— Жаль, на улице ветрено, а то б на улицу пошли.
Михаил разочарованно отвернулся от окна. В голову не приходила ни одна идея, чем бы занять оставленных на него внучек.
— Хотя… может, нарядить вас, красавицы, в резиновые сапоги — и по лужам? Кораблики там…
— Не, дедунь, в холод Машеньке на улицу нельзя, у нее проблемы с ушами, отит будет опять, — наставительно ответила старшая внучка. — Да еще она не понимает ничего, перепутает большую лужу с маленькой, а мне потом спасай ее.
Михаил вспомнил, как семилетняя Эля пошла гулять с подружками, нашла большую лужу на пустыре, и, исследуя глубину, провалилась до пояса. Напуганная холодной водой и криками девчонок, она подумала-подумала и поплыла. Пальто после заплыва отдали в химчистку, Валя ужасалась и сердилась, а с лишенной прогулок юной моржихой Михаил целыми вечерами играл в «акулину».
— Давай лучше в карты, на конфеты.
— В «дурака»?
— Ага.
— А Манюнька?
— А ты ей «Смешариков» включи, она и прилипнет к телеку, — поделилась секретным оружием Анжела.
Девочка принесла карты и стала раскладывать по кучкам. Дед вставил диск в плеер и нажал кнопку «Пуск». При звуках знакомой мелодии Машенька радостно гикнула и захлопала в ладоши. Забыв о сестре и картах, которые она старалась раскидать, уютно устроилась на диване и вся ушла в мульт про шариковых зверюшек.
— Я же говорила, — показала глазами Анжела на застывшую, как перед иконой, сестру. — Можно играть. Ей мама «Смешариков» лишь в ответственные моменты включает, потому она за них родину продаст, как папа говорит.
— Класс, не знал. Так что там козыри?
— Пики, я хожу, у меня «шестерка», — помахала она картой.
— Ой, кастрюлю забыл убрать! Сейчас сделаю, а то баба Валя сердиться будет, — дед убежал и начал греметь чем-то за стенкой, бурча под нос.
Спавшая в коридоре псина тут же рванула на звук в пищеблок, в надежде, что в процессе что-нибудь упадет на пол. У Мавра была потрясающая привычка: он первым делом хватал то, что падало, и лишь потом, отбежав в сторону, думал, съедобно попавшее в пасть или нет. Отобрать не удавалось, пес готов был расстаться с жизнью, но не с добычей. Как говорил Михаил, с такой дочерью в качестве хозяйки, как у них, псу, находившемуся вечно на диете, приходилось бороться за выживание, как в природе.
В дверь позвонили. Маша не пошевелилась, а старшая рванула на кухню, оповещая деда криками и жестами, как если бы он был безнадежно глухим:
— Дедунь, там в дверь звонят, а бабушка мне строго-настрого запретила открывать.
— И правильно, мало ли кто там пришел. Вот тетя Наташа открывает кому попало, а потом мне приходится их в милицию сдавать оптом, — вспомнил дед случай трехлетней давности, направляясь в коридор. — Сначала подходишь к двери и громко интересуется «кто там?».
— Здравствуйте, Михаил Иванович, это Семеновы из двадцать второй. Мы на день рождения, — донеслось из-за двери.
— Деда, а после того, как они сказали, что дальше?
Дед нахмурился и посмотрел на внучку. Полученная информация требовала осмысления:
— Какие Семеновы? Какой день рождения?
— Деда, так ты дверь будешь открывать или нет?
Михаил давно бы открыл, но надо было показать, «как надо». С одной стороны, в воспитательных целях следовало сказать, что открывать не надо, поскольку он не помнил, кто такие Семеновы. С другой, чета Семеновых его явно знала, кроме того, он же человек военный, мужчина, в конце концов, вдруг людям помощь нужна или по делу.
— Изложите, пожалуйста, цель вашего визита, — прокричал он, чувствуя себя полным идиотом, но отступать было некуда, нужно было показать внучке пример.
