Осенние звёзды

ГЛАВА 15

К покупке следующей пары носков Наталья подошла ответственно. Был выбран самый дорогой в городе магазин мужской одежды. Носки цвета «шварц» стоили совершенно неприличных денег, но ею уже владел азарт.

Немного поразмыслив, Наталья решила проявить смекалку и опрыскала носки дорогим мужским одеколоном из завалявшегося пробника, затем, немного поколебавшись, обмотала золотым браслетом.

Браслет был мужской и достался ей по наследству, поэтому за ориентацию потенциального спутника жизни можно было не беспокоиться.

На улице уже стемнело, фонарь разбили еще месяц назад, но за время ежевечерних прогулок вокруг дома она изучила каждую кочку. Иногда ей даже казалось, что она начинает неплохо видеть в темноте.

Поприветствовав ставших уже почти родными соседей-собаководов на последнем в сутках выгуле их питомцев, Наталья приготовилась к ритуалу. Не успела она отойти и десятка метров, как ее окликнули.

— Извините, не подскажете, откуда можно позвонить?

— На углу есть телефон-автомат, — Наталья неопределенно махнула рукой в темноту.

— Он сломан, — незнакомец расстроенно вздохнул. — Еду к другу детства. Вот нашел же, где поселиться! Что за район такой — дороги разбитые, автоматы не работают.

Наталья сжала губы. Район как район, не хуже других.

Осекшись, мужчина замялся:

— Извините, просто вечер не задался. Шину проколол, в телефоне села батарея, где друг живет — не могу вспомнить, в общем, мне сегодня не слишком везет.

Поколебавшись, Наталья решила, что бросать человека в затруднительной ситуации негуманно, объяснять, где находится другой телефон-автомат — слишком долго, а ей еще нужно сосредоточиться для проведения ритуала, как того требовало пособие. Проклятое человеколюбие в очередной раз победило здравый смысл.

— Звоните, — Наталья протянула незнакомцу свой мобильник. — Ну что вы! Не надо мне ничего платить за две минуты разговора!

Мужчина производил приятное впечатление. Сделав пару звонков, в сервис и другу, он с благодарностями вернул мобильник. Словно желая продолжить знакомство, он переминался с ноги на ногу, однако Наталье было некогда. Незнакомец отправился встречать рембригаду. Попрощавшись, Наталья исчезла во тьме, бодро размахивая носками, но как следует подумать о ритуале в этот вечер у нее не получилось.

Конечно, типаж явно не подходил к выбранным носкам. С виду ничего особенного, наверняка ездит на ломающейся в неподходящее время колымаге, но было в его глазах что-то, заставившее Наталью сожалеть о поспешности, с которой она распрощалась с ним.

Вернувшись домой, Наталья продолжала думать о недавней встрече. Странное чувство не позволяло ей выбросить из головы совершенно незнакомого человека. Неожиданно ее осенило. Это был он, мужчина ее мечты! Ну конечно, как она сразу не догадалась? Наверняка воротила бизнеса. Решив повидать друга детства, демократично оделся, отпустил охрану, а тут неприятность, машина сломалась. Наверняка не банальный серебристый мерседес, а, скажем, кремовый «Астон Мартин». Она ему понравилась, это же ясно. Наталья никогда не ошибалась, когда речь шла о ее привлекательности. Да, было темно, зато в темноте морщинки меньше заметны.

Усевшись в кресло, Наталья погрузилась в размышления.

Номер ее мобильника можно будет узнать там, куда он звонил. Таким образом, если он захочет, сможет ей позвонить и назначить встречу. А потом он пришлет ей корзину роз. Хотя, нет, «корзина роз» звучит так же пошло, как «ящик водки». Пусть будет просто изысканный букет.

Кстати, надо бы проверить мобильник, вдруг там уже десяток SMS? Воодушевленная Наталья подскочила и бросилась в прихожую. Телефона в кармане не оказалось. Проверив еще раз, она обнаружила в кармане дыру.

