Няня для мажора

Глава 5. Я просто не хочу, чтобы мои близкие страдали

Стася

Следующий день никто не выходил из дома. Да и в целом обстановка была тихой, что меня бесконечно радовало. Каждый раз, когда мы встречались, Демид делал вид, что ничего и не было, а я не подавала вида, что меня это как-то зацепило. Чем бы это ни было, у меня не было желания повторять.

А вот в понедельник, когда Анастасия Викторовна подловила нас с мажором у выхода, было уже напряжённее.

— Станислава, — окликнула меня женщина, когда я уже взялась за ручку двери.

— Да? — повернулась к ней лицом.

— А куда делся столик из гостиной?

Смотрю на Демида, который стоит за спиной экономки и с широко открытыми глазами смотрит на меня в ответ.

— А Демид сказал, что он ему разонравился, выбросил, — лениво махнула рукой. — Сегодня после учёбы поедет новый купит.

Мило улыбнулась, глядя на женщину, которая недоверчиво щурилась, глядя на меня.

— Н-да? — протянула она.

— Всё так, Анастасия Викторовна, — Демид таки подал признаки жизни и, как он умеет, расслабленно преодолел последнюю ступеньку, попутно широко улыбнувшись ей. — Сегодня же вместе со Станиславой поедем.

И подошёл ко мне, закидывая руку на мои плечи. Нос обдало запахом его парфюма — очень сладким, но с горьковатым послевкусием. Всё естество резко растаяло от тёплого тела рядом, а его рука приятно тяжелила. Потом резкое воспоминание его губ на моих. А после я вспомнила, кто это.

Захотелось задёргаться в припадке, стряхивая его с себя, но я держалась стойко. Ровно до момента, пока Анастасия Викторовна не скрылась за дверью столовой.

— Ты ошалел? — прошипела сквозь зубы, задирая голову, чтобы увидеть его нахальные глаза, и убирая его руку с плеч.

— Что? Ты сама придумала эту глупую историю, а тебе всё равно везде со мной таскаться. Так что…

— А что, мне нужно было сказать ей правду?!

— Не-а, — короткий звук, полный непонятной мне эмоции. — И здорово, что ты сама до этого додумалась.

Со смешком сказал он, легонько щёлкнув меня по носу.

Кажется, у меня задымилась голова. Смотрю в его наглую моську и тяжело дышу. Синяк почти сошёл, а потому захотелось поставить ещё один. И желательно, чтобы он был прям синий.

— Я и так только и делаю, что прикрываю твою задницу, кстати, вообще непонятно, зачем я это делаю и таскаюсь с тобой, — зло процедила.

— Ну, давай сегодня будет твой день, — со смешком ответил. — Как только стол купим.

Недоверчиво сощурилась на него.

— Правда?

Он кивнул и открыл дверь, выпуская меня первой.

Пока ехали в академию, Демид молчал, а я размышляла. Может, ну его, всё это? Поговорю с Андреем Павловичем и свалю от этого чокнутого!

А как быть с теми деньгами, что уже вложены в обучение? Да что я как маленькая! Устроюсь на работу и буду брать несколько смен. Может, за годик раскидаюсь. В конце концов, он ведь взрослый человек, должен понять!

И почему, действительно, я его прикрываю? Денег, конечно, хочется, но жить спокойно хочется больше. Может, надо было отчислиться, поработать годик, заработать на учёбу и поступить куда-нибудь, где есть бюджет?

А что было в комнате? Как бы узнать у Демида, для чего он полез ко мне целоваться? И ведь мне понравилось! Но не то, что это делал он, а то, как он это делал.

Боже, ну и глупая же я. Он просто, как обычно, решил, что ему все должны и обязаны, и потому полез с поцелуем. Только при чём тут я? Я думала, мы примерно одинаково друг друга ненавидим.

— Демид, — позвала его, вполоборота повернувшись.

— М-м? — не отводя взгляд от дороги, отозвался.

— Есть что-то, о чём ты хотел бы мне сказать? — спрашиваю издалека, чтобы самой не напороться на что-нибудь премерзкое. Другого он выдать не способен.

