Осенние звёзды

ГЛАВА 19

Проснувшись на следующее утро с раскалывающейся от боли головой, Лариса с трудом добрела до кофеварки, затем тщательно, но без вдохновения оделась и отправилась на работу.

У лифта ее настигла местная достопримечательность.

— Лариса Михална, постойте! Лариса Михална, одну минуточку!

Лариса обернулась на голос, жалея, что не родилась глухой. К ней неслась соседка с пятого этажа, мадам Селезнева, как ее называли в доме. Обожавшая одежду в стиле городской сумасшедшей, вдова носила шляпки и невероятные сумки-саквояжи, то ли украденные из лавки старьевщика, то ли позаимствованные у старухи Шапокляк.

За неимением семьи мадам занимала себя сбором сплетен, следила за моральной устойчивостью соседей. Нет, она никого не осуждала, не порицала, но странным образом знала все и про всех, дополняя деталями из просмотренных днем сериалов. Вот это ее знание, происходящее непонятно из каких источников, наводило на обитателей дома трепет и стойкое желание как можно реже встречаться с сарафанным радио.

— Ларочка, вы слышали о вчерашнем нападении на женщину в нашем доме? — мадам Селезнева догнала Ларису и перекрыла ей путь к выходу выдающимся бюстом.

— Да что вы говорите? — Лариса сделала удивленное лицо, подняв брови и театрально взмахнув руками.

— Я давно говорила, — продолжила женщина, — что дом без консьержа — это неприлично в наше время, мезальянс.

— Не комильфо, — машинально поправила Лариса.

— Я и говорю, — не моргнув глазом продолжила соседка, — опасно в наше время. Кодовый замок на двери любой может открыть. Хоть бы домофон установить решили! Представляете, на женщину напал маньяк, разорвал одежду и надругался, ирод. Когда приехала милиция, бедняжку пришлось заворачивать в одеяло, ничего из одежды на ней не было цело, одни лохмотья.

Лариса опешила, представляя, что придется менять квартиру. Быть жертвой насильника и встречать утром и вечером сочувствующих соседей или, еще хуже, приходящих с предложением помощи, было ей в настоящий момент не под силу.

— А имя жертвы известно? — с замиранием сердца поинтересовалась Лариса.

— В том-то и дело, что нет. Был наряд милиции, но в нашем отделении теперь какой-то новенький участковый и все твердит «не положено». В подъезде никто ничего не слышал, — с сожалением в голосе откликнулась соседка. — Знать бы, кто это, мы бы помогли человеку справиться с первым шоком, ведь в данной ситуации главное выговориться, облегчить душу, рассказать о своих страхах. Вы согласны со мной?

— Да, полностью поддерживаю вас, — выдохнула Лариса, с облегчением понимая, что переезд отменяется.

— А вы ничего не слышали, Ларочка?

— Нет, я вчера рано спать легла, — поспешно соврала Лариса.

— Странно, — внимательно посмотрела на нее мадам Селезнева, — выглядите вы на удивление хорошо, это даже ненормально в вашем возрасте. Аристократическая бледность вам очень, очень к лицу. Ну, не буду вас задерживать. Хорошего дня!

Мадам встрепенулась, увидав очередную жертву, соседа Василь Михалыча, возвращающегося с собакой с прогулки. Не дожидаясь ответа Ларисы, она антилопой рванула ему навстречу.

Лариса быстро дошла до стоянки, села за руль и, взглянув на себя в зеркало, потянулась за косметичкой.

— Кошмар какой! Вот что значит полночи бегать по городу, а потом плохо сделать макияж, — приговаривала она, припудривая лицо, отдававшее нездоровой зеленью.

