Опасности прекрасный лик

ГЛАВА 77

Джонни, как и обещал, встретил Ларк в аэропорту. Он был небрит, но вроде бы не пьян. Ларк удивилась, увидев его.

— Я бы могла взять и такси, — сказала она. — Но мне, конечно, приятно увидеть знакомое лицо.

— Дом хотел, чтобы я присмотрел за тобой, — сказал Джонни.

— А где он?

— Во Франции. Наверное, вы с ним разминулись.

— Он вылетел во Францию?

— Да. Хотя теперь он уже, вероятно, летит обратно.

Ларк почувствовала прилив счастья от того, что Дом отправился за ней.

— Мне так хочется принять горячую ванну и переодеться.

— Наряд у тебя еще тот, — согласился Джонни. — Дело лишь в том… — Он запнулся.

— В чем?

— Мне сегодня вечером кое-куда нужно сходить. Это важно. У меня назначена встреча. Но я обещал Дому, что не оставлю тебя одну. Ты будешь не очень против того, чтобы отправиться со мной?

Ларк была против, и даже очень. Ей ничего так не хотелось, как добраться до своей квартиры, сбросить с себя это драное сексуальное платье, отлежаться в горячей ванне, залезть в постель и поспать по меньшей мере часов двенадцать.

— Ты меня просто высади возле моего дома, — сказала она. — Со мной все будет в порядке. А Дому мы ничего не скажем.

— Я не могу так, — удрученно сказал Джонни. — Я ведь обещал ему. Но и встречу отменить я не могу. Это ненадолго.

— Дом ведет себя глупо.

— Я тут ничего не могу поделать. К тому же он, может быть, и прав.

Ларк вздохнула. Теперь, вернувшись в Лос-Анджелес, она ощутила себя в такой безопасности, что волнения Дома ее скорее раздражали, чем успокаивали.

— Можно мне сперва переодеться?

Джонни взглянул на часы.

— Я уже опаздываю. Надеюсь, это займет не более двадцати минут.

Клуб, куда Джонни отвез Ларк, находился в самом центре Лос-Анджелеса. Узкая лесенка вела низ, в большой зал, тесно уставленный столиками. Глаза у Ларк защипало от густого сигаретного дыма.

С потолка свисали огромные расшитые балдахины, стены были обиты сияющими золотыми, бордовыми и темно-зелеными тканями. Оркестр выводил мрачные мелодии на инструментах, которых Ларк никогда не слышала. Она оказалась здесь единственной женщиной.

Нет, не единственной, отметила Ларк, как только они уселись за столик углу. За сетчатой занавеской возле кухни стояла еще одна женщина. Она была под вуалью и чего-то ждала. Ее лишь чуть-чуть прикрывал наряд бордовых и золотых расцветок. Пока Ларк в восхищении смотрела на нее, музыка незаметно изменилась, свет притушили. Обольстительно медленно появилась танцовщица. На руках и на ногах у нее сверкали золотые браслеты. Вуаль соблазнительно скрывала ее, однако как только танцовщица начала двигаться и музыка стала более ритмичной, она стала кружиться, и от этого прозрачная накидка слетела. Улыбаясь, она плясала между столиками, ее большие груди вздымались, а бедра вибрировали так, что у Ларк перехватило дыхание.

Джонни еще раз заказал себе и Ларк «арак» — ливанский ликер, настоенный на анисе. Танцовщица, по-видимому, его не интересовала. Взгляд его непрестанно блуждал по столикам.

Танцовщица приблизилась — она танцевала от столика к столику, — смеющаяся, искрящаяся, соблазнительная. Зрелище было восхитительное. В конце концов и Джонни оказался завороженным ею. Танцовщица выхватила красный шифоновый шарф, который был заткнут у нее за пояс, и обмотала им голову Джонни на манер тюрбана, затем коснулась его руки. Ларк заметила, что она что-то сунула Джонни в ладонь. Дружески подмигнув Ларк, она двинулась дальше, звеня бесчисленными браслетами.

