Няня для мажора

Я не верю тебе

Стася

Через двенадцать часов Новый год. По всем канонам и правилам это время новых начинаний и чистого листа. Только в моей голове роем жужжит прошлое. Оно настойчивое, больное и отчаянное.

Я справилась. Я встала с кровати и начала делать хоть что-то. Но это не означало, что я цела и невредима, что я чувствую себя как прежде.

Даже сейчас сидим на кухне: я, мама и Софа. Режем салаты и разговариваем обо всем. Это первый Новый год без отца, а потому мы стараемся отвлекать маму от угнетающих мыслей, вот только лично я, хоть и улыбаюсь, но глубоко внутри душу рвет на части.

Вчера наряжали елку. Снова смеялись, когда Софья и Костя не могли определиться, каким цветом вешать игрушки, и в итоге начался бой шарами. Половина не выжила, и само собой решилось, какие цвета будут висеть — оставшиеся. Все по-семейному, по-родному, но чувство, будто пазл сложен не полностью, не отпускало.

— Стась, ты квартиру-то нашла? — вырывает из раздумий Соня.

— Ага, — киваю. — Несколько. После праздников поеду смотреть.

— Большие? — спрашивает мама.

— Студии, — пожимаю плечами. — Мне больше и не надо, все равно буду чаще в академии и на работе.

Повисает тишина. Мы все прекрасно понимаем, что задета больная тема. Поэтому я первая натягиваю улыбку на лицо и продолжаю разговор, но увожу его в другое русло.

Ближе к вечеру, когда почти все готово, а мы все сидим перед телевизором и по традиции смотрим «Гарри Поттера», в дверь раздается стук.

— Я открою, — встает Костик. — Потом расскажете, что было.

— Ты его наизусть знаешь, — фыркает Соня.

На экране Гарри машет палочкой, пытаясь заставить перо взлететь. Соня, как обычно, вставляет смешные комментарии, мама тихо смеется, а я закатываю глаза.

— Стась, — слышится за моей спиной голос, от которого сердце ухает в пятки.

Замираю. Руки начинают предательски трястись. Прикрываю глаза, глубоко вздыхая. Даже не замечаю, как все в комнате остановились: Соня с рукой у рта, мама с бокалом, который так и не донесла выше.

Медленно оборачиваюсь. Ну точно — не показалось. Демид стоит в комнатном проходе, чуть склонив голову. Видок как у побитой собаки: темные волосы взлохмачены, под глазами синяки, а руки безвольно висят вдоль тела.

Сглатываю ком в горле, вставая с дивана. Устраивать разборки при всей семье вообще не вариант, а потому я молча прохожу мимо него и иду на кухню, Романов идет за мной.

Когда он закрывает за собой дверь, слышу, что телевизор стал работать в разы громче.

— Что тебе нужно? — осипшим голосом спрашиваю я. — Думаешь, мало боли мне причинил, приехал глаза мозолить?

— Стась, — тянется руками ко мне, но я отскакиваю, словно от огня. — Дай мне объясниться.

— Я видела все, что нужно. Не надо ничего объяснять.

— Ты все не так поняла, — устало вздыхает и запускает пятерню в волосы. — Ты увидела только начало…

— А надо было подержать свечку? — со злобной усмешкой перебиваю его.

— Прекрати, — сквозь зубы шепчет он.

То есть это еще он и злится?!

— Ты не имеешь права говорить мне, что делать, — подхожу ближе, тыкая пальцем в его грудь и шиплю, словно змея. — Ты не имеешь права быть тут. Не после того, как ответил на мое признание изменой!

Я говорю тихо, но ощущение, будто звучит это громче любого крика.

— Ничего не было, малыш, — я слышу такую мольбу в его голосе, что невольно замираю, чтобы услышать продолжение. — Я был пьян. Даже не так. Я был в хлам. Меня дико испугали твои слова, и после нашей ссоры я заливал как не в себя. Надеялся, что отпустит. Не помню как, но дошел до гостевой спальни и прям на диване вырубился. Проснулся от поцелуев, думал ты. Даже сказал… в общем, неважно. А когда понял, что это не ты, то скинул Алекс, да так сильно, что у нее сотрясение от встречи со стенкой.

Смотрю на него неверящим взглядом. Поджимаю губы. Все нутро кричит: «Не верь! Он лжец!», а я… отхожу к подоконнику и отворачиваюсь к окну.

— Я тебе не верю, — обнимаю себя руками.

Слышу шаги за спиной и напрягаюсь, когда чувствую, как тяжелые руки ложатся на мои плечи. Но не скидываю их.

— Стась, я… я понял, что произошло только утром, когда проснулся в твоей кровати, но не обнаружил ни тебя, ни вещей. Арт сидел в столовой и буквально всем видом говорил, какой я долбаеб. А потом ты рассказала Еве. Я вцепил Сашу, и та подтвердила мои воспоминания. Я пытался тебе дозвониться…

— Я знаю, — тихо говорю.

— Малыш, — разворачивает меня к себе.

Больше нигде не трогает, кроме плеч, но его взгляд будто обволакивает с головы до ног. Я плыву под ним.

— Я не верю тебе, — снова шепчу я, когда из глаз брызгают слезы. — Я не хочу тебе верить.

Захлебываюсь собственной беспомощностью. Демид аккуратно притягивает меня к себе и обнимает. Он напряжен, будто ждёт, что я оттолкну его, но я этого не делаю. Только прижимаюсь ближе и цепляюсь пальцами в его футболку, пытаясь успокоить рыдания.

— Я люблю тебя, Стась, — шепчет мне в голову. — Я понял это в тот момент, когда ты ушла с кухни, хлопнув дверью. Весь вечер мучал себя, пытаясь понять, реально ли чувствую это. Поэтому и напился. Только когда решил сказать тебе об этом, тебя уже не было. Своим уходом ты… ты выбила всю жизнь из меня, Стась.

Поднимаю на него опухшие глаза и пристально смотрю. Я вижу его взгляд. Он говорит правду, и я в этом не сомневаюсь.

— Повтори… — тихо говорю я.