Няня для мажора

Как я могла ожидать большего от него?

Стася

Это не похоже на обычную вписку, которые устраивает Демид. Сегодня всё спокойно: нет громкой музыки, гомона голосов и тонны алкоголя. Все разговаривают со всеми, дружелюбны, приветливы. Даже странно.

Разговариваю с Евой и держу руку на кулоне. Это ведь тот самый, который я увидела, когда выбирали часы Соне. Часы так и лежат, потому что я так и не доехала до родителей. Но это…

Как он запомнил? Или это случайность, и Демид выбрал первое попавшееся?

Краем глаза смотрю на Романова: он стоит лицом ко мне, всё так же уперевшись ногами в стол, разговаривает с Ромой и смотрит прямо на меня. Тело залила волна жара. Он же только смотрит…

— Эй, подруга! — Ева щелкнула перед моим лицом пальцами. — Всё нормально?

— А? — перевожу взгляд на неё. — Да. Да, всё хорошо, — искренне улыбаюсь. — Спасибо, что пришли.

— Я, честно сказать, офигела, когда Рома позвонил и рассказал о плане Демида, — Ева поджала губы, а затем как-то странно улыбнулась. — Зато Настя ещё долго ни слова сказать не могла: Демид ей лично позвонил.

Мы одновременно рассмеялись. Пытаюсь найти глазами Настю и натыкаюсь на неё рядом с Антоном. Стоит, пряди с лица за ухо убирает, хихикает, краснеет.

— Ну, она не очень-то против, — хмыкаю, указывая одной подруге взглядом на другую.

Ева тоже смеется.

— Зато счастлива. — Киваю в знак согласия. — А ты счастлива, Стась? — медовые глаза подруги смотрят пристально, будто пытаются отыскать ответ самостоятельно, и я сжимаюсь под этим взглядом.

— А почему нет? — удивлённо поднимаю брови. — Я продолжаю учиться, у меня нет потребности в деньгах…

— И Романов рядом, — продолжает за меня Ева.

Хмурюсь. И к чему это?

— Он-то тут каким боком?

— Только слепой не увидит химию между вами, — подруга снисходительно улыбается.

— Тебе показалось, Ев. Мы просто научились уживаться. Да и Андрей Павлович доволен поведением сына, так что, думаю, скоро уеду отсюда.

Ева хмыкает, но оставляет мои слова без ответа, будто говоря мне: «Давай, подумай сама, веришь ты в это или нет».

Но я верю. Я знаю, что Романов мне симпатичен, но не более. С его тараканами в умной башке нам не по пути. Мне хватает забот в этой жизни.

Вижу, как за спиной Евы в нашу сторону идёт Рома. Широко улыбается, когда подходит и закидывает руку Еве на плечи. Она косится на него, хмуря брови, но не говорит ни слова.

— Поехали? — спрашивает Арт у Евы.

Она смотрит на меня и, улыбнувшись, говорит:

— С днём рождения, родная, ещё раз, — наклоняется, чтобы обнять и параллельно целует в щеку.

— Спасибо, — отвечаю я.

Как только они выходят, смотрю на время — десять. Завтра на учёбу, так что я сама не прочь бы пойти в комнату, но не могу, я ведь не могу выгнать всех. Ещё через пару минут подходит Настя.

— Стась, я поехала, мама уже звонила, — обнимает меня. — С днём рождения!

— Спасибо, — снова отвечаю я.

— Давай подвезу, — внезапно появился Антон.

Настя застенчиво улыбнулась и коротко кивнула. Я, глядя на всё это, ей весело подмигнула. Кажется, день рождения у меня, а желание исполнится у другого.

— Ребят, я думаю, всем пора, — громко говорит Демид, и все, кто оставался, дружно подплыли ко мне, чтобы поздравить, а потом также дружно вышли.

Пока мажор провожал всех, я принялась убирать стаканы, банки и бутылки, которые остались после всех. И вот вроде убираюсь, а так тепло на душе, хотя утром так паршиво было. Тягучее чувство одиночества отступило, и вместо него пришло приятное, ласкающее ощущение наполненности.

Из размышлений вырвали мужские руки, что накрыли мои, перехватывая пустые бокалы.

— Давай я, — послышался голос Демида над ухом, мгновенно вызывая во мне трепет.

— Ты что, умеешь что-то делать по дому, кроме как разбрасывать? — удивлённо поворачиваюсь к нему.

А я ведь действительно удивлена.

— Очень смешно, — усмехаясь, отвечает и забирает у меня посуду.

Стою, смотрю вслед удаляющейся спине и откровенно не понимаю, как считывать все его действия. Вроде же просто пытается быть любезным. Но когда я вспоминаю, кто передо мной, то перестаю понимать вообще всё.

Встряхиваю головой и иду в том же направлении, куда ушёл Романов. Застаю его складывающим посуду в посудомойку.

— Ты что, и ею пользоваться умеешь?

— А ты думала, до твоего появления я по выходным питался объедками и плавал в грязи? — теперь он уже смеётся, оборачиваясь ко мне, но тут же возвращается к своему занятию.

— Была такая версия, — хмыкаю. Затем вспоминаю, зачем вообще пошла за ним, и, подойдя ближе, потянула его за руку, чтобы он повернулся: — Спасибо, Демид. Не знаю, как ты узнал, да и знать не хочу, если честно, — морщусь, чем вызываю его смешок. — Но спасибо.

От всей души договариваю и приподнимаюсь на носочки, чтобы поцеловать его в щеку. Но этот засранец в последний момент дёргает головой и впивается в мои губы. Одна его рука прижимает меня к себе за талию, а другая зарывается в волосы, и нет ничего нежного и безобидного в том, что сейчас между нами происходит.

Я отшатываюсь от него, ошеломлённая. Губы покалывает, а в голове полнейший хаос. Смотрю на Демида, пытаясь понять, что это вообще было. В его глазах пляшут черти, а на губах играет довольная ухмылка.

— Что это сейчас было? — спрашиваю, стараясь придать голосу твёрдость, но получается лишь хриплый шёпот.

— Благодарность, — невинно хлопает он ресницами. — Разве не так благодарят?

Злость вскипает во мне мгновенно. Вот же гад! Знал ведь, что я хотела сделать, и специально всё перевернул.

— Ты невыносим, — бросаю я ему и отворачиваюсь, чтобы скрыть покрасневшие щёки. Нужно срочно уйти, пока я не наделала глупостей. Иначе, боюсь, моя благодарность может принять совсем другие формы.

Делаю шаг, когда крепкая рука ловит мою и нежно дёргает назад, заставляя развернуться. Смотрю в его карие глаза и начинаю дышать чаще, чем самой хотелось бы.

Романов наклоняется так, чтобы я видела каждую тень на его лице, и нет на нём ухмылки или какого-либо самодовольства. Как будто два совершенно разных человека. И я не понимаю, как и зачем, но я делаю ещё один, контрольный шаг. Теперь мы стоим так близко, что я своим телом чувствую его учащённое сердцебиение.

— Не уходи, — шепчет он, и его дыхание опаляет мои губы.

Голос хриплый, полный непонятной мне мольбы. В глазах — искреннее сожаление, словно он действительно не понимает, что творит со мной. Или притворяется? Эта игра в «хорошего парня» у него получается слишком убедительно. Но я-то знаю, какой он на самом деле. Дерзкий, наглый, самоуверенный тип, привыкший получать всё, что захочет.

В голове роится тысяча мыслей, но ни одна из них не складывается в стройный ряд. Хочу ли я, чтобы он отпустил меня? Или, наоборот, чтобы прижал ближе, до хруста костей? Чтобы стер эту чертову дистанцию, которую я с таким трудом пытаюсь выстроить между нами? Кажется, я сама себе не могу ответить на этот вопрос. А он ждёт, смотрит в глаза, словно пытается прочитать мои мысли.

— Ты… ты просто сбиваешь меня с толку, — выдыхаю я, чувствуя, как дрожит голос. — Зачем ты так делаешь?

Он молчит, лишь сильнее сжимает мою руку. Потом, словно очнувшись, делает глубокий вдох и медленно проводит большим пальцем по моей щеке. Нежность этого прикосновения обжигает сильнее любого оскорбления.

— Я не знаю, — признаётся он, и в его голосе сквозит искренность, от которой по спине пробегает холодок. — Просто… не могу иначе. Ты меня… заводишь.

И в этот момент все небесные мечты рушатся, как карточный домик.

Заводишь.

Как я могла ожидать большего от него? Усмехаюсь сама себе. Глупая наивная дура.