По праву любви

Глава 30

Фарина лютовал, мечась по гостиничному номеру в бессильной злобе и всячески понося Фиореллу:

— Дура! Идиотка! Дрянь! Зачем ты написала мне это письмо?!

— Ты меня бросил, и я осталась без денег. А мне нужно жить, — отвечала Фиорелла.

— Жить? Да тебя убить, и того мало! — гневался Фарина. — По твоей дурости бумаги попали к моей падчерице! Но я должен их вернуть, я просто обязан это сделать!.. Скажи, как называется то снотворное, которое ты обычно принимала на ночь? Оно у тебя есть?

— Да, есть, — ответила не без удивления Фиорелла. — А зачем тебе оно? Это очень сильное лекарство, на основе опия. Я принимаю его в малых дозах. Если не угадаешь с дозой и примешь слишком много, то может наступить паралич или даже смерть.

— Дай мне его! — потребовал Фарина.

— Зачем?

— Оно может мне пригодиться. Беатриса наверняка поедет домой сегодня же, вечерним поездом, и я поеду вместе с ней.

— А что я выиграю от этого? — насторожилась Фиорелла.

— Свою жизнь! — ответил ей Фарина. — Ты впутала меня в скверную историю и вполне могла погибнуть.

— А ты не заговаривай мне зубы! — осадила его Фиорелла. — Если ты опять бросишь меня без денег, я поеду на твою фазенду и устрою там грандиозный скандал!

— Нет, милая, ты ничего не сделаешь, — расплылся в улыбке Фарина. — Тебе не понадобится ничего делать, потому что я тебя люблю!

В подтверждение своих слов он тотчас же заключил Фиореллу в объятия и на руках понёс её в постель.

После того как Фиорелла вновь ему поверила, Фарина предложил ей поехать вместе с ним на фазенду, пообещав, что они будут жить там как муж и жена, а Франсиску он бросит.

— Но мы должны ехать в разных вагонах, — добавил он, — чтобы Беатриса не смогла увидеть нас вместе и поднять шум. А потом, когда с ней будет покончено, я приду в твоё купе, и остаток пути мы проведём вдвоём.

Фиорелла поняла, что Фарина собирается убить Беатрису, но это её не смутило и не удержало от поездки с ним на фазенду.

Перед отъездом на вокзал Фарина успел зайти в аптеку и купить там эфира, а также ещё одну упаковку снотворного.

На вокзале они с Фиореллой разошлись в разные стороны и стали ожидать появления там Беатрисы. Расчёт Фарины оказался верным: Беатриса пришла к поезду, правда, не одна, а в сопровождении целой компании, которую составляли Андре, Жакобину и Катэрина.

Фарине очень не понравилась вся эта свита, особенно незнакомые ему мужчины, хотя он и не знал, что Беатриса отдала папку Андре, который, как адвокат, должен был разобраться в собранных там документах и решить, как лучше использовать их против Фарины.

Успокоило Фарину то, что Катэрина и двое мужчин простились с Беатрисой на перроне, и в поезд она вошла одна. В руках у неё была дорожная сумка, и Фарина подумал, что интересующая его папка лежит именно в этой сумке.

Он спокойно прошёл в своё купе, позволил себе немного поспать, а потом, когда пассажиры и проводники погрузились в глубокий сон, отправился в другой вагон, где в одноместном купе ехала Фиорелла.

Она уже устала ждать Фарину и тоже вздремнула, а он перерезал ей горло так быстро, что несчастная Фиорелла даже и не успела проснуться.

— Вот так— то будет лучше, — произнёс вслух Фарина, пряча окровавленный нож в кожаный чехол. — Если повезёт, то твой труп, дорогая, обнаружат только завтра утром. А у меня начнётся новая светлая жизнь!

Из купе Фиореллы он вышел, никем не замеченный, и остаток пути провёл уже в своём вагоне.

К конечной станции поезд подошёл ещё до рассвета, когда вокруг было темно. Беатриса стала искать машину, на которой можно было бы доехать до дома, но не нашла и устроилась на скамейке в малюсеньком помещении станции, надеясь, что с наступлением утра здесь будет можно взять такси.

В этот момент к ней и подошёл Фарина, изобразив бурное удивление:

— Беатриса?! Как ты здесь очутилась?

Ей пришлось сказать, что она ездила в город за лекарствами для Констанции.