Джонни развернул клочок бумаги, казалось, совсем не замечая Ларк. Вид у него был напряженный и злой.

Ларк положила свою ладонь на его руку.

— У тебя все в порядке? — спросила она.

— Нет.

— А что такое?

— У меня неприятности.

— Может, я могу помочь?

Джонни деланно расхохотался.

— Вряд ли.

— Расскажи мне, в чем дело.

— Помнишь, много лет назад, в Лондоне, ты читала по моей руке? Ты сказала, что линия вины…

— Я просто дразнила тебя, — сказала Ларк. — Я не умею гадать по руке.

— Я повинен в своей жизни черт знает в чем, однако то, в чем я провинился на этот раз, страшнее всего. Мне тошно даже думать об этом.

Ларк положила ладонь на его руку.

— Мне тоже тошно думать о том, что наделала я. Расскажи мне, Джонни.

Он уставился в свой стакан.

— Вероятно, у меня есть незаконнорожденная дочь. Один человек пытается шантажировать меня ею.

— Ну и что тебе этот шантаж? Все поймут тебя относительно твоей дочери. Даже Эмми.

— Ну, в этом-то отношении она меня поймет. Но дело хуже.

— Насколько же хуже?

— Хуже не придумаешь.

Ларк невольно отвернулась.

— Наверное, мне лучше не знать.

— Конечно, лучше тебе не знать. Но нужно найти девушку и позаботиться о ней. Я говорю тебе об этом потому, что напуган до смерти. Если со мной что-то случится… А впрочем, что толку? — Он поднялся. — Мне надо кое с кем повидаться в задней комнате.

Он бросил клочок бумаги на столик и ушел. Ларк подняла записку. Там было нацарапано одно-единственное слово: «Файруза».

Усталая до изнеможения, Ларк заказала чашечку кофе, чтобы не заснуть. Прошло полчаса. Джонни не появлялся. Танцовщица вернулась, но на этот раз Ларк не ощутила прежнего очарования.

Танец завершился бурными, оглушительными аплодисментами мужчин, находившихся возле сцены.

К своему удивлению, Ларк внезапно увидела Дома, который стоял в дверях и осматривал столики. Что он-то тут делает? Увидев Ларк, Дом направился к ней широкими шагами.

— Где Джонни? — требовательно спросил он.

— У него там с кем-то встреча. А я думала, что ты еще во Франции!

— Как только я узнал, что ты уже здесь, то вылетел на «Конкорде». В твоей квартире по телефону никто не отвечал, а у себя дома я тебя не нашел. Моя горничная сказала, что Джонни поехал в этот чертов ночной клуб. Я молил Бога, чтобы он взял тебя с собой. Ну и заставила же ты меня побегать!

— Если бы ты только знал, как мне пришлось побегать.

Ларк почувствовала такое облегчение, увидев Дома, что недооценила его гнев.

— Пойдем отсюда, — сказал Дом.

Как раз показался Джонни. Братья остановились в нескольких шагах друг от друга.

— Как ты посмел оставить ее одну? — потребовал отчета Дом. — Я же просил тебя не упускать ее из виду ни на минуту. Ты же обещал!

Джонни отступил на шаг.

— А как ты узнал, что мы тут?

— Я приехал домой, и мне сказала Бенита.

— О Господи!

— Чтоб это было, черт возьми, в последний раз! — прорычал Дом. — Я говорю серьезно.

Схватив Ларк за запястье, Дом потащил ее на улицу к стоявшей там машине и отпер дверцу. Когда оба они сели, Дом процедил сквозь зубы:

— Какого черта Джонни поперся сюда?

— У него тут с кем-то была встреча, — в замешательстве повторила Ларк. — Важная. С чего это ты так на него набросился?

— Я с ума из-за тебя сходил весь этот уик-энд. Когда узнал, что ты возвращаешься домой, то попросил Джонни не упускать тебя из виду, а он этого не сделал.

— Да я в полной безопасности.

Дом не ответил. Он смотрел прямо перед собой.

