Няня для мажора

Рука даже не дрогнула

Стася

Чем ближе к заезду, тем более нервной я становилась.

Стараюсь не отходить от Евы и Ромы, у которого, между прочим, хватает мозгов во всем этом не участвовать: он просто мирно стоит рядом с Евой и общается с теми, кто подходит, изредка подкидывая ядовитые реплики насчет моей взвинченности.

В отличие от неугомонного мажора, который то тут, то там разговаривает со многими. Вокруг него крутится немало девушек, а я волей-неволей засматриваюсь на широкую спину, обтянутую черной тканью, и одергиваю сама себя.

Радует одно — он обходит Лёшу. Косые взгляды и попытки друг друга задеть, хоть и косвенно, никуда не делись, но Демид будто нарочно не обращает внимания. Я даже удивлена. А ведь он так и не рассказал, что у них произошло.

Еще спустя какое-то время народ начинает расходиться, и Демид подходит к нам.

— Пошли? — смотрит мягко, будто понимает, что я и так боюсь.

— Может, не надо? — встревает Ева, делая шаг вперед и сдвигая черные брови на переносице. Занесла руку, будто хотела схватить меня и отбить у него. Забавно.

— Ев… — Рома кидает на нее серьезный взгляд, и — о, чудо! — подруга тут же замолкает.

— Д-да, — неуверенно говорю и сглатываю ком в горле, смотря на Демида и обнимаю себя руками.

— Не переживай, все будет нормально, — тихо сказал он, чему я очень удивилась, а когда он протянул мне руку, так и вовсе опешила!

С опаской кладу свою ладонь в его и следую к машине, поражаясь размеру его лапищи. А то, насколько она теплая, заставляет забыть, что нам предстоит.

Садимся, и Демид говорит тоном, не терпящим возражений:

— Пристегнись.

И делает то же самое.

Двигатель запускается, и вместе с ним скачет мое сердце, а стоит только машине встать на старт, так вообще пытается покинуть тело. Руки начинают предательски трястись.

Параллельно встает еще машина, и, повернув голову, я с ужасом замечаю, что в ней сидит Лёша.

— Демид, пожалуйста, забудь все склоки с ним, — почти пищу я, в то время как мажор сосредоточенно сжимает руль.

Но как только слышит дрожь в моем голосе, то оборачивается и смотрит в мои глаза своими карими омутами.

— Все будет нормально, — будто мантру повторяет снова.

Киваю, сама не понимая, почему верю этим словам.

Огромное табло перед нами загорается двумя красными огнями, и тут же обе машины начинают газовать. Красный гаснет. Загорается зеленый, и со свистом мы срываемся с места.

Рев мотора заглушает все остальные звуки, адреналин бурлит в крови, заставляя забыть о страхе и сосредоточиться на дороге, хотя за рулем не я. Лёша идет ноздря в ноздрю. Его машина, словно хищник, дышит в спину, вынуждая выжимать из Верочки все соки.

Вижу в боковом зеркале его настойчивый взгляд, полный азарта и, кажется, легкой насмешки. Он будто играет, дразнит, выжидая подходящий момент для атаки. Демид стискивает руль до побелевших костяшек и резко набирает скорость. Машина вздрагивает, но слушается, вырываясь вперед на несколько метров.

Вцепилась в дверь и прикрыла глаза, пытаясь успокоить птицу, что поселилась в груди вместо сердца.

Когда тело привыкло, что его прижимает неизвестная сила, то открыла глаза и снова посмотрела на Демида. Собран, но спокоен, а значит, знает, что делает. Все его движения отточены до автоматизма, и он явно наслаждается тем, что происходит.

Тяжело выдохнула и смотрю вперед.

Первый круг. Второй. Сколько их будет?

На третьем и совсем расслабляюсь и начинаю понимать, почему они получают от этого удовольствие.

Но радость моя была недолгой: с правого бока опять показался нос второй машины, и только я успела повернуть голову, как она слегка коснулась моей двери. Но, видимо, из-за скорости это почувствовалось так, будто на нас тараном наехали.

— Сука! — выкрикнул Демид, пытаясь выровнять машину, а я всхлипнула.

Ну и зачем я, дура, в это полезла?!

Звук шин, скрипящих об асфальт, и Романов останавливает машину поперек дороги.

Чуть поодаль слышится гомон людей, а значит, Лёша приехал первым.

Мои руки трясутся, слезы на глазах, а ком в горле не дает вздохнуть, оттого издаю непонятные звуки. Затравленно смотрю на Демида и снова всхлипываю, только теперь громче. Прячу лицо в ладонях и начинаю рыдать.

Он ведь специально выбрал мою дверь!

За что?!

Из-за рыданий не слышу щелчок одного ремня, второго, но чувствую, как крепкие руки прижимают меня к себе.

— Чш-ш, — баюкает меня мажор, накрывая собственным телом, как покрывалом. — Все нормально. Я же сказал, что все будет нормально.

Повторяет снова и снова шепотом, а сам каменный. Он зол. И я его понимаю.

Еще какое-то время сижу, плача на его плече, и только когда немного успокоилась, Демид снова тронулся и медленно подъехал к точке сбора.

Выхожу из машины, и навстречу тут же подбегает Ева.

— Эй, ты как? — осматривает меня с ног до головы, а в ответ я только киваю.

Рома подходит к Демиду. Я не слышу, о чем они говорят, но вижу, что Рома уперся в грудь брата, не давая ему пойти дальше.

Меня слегка трясет, но основные эмоции вышли сразу же в машине под тихое улюлюканье Дёмы. А потому, теперь мне обидно, что Рома держит мажора.

Слегка улыбаюсь Еве и отхожу в сторону, туда, где стоит толпа, восхваляющая Француза.

Стучу пальцем по его плечу, и парень разворачивается ко мне с широкой улыбкой.

— Пришла поздравить победителя? — подмигивая, спрашивает.

Ну, а я… со всего размаха, на который только способна, и со всей силы, которая во мне есть, впечатываю ему звонкую пощечину. Рука даже не дрогнула.