Фарина сделал вид, будто поверил ей, и предложил вместе поехать домой:

— Я попросил своего друга комиссара оставить здесь для меня машину. Пойдём, она стоит за углом.

Беатриса стала отказываться, говорить, что утром за ней приедет на повозке Винченцо, но Фарина сказал, что Марселло потом сам отвезёт её к свекрови и Винченцо даже не придётся ехать на станцию.

Отказываться и дальше Беатрисе показалось неразумным — это может вызвать у Фарины подозрения, — и в конце концов она пошла с ним к машине.

А по дороге он учинил ей допрос, вытряхнул из сумки все её вещи и, не обнаружив там папки, стал кулаками выбивать из неё признание. Беатриса плакала, кричала, но её никто не услышал, потому что вокруг не было ни души.

Не добившись от неё ничего, Фарина усыпил Беатрису эфиром и в таком состоянии привёз её домой. Тихо, на цыпочках прокрался в спальню, где безмятежным сном спала Франсиска, и, взяв ключ от подвала, в котором хранились драгоценности, на руках перенёс туда Беатрису.

— Ты будешь сидеть здесь до тех пор, пока не скажешь, где находится папка! — пригрозил он ей, хотя она и не могла его услышать, пребывая в бессознательном состоянии.

Очнувшись спустя некоторое время и обнаружив себя запертой в подвале, Беатриса стала кричать и стучать в стены, но до поверхности, где находились её близкие, доносился только едва уловимый шум, который, впрочем, сумела расслышать Жулия.

— Мне кажется, я слышу какой— то странный шум внизу, — сказала она Франсиске.

— Это, наверное, крысы, — тотчас же выдвинул свою версию Фарина. — Я недавно видел там одну.

— Крысы? Какой ужас! Надо срочно завести кота! — внёс предложение Марселло, но Фарина осадил его:

— Не суетись! Лучше поезжай к родителям, узнай, как там чувствует себя твоя мать и Беатриса.

Между тем к вечеру до фазенды докатился слух о том, что в поезде была найдена молодая женщина с перерезанным горлом. У Риты тоже появилось дурное предчувствие, и Марселло в страшной тревоге помчался к комиссару, потом, выяснив, что убита была другая, никому не известная женщина без документов, поехал к своим родителям на дальнюю фазенду, но Беатрисы и там не было.

— Мама, ты присмотри пока за нашим Винченцо, — попросил он Констанцию, — а я поеду обратно. Может, Беатриса уже в пути, и я встречу её на станции?

Пока Марселло разыскивал Беатрису по окрестностям фазенды, Фарина заставил Франсиску выпить снотворное, объяснив, что это замечательное общеукрепляющее средство, которое необходимо принимать кормящим матерям. Франсиска вскоре уснула крепким сном, и Фарина смог беспрепятственно спуститься в подвал.

— Я принёс тебе немного воды, — сказал он Беатрисе. — Выпей и ответь мне, куда ты подевала папку?

Выпив воду, Беатриса ответила ему:

— Если я скажу, где папка, вы меня убьёте.

— А если не скажешь — умрёшь здесь от голода и холода.

— Выпустите меня отсюда, у меня ведь маленький ребёнок! — взмолилась Беатриса. — Неужели в вас не осталось ничего человеческого? Я никому ничего не скажу и дам вам возможность бежать отсюда!

— Ты предлагаешь мне сделку? — засмеялся Фарина.

— Да.

— Вот как? Значит, ты считаешь меня дурачком? Нет, ты ошибаешься. Приказывать буду я! Ты останешься здесь. Кричать бессмысленно, утром все решили, что в подвале водятся крысы. Где папка?

— Не скажу.

— Тогда умрёшь с голоду. Ты должна подчиниться мне, иначе я тебя уморю. Тебе никто не принесёт сюда и стакана воды. Подумай хорошенько. Я приду к тебе завтра ночью.

На следующий день Франсиска проснулась лишь к обеду.

— Вы не заболели? — спросила её Жулия. — Я уже несколько раз стучалась к вам, приносила кофе, но вы не отвечали.

— Я думаю, на меня так подействовало лекарство, которое муж привёз мне из Сан— Паулу, — ответила Франсиска.

— Так вы не пейте его!

— Как я могу не пить? Сеньор Фарина считает, что оно для меня очень полезно, — каким— то обречённым тоном произнесла Франсиска.

