Опасности прекрасный лик

ГЛАВА 1

— Да, тише ты, дурень! — засмеялась Пенни, когда Грэм выронил две банки с пивом на каменный пол кухни. — Хочешь, чтобы отец услышал?

Грэм поймал банки, прежде чем они закатились под раковину, и засунул их в карман своей полотняной куртки.

— Господи, а он здесь? — нервно спросил Билли. — Мать убьет меня, если узнает, что я не в школе.

— Я не знаю, где он, — ответила Пенни. — Может, в амбаре. Ну ладно, пойдем.

Она спрыгнула с крыльца и махнула мальчишкам рукой, чтобы следовали за ней. Вместо того чтобы воспользоваться калиткой, ребята перемахнула через низкий белый забор и поспешили через кукурузное поле, чтобы укрыться в березовой роще. К тому времени, когда они добрались до своего любимого укромного местечка в уютной канаве около Таконик-парквей, они успели вспотеть под лучами теплого весеннего солнца. Пенни бросила свою джинсовую куртку на землю, открыла банку пива и стала пить. Мальчишки последовали ее примеру.

Пенни повернула к солнцу веснушчатое лицо и запустила длинные пальцы в копну своих вьющихся и спутанных темных волос. На ней были старые джинсы, стянутые ремнем на тонкой талии, и желтая футболка.

— Еще год нам осталось учиться в школе, и тогда меня здесь только и видели, — вздохнула Пенни, прислонившись к дубу. — Прощай, Догвудская ферма, прощай, Норткилл, прощайте, задворки штата Нью-Йорк! Жду не дождусь этого!

— А почему бы не отправиться сейчас? — сказал Грэм, высокий тихий юноша со спокойными серыми глазами.

— Мне необходимо свидетельство об окончании школы.

— Для чего?

Пенни закурила сигарету.

— Для колледжа.

— А-а, — сказал Грэм безразлично. После окончания школы он собирался работать в отцовской копировальной мастерской в Норткилле. Денег на колледж не было.

— Хотите? — Пенни протянула ребятам сигареты. Они покачали головой.

— Я бы хотел поступить в колледж, — мечтательно проговорил Билли. — Я слышал, это все равно что четырехлетний праздник. Но мы не можем этого позволить.

— А-а, деньги, — пожала плечами Пенни. — Мой отец тоже не может себе позволить столько платить. Но ведь есть множество способов все устроить, и не имея денег!

— Каких же?

— Ссуды… стипендии…

— Я не настолько умен, — сказал Билли.

— Украсть… занять… пойти в армию… — Пенни зажмурила свои серьезные голубые глаза. — Я не могу ждать. Мне так надоело здесь, что я с трудом выдерживаю. Иногда, когда я чищу курятник или собираю для отца яйца, мне кажется, что я сойду с ума. Мне просто хочется войти в дом и сказать ему, что я ухожу.

— И что он сделает?

— Отстегает меня, как лошадь, кнутом.

— Как это, «отстегает, как лошадь, кнутом»? — передразнил ее Грэм. — У него разве есть лошадь?

— Он и правда стегает тебя? — спросил Билли.

— Все время, — соврала Пенни.

Билли посмотрел на нее с восхищением.

— Ну ладно, — воскликнула Пенни, вскочила и швырнула пустую банку в кусты. — Давайте займемся чем-нибудь интересным.

— Например?

— Слабо вам перебежать через шоссе? — сказала Пенни.

— Брось! — откликнулся Грэм.

— Мокрая курица! Мокрая курица! — поддразнивала Пенни.

— Что? — переспросил Билли.

— Мокрая курица, — повторила она.

— Она имеет в виду, трус, — разъяснил Билли Грэму.

Пенни выбралась из канавы, немного покачалась под воздействием пива, а потом неожиданно бросилась на дорогу.

