Осенние звёзды

ГЛАВА 20

Еще на подходе к дому Наталья увидела белеющий клочок объявления. «Только бы не вода, только бы не вода», — умоляла она небеса и отдел жилконторы. Но в такой прекрасный солнечный день зарплаты, отмеченный приобретением сногсшибательного костюма песочного цвета, должно было появиться маленькое недоразумение в виде отсутствия воды для помыва. Конечно, оставался старинный способ мытья с помощью кастрюли и тазика, но к костюму Наталья приобрела новую краску-шампунь для волос. Поливать крашеную голову из ковшика было несподручно. Войдя в квартиру, Наталья проверила краны, убедилась, что объявление чистая правда и набрала мамин номер. Абонент был вне зоны досягаемости. Наталья стала собираться к маме для принятия водных процедур.

Дома, в соответствии с ожиданиями Натальи, никого не оказалось. Для полной уверенности она прошлась по комнатам, заглянула даже в кладовку, словно маман могла развлекаться игрой в прятки, и принялась за дело.

Когда Наталья намылила шампунем голову, послышался шум открывающихся дверей и голос маман, разговаривающей, очевидно, с кем-то из соседей. Наталья надела застиранную длинную футболку, на голову пристроила пакет — так советовала приложенная к краске инструкция.

— Мам, не пугайся, это я. У нас воду отключили, — закричала она в сторону входной двери и вышла в коридор. Наталья была слегка близорука с детства, но считала, что очки ей абсолютно не к лицу. Она пробовала несколько раз контактные линзы, но в силу своей постоянной рассеянности и забывчивости то теряла, то забывала их, то наступала на эту «тонкость глазного искусства». Кроме того, вопреки обещанию на коробочке, краска безбожно текла, норовя попасть в глаза.

— Девочка моя, что за сооружение у тебя на голове? — послышался томный голос примы.

— Пакет, я волосы оттеняю в красноватый.

— Наточка, ты потеряла работу?

— Нет, — удивилась Наталья.

— В стране новый кризис? — судя по звукам, маман присела на пуфик и по своему обыкновению картинно схватилась за сердце.

— С чего ты взяла?

— А почему тогда ты занимаешься этим сама? Согласна, в нашем городе мало хороших мастеров, а к такому вопросу, как оттенок волос, нужно подходить очень серьезно. Учитывать твой тип, общую цветовую гамму, тона повседневного макияжа. У Ларочки, если мне не изменяет память, имеется прекрасный мастер, молодой человек лет сорока. Он мне в прошлый раз сделал очень авангардную покраску. Я вначале сомневалась, но он был так мил, с прекрасными манерами, напомнил мне моего Петю, упокой, Господи, его душу, такой же галантный. Третий муж Марианны Сергеевны был директором одного секретного НИИ, три раза в год — в день знакомства, день свадьбы и Восьмого марта — дарил жене бриллианты и четыре раза в год вывозил в Ялту. Умер он от сердечного приступа в тот день, когда НИИ рассекретили и приказали поделиться наработками с американцами.

Марианна Сергеевна расчувствовалась и, поблескивая кольцом, полезла в сумку за носовым платком, салфетки она не признавала.

— Да, Наточка, познакомься. Это мой старинный друг, Лев Валентиныч. Сто лет его не видела и вдруг неделю назад встречаю в «Пассаже».

— Очень приятно, — донеслось из полумрака прихожей.

— Мам, что ж ты не сказала, что не одна, — Наталья рванула в ванную комнату, из-за дверей до нее донеслось:

— Видите, Лев Валентиныч, как все-таки тяжело с подросшей дочерью. Сама выскочила, а потом, как всегда, мать виновата.

— Да-да, трудно сейчас с молодыми. Нервные, нетерпеливые, как я вас понимаю. Знаете, я вот что подумал. Может, взять вашу дочь с нами на сеанс?

— Вы думаете? — засомневалась маман. — А участники группы?

— Почему нет? Я уверен, что мы встретим понимание. У всех дети, проблемы, да и девочка в таком возрасте, знаете, когда необходима направляющая рука.

— Ах, как вы правы! Наточка замечательная, но проблемы в личной жизни, отсутствие мужчины, вы меня понимаете, это же так вредно для здоровья в ее возрасте. Да и моя душа успокоилась бы, передай я мою девочку в крепкие, надежные руки. Тогда и о себе можно было бы подумать.