Обедать она отказалась, и Жулия принесла ей кофе в спальню. Франсиска к тому времени уже немного отошла от сна и заметила, что ключ от подвала лежит в другом месте — не в шкатулке, как обычно, а на столе.

— Странно, — сказала она Жулии, — почему ключ оказался здесь? Положи его, пожалуйста, в шкатулку.

Жулия выполнила её просьбу, а Франсиска опечалилась: неужели Фарина тайком от неё берёт золото из подвала? Это очень неприятно!

О Беатрисе она в те дни и не вспоминала. Фарина продолжал накачивать её снотворным, и Франсиска всё время пребывала в полусонном состоянии.

А Марселло не находил себе места от беспокойства за Беатрису и отправил телеграмму Катэрине — по адресу Зекинью.

Телеграмму получила Соледад и возмутилась:

— Какая наглость! Они прислали телеграмму Катэрине по нашему адресу!

— Действительно, совсем обнаглели! — поддержал жену Маноло. — Давай сожжём её.

Они бы, пожалуй, и впрямь сожгли телеграмму, если бы не вмешалась Эулалия и не отнесла её Зекинью. Для неё это был ещё один повод помириться с Зекинью, но примирения у них не вышло. Он поблагодарил её за телеграмму и отправился в пансион к Катэрине.

Зекинью уже много раз бывал в пансионе, надеясь вымолить прощение у Катэрины. Даже носил ей букет цветов, уворованных с городской клумбы. А Катэрина отстегала его по щекам этим букетом и выставила вон. Но теперь у Зекинью была веская причина появиться там снова, чем он и воспользовался.

Катэрина взяла у него телеграмму и, прочитав текст, пришла в ужас.

— Дона Мариуза, случилась беда! Мой брат спрашивает, где Беатриса, она не вернулась домой!

— Боже правый! — воскликнула Мариуза. — Чует моё сердце, что это связано с той папкой, которую Беатриса отдала сеньору Андре. Тебе нужно взять её и срочно ехать домой. Посоветуйся с сеньором Андре, он подскажет, как следует поступать в подобных случаях.

— Если я уеду сейчас, то больше никогда не увижу Зекинью, — сказала вдруг Катэрина, к изумлению Мариузы, которая не преминула заметить:

— Ты же сама только что прогнала его! А с отъездом всё— таки следует поспешить. Кто знает, может, эта папка как раз и поможет найти Беатрису и спасти её. Ты поговори пока с сеньором Андре, а я ненадолго отлучусь.

Мариуза была уверена, что Зекинью ещё не ушёл домой, — он всегда подолгу бродил вблизи пансиона даже после того, как Катэрина прогоняла его. Так было и на сей раз.

— Послушай, парень, Катэрина сегодня вечером уедет домой, — сказала ему Мариуза. — И ты можешь потерять её навсегда. Так что подумай, как тебе лучше поступить.

Зекинью поблагодарил её и не стал долго думать: собрав свои нехитрые пожитки, он поехал на вокзал, и Катэрина вернулась домой вместе с ним.

Ехать сразу на фазенду Франсиски она не решилась, не зная, какая там обстановка, но ей повезло: Марселло как раз был у родителей, и Катэрина узнала от него подробности, каких не могли знать Винченцо и Констанция. В свою очередь, Марселло узнал о папке и о том, что Беатриса уехала поездом в тот же день, когда из Сан— Паулу уехал и Фарина.

— Значит, он встретил Беатрису в поезде и потребовал отдать ему папку с документами, — рассудил Марселло. — А поскольку папка осталась у Катэрины, то он наверняка сейчас где— то держит Беатрису и добивается от неё признания. Клянусь, я убью его!

— Не горячись, сынок, — положил ему на плечо свою тяжёлую руку Винченцо. — Сначала надо найти Беатрису. Подумай, где Фарина может её прятать?

— Сначала нужно отдать эти документы прокурору, — возразила Катэрина. — Так считает адвокат, который их изучал.

— Твой адвокат не знает, на что способен Фарина! — отмахнулся от неё Марселло. — Беатриса ещё жива только потому, что эта папка пока нигде не всплыла... Во всяком случае, я хочу надеяться, что она жива... Отец прав: нужно сначала найти Беатрису, а потом уже пускать в ход папку.

— Мы прочешем все окрестности, перероем все заброшенные амбары. Я готов хоть сейчас ехать с тобой, Марселло! — вызвался Зекинью.