Резкий автомобильный гудок заставил ее поспешно отпрыгнуть назад в канаву. Черный «спайдер» вильнул в сторону, объезжая ее, и продолжал при этом яростно сигналить. Выглянув из канавы, Пенни увидела, как спортивный автомобиль свернул на обочину. Из него вышел мужчина и весьма недвусмысленно направился в их сторону.

— Нам лучше разбежаться, — взволнованно проговорила Пенни, хватая куртку. — Он может, все рассказать мистеру Джексону. — Мистер Джексон был директором их школы.

— А как же пиво? — сказал Грэм, оглядывая аккуратно сложенные в канаве полдюжины еще не открытых банок.

— Да пусть их! Я приду сюда завтра.

Пенни уже перепрыгивала через кусты, и ее темные локоны развевались по ветру. Она знала, что весь их обратный путь к ферме просматривается с шоссе, однако полагала, что водитель вряд ли возьмет на себя труд преследовать их до самого конца.

Когда они добрались до растущих вдоль проселочной дороги камышей, Грэм сказал, что уходит.

— Уроки закончатся через час, а я пообещал отцу помочь ему после обеда в мастерской. Билли, хочешь прокатиться?

— Этот человек и не собирается гнаться за нами, — возразила Пенни.

— Все равно нам лучше двигать отсюда.

Пенни проводила их разочарованным взглядом, а потом направилась к дому. Дому этому было сто лет — не так уж и много по местным стандартам. Здесь нередко встречались дома, которым уже исполнилось две с половиной сотни лет. Тем не менее возраст уже начал сказываться: побелка сильно пооблупилась, ступеньки крыльца нуждались в ремонте, занавески на окнах в нескольких местах порваны. Пенни отметила, что окна первого и второго этажей пришло время помыть, а подвальные и чердачные окошки от пыли уже совсем не пропускали свет.

Перебросив куртку через плечо, Пенни поднялась по шатким ступеням и распахнула дверь передней гостиной. Как всегда, комната была завалена хламом. Как, впрочем, и все комнаты. Отец никогда ничего не выбрасывал, даже старые проспекты, приглашавшие совершить морскую прогулку, на которую он никогда и не собирался. Газеты, счета, старые письма и старые записи по птицеводству были кучей свалены везде — во всех ящиках и почти по всему полу, со стен свисали рваные обои. Пенни никогда бы не удалось навести в этом старом доме порядок, не говоря уж о чистоте.

Но ведь здесь было так прекрасно, когда была жива мама.

Пенни побрела на кухню, свое самое любимое место в доме. Там были широкие открытые деревянные полки, большая пузатая дровяная плита, глубокая раковина из серого мыльного камня. Оловянные тарелки и кувшины блестели среди деревянных ящичков и мисок. Сложенные у плиты дрова издавали приятный запах. Кухонный стол был сделан из толстых кленовых досок, сглаженных и отполированных многими десятилетиями.

Пенни подумала, не открыть ли ей еще банку пива. Но на самом деле она не любила пива. Вместо него она достала из холодильника кока-колу и отправилась на заднее крыльцо, размышляя, куда же мог подеваться отец. В последнее время он все реже и реже выходил из дома, просиживал за своим заваленным бумагами письменным столом или невидящими глазами смотрел в горящий телевизионный экран. Но сейчас дом был пуст, в нем царила тишина. Через порванные занавески был виден большой красный амбар, а за ним до самого шоссе просматривался склон холма. Вдали вздымались горы. В величественных кленах шуршали белки и вороны, которые соседствовали в мощных и пышных кронах с деловитыми голубыми сойками и элегантными дроздами-белобровиками. Их постоянная суета как бы связывала ферму с близлежащим лесом.

Девочка услышала, как по ведущей к дому длинной дороге едет машина. Заинтригованная, Пенни вернулась на переднее крыльцо. Через секунду перед домом взвизгнул тормозами и остановился черный «спайдер», который чуть было не задавил ее на шоссе.

Водитель выбрался из машины, а Пенни с опаской разглядывала его из-за занавески.

— Эй! — крикнул он, заметив ее. — Какого дьявола ты здесь делаешь?