— Отвези меня домой, — умоляюще попросила Ларк. — Это был самый длинный уик-энд в моей жизни.

— Да уж. Этот твой чертов уик-энд! — Дом завел мотор и направился к шоссе.

— Я тебя не просила лететь за мной.

— Мне стало ясно, что за всем этим кроется что-то сомнительное.

— То есть?

— А что, разве не так? Отчего же ты сбежала оттуда, если все в порядке?

— А кто сказал, что я сбежала?

— Ради Бога, будь со мной откровенна! Ты же бросила там все свои вещи! Ты даже ни с кем не попрощалась! Посмотри, что на тебе! Разумеется, ты сбежала.

— Я, кажется, немного испугалась Джастина Грума.

Дом напрягся.

— Понимаю.

— Не понимаешь ты, — сказала Ларк. — Ну зачем ты так себя ведешь?

— Как я себя веду? Мне известно лишь, что ты решила смотаться во Францию из-за какой-то идиотской прихоти, и тут я выясняю, что туда же поехал человек, про которого ты написала злобный сценарий. Я лечу во Францию, чтобы найти тебя, и узнаю, что ты уже исчезла. Благодаря тебе у меня был черт знает какой уик-энд. И что, черт побери, ты на себя нацепила?

— А это не твое дело, что я на себя нацепила! — выкрикнула Ларк. — У меня тоже был черт знает какой уик-энд! Когда я вернулась, то мне не нужно было ничего, кроме как забраться в ванну, а потом в постель, чтобы выспаться. А вместо этого ты берешь с Джонни обещание, что он с меня не спустит глаз, в результате чего я была вынуждена ехать на его проклятую встречу!

— И это все, что ты собираешься мне рассказать?

Наступила тишина. Дом поехал немного быстрее.

— Дом, — почти спокойно сказала Ларк, — ну в чем дело, действительно?

— Почему ты не говоришь мне, кто ты на самом деле? Чего ты боишься? Ты доверяешь мне не дальше своего очаровательного носика, а еще говоришь, что любишь меня. Зачем же обвинять меня в том, что я чертовски взбесился!

Ларк терзали сомнения.

— У меня сейчас все как в тумане, — сказала она. — Мне до боли хочется спать.

Дом подъехал к дому, где жила Ларк. Он нагнулся и открыл ей дверцу, но сам не вышел.

— Спокойной ночи, — резко сказал он.

Ларк вышла.

— Спокойной ночи.

Она быстро поднялась по лестнице к себе в квартиру, вошла в прихожую и нащупала выключатель. Света не было. Ларк это не понравилось, но тем не менее она пошла вперед.

Неожиданно в комнате вспыхнул свет. Ларк слегка вскрикнула, отступая назад, к входной двери. Чья-то рука вцепилась ей в запястье, оттащила от двери и пихнула обратно в гостиную.

В голову Ларк был нацелен пистолет.

Она никогда раньше не встречала этого человека. Он был небольшого роста, приземистый, со сломанным носом и мертвым взглядом. Как только она посмотрела на него, то сразу поняла, что его прислал Джастин Грум, чтобы убить ее.

Ларк закричала. Она кричала и кричала. Мужчина поднял пистолет и с размаху ударил Ларк по лицу, отчего она отлетела в сторону. Затем он снова прицелился в нее.

Ларк закрыла глаза. Когда раздался выстрел, она ничего не почувствовала. Ни боли, ни удара — ничего. Она открыла глаза. Человек медленно падал на колени, лицо его выражало удивление. Наконец он рухнул лицом на ковер. Спина его стала багровой от крови.

Ларк подняла глаза к двери. Там стоял Дом с пистолетом в руке. Она попыталась подняться, но ее слишком сильно трясло. Дом не подошел, чтобы помочь ей.

Собрав остатки сил, Ларк подползла к дивану и взобралась на него. Затем закрыла лицо руками.

— Этот человек хотел убить тебя, — сказал, тяжело дыша, Дом.

— Да, — прошептала она.

Дом глубоко вздохнул.

— Ну теперь-то ты мне расскажешь?