Лариса вздрогнула. Сперва показался букет красных роз, а за ним — свежевыбритое, улыбающееся лицо Олега. Ветер развевал небрежно повязанный шарф «Банана Репаблик», презентованный ему Ларисой на День защитника Отечества. Благодаря военной кафедре, армия обошла его стороной, но повод как выпивать в сей день, так и принимать подарки остался на законных основаниях. Минуту они смотрели друг на друга. Олег демонстрировал радость щенка от встречи с хозяйкой, Лариса боролась с желанием дать полный газ. Правила хорошего тона оказались сильнее, она опустила стекло.

— Девочка моя бедненькая, — начал Олег шутливым тоном, пытаясь заслужить хотя бы улыбку. Лариса молчала.

— Ну, прости дурака. Спросонья был, задремал перед телеком. Ситуация показалась беспроблемной. Думал, такая женщина, как ты, сама разберется, а утешение… — развел он руками. — Разве ты позволила бы мы мне вытирать твои горючие слезы и отпаивать ромашковым чаем, как какую-нибудь истеричку? Нет, ты из тех женщин, которые обезвреживают преступника, а затем сдают его правосудию. Лар, ну прости, — заглядывал он ей в глаза, пытаясь просунуть голову в окно для поцелуя. Отсутствие реакции на прибаутки его пугало.

— Ларчик, да, я виноват, не прибежал по первому зову, — изображавший раскаяние Олег жалостливо смотрел на Ларису и теребил листья на букете.

— Зато мебель перевез ко мне.

— Опять права, всегда и во всем. Эгоист законченный, но это в последний раз. Сознаю свою вину меру, степень, глубину, — заныл Олег стихами.

— Не трогай классику, — сладким голосом сказала Лариса, глядя ему в глаза. — А сейчас, Олег, извини, мне пора на работу, кстати, и тебе тоже. Несмотря на то, что мы вместе спим, я еще и твой начальник по-совместительству. Она нажала кнопку стеклоподъемника, отгораживаясь сначала от букета, затем от модного галстука и, наконец, от улыбки чеширского кота. Настроение у нее улучшилось, но каково было ее удивление, когда Олег плюхнулся рядом с ней на сиденье.

— Спрячь меня, — заговорщицким шепотом начал он, — там ваша чокнутая мадам Селезнева. Если она меня поймает, я точно на работу опоздаю. И ты лишишь меня премии, а себя подарка, — он протянул букет. — Давай-давай, — шептал он, — медленно поехали, пока она нас не заметила.

— Прекрати сейчас же этот театр и выматывайся из машины, — Лариса толкнула его в бок, приходя в ярость. — Ты мне нужен был вчера, понимаешь, а сегодня я без тебя обойдусь.

— Не-а, не обойдешься, — и он со всей силы прижал ее к креслу автомобиля, закрыв рот поцелуем.

«Запрещенный прием», — в последнюю секунду подумала Лариса и обвила Олега руками. Еще минут десять он шептал извинения вперемешку с шутками и словами любви, ласковыми прозвищами, а Лариса слушала. К ней возвращалось спокойствие и румянец на щеках.

— Лар, давай сделаем так: пару дней я поживу у тебя, телохранителем. А то, смотрю, больно много ценителей женских фигур развелось в вашем районе. Машину я оставил на стоянке, будешь подбирать меня после работы возле парка, чтобы не дать сотрудникам повода для сплетен и хорошего настроения.

— Олег, все давно в курсе наших отношений.

— Нет, Ларис, никто свечку не держал, значит, это догадки, предположения, домыслы, — серьезно заметил он и ласково добавил: — Так что блузочку застегните, товарищ начальник.

Лариса рассмеялась, начала поправлять одежду.

— Ты меня всю помял и растрепал, — сдавленным голосом заметила она.

— Правда? А мне казалось, я вел себя прилично.

— Спасибо, что предложил пожить у меня, — она положила свою руку на его, но Олег тут же схватил и начал целовать ее пальцы.

— Ларочка, это минимум, который я мог предложить, чтобы искупить мой непотребный поступок.

— Хорошо, я тебя прощаю, — сказала она, завела мотор и поехала со двора.