Подождать до рассвета

Глава 52

Ильдар сравнивал постоянно. Каждый шаг, каждый взгляд, каждое слово. Он словно трезвел. Словно где-то внутри него садился аккумулятор, и его страсть к Алене гасла с каждой минутой. Что он будет делать, когда она мигнет в последний раз?

Дома, в Ярославле, его жизнь была так наполнена заботами и проблемами, что милая девочка Алена с чашечкой восхитительного кофе, сваренного специально для него, казалась ему верхом совершенства и пределом мечтаний. Здесь, в этом роскошном месте, красота его молодой жены казалась еще более утонченной и уместной, но какой-то чужой и далекой.

В «Резиденс-Отеле», где Ильдар снял за неприлично большие деньги номер из двух огромных комнат с видом на голубую лагуну, Алена чувствовала себя как дома. Будто она родилась и выросла именно в такой роскоши, и вела себя так, будто уже бывала здесь раньше. Удивительный талант адаптироваться к обстановке. Самому Ильдару Каримову, внуку татарской торфушки и тракториста, приехавших когда-то на заработки в Ярославль и всю жизнь проживших в бараке с земляным полом, было неуютно и неспокойно в этом дворце с высокими треугольными крышами и мраморными бесконечными колоннадами, в гостиной с пробковым полом, стенами, увешанными узорно плетеными циновками, и задрапированным тонким шелком потолком. Этот потолок почему-то не казался ему, как Алене, перистым облаком в небе, а напоминал изнанку крышки гроба, которой его накрыли. Ему все время хотелось вырваться из этой гостиной на волю.

Он поднимался утром чуть свет и уходил в просторный холл отеля, садился в низкое резное кресло и заказывал бодрым, несмотря на ранний час, официантам минеральную воду и мороженое с пальмовым сиропом. Или шел плавать в бассейн. Никто, кроме Ильдара, туда, кажется, не ходил. Все купались прямо в океане и загорали на белом песчаном пляже. Но Каримов боялся открытых водоемов с детства, когда едва не утонул в торфяном карьере: неудачно нырнул и ударился головой о корягу на дне.

Около восьми утра он шел на теннисный корт. К этому же времени туда подтягивался один пожилой, но бодрый и спортивный немец. Они играли пару партий, потом немец уходил завтракать, а Ильдар тащился в свой номер за женой.

Алена к этому времени уже возлежала в огромной ванне. Без пены, чтобы он видел ее совершенное тело. Вся ванная комната была отделана мрамором с голубыми прожилками, и Алена, нежившаяся в воде, казалась Ильдару тоже мраморной статуей, фарфоровой куклой, неживой и холодной.

Она всегда пыталась затащить в эту ванну и его, но он уворачивался и сопротивлялся. Затащить ей все же удавалось, но не всегда. Когда удавалось, Ильдар мысленно ставил галочку: секс был, и вздыхал облегченно. Словно двадцать лет вместе. Какой ужас…

Она каждый день упорно варила ему кофе. Он упорно не пил. Да, он знал, что кофе изумительный, но, как только брал в руки чашку, видел в темной ароматной жидкости призрак полутораметрового червяка, побывавшего в желудке Юрки Бритвина. И все — никакого кофе. Отвернуло. Он не мог обидеть Алену, совесть не позволяла, а потому изощрялся, как мог. Выходил пить кофе на балкон — и выливал прямо вниз. Просил жену срочно принести сотовый из спальни — и выплескивал в изящную кадку с экзотическим цветком. Пару раз удалось отказаться, сославшись на высокое давление. Вот нечем больше ему заняться на Маврикии, как придумывать способы избавления от кофе!

Они никуда не ходили вместе, кроме ресторана в завтрак, обед и ужин. Между трапезами — разбегались по своим интересам. Ильдар отправлялся играть в гольф. Алена — на массаж. Он шел в сауну, она — в центр красоты. Он — кататься верхом, она — на пляж. И оба были этим довольны. Действительно, будто двадцать лет вместе!

Алена иногда будто спохватывалась, начинала повсюду таскаться за мужем и делать вид, что ей безумно интересен гольф или она обожает лошадей. Потом эта блажь проходила, и она снова пропадала в водолечебнице или на ароматерапии. Однажды она все же затащила Ильдара в центр красоты с собой, и он случайно попал на занятия медитацией Тай Ши. Ему неожиданно очень понравилось сидеть на белом ковре в сложной, но очень удобной позе и отрешаться от всех мыслей. Мысли никуда деваться не желали, они упорно лезли в его и без того тяжелую голову, плодились и размножались.

В покое медитации под англоязычное бормотание инструктора-азиата приходило новое понимание проблем. Их не стало меньше, но они как-то выстроились ровными шеренгами и колоннами и бодро чеканили шаг, как на параде.

Если бы Камо Есакян любил свою жену, Ильдар бы понял его желание отомстить Стасу, покусившемуся на любимую женщину. Но Камо знал об их романе и раньше, а любил, сволочь, Машку Рокотову. Он не имел права мстить и отнимать у Стаса жизнь. Но отнял. И не только у Стаса, но и у его старухи-матери, которая покончила с собой от горя. Ильдар старался не допускать даже мысли о том, что его собственные угрозы и давление могли послужить толчком для этого самоубийства. Если он только впустит эту мысль в ровный строй других, он сойдет с ума. Нет. С этим все. Камо виноват, и наказание ему пусть определяет суд.