Наталья включила душ. Продолжение разговора она могла пропустить.

Через два часа Наталья была готова: волосы высушены и уложены, костюм сидел идеально. Она надеялась, что за это время маман и ее гость успеют напиться кофе и куда-нибудь уйти. Общаться с Львом Валентинычем, заставшим ее в столько непрезентабельном виде, не хотелось.

Однако ее терпеливо ждали. Слушать возражения дочери маман не пожелала, и вся троица отправилась на такси на таинственный сеанс, про который Наталье отвечали кратко: «Сама увидишь».

Такси остановилось возле серого дома, построенного в тридцатые годы прошлого века. Вокруг стояли такие же мрачные сооружения, образуя микрорайон, прозванный в народе «городок чекистов». Когда-то квартиры в этих домах распределялись исключительно между служащими известного комитета. Со временем потомков сталинских соколов здесь почти не осталось, но название прилипло намертво.

Наталья последовала за маман и ее другом на второй этаж. Дверь, обитая дермантином винного цвета, распахнулась. На пороге стоял величественный старик с совершенно лысой головой. Поприветствовав Льва и его спутниц, он проводил их в гостиную.

— Это хозяин квартиры, Валерьян, — прошептала маман на ухо Наталье.

За круглым деревянным столом сидели люди. Большинство их них по прикидкам Натальи давно перешагнули семидесятилетний рубеж. Никто никого не представлял, люди тихо переговаривались, как бывает в ожидании какого-либо действа. Маман и Льва поприветствовали кивками головы, на Наталью посмотрели со сдержанным интересом. Через некоторое время Валерьян дал знак. Шторы немедленно были задернуты, зажглись свечи.

— Дамы и господа, — лысый хозяин квартиры взял слово, — начнем.

В центре стола появились кусок исписанного ватмана и перевернутое блюдечко. Присутствующие поставили на него кончики пальцев, и ведущий забубнил:

— Дух Казановы, приди! Дух Казановы, приди! Дух Казановы, ты здесь?

Ничего не происходило. Старик надрывался минут пять, на все лады призывая Казанову. Камлание выглядело забавно. Наталья, изо всех сил сдерживающаяся, чтобы не расхохотаться, не выдержала и прыснула. На нее посмотрели, как на шкодливую девчонку, а Валерьян строго сказал:

— Среди нас есть человек, настроенный крайне скептично. Ему не следует участвовать в сеансе.

Наталья смутилась, но решила не перечить. Усевшись на плюшевом диванчике в углу комнаты, она стала наблюдать.

Казанова откликнулся на следующий же призыв «ведущего».

Блюдечко поехало по столу, нарисованная на нем стрелка указала на выведенное на ватмане жирное «да». Участники спиритического сеанса оживились, но пальцев с блюдца не сняли, явно опасаясь нарушить духовную связь.

Часа два задавались самые разные вопросы. На одни следовал однозначный ответ «нет» или «да», на другие блюдечко начинало выписывать по ватману зигзаги, указывая написанные буквы и цифры. Их записывали, складывая ответы, иногда совершенно несообразные.

Наконец, все закончилось. Задремавшую Наталью растолкала маман, и они отправились домой. Сидя в такси Наталья недоумевала:

— Ерунда какая-то. Я уверена, что блюдце толкает сам ведущий или один из присутствующих, а остальным кажется, что оно само едет.

— Ты ничего не понимаешь! Это дар, подкрепленный силой духа соединенных в единую цепь людей, — восклицала маман, — а Валерьян и сам лично может говорить с духами умерших. Лев мне рассказывал, что Авиценна открыл ему древний рецепт, по которому Валерьян вырастил себе новый зуб взамен выпавшего.

— Так не бывает, — покачала головой Наталья, — разве что зуб был молочный.

— Много ты понимаешь, — фыркнула маман и всю дорогу до дома молчала.

Наталья задумалась. Может, напрасно она была так недоверчива? Сама-то она потратила немало времени, бегая вокруг дома с носками. Вероятно, больше толку было бы, задай она пару вопросов Казанове. С другой стороны, не хотелось бы выставлять свои проблемы перед чужими людьми. Стоит ли доверять Валерьяну, вопрос остался открытым.