— Эм-м… Нет? — бегло взглянул и снова уставился на дорогу.

Ну, хорошо. Нет, так нет. Я тоже больше не попытаюсь заговорить об этом.

От парковки на удивление шли вместе, но почему-то многие очень странно косились на нас, отчего мне было совсем не по себе.

Видимо, я слишком очевидно сжималась, потому что мажор внезапно подал голос:

— Не привыкла, когда на тебя смотрят?

— Не привыкла, когда на меня пялятся.

— Ну, ты идёшь со мной. Так что это нормальное явление.

Специально повернулась на него, чтобы закатить глаза.

— Вокруг тебя мир не вертится.

— Возможно. Но я абсолютно точно в этой академии не последний человек, — не сбавляя шаг, Демид наклонился ко мне и выдохнул последние слова мне в щёку.

Мурашки толпой пробежали от пяток до головы.

Резко остановилась. Он тоже. Стоим посреди тропинки, смотрим друг на друга.

Я злюсь. Безумно злюсь. На него. На то, что он заставляет меня переживать. На обстоятельства. Но больше всего на себя.

Чёрт! Да я в жизни столько не злилась, сколько за последнюю неделю рядом с ним!

— Знаешь, какой процент того, что если тебя не будет, то кто-то из них, — подняла руку на уровень своей головы и обвела пальцем по кругу, — это заметит? Ноль целых две десятых.

— Почему две? — со смешком наклонившись ко мне, спросил он.

— Антон и Саша, — загибая два пальца, ответила. — Так что скинь пух, запачкался.

Демид бархатисто рассмеялся, отодвигая мою руку от своего лица.

— Ну что ты нахохлилась? Понравился поцелуй и хочешь ещё? — наклонился так, что теперь его лицо неприлично близко к моему. — Так тебе надо только попросить.

Я даже не дрогнула. Я просто пытаюсь сдержаться, чтобы не укусить его за нос. По-детски? Да. Но в голову больше не приходят мысли, как сделать ему больно, когда он стоит так близко.

— Я скорее поцелуюсь с общественным туалетом, чем с тобой, — толкнула Демида в плечо, вызывая его смех. — Кстати, по чистоте вы примерно на одном уровне.

И, повернувшись на пятках, пошла дальше.

Разрывало, как хотелось вернуться и высказать ему ещё сотню гадостей, но я держалась. Это ж надо уметь вызывать столько негативных эмоций и порывов одним предложением! Да я последний раз так хотела вцепиться в кого-то в классе шестом, когда младшая сестра съела мой торт, который мама купила мне на день рождения!

В кабинете Настя уже сидела на нашем месте, и я пулей пролетела к ней.

Подруга смотрит на меня, а в глазах стоят слёзы. Моё сердце сжалось, разжалось и разлетелось в клочья. Сразу забылось всё, что наговорил мне этот говнюк.

— Что случилось?

— Папе нужна операция, а нам не хватает на неё, — шмыгая носом, тихо сказала она. И смотрит виноватыми глазами.

— Много?

— Триста тысяч. Никто из «друзей» родителей не стал занимать. А весь запас от папиного бизнеса не покрывает операцию полностью.

Будь на её месте кто-то другой, я бы подумала. Но это ведь Настя. Наша жизнерадостная, позитивная, весёлая Настя. И, глядя на неё такую разбитую, я просто не могу сделать иначе.

— Я дам тебе деньги.

— Что? — лицо подруги вытянулось, а голубые глаза стали больше. — Но… откуда?

— Андрей Павлович вчера перевёл за месяц, — прозвенел звонок, и уже тише я договорила. — Я скину тебе на перемене.

Подруга, наплевав на преподавателя, резко прижала меня к себе и, утыкаясь носом в мою шею, рыдая тихо сказала:

— Спасибо. Я обещаю, я всё отдам.

А я поглаживала её по спине. Не надо мне ничего отдавать. Я просто не хочу, чтобы мои близкие страдали.