Иск. Камо здесь ни при чем. Он просто использовал удачно сложившиеся обстоятельства как повод встретиться со Стасом. Иск — свинья, которую подложил Коля Сычев. Мотивы Коли понятны: компания стала прибыльной и перспективной, на горизонте — еще большие деньги. Сычев никогда не отличался порядочностью и принципиальностью, решил сожрать Ильдара и все прибрать к своим рукам. А тут еще такая удача подвернулась: Стас погиб. Раз уж Коля затеялся со всем этим, значит, держал компанию «Дентал-Систем» под пристальным контролем и не упустил момент, перекупил у глупой старушки акции Стаса.

А потом будет суд, который, чем черт не шутит, Сычев, вернее, подставная фирмешка, выиграет. Если честно себе признаться, то может и выиграть! Заплатит, подмажет, извернется, пригрозит. А у Ильдара нет под боком Камо, который так лихо разруливает все подобные проблемы, помочь будет некому, и на компании повиснет огромный долг.

Что дальше? Еще пара «покушений» на Машу, Тимку или самого Ильдара, чтобы заставить бояться и просыпаться в холодном поту, какая-нибудь взорвавшаяся машина или сгоревший из-за неисправной проводки дом… Потом звонок с предложением продать бизнес по дешевке. Вот и все. Простая и отработанная схема. Он боялся задать себе главный вопрос, но это нужно было сделать. Необходимо. Продаст ли он компанию, если его припрут к стене?

Да, продаст. Не продал бы, если б был один на свете и отвечал только за себя. Но рисковать жизнью близких он не может и не станет. Коля Сычев прекрасно знает об этом, даром что ли они столько лет были друзьями, знает, на какие кнопки надо нажать, и нажмет.

Сейчас в компании все спокойно. Ильдар каждый день звонил Наталье Гусевой. Заму своему не звонил. Все привыкли: если уж шеф уехал отдыхать — по телефону он не доступен и сам никогда не звонит. Конечно, так надолго он свой пост никогда не оставлял, но будоражить подчиненных не хотел. Была и еще одна причина, по которой он никому не звонил: у него было ощущение, что в компании завелась «крыса». Кто-то явно сливал Сычеву информацию. Наверняка. Кто-то из самых близких, самых доверенных лиц. Нужно было непременно узнать кто, и он рассказал о своих подозрениях Наталье. Ей он доверял почти как себе, а для него это «почти» значило очень много.

Сегодня Гусева сообщила, что передала письмо Сычеву.

— Мне не удалось отдать ему твое письмо прямо в руки. Он был на открытии выставки в «Старом городе», даже говорить со мной не стал. Но я передала конверт через его охранника и видела, что Сычев его распечатал.

— Как дела с документами на пакеты акций?

Вчера Наталья говорила, что возникли какие-то непредвиденные сложности с регистрацией сделки, и Каримов беспокоился.

— Не волнуйся, Ильдар. Все там в порядке. Это просто процедура регистрации изменилась. Ничего, я уже все решила. Возможно, потребуются еще подписи Рокотовой и Тимура. Она ведь раньше тебя приедет, ты ей позвони, попроси сразу заехать ко мне и все подписать. А Тимур пусть прямо сейчас придет.

— Ты сама ему позвони.

— Нет, — настаивала Гусева. — Это дело серьезное, он должен знать, что ты его об этом просишь. Должен быть уверен.

Ильдар сам не знал, что его вдруг остановило, почему он переменил свое решение.

— Подожди, Наташа, — сказал он. — Дождитесь с этим меня.

— Но…

— Дождись!

Теперь он уже жалел, что именно так ответил ей, но звонить и возвращаться к этой теме не мог. И не хотел. Но ведь Наталья была сейчас его единственным настоящим союзником, кроме Маши и Тимки, которые само собой не предадут. Плохо только, что уровень не тот, какой хотелось бы. Кто она? Так, пешка. Грамотный юрист. Преданный друг. Слабая женщина, от которой ничего не зависит. Соратником, а не врагом, хорошо иметь такого, как Коля Сычев. Или хотя бы такого, как Павел Иловенский. А что, если действительно?.. Сейчас он в курсе всех проблем Ильдара, его и посвящать ни во что дополнительно не нужно. Он все знает и лично заинтересован в процветании компании.

Ильдар вздрогнул, и, несмотря на удобную расслабленную позу, все мышцы его свело от боли. Он все знает! Он все знает, и на свадьбе, Ильдар видел, весь вечер просидел с парнем, которого прислал Сычев. О чем они говорили? Незадолго до выстрела Иловенский отправил Машу домой. Почему? Знал о том, что будут стрелять, и подстраховался? Тогда почему отпустил лжеводителя, ведь Маша утверждала, что ее хотели убить? Потому что сам его к ней и подослал? Почему он был на свадьбе со своей охраной, кого он там опасался? Почему эта охрана первая выскочила в сквер: чтобы поймать промахнувшегося киллера или чтобы обеспечить ему прикрытие для отступления? И именно люди Иловенского нашли пулю. Естественно, чтобы ее не нашел никто другой. Теперь Ильдар уже не мог вспомнить: он сам или Павел принял решение не вызывать милицию. Кажется, все-таки Павел.

А сейчас он увез в Швейцарию Машу. И если там вдруг произойдет какой-нибудь несчастный случай: она свернет себе шею на горных лыжах или утонет в озере или упадет со скалы, — никто ничