По воле ведьмы

Глава 2

Итак, да начнется спектакль под названием «Соблазнение века», чтоб ее!

Прогуливаясь по верхней галерее, Сторм рассматривала главный зал. Она не прикасалась к Эйдену с самой церемонии, однако ее желания никак не сочетались с сотней гостей, наблюдающих за каждым их шагом.

Какое-то время пришлось торчать возле Моргана, когда они в составе официальной процессии поднимались по лестнице на богато украшенный специально для свадьбы балкон, в то время как оператор, стоя внизу лестницы, снимал все это на видео, а фотограф неустанно щелкал фотокамерой, принимая почти акробатические позы на верхней ступеньке. Балкон освещала люстра из австрийского хрусталя. Каждый кристалл преломлял свет под разными углами, причудливые лучи падали узорами на недавно отреставрированные стены, задрапированные золотистым дамасским шелком. Все это придавало викторианскому замку сказочную атмосферу. Учитывая все детали, работы у оператора и фотографа было невпроворот.

Глядя на Эйдена в паре с Дестини, Сторм просто не могла оставаться спокойной для нормальных снимков. Что ж, главные шафер и подружка невесты были выбраны отменные. Жаль только, что на месте Дестини не оказалась Сторм. Ну и что? Дело-то не в этом. Дело было в том, что праздник шел своим чередом, а кампания по соблазнению жеребца еще даже не начиналась. Оставалось надеяться, что Сторм удастся сесть рядом с Эйденом за ужином, а потом потанцевать с ним.

Если так пойдет и дальше, фотограф сделает шикарные фотографии. Вот этот снимок будет у Сторм любимым: Кинг, наклонивший Хармони через свою руку, упоительно целует ее, словно забыв обо всем на свете… навсегда.

Когда жених с невестой наконец оторвались друг от друга, чтобы подышать, Сторм подошла к Эйдену и постучала пальцем по его плечу.

— Моя очередь, — проговорила она, убедившись, что завладела вниманием фотографа. Затем подмигнула ему, обхватила Эйдена, наклонила его так же, как это только что сделал с Хармони Кинг, и не менее упоительно поцеловала облюбованного несколько недель назад аппетитного жеребца.

Хихиканье фотографа и многократные щелчки затворов только раззадоривали Сторм. Хотя в какой-то момент в процессе этого почти каскадерского трюка и камеры, и зрители перестали для нее существовать.

Закончив представление и сделав крайне необходимый сейчас вдох, Сторм посмотрела на собравшихся вокруг них гостей. Одни улыбались, другие — нет. Но кому какое дело?

Шагнув вперед, Сторм усмехнулась:

— Да уж, накосячила.

На лице Эйдена не было ни раздражения, ни смущения. Зато он явно был ошеломлен такой выходкой. Выпрямившись, он отряхнул фрак и расправил французские манжеты[6].

Сторм обмахивалась, будто ей было жарко. Один-ноль в пользу похитителя.

— Как изящно, сестренка, — саркастично заметила Дестини, — отодвигать невесту на задний план в день свадьбы. — Учитывая потрясающее зрелище, которое являла собой Дес в темно-розовом платье, сшитом на рубеже веков, она и сама вносила немалый вклад в дело отодвигания невесты на задний план.

Оператор и фотограф продолжали снимать все подряд. Вклинившись между сестрами, Хармони обняла обеих.

— Не переживай об этом, — сказала она Дестини. — Невеста давно привыкла к стихийным выходкам Сторм. Зуб даю, эти фотки будут моими любимыми. Уверена, что фотограф успел запечатлеть все детали шока, отразившегося в мимике Эйдена… и то, как он подчинился Сторм, разумеется.

Эйден выругался себе под нос, но Сторм сделала вид, что ничего не слышала.

— А теперь совместное фото тройняшек, — объявил фотограф, застав сестер врасплох. — Ну пожалуйста! — взмолился он, заметив, что они колеблются, как и всякий раз, когда их просили попозировать втроем.

— И одеты мы совсем не одинаково, — вслух сказала Хармони сестрам, а это значило, что ей хочется иметь такое фото на память о дне свадьбы.

Фотограф явно был доволен.

— Невеста в золотом по центру, — начал он раздавать указания, хитро выглядывая из-за камеры, — подружка невесты в синем с этой стороны, в розовом — с другой. Три секс-бомбы, — изрек он наконец и подкрутил штатив так, чтобы сделать фото с главным залом на заднем плане, где лениво потягивали коктейли мужчины в смокингах и женщины в винтажных платьях.

Затем фотограф усадил сестер на подставки, отобрав у них букеты, которые разложил на старинных столиках, призванных играть роль заднего плана на новом фото.

— На этот раз по центру будут синие волосы, — сказал он, расправляя длинные юбки так, чтобы прикрыть подставки, и наклоняя головы тройняшек друг к другу.

— Всю жизнь мечтала о том, чтобы сфоткаться аки три мушкетера, — съязвила Сторм.

Отступив назад, фотограф деловито откашлялся и сделал первый снимок.

— За это фото, юная леди, я мог бы получить награду, будь ваши волосы светлыми, какими им и положено быть.

Стоило Сторм вскочить на ноги, как на ее плече оказалась чья-то рука, удержавшая ее от того, чтобы пройтись по уязвимым местам чувака с камерой.

— Приятель, — обратился к придурку голос Эйдена, — если бы я ее не остановил, ты уже пел бы сопрано[7]. Сторм уникальная. Великолепная. Ослепительная. И нам она нравится такой, какая есть. Так что извинись или будешь иметь дело со мной.