За дверью зашептались.
— Так это… — раздался мужской голос. — Мы изложили. День рождения вашего Мавруши. У нас и приглашение имеется, — поддакнул обиженный женский голос.
Внучка смотрела во все глаза на деда, явно прикидывая, как он будет выпутываться дальше. Дед поставил дверь на цепочку и приоткрыл ее:
— Предъявите, пожалуйста, документ, — строго попросил он, пытаясь разглядеть посетителей, но первое, что он увидел, была усатая морда ризеншнауцера, пытающаяся пролезть внутрь квартиры.
— Пожалуйста. Видишь, дорогая, как все серьезно. Это же приличные люди.
Дед взял отпечатанное на плотной голубой бумаге «приглашение». Пробежав глазами текст, он показал его внучке и страдальчески взглянул на нее.
— Дедуль, ты не волнуйся, совсем забыла тебе сказать… — Анжела замялась. — Мы же не знаем точно, когда у песика день рождения, поэтому я решила, что главное — каждый год отмечать.
Михаил тяжело вздохнул и, изобразив улыбку, снял цепочку.
— Господи, ну в кого ты такая развитая? Почему ты не можешь, как сестра, телевизор смотреть, — бухтел он себе под нос.
В коридор вошла чета Семеновых. Муж, кудрявый как его пес, и жена — «интеллигентша» в очках и брючном костюме, довольно приятной наружности в плане фигуры, видать, спортом занималась. Пес со всех ног бросился к Мавру. Они обнюхались, и каждый вернулся к хозяину донести информацию «нормально, здесь можно оставаться». Семенов-старший погладил своего любимца.
— Проходите, пожалуйста, в комнату, — пригласил Михаил, — а мы с внучкой и именинником на кухню, сами знаете, хлопоты…
— А хозяйка-то где ваша? — подняла тонкие выщипанные бровки гостья.
— У бабушки французский, — начала Анжела.
— Но она все подготовила и сказала, что постарается успеть к десерту, — перебил дед, увлекая внучку в сторону кухни.
— Ты чего? — строго спросила она.
— Анжела, если уж гости к тебе в дом вошли, то им незачем знать, что их здесь не ждали. Или не пускай, или выкручивайся. Чем кормить-то будем? Я так понимаю, сейчас еще гости подтянутся.
— Не пойму я твоих метаний, деда, мама же целый холодильник здоровой пищи навезла.
— Но это нехорошо, это обман. Мы должны сами…
— Дедунь, это не обман. Это способ выживания популяции. Если бы мы с папой периодически не обманывали маму, то вымерли бы, как динозавры.
Дед вытер выступивший пот кухонным полотенцем.
— Знаешь, морковный торт действительно подойдет для собачек, но что подать их хозяевам?
— Я все продумала. Когда это у вас еды не было про запас? Бабушка же нажарила котлет, и пирожки с мясом есть, как раз подойдет для собачьего дня рождения. Главное, красиво предложить, как говорит мама.
— Ну что ж, все равно ничего больше нет, а в магазин я не побегу, кто знает, что вы еще без меня придумаете. Будем угощать, чем Бог послал. Ты хоть примерно можешь сказать, сколько гостей придет?
— Ну… мы сделали тридцать открыток, — потупилась внучка.
— Ты шутишь? — Михаил опустился на стул.
Девочка отрицательно помотала головой.
— Понятно. Пойду-ка я воду на пельмени поставлю. Одними котлетами вряд ли мы обойдемся. Как ты адреса-то узнала? — открывая холодильник, поинтересовался дед.
— Когда с Мавром гуляли, со всеми и познакомились. Люди на выгуле про себя все-все рассказывают, вплоть до интимных подробностей, как мама говорит.
— Каких таких подробностей? — насторожился Михаил.
— Разных, деда, разных. Ставь уже воду и пойдем к гостям, нехорошо одних надолго оставлять.