— Спасибо за помощь, — ответил ему Марселло, — но тебе не следует объявляться на фазенде доны Франсиски. Если Фарина тебя увидит, то поймёт, что ты недавно приехал из Сан— Паулу и привёз оттуда какие— то сведения о Беатрисе. Ведь он мог видеть, как Катэрина провожала её на вокзале. Кстати, Катэрина, ты тоже не должна там показываться! Фарина очень опасен!

Поисками Беатрисы Марселло занялся вместе с Форро и Зангоном, но отыскать её они не смогли.

А между тем Фарина стал каждый день захаживать в домик Риты, и она поняла, что это неспроста.

— Придётся вам отвезти Маурисиу на ту фазенду, где сейчас живёт сеньор Винченцо, — сказала она Зангону и Форро. — Это надо сделать сегодня ночью, пока не случилась беда.

Марселло же стал следить за Фариной, надеясь, что тот приведёт его к Беатрисе. Но и эта слежка пока не принесла желанного результата. Марселло был в полном отчаянии, и успокаивала его только Рита, утверждавшая, что Беатриса жива, хотя и стала похожа на слабый огонёк свечи, мерцающий в темноте.

— А что это за темнота? Вы не видите там каких— нибудь предметов, по которым можно было догадаться, что это за место? — допытывался Марселло, но Рита видела только темноту и больше ничего.

Не зная, что ещё предпринять, Марселло даже надумал открыто поговорить с Франсиской: пусть она тоже проследит за Фариной или выведает у него что— нибудь ради спасения дочери. Но Жулия категорически запретила ему обращаться к Франсиске.

— Фарина привёз ей какое— то лекарство, от которого она всё время спит и вообще живёт как в тумане. Она даже не поймёт тебя, если ты станешь говорить ей о наших подозрениях. А если и поймёт, то не поверит. Она по— прежнему считает Фарину ангелом.

Жулия, однако, заблуждалась: Франсиска в часы коротких просветлений тоже стала задумываться о том, что Фарина неспроста подсовывает ей это лекарство с выраженным снотворным действием. Ему нужно, чтобы она крепко спала по ночам. А вот зачем? Не затем ли, чтобы в это время выносить из подвала остатки драгоценностей?

Франсиске очень не хотелось в это верить, но всё же она решила выяснить, что делает по ночам Фарина, и однажды не проглотила таблетку, а лишь подержала её во рту и затем выплюнула. Фарина этого не заметил, но и в подвал он в ту ночь не спускался, надеясь, что дополнительное ужесточение режима сможет, наконец, сломить волю Беатрисы.

Франсиска не смыкала глаз до утра, а Фарина прекрасно выспался и утром — бодрый и свежий — поспешил на кухню, где в это время Жулия обычно варила кофе. Фарина давно уже плотоядно поглядывал на эту красивую грациозную мулатку, а после того, как Франсиска родила девочку, стал всерьёз помышлять о том, чтобы соблазнить Жулию, которая в силу своей молодости наверняка смогла бы одарить его настоящим наследником, то есть сыном.

Почувствовав на себе недвусмысленный взгляд Фарины, Жулия не побоялась поставить его на место:

— Мне не нравится, когда вы на меня так смотрите! Идите в столовую, кофе я сейчас вам принесу.

На Фарину её замечание не подействовало.

— Я всё думаю, как твой муж может, чуть ли не каждую ночь уходить на рыбалку и оставлять такую красотку одну! Ты напрасно теряешь время со своим мужланом. Рядом с тобой есть мужчина, готовый помочь тебе во всём. С ним ты можешь стать счастливой и богатой.

— Сеньор Фарина, вы завели нехороший разговор! — строго сказала Жулия.

— А тебе не хотелось бы получить в подарок вот это? — продолжил гнуть своё Фарина, показав Жулии дорогую старинную брошь, усыпанную сапфирами.

Жулия лишь искоса взглянула на брошь и ответила Фарине с откровенной угрозой:

— Если Зангон узнает о вашем предложении, он не оставит на вас живого места!

Фарина засмеялся, спрятал брошь в карман и, прежде чем уйти из кухни, позволил себе дерзкое и циничное замечание:

— Все женщины одинаковы: поначалу ломаются, а потом соглашаются. И ты тоже не устоишь перед золотом и такими красивыми камнями!

Вполне удовлетворённый результатом этой беседы, он попил кофе и поехал к комиссару Омеру.