— Айе[8], и со мной тоже, дибильное ты трепло. — Рори, зять Сторм, тоже встал на ее защиту. Его примеру последовала и оставшаяся часть свиты молодоженов.

После того как фотограф принес свои извинения, Эйден схватил Сторм за руку и потащил ее с балкона на лестницу.

— Ты спятила, ты в курсе? Что ты собиралась делать? Сбить его с ног?

— Ты чего на меня-то орешь? — прошипела Сторм.

— Потому что не могу стукнуть его.

— Вообще-то я обдумывала вариант с кастрацией. А что? Какие-то проблемы?

— Ага, меня сейчас вырвет. — Положив ладонь на затылок Сторм, Эйден прижался лбом к ее лбу. — Ты пахнешь… ягодами… или полевыми цветами. — Сделав глубокий вдох, он выдохнул и отступил назад. — Наверное, у меня аллергия.

— Твоя аллергия попахивает боязнью перед обязательствами.

— Мой лосьон после бриться называется «Независимость». Если что здесь и попахивает, то это он. Я пользуюсь им, чтобы подчеркнуть физическую силу и мужество, и ношу этот запах с гордостью, можешь не сомневаться.

Сторм провела носом по его щеке, а затем и по шее, чтобы с головой окунуться в аромат.

— А мне нравится. — Ладно, надо признать: она хотела не только понюхать Эйдена, но и снова привлечь его внимание. Ни за какие коврижки она не позволит такой мелочи, как устная декларация независимости, встать у нее на пути. — О моих духах говорят, что у них страстный, порывистый и возбуждающий аромат. Черная смородина и ландыш. Фруктово-цветочная композиция, так сказать.

— Как и ты, — отозвался Эйден, все еще стоя слишком близко.

— По-твоему, я возбуждающая?

— Нет, по-моему, ты тот еще фрукт.

Не успела Сторм хоть как-то отреагировать, как нарисовалась Дестини и, схватив Эйдена под руку, утащила его вниз по лестнице. Сторм оставалось только принять руку Моргана и последовать за ними.

В главном зале пары остановились, чтобы официально поприветствовать гостей и принять поздравительные аплодисменты. Затем все последовали к праздничному столу и принялись разбирать карточки с именами, чтобы найти свои места.

Сначала сели Кинг и Хармони, за ними — свита молодоженов. Сторм наклонилась вперед, чтобы увидеть дальний конец стола, где сидели Эйден и Дестини.

— Чтоб меня! Каким макаром я буду соблазнять его отсюда?

— Никуда он не денется, — отозвался Морган.

— Я что, сказала это вслух?

— Боюсь, что да.

— Сохранишь мой секрет?

— Это ни для кого не секрет, Синевласка.

Сторм поникла.

— Неужели все так очевидно?

На несколько мгновений Морган поднес ко рту кулак, как будто пытался скрыть улыбку.

— Очевидно? — переспросил он наконец. — Да у тебя на лбу написано «Я прусь от Эйдена». К твоему сведению, чем активнее ты будешь его преследовать, тем быстрее он сломается.

У Моргана, оказывается, была потрясная улыбка. Кто бы знал? Чувство юмора, кстати, тоже имелось. И весьма недурственное. Сторм расслабилась.

— Это не то, о чем ты подумал.

— Ну да, все дело в ревущем ребенке, которого ты собираешься найти, — закончил он за нее. — Теперь послушай меня: этот ребенок и вполовину не пугает Эйдена так, как ты.

— Не суди меня, Морган. Не у меня одной тут надписи на лбу. У тебя, например, неоном горит «Мне нужно переспать с Дестини».

— Как раз здесь ты не права. У меня нет необходимости в сексе. — Целую минуту что-то мерцало в глазах Моргана, пока, в конце концов, он не зашелся в приступе неподдельного, искреннего, бесхитростного смеха. — Как ты смотришь на то, что за время ужина мы с тобой познакомимся поближе? — предложил он, отсмеявшись.

— Лады. О чем хочешь поболтать?

— Ты расскажешь мне о тайнах Дестини, а я выложу тебе секреты Эйдена.

— По рукам.

Весь ужин они развлекали друг друга дикими историями об Эйдене и Дестини.

— А ты заметила, — спросил Морган, — что всякий раз, когда мы смеемся, Эйден едва не укладывается грудью на стол и хмурится в нашу сторону?

— Вот и славненько, — ответила Сторм, удивившись тому, как быстро пришло время для свадебного торта. Через несколько минут она уже вгрызалась в кусок шикарного красного бархатного торта[9], украшенного морскими ракушками из глазури, которые по цвету сочетались с платьями сестер.

— Свита танцует, — вдруг сказал Морган. — Присоединимся?

Сторм встала с места, но — елки-палки! — Эйден уже танцевал с Дестини.

— Н-да, приятного мало.

— Мне тоже ужасно нравится идея танцевать с тобой.

— Я не то хотела сказать…

— Ну естественно. Давай так: когда гости начнут присоединяться, мы поменяемся партнерами. Беру на себя всю ответственность.

— А ты клевый чувак, ты в курсе?

— Скажи об этом своей сестре, — сказал Морган, уверенно приближая их пару к паре Дестини с Эйденом.

«Обязательно скажу, — мысленно пообещала Сторм, — но Дес ни за что мне не поверит».

Морган постучал Эйдена по плечу, и когда тот отступил в сторону, Сторм скользнула в долгожданные объятия:

— Сюрприз!