«Вот так всегда, — обреченно вздохнула Наталья, — опять мне досталась дырка от бублика». Потерянный мобильник было жалко. Еще хуже становилось при мысли об исчезнувшем принце.

«Все равно я зря размечталась, — хмыкнула Наталья, возвращаясь к действительности, — никакой это был не принц и даже не никелевый магнат, так, ехал человек, проколол шину. Забудь!» Она еще целый час щелкала пультом телевизора в поисках интересной передачи, не подозревая, что автомобиль случайного знакомого стоит в гараже, что в темноте под кустом звонит ее потерянный телефон, что чудо было совсем близко.

Спать не хотелось, Наталья подошла к окну. В домах горел свет. Окна комнат, как правило, были зашторены, но иногда можно было рассмотреть чью-нибудь освещенную кухню с традиционным набором: стол, плита, холодильник. Люди сидели за вечерним чаем или убирали со стола, смотрели телевизор или разговаривали. Наталье стало грустно. Она редко получала от судьбы бесплатные подарки. Фортуна не отказывала ей в своем покровительстве, но любыми путями старалась отлынивать от работы. Полной противоположностью была «маман». Высокая, статная, роскошная женщина, муза многих поэтов и художников. Называть ее на французский манер начала Лариса, еще много лет назад, так и повелось. Марианна Сергеевна родилась, как говорили в шутку, с серебряной ложкой во рту и бонусом — чайным сервизом впридачу. Если ей попадался мужчина, то он был сказочно богат и патологически щедр. Если партия в опере, то заглавная. Если дочь, то боготворящая мать.

Мать и дочь жили в соседних домах. Это был тот максимум, который позволила маман и тот минимум, который отвоевала себе дочь. Она преклонялась перед матерью, восхищалась ее напором, фонтанирующей энергией, талантом. Наталье достались по наследству и жажда жизни, и бурный темперамент, но до мамочкиного уровня ей было далеко.

Подруги по-разному воспринимали семейный тандем. Лариса восхищалась бывшей оперной дивой, но считала, что Наталья задержалась в маминой тени. Светлана восторгов по поводу Натальиной мамы не разделяла, намекая, что пора перерезать пуповину. Валентина умилялась трогательной привязанности между матерью и дочерью.

Наталья заметила, что все окна маминой квартиры ярко освещены. Учитывая поздний час, это было немного странно. Домашний телефон не отвечал. Накинув теплое пончо, писк моды позапрошлого сезона, в котором теперь Наталья выносила мусор, она отправилась проведать маму.

Нажав кнопку звонка, Наталья прислушалась. Наконец, послышалось движение, дверь распахнулась.

— Мамуль, что-то случилось?

— В каком смысле? — Марианна Сергеевна в лиловом платье, открывающем лишь носки туфель, с непониманием смотрела на дочь.

— Свет горит так поздно, телефон не отвечает, — развела руками Наталья.

— В моем возрасте неприлично принимать гостей с утра, — пожала плечами примадонна, разглядывая пончо так, словно дочь носила на себе живого лемура — вроде интересно, но и противно одновременно. — Что это на тебе? Привет от Луиса Корвалана?

Не дожидаясь ответа, маман впустила дочь в квартиру.

— Мы задержались после партии в покер в связи с чрезвычайными обстоятельствами.

Последовала пауза.

— Я сегодня, — пауза, — приобрела мобильный телефон, — многозначительная пауза, — но так как поколению пива Балтика, — театральный поворот головы в сторону дочери, — сложно разговаривать на правильном русском языке, пришлось обратиться к Ивану Сергеевичу.

Далее маман поведала, что вечер прошел превосходно.

— Собрались все наши. Между третьим и пятым бокалом великолепного кьянти выяснилось, что Галина давно мечтала о подобной игрушке, но боялась не справиться с управлением, — примадонна саркастически усмехнулась. — Она так и сказала «с управлением». И можешь себе представить, умница Иван Сергеевич в трех словах сумел объяснить, как пользоваться мобилкой, даже такой дуре, как она. Конечно, она решила завтра же купить себе такую же трубку, как у меня. Кто бы сомневался! Видите ли, моя «нокия» приглянулась ей классическим дизайном. «Ха-ха» три раза. Да она просто боится, что на другом аппарате она кнопки не найдет, — тут Марианна Сергеевна изменилась в лице. — Боже мой, где мои хорошие манеры?! Держу тебя в прихожей, раздевайся, проходи, выпьешь наливочки перед сном, — маман исчезла в недрах огромной квартиры, оставив Наталью одну в полумраке прихожей. Проплывая мимо горшка с орхидеей, бросила: «Если не зацветешь в этом месяце, в следующем отправишься на помойку».

Заседание проходило в столовой, огромной комнате, вмещающей рояль и антикварный обеденный стол на двенадцать персон, на котором с размахом были сервированы дижестивы, различные ликеры, наливки. Кружок Марианны Сергеевны состоял из бывших работников театра, ценителей оперного пения и поклонников маман. Наталья знала их всех с колыбели, поэтому они навсегда остались для нее дядями и тетями.

Комната была обставлена в обожаемом Марианной Сергеевной пышно-эклектичном стиле. Тяжелые драпировки на окнах, массивная мебель красного дерева и полуметровая фарфоровая собака соседствовали с минималистичным белым ковром из «Икеи». Едва «половичок» начинал терять первозданную белизну, Марианна Сергеевна покупала новый, безжалостно выбрасывая предыдущий.

— …У каждого человека имеется свой скелет в шкафу, — развивал начатую еще час назад мысль бывший тенор Аполинарий Евгеньевич.

— Ваш скелет какого пола, мужского или женского? — Иван Сергеевич был давним поклонником маман, профессором технического университета. В силу таланта и отменного здоровья он до сих пор преподавал.

— Да, в наше время как было просто: если застали с женщиной, то это любовница, сейчас же нельзя ни на минуту расслабляться, ведь это раньше были собутыльники, а теперь… кто его знает, чем они соображали.

Подавшая реплику Галина была ближайшей подругой матери, звездой ролей второго плана, женой директора театра. Они были старыми врагами, но с возрастом, когда близких им людей становилось все меньше и меньше, встречаясь то на похоронах, то на поминках, однажды они примирились, в слезах заключив друг друга в объятия. В душе, однако, продолжали считать друг друга выскочками и бездарностями.

— Поэтому и существует в армии понятие «прикрытие тыла», которое выполняет жена.

— Наташенька, — Галина вспорхнула как могла быстро со стула и подошла к вошедшей Наталье, подставляя щедро нарумяненные щеки для поцелуя.

Все повернулись в сторону Натальи.

— Великолепно выглядишь, просто на удивление, не стареешь. Как тебе удается? — щебетала Галина Григорьевна. — Хотя, что я спрашиваю… Гены! — слащаво улыбнулась она, ожидая ответный комплимент от примадонны.

— Абсолютно с тобою согласна, красоту не спрячешь, — ответила маман, одним махом опрокинув рюмочку вишневой наливки. Галина поджала губы и вернулась на место.

Наталья стала обходить присутствующих, расцеловываясь со всеми.

— Гены, конечно, хорошо, но здоровое питание плюс гомеопатия, идущая рука об руку с традиционной медициной, — наше все, — выпрямляя спину и втягивая живот, произнесла жаждавшая реванша Галина.

От природы сухощавая, покинув сцену, она ударилась в различные диеты, оздоровительные процедуры. Стройность, помноженная на возраст и очищение печени, перешла в пугающую худобу.

— Ничего не имею против эффекта плацебо. Если помогает, то хоть стекло протертое ешьте, — спокойно заметила Екатерина Николаевна, компаньонка маман, секретарь и главная ее помощница. Именно она брала на себя роль домоправительницы, когда приходили гости, а также решала, чем и как будет лечиться Марианна Сергеевна в случае недомогания.

Познакомились они давно. Микробиолог, младший научный сотрудник, «мэнээс», как она себя когда-то называла, Катерина была далека от театра. Ее муж был другом детства второго мужа нашей примадонны. Начав дружить домами много лет назад, Катерина успела похоронить первого и единственного мужа, а Марианна второго и последующих. Поддавшись на уговоры подруги и использовав удачное стечение обстоятельств, Катерина переехала в соседнюю квартиру, чтобы иметь возможность явиться по первому зову.

— От маразма еще ни одна гомеопатия или народная медицина не помогли, — сверкнула глазами маман.

— Так здесь не медицина, а физика. Потенциальная энергия плавно перетекает в кинетическую. Чем больше делаешь, тем больше продуцируешь энергии. Работать надо не только мускулами, но и головой, напрягать извилины. Нужно отдавать все силы каждодневной борьбе с медленным старением.

— Умирать проще, чем жить, поэтому человек стареет от безделья, а не от возраста, — разглагольствовал Николай Федорович, мужчина с генерал-майорскими погонами и душой театрала. — Сколько раз у нас такое было! Служит человек, никогда не болеет, только стоит выйти в отставку — все, пиши пропало, тут же болезни вылезают. Хорошо, если остаток жизни будет бегать по врачам, но многие «сгорают» за считанные месяцы.

Аполинарий закивал с пониманием, поправляя платочек «а-ля Вознесенский», и сказал:

— Гете, господа, еще великий Гете говорил: «У этих людей нет смелости прожить дольше».

— Угощайтесь, — Катерина держала в руках роскошную коробку с пирожными, принесенную Николаем Федоровичем. Водрузив ее на стол, достала трофейный позолоченный сервиз «Мадонна», стала накрывать для чаепития. Наталья принялась помогать ей.

— Я на ночь не ем, — традиционно объявила Галина.

— Ну и дура, — таков был ожидаемый «отзыв» со стороны маман. — Стройнее не станешь, а положительных эмоций себя лишаешь. Катюш, мне с кремом и орехами. Я всегда могу себя порадовать, сделать праздник, — продолжила она, обращаясь к присутствующим. — Людям, кто абсолютно равнодушен к еде, приходится изощряться. Представьте, если праздник для него сопоставим только с хорошим сексом или новой тряпкой, которую уже и на талию не натянуть, и денег стоит.

— Галина Григорьевна, у вас рюмочка пустая.

— Аполинарий Евгеньевич, мне достаточно, да и голова что-то разболелась, — кокетливо ответила та.

— Голова не жопа — завяжи и лежи, — последовал мгновенный ответ от нацелившейся на очередное пирожное примадонны.

— Иногда ты такая грубая.

— Знаете, я тут подумал, — начал Иван Сергеевич, — благодаря герою вечера — мобильнику, мне пришла в голову интересная идея. Настало время собирать камни. Мы — поколение людей с мозгами, многое повидавшие, привыкшие быть при деле. Дети уже выросли, у большинства и внуки отошли на задний план. Никому мы особо не нужны, кроме нас самих, а ведь у Познера карьера началась в пятьдесят два, а настоящая любовь после семидесяти. Вот и подумалось мне, а не создать ли нам клуб «Помоги себе и другу»? Знаете, в Европе есть популярное развлечение для пенсионеров, называется «Институт третьего возраста» — курсы при университетах для освежения знаний. Принимают туда не раньше семидесяти лет. Можем и наше неофициальное собрание назвать «Третий возраст». Такой клуб, где собираются нестареющие душой люди, вкладывающие свои «гробовые» не в акции, не в лекарства или биодобавки, а в достижения цивилизации. А то какую нынче книгу ни возьмешь — или маразматичная бабка, гремя брильянтами, всем мешает жить, или вредный старик умирает на мешке просроченных продуктов. Начнем с малого — навыки пользования мобильным телефоном, у кого еще нет, затем микроволновка, ДВД-плеер и тому подобная мелочь. Второй шаг — компьютер. Третий шаг — автомобиль. Разумеется, для тех, кто еще не умеет, но всю жизнь мечтает научиться. Те, кто умеют, будут помогать другим. Наша цель — обмен опытом, а главное — поддержка друг друга, ведь так трудно начинать сначала.

Все молчали. Марианна Сергеевна поднялась, подошла к оратору, погладила его по седым волосам и сказала с чувством:

— Ваня, я всегда говорила, что ты гений. Дай я тебя поцелую! — она облобызала зардевшегося профессора.

Гости зааплодировали.

— Предлагаю выпить шампанского за полноценную жизнь и эту великолепную идею. Принимаем в клуб для начала всех присутствующих, ну, кроме Натальи, она еще слишком молода, — заключила хозяйка.

Раздалась трель дверного звонка.

— Да ну их к черту, кто еще пришел на ночь глядя? — возмутилась маман, обводя комнату взглядом и понимая, что все приглашенные уже здесь. — Даже не пойду смотреть, кто там явился. Я как раз собралась открыть припасенную бутылочку «Абрашки», — так Марианна Сергеевна именовала знаменитое «Абрау-Дюрсо». — Прошлой осенью мы с Катериной ездили отдыхать, были на дегустации в подвалах, — ударилась она в воспоминания.

— Помню, во время дегустации погас свет и пришлось пить шампанское при свечах, — вставила Катерина.

— Да, подвалы на глубине двадцати пяти метров, мерцание свечей, благородный напиток, — подхватила Марианна Сергеевна.

— Как романтично, — всплеснул руками Аполинарий Евгеньевич, но прима его перебила.

— Это единственное место в России, где шампанское делают по технологии шампенуаз, выдерживая в бутылках, а не в вульгарных цистернах, как повелось при советской власти.

— Цистерны там тоже есть, — назидательно поднял палец Николай Федорович, — я по телевизору передачу видел. И шампанское пил, то, что обычным способом делают, хорошее.

— Не сравнить с тем, что вы сейчас отведаете. Шампанское совершенно дивное. Тонкий фруктовый вкус, пузырьки не бьют в нос, но напиток не выдыхается до десяти-двенадцати часов, — торжествующе заключила она.

— То есть, надо понимать, налил это шампанское в бокал с вечера, и на утро им еще можно похмелиться? — игриво спросил Аполинарий Евгеньевич.

Все засмеялись, а Марианна Сергеевна строго погрозила шутнику, пообещав лишить сладкого.

В дверь снова позвонили. Проходя мимо, маман пропела «никого нет дома» и вернулась с бутылкой. Наталья достала фужеры для шампанского, Николай Федорович сорвал золотистую фольгу с горлышка бутылки, хлопнула пробка. В этот момент страшный грохот потряс квартиру, и в столовую вбежали люди в камуфляже.

— Не двигаться! Руки!

Старики так и остались стоять с бокалами в руках. Вошел главный.

— Кто хозяин притона? Где прячем девочек?

Бойцы уже обшарили квартиру и, не найдя никого, сделали отрицательный знак командиру.

— Почему только девочек? У нас еще и мальчики.

— Понятно. В какой комнате?

Говорил только он, остальные молча следили за происходящим сквозь прорези масок.

— Товарищ майор, могу я попросить ваши документы и узнать, на каком основании вы врываетесь в частную собственность? — выступил вперед Николай Федорович, жалея, что он сегодня в штатском.

— Поступил сигнал, а вы, я так понимаю, гость. Ваши документы.

— С превеликим удовольствием обменяюсь с вами книжечками, заодно отзвонюсь генералу Демину, поинтересуюсь о ваших полномочиях.

— Разберемся. Поступил сигнал, — тянул время майор, возвращая документ. По его лицу было видно, что ситуация перестала ему нравиться, но он не знает, как из нее выйти.

— Можно полюбопытствовать, что за сигнал? — поинтересовалась примадонна.

— Не положено.

— Мы готовы сотрудничать со следствием, — начала Катерина Николаевна.

— У нас есть информация о наличии притона в этой квартире.

