Подождать до рассвета

Глава 25

Мальчики должны были уже вернуться, но Маша не стала звонить и открыла дверь своим ключом.

— Проходи, — сказала она Павлу.

Навстречу им вышел Тимка.

— Знакомься, Павел, это мой сын Тимур.

— Здравствуйте, — сказал парень.

— Привет, — ответил Иловенский и протянул ему руку. Тимур руку пожал и отступил в сторону, отвел глаза.

Маша напряженно смотрела, пытаясь угадать, что думает о Павле Тима. Она впервые привела в дом человека, с которым ее связывало нечто большее, чем дружба, и ей не хотелось бы, чтобы сын осудил ее.

— А где Кузя? — спросила она.

Кузькиных тапок в прихожей не было, значит, он был дома, но почему-то не выскочил их встречать.

— В комнате сидит.

— Что-нибудь случилось? — встревожилась Маша.

— Ничего не случилось, он стесняется.

— Что делает?!

— Стесняется. Ты его увидишь, все поймешь.

Маша совсем перепугалась и распахнула дверь в комнату мальчишек. В довершение этого сумбурного дня не хватало еще, чтобы что-то стряслось с Кузькой!

Когда она вошла, Кузя накинул на голову полотенце.

— Приветики! — ангельским голосом произнес он, сидя по-турецки на своей кровати.

— Кузя, в чем дело?

— Ни в чем, — мило улыбался парень. — Ты только не волнуйся.

— Что?! — взмолилась Маша.

— Мам, набери побольше воздуха и держись за косяк, — посоветовал Тимур. — Кузь, снимай свою тряпку!

Кузя медленно стянул с головы полотенце.

— А-а… — простонала Маша.

Волосы парня, вчера еще белокурые и кудрявые, а сегодня подстриженные неровной волной, были выкрашены под странного леопарда: на ярко-красном фоне ядовито-синие пятна.

— Офигеть! — выдохнул, заглядывая через Машино плечо, член Совета Федерации Павел Иловенский.

Когда они сидели за столом и ужинали, Маша уже совсем успокоилась. Тимур был по-прежнему сдержан и немногословен, но довольно приветлив с Павлом. А Кузя уже совершенно «не стеснялся» и болтал без умолку.

— Вы не думайте, — успокоил он Иловенского, — я не всегда такой пестрый. Просто сегодня конкурс парикмахерского искусства был, вот меня и уделали. Сказали, после конкурса сразу обратно перекрасят, но мастер первое место занял. Завтра в журнал фотографируемся, вот меня и оставили с этим пожаром в джунглях.

Маша печально посмотрела на «пожар».

— Паша, знаешь, какие у него волосы были? Беленькие, кудрявые… А это что?

— Мам, говорю же, завтра все обратно вернут. Хотя, может, так оставить? Вам нравится? — обратился он к Иловенскому.

— Нравится, — кивнул тот. — В жизни надо все попробовать, кроме наркотиков.

— Вот и я говорю! — оживился Кузя. — Так, может, оставить?

— Но ты же уже попробовал. Лучше оставь себе на память фотографии, а жить с такой головой трудно.

— Да? Наверное, вы правы. Вдруг какой показ подвернется, а с такой шевелюрой меня точно не возьмут.

— Что там показ, — сказал Тимур. — Мы тебя и на свадьбу завтра не возьмем.

— Ой, — спохватилась Маша, — Кузя, а до свадьбы-то успеешь привести себя в порядок?

— Конечно! Съемки в восемь утра, пока студия свободна. А вы на свадьбу пойдете? — бесцеремонно спросил он Иловенского.

— Пойдем, — ничуть не смутился Павел. — Все вместе и поедем.

— Нет, — возразил Тимур, — нас с Кузей попросили пораньше приехать.

— Ага, — подтвердил Кузя, — будем создавать толпу в загсе. А вы прямо в ресторан приезжайте.

Маша собрала тарелки и пошла на кухню. Ужинали они в комнате, за кухонным столом вчетвером было бы слишком тесно.

Через минуту к ней прискакал Кузя.

— Мам, давай я посуду помою, а ты чай завари.

— Нет, давай наоборот, — предложила Маша и шепотом спросила: — Как он тебе?

— Кто? А! Нормально! Классный такой мужик.

— Только бы Тимка не стал ревновать…

— Не бойся. Тимка же не дурак. Потом, мы ведь скоро женимся, конечно, и тебя не бросим, но все-таки лучше тебя куда-нибудь пристроить.

— Что со мной сделать? — переспросила Маша.

— Отдать в хорошие руки, — захихикал Кузя. — И желательно — не бедные. Он как, богатый?

— Да какая разница? Главное, чтобы человек был хороший. Хотя, он мне сегодня в салоне «Дарина» платье хотел купить за такие деньги, какие мне и не снились. Но я отказалась.

— Ну и зря! Это самый лучший салон, ты уж мне поверь.

— Я верю. Мы это платье напрокат взяли.

— Мам, — прыснул со смеху Кузя. — В «Дарине» платья напрокат не дают!

— А он уговорил — и нам дали!

— Ага, он, конечно, не при тебе их уговаривал-то?

— Нет, я переодевалась.

— Ну, он не только богатый, а еще и умный. Только куда он этот наряд потом денет?

— Обратно сдаст. Это же напрокат.

— Это он тебе сказал. Не дают там напрокат!

Тут до Маши дошло, что ее обманули. Он же сказал, что оставил в залог удостоверение. А что же тогда показывал соседке Веры Травниковой?

— Павел! Как ты мог?!