— Я пришёл к выводу, что Маурисиу прячется в доме старой негритянки, — сообщил он комиссару. — Поэтому вы должны сделать там повторный обыск. Только не забудьте взять наручники!

Омеру поехал вместе с ним на фазенду, обыскал домик Риты, но не нашёл там никаких следов Маурисиу.

Фарина же, дождавшись ночи, вновь спустился в подвал и стал выбивать признание из Беатрисы, которая в течение нескольких суток пила только воду и исхудала почти до неузнаваемости. Фарина догадался, что папку с документами она оставила в Сан— Паулу, и там же, вероятнее всего, скрывался Маурисиу. Поэтому вопросы Фарины несколько изменились: он стал требовать от Беатрисы адрес её сообщников в Сан— Паулу.

— Значит, вы не нашли Маурисиу? И не найдёте! — ответила ему на все вопросы Беатриса.

— Ты пожалеешь об этом, — сказал ей Фарина. — Я уеду дня на три в Сан— Паулу, и всё это время у тебя не будет даже капли воды. Не знаю, застану ли я тебя живой, когда вернусь.

— Не в ваших интересах меня умерщвлять, — напомнила ему Беатриса. — Если я тут погибну, папка сразу же всплывёт наружу, и тогда вам несдобровать!

Фарине пришлось учесть этот аргумент.

— Ладно, — сказал он, — я сейчас принесу тебе воды и кусок хлеба, а ты тут хорошенько подумай над своей участью.

Франсиска в это время крепко спала и ничего не слышала, потому что её муж на сей раз строго проследил за тем, чтобы она проглотила таблетку.

Утром Фарина поехал на железнодорожную станцию и неожиданно встретил там Жустини. Маркуса при ней не было, зато её служанка несла два тяжёлых баула с вещами.

— Что происходит? — спросил Фарина. — Тебе надоел твой мальчик?

— Нет, не надоел, но я действительно уезжаю отсюда навсегда, — с печалью в голосе сообщила Жустини. — Хорошо, что я тебя встретила. Надеюсь, ты поможешь мне в дороге.

По пути в Сан— Паулу она поведала Фарине свою драматическую историю.

Всё началось с того, что до сеньоры Лейлы — матери Маркуса — дошли слухи о женитьбе её сына на проститутке. Лейла приехала в Сан— Паулу, узнала всю правду и, выпросив у Мариузы новый адрес сына, вызвала его телеграммой в город. Маркус приехал на встречу с матерью, рассказал ей о своём счастье жить на фазенде с любимой женщиной, и Лейла на словах благословила этот брак, а на деле приложила максимум усилий, чтобы его разрушить. Она попросила Маркуса задержаться в Сан— Паулу ещё на несколько дней, чтобы он устроил свою младшую сестру в педагогическое училище, а сама тайком от него поехала на фазенду к Жустини.

— Она умоляла меня на коленях, — рассказывала Жустини своему попутчику, — чтобы я ушла от Маркуса и не ломала ему жизнь и карьеру. Мне было трудно решиться на такой шаг, но его мать меня, в конце концов, убедила. Я ведь люблю Маркуса и не желаю ему зла! Кто знает, сколько мне суждено прожить? Может, там, на свежем воздухе, я бы прожила долго... И что было бы тогда? Мои деньги рано или поздно кончатся, а у Маркуса нет никакой работы. Он человек городской, возделывать землю не умеет... В общем, я решилась!..

— И что же ты будешь делать в городе? — спросил Фарина.

— Вернусь в бордель, чтобы сжечь все мосты. Маркус мне этого никогда не простит, а истинную причину моего поступка ему знать не обязательно.

Фарина нахмурился:

— Извини, Жустини, но я не смогу взять тебя в бордель. Во— первых, мы сейчас набрали туда совсем молоденьких девушек, а тех, кто постарше, уволили. Но главное даже не в этом... ты ведь серьёзно больна, Жустини, у тебя туберкулёз. Я не могу подвергать клиентов опасности заражения!

— На фазенде мне стало гораздо лучше, я начала поправляться...

— Вот и жила бы на фазенде! — жёстко произнёс Фарина, давая понять Жустини, что не поддастся ни на какие уговоры. — А уж если ты вздумала уйти от Маркуса, то сними для себя комнату и живи там тихо, никого не беспокоя.

По приезде в Сан— Паулу Жустини воспользовалась его советом — сняла для себя скромную дешёвую комнату. И с того момента её жизнь стала стремительно угасать.