Семеновы сидели на диване и смотрели с младшей «Смешариков». Внучка и дед переглянулись. Ризеншнауцер лежал в ногах хозяина, тот машинально чесал его розовое, недавно стриженное брюхо.
Звонок в дверь объявил о прибытии новых гостей.
— Наверное, это Михайловы с Греттой, или Блиновы со своими заполошными болонками, — мадам Семенова закатила глаза.
— А собаки не подерутся? — обеспокоился хозяин квартиры.
— Не должны, они же все с одной площадки, знают друг друга, — живо развернулся к нему Семенов-старший. — Бывают, конечно, случаи. Так, ерунда. Как-то мы гуляли с вашей супругой и Мавром, а навстречу Петровна со своей шавкой.
— Милый! — с мягкой укоризной остановила его жена.
— Хорошо, с этим половичком на ножках! Хорошо-хорошо, йоркширом. Это такое маленькое, коричнево-черное и с бантиком. Так вот, йоркшириха как увидела нашего Виниту, начала лаять, как бешеная, и бегать вокруг него, ну прямо слон и моська. А тут ваши с Мавром показались. Мавр подошел поздороваться и легонько так мордой сзади ее толкнул. Та обернулась, увидела его и секунд двадцать пыталась что-то там пролаять, а потом бряк на бочок и лежит. Думали, обморок. Нет, летальный исход. Не выдержала, что кто-то в разы превосходит ее. Хорошо хоть Петровна подумала, что собачка от старости окочурилась.
В комнату вбежала черно-белая собака, похожая на колли, но замысловато подстриженная.
— Вот и Ларочка пришла, проходи, проходи, девочка хорошая. Виниту, иди поздоровайся с Ларочкой. Маврик, что ты так напрягся, ты же знаешь Ларочку, она хорошая девочка.
Гости пошли косяком.
Орудующий на кухне Михаил поначалу вздрагивал от каждого звонка, считая вслух «три», «четыре», «пять», «шесть», но, дойдя до цифры «девять» он бросил это дело, понимая, что тронется умом, если дойдет до тридцати. Народ, как и собаки, был разношерстный и разнополый. Почти все были знакомы давно или слышали по собачьему радио о новичках. Женщины тут же пришли на помощь Михаилу, приходя в восторг от разносолов и требуя рецепт того или иного блюда здоровой собачьей пищи.
К счастью, каждый пришел со своей миской. Это фарфор в доме у людей на двенадцать персон, а одноразовые миски для собак еще не придумали. Кормить пришлось по разным углам. Больших псов выпускали на минуту на лоджию вместе с миской и хозяином. Маленьким отдали кухню, самым привередливым — прихожую. Морковный торт с заженными свечками произвел фурор.
— Это потрясающе! — восхищалась белокурая хозяйка голден-ретривера. — Такая красота, и вкусно, и здоровый образ жизни. Неужели это все вы сами? Сколько труда и любви вложено!
Кто-то из женщин даже всплакнул. Кто-то толкнул мужа в бок, шипя, что есть же люди, которые понимают, что домашний питомец — это член семьи, а не просто тренажер для прогулок и сжигания пивного живота. За тортом последовали подарки для именинника. Их принимала Анжела с благодарностями от себя, семьи и Мавра, а Машуня, подученная сестрой, делала очаровательный книксен.
Сам виновник торжества в это время отбивался от надоедливой болонки мужского пола. Смущенные хозяева сгорали со стыда за своего питомца, объясняя, что Альфик в настоящий момент проходит курс лечения у собачьего гомеопата и психолога.
— Он не другой ориентации, он просто потерял ориентир.
Все с пониманием закивали головами.
