Няня для мажора

Глава 11. В какой момент все вокруг решили, что я умею хранить секреты?

Стася

Я, как и обещала, осталась у Романовых. И хотя поначалу мне было неуютно и странно оставаться в этом доме, я настолько полюбила свою комнату, что просто не могла с ней расстаться.

Мы все так же проводили ночи в кроватях друг друга, а на парах почти всегда были вместе. Демид теперь уже не переживал насчет чувств и реакций окружающих и во всеуслышание, можно сказать, объявил меня своей, когда подошел к нам с Настей и поцеловал меня. Перед всей группой.

Я видела в тот момент глаза Саши, и мне стало немного грустно, однако счастье перевешивало все остальное.

После пар мы много гуляли, катались, смеялись. Не обходилось и без сарказма Романова, но я настолько привыкла к этому, что принимала и это тоже.

В один из вечеров, когда Демид уехал на тренировку, я встретилась в столовой с Андреем Павловичем. Он сидел, пил чай и задумчиво смотрел в окно.

— Добрый вечер, — робко улыбаюсь ему и прохожу в кухню, чтобы налить чай и себе.

Когда возвращаюсь, его поза остается без изменений. Что-то в его выражении лица заставляет меня замереть ненадолго. А проследив глазами за его взглядом, поняла, что он смотрит на редкие снежинки за окном.

— Декабрь на дворе, — слабо улыбается. — Совсем скоро Новый год.

Киваю, не понимая, к чему он клонит.

— Через неделю, если быть точнее, — отвечаю на улыбку.

— Демид не говорил, что мы поженились с его матерью за пару дней до Нового года? Совсем тихо. Никому не сказали, — улыбка спадает с его лица. — Мы были самые счастливые.

Мое радужное настроение перекрывает туча под названием «Воспоминания».

Воспоминания о Елене Олеговне. Такой пустой, одинокой и потерянной. Я хмурюсь, пытаясь осознать, как он может так говорить о великой любви, если довел женщину до такого состояния.

— Он не говорил о свадьбе… — начинаю, но замолкаю, прикидывая, стоит ли говорить. — Но мы ездили к ней, — все же заканчиваю я.

Андрей Павлович переводит взгляд с окна на меня, и его брови поднимаются.

— Он никому не говорит о том, что с Леной случилось.

Пожимаю плечами, не зная, что сказать.

— Демид зол на вас. Вы в курсе?

Мужчина усмехается.

— Пусть лучше на меня, чем… — тоже запинается. А я сверлю его взглядом, чтобы понял, что мне можно сказать. — Чем на нее.

Тяжело выдыхает, и только сейчас до меня доходят нотки перегара. Боги, да он пьян!

— Что случилось? — напрягаюсь всем телом, понимая, что Андрей Павлович что-то не договаривает.

Он смотрит в ответ. Долго. Пристально. Но я не отвожу глаза.

— У Лены всегда была слабая психика, — наконец начинает говорить. — С рождением сына она стала совсем тревожной, мнительной, нервной. В один из дней мы сходили к психиатру, и тот выписал лекарства с ежедневным пожизненным приемом. Все было хорошо, пока она их пила, но когда полегчало, Леночка прекратила. Уверяла меня, что все хорошо, что чувствует себя отлично, — делает глоток из стакана и морщится. Видимо, там не чай. — В один из дней я вернулся из командировки раньше, думал, сделаю сюрприз, а когда вошел в нашу комнату, услышал звуки возни, — Андрея Павловича передернуло. — Побежал со всех ног в ванну, а там Леночка. Над ванной. А в ванне Демид. Малыш совсем, уже почти синий. Она его держит под водой, и приговаривает: «Скоро все кончится, сыночек, потерпи. Скоро бы будешь в безопасности».

На этих словах меня начало трясти. Глаза распахнулись от ужаса, и, не сдержавшись, я прикрыла рот рукой.

— Я любил ее. И, наверное, до сих пор люблю. Но Демид — моя кровь. Его я тоже люблю. И мне пришлось сделать выбор.

— Но почему он думает, что Елена Олеговна там из-за развода? — дрожащими руками вновь беру кружку в попытке отогреть об нее заледеневшую кровь.

— Потому что, когда ему исполнилось десять, он начал спрашивать про маму, а я не смог ему врать. Я сказал, где она, немного приукрасив. Демид думает, что мы развелись, когда ему было шесть, хотя все произошло, едва ему два исполнилось. Я сам лично засунул в психушку любовь всей моей жизни и расплатился за это… Когда Дёме исполнилось пятнадцать, он начал ненавидеть меня. Делал всякие пакости, попадал в полицию, садясь за руль без прав. После семнадцати начался ад. Если я привожу женщину в дом — Демид с ней спит. Вечные драки на грани смерти, гонки, срывы. Последней каплей стала драка этим летом. Он, как обычно, напился, — Андрей Павлович делает еще глоток, — поругался с кем только мог и отпиздил парня так, что его с того света вытаскивали несколько дней. Парнишка до сих пор челюсть по кусочкам собирает.

Я закрыла рот в ужасе.

— И после этого вы решили приставить к нему девушку? Меня?! — я реально возмутилась! Нет. Я просто в ярости!

— Он бы никогда не тронул девушку, — мужчина качает головой. — Он не такой. Просто я надеялся, что, если в его окружении появится хорошая девушка, без вредоносных данных, то он успокоится.

— Вы искали отбойник, — сдвигаю брови на переносице.

— Называй это как хочешь, — перекидывает ленивый взгляд на меня. — Ему кто-то был нужен рядом, а меня Демид не подпускал. Да. Это было эгоистично испытывать другого человека. Но это была моя крайняя попытка… Я хочу сыну счастья. И я рад, что он нашел его в твоем лице. Демид стал спокойней, рассудительнее. Он на днях подходил и спрашивал, может ли начать работать в нашем бизнесе, — Андрей Павлович усмехнулся. — Представляешь? Демид!

Ну, тут даже я в шоке.

— Это не оправдывает того, что вы сделали, — поджимаю губы.

— Не оправдывает, — соглашается. — Но уж как есть.

— Не хотите поговорить с ним насчет матери?

— Ни в коем случае, — хмурится он. — И ты ничего не говори, — встает со стула. — Спасибо, что выслушала меня, Станислава.

И выходит в дверь. А я сижу, будто меня ведром ледяной воды окатили, и не могу понять… В какой момент все вокруг решили, что я умею хранить секреты?