— Какая прелесть, у меня дома бордель! — восхитилась Марианна Сергеевна. — Надеюсь, не дешевый?

— Господи, это какое-то недоразумение, — разволновался отставной тенор.

— Аполинарий Евгеньевич, возьмите себя в руки.

Галина начала падать в обморок. Аполинарий обмахивал ее платком.

— Ах, мне плохо, душно.

— Видите, что вы натворили! «Скорую»! — крикнул он куда-то вглубь коридора.

— И труповозку, — добавила Марианна Сергеевна.

Все посмотрели на нее с удивлением, а Галина с ненавистью.

— «Скорая» все равно приедет с опозданием, а плохо в нашем возрасте может быть только в случае инфаркта, — примадонна развернулась к Галине. — Душечка, у тебя с правой стороны колет?

— Ты бессердечная, — начала всхлипывать та, — прикладывая платочек к глазам.

— Видишь, тебе уже лучше. Давай я тебе накапаю наливочки, а потом, я думаю, тебе разрешат пойти домой, потому что, глядя на тебя только, дурак подумает, что ты имеешь отношение к сексиндустрии. Осквернение могил, но не насилие над трупами…

В салоне раздалось тихое похрюкивание.

— Прекратить смех, — рявкнул майор, пряча улыбку.

Николай Федорович обратился к нему, вновь пытаясь найти логику в происходящем:

— Вы уверены в том, что говорите? Владелица данной квартиры — заслуженная артистка, звезда, прима нашего оперного театра. Всего несколько лет назад вы могли видеть ее на сцене!

— Ну и что? Прима не может держать бордель? Что ни день, скандалы с участием людей искусства, и все на сексуальную тему, — слабо сопротивлялся майор, которому ситуация начала казаться киношной: столовая, рояль, коллекционный фарфор, люстра, как в колонном зале, прилично одетые старые люди…

— Может, пока вы будете разбираться, я предложу мальчикам чаю? — величественно произнесла маман. — Покрепче не предлагаю, вы на службе.

— Мам, ты еще спой для них, — вылезла вперед Наталья.

— Петь не буду, ночь на дворе, акустика плохая, да и двери теперь нет, соседей потревожим.

К майору подошел один из черномасочников, что-то зашептал на ухо.

— Убью Петухова, — зашипел майор. — Приношу свои извинения, дом перепутали. Я даже и не знаю, как мы можем загладить свою вину. За дверь не беспокойтесь, завтра же починят.

— Наточка, принеси из кладовки… хотя нет, я сама, — маман покинула комнату и быстро вернулась с портьерой, которую бравые парни прибили вместо входной двери.

— На ночь оставлю вам охрану, — заверил майор.

— Это лишнее, я могу постоять за себя. У меня имеется лыжная палка.

— Мамуль, может, я у тебя останусь?

— Ни в коем случае, тебе завтра на работу. Так что сейчас все-таки выпьем шампанского, как собирались, и пойдешь потихонечку домой.

Наталья догадалась, что маман просто не хотела, чтобы она видела, кто из мужчин останется для охраны. Ей страшно хотелось посмотреть, но еще сильнее хотелось спать.

Выпив шампанского, которое и правда оказалось замечательным, расцеловавшись со всеми гостями, Наталья пошла к себе, размышляя, почему на вечере не было нового кавалера маман. С другой стороны, ничего удивительного, новые знакомые были для Марианны Сергеевны не редкость, но в узкий круг избранных они почти не допускались.

Полное отсутствие таланта у дочери в музыкальной сфере привело к полному и окончательному распределению ролей в семье. Маман — королева, созданная для восхищения и преклонения. Наталья — неудавшийся проект. Марианна Сергеевна любила дочь, но держала ее под неусыпным контролем, считая ее наивной, беззащитной и довольно бестолковой. Умри она завтра, ее маленькая девочка окажется на паперти с протянутой рукой. Акулы жизни заманят в сети, если не обманом, то лаской. Горячие поцелуи любящей матери чередовались с игнором и нравоучениями, если дочь пыталась настоять на своем мнении.