Михаил был поражен тем, что абсолютно разные по профессии, возрасту и социальному статусу люди общались друг с другом без традиционного застолья, водки, пива. «Праздничный стол» для гуманоидной фракции представлял собой все, что имелось съедобного в доме, порезанное на мелкие кусочки с воткнутой зубочисткой. Гостей развлекать не пришлось, одна тема плавно переходила в другую. Обсуждали болезни, тренеров, игрушки, докторов, места для передержки, чипирование и, конечно, плохих хозяев.
— Интересно, это нормально, разговаривать с собакой? — интересовалась новоиспеченная собаковладелица из сорок второй квартиры.
— Конечно! — отвечали ей. — Ненормально бояться сболтнуть собаке лишнего.
Сбившаяся отдельно группа собаководов обсуждала вопросы вязки.
— Мы так были рады, когда узнали, что у нашей Сюзи будет прибавление, — рассказывала элегантно одетая дама, прижимая к себе упитанного пекинеса. — Я так готовилась! Дочка мне инструкцию из интернета распечатала о принятии родов, список круглосуточных ветеринарных клиник, которые выезжают на дом. И что бы вы думали?! Конечно же, роды начались ближе к ночи, звоню в клиники, половина не отвечает совсем, остальные говорят, что роды — это естественный процесс, и на них они не выезжают. Ужас!
Обладатели стерилизованных питомцев сочувственно закивали.
— Нагрела я воды, нарезала стерильных бинтов, приготовилась, жду! Первый родился, через час второй. К утру было уже четыре штуки и явно не конец. Позвонила на работу, говорю: отмените встречи, меня сегодня не будет.
— А я проснулся утром, посмотрел на все это, побрился дрожащими руками и на работу поехал, — вступил в разговор ее муж. — Еле доехал, так волновался за них.
— Сюзи к девяти утра еще одного родила. Думала, все. Нет, еще один начал рождаться, и никак. Еле-еле родила она, а щеночек едва не умер. Пригодились бинты, я через них искусственное дыхание малышу делала! И всех выходили, такие славные щенки получились.
— Нашу девочку шесть щенков едва не на части рвали, когда она их кормила, — вставил муж. — Это вообще странно, такое количество в помете. Когда они рядом лежали, непонятно было, как они внутри помещались. И что совершенно удивительно, у нее была одна любимица, Сюзи за ней с удвоенной энергией ухаживала, вылизывала. Та даже в весе намного больше прибавляла.
Праздник походил на собрание родителей-единомышленников. Часа через два гости стали покидать мероприятие. Подходил час вечернего моциона. Никто не хотел оставить память о своем питомце на ковре, да еще в присутствии всей тусовки. Это ж потом разговоров не оберешься, как с Альфиком.
Вернувшаяся домой Валентина застала мужа и обеих внучек спящими на их с Михаилом двуспальной кровати. Пес храпел рядом на коврике и даже не шевельнулся на призывный окрик хозяйки. Валентине пришлось выманивать его из спальни пирожным, принесенным для домашних. В комнате его оставлять было, по ее мнению, невозможно. Собачий дух сбивал с ног еще в прихожей.
— Надо будет завтра с ним в парикмахерскую сходить. И где он только изваляться успел, запах, как на псарне, — разговаривала сама с собой Валентина, удивленно изучая внутренности абсолютно пустого холодильника. Она осмотрела кухню, вышла в коридор, прошла в большую комнату, но ничего подозрительного не обнаружила. По ее мнению, татаро-монгольская орда, сумевшая уничтожить недельные запасы провизии, должна была оставить хоть какие-то улики. В квартире было прибрано, лишь в кресле высилась горка собачьих деликатесов и аксессуаров. Валентина обнаружила прессованные косточки, плащик для прогулки, мячики, два ошейника со стразами, поводок и массу других вещей, которые она видела в собачьем магазине. Цены там кусались, поэтому Валя решила, что внучки уговорили Михаила выложить кругленькую сумму на собачий ширпотреб. Эльвира излишества не одобряла, потому Анжела покупала Маврику «приданое» на сэкономленные карманные деньги и оставляла у бабушки с дедушкой, не желая раздражать маму.