«Ага, — подумала Пенни, — если мистеру Джексону станет известно, что я опять пропустила школу, он наверняка все расскажет отцу». Она не боялась, что отец накажет ее, но пугала мысль о том, какое тяжкое разочарование появится в его глазах. Казалось, сколько Пенни помнит себя, она приносит отцу сплошные неприятности.

— А какого дьявола вы тут делаете? — нахально бросила в ответ она.

Мужчина направился к ней. Он был высок и худ, с темно-каштановыми волосами над высоким лбом. Когда он подошел ближе, по блеску глаз Пенни поняла, что он в ярости.

Это заставило ее действовать. Пенни повернулась и бросилась в дом, закрыла входную дверь на замок. Потом в нерешительности остановилась посреди гостиной, размышляя, что же он будет делать. Внезапно она услышала, как распахнулась задняя дверь.

— Эй! — крикнул мужчина с кухни.

Пенни отступила в столовую, которой они не пользовались. Мозг ее лихорадочно работал. Сможет ли она заманить незнакомца наверх и запереть его там в одной из комнат? Потом разыщет отца и сочинит про него какую-нибудь отвратительную историю, прежде чем тот успеет рассказать, как она прогуливает школу и выскакивает на шоссе.

Пенни слышала шаги незнакомца все ближе. Она проворно пересекла гостиную и бросилась вверх по лестнице, неуверенная, чего в ней больше — испуга или возбуждения.

Ступеньки громко скрипнули; он услышал. У нее едва хватило времени, чтобы скользнуть в ванную комнату и задернуть занавеску душа.

А все-таки кто он?

Пенни услышала, как он ищет ее в других комнатах, и подавила смех. Ее так и подмывало скинуть блузку и джинсы и включить воду, чтобы смутить его наповал, но в это время он сам открыл дверь ванной, отдернул занавеску и свирепо уставился на нее.

— Теперь ваша очередь прятаться, — озорно сказала она.

— Ты что, сумасшедшая? Кой черт заставил тебя перебегать перед самым носом моей машины?

— Какой машины? — Она выпрыгнула из душа и бочком двинулась к двери.

— И вообще, что ты здесь делаешь? — спросил незнакомец. — Кто ты?

— Я здесь живу. — Пенни выскользнула в узкий коридор.

Незнакомец догадался, что она собирается сделать, и успел сунуть ногу в дверной проем секундой раньше, чем Пенни хлопнула дверью. Он поморщился, но распахнул дверь без труда. Они стояли в коридоре и смотрели друг на друга. Стриженная голова незнакомца не доставала до потолка всего сантиметра два.

— Должно быть, ты Пенни, — резко сказал он.

— Правильно догадались. — Она была удивлена тем, что незнакомцу известно ее имя. А вы кто?

— Дом Уитфилд. Я не думал, что ты еще здесь. Я проводил уик-энд в Коннектикуте и подумал, почему бы не заехать посмотреть, как тут.

— Зачем?

— Ты разве не знаешь, кто я? — Он выглядел озадаченным.

— Нет.

— Я думал, отец рассказал тебе, — промолвил он.

Пенни с беспокойством выглянула в окошко сумрачного коридора, где они стояли, и увидела, как отец медленно и ссутулившись выходит из амбара. У ног его пищали цыплята. Взглянув в сторону дома, отец заметил черный «спайдер» и замер. Потом повернулся, вернулся в амбар и закрыл за собой дверь. Стоял теплый весенний день, бледно-голубое небо было безоблачным, луга уже окрасились зеленью новой травы. Но Пенни стало холодно. Она повернулась к странному незнакомцу, в умных карих глазах которого бешенная ярость так быстро сменилась удивлением.

— Рассказал мне — что? — резко спросила она.

— Что он продал ферму, — медленно ответил Дом. — Сделка была совершена прошлой осенью, но мы особо оговорили условие, что вы не уедете отсюда до мая. В конце недели приезжает моя мать. Я полагал, что вы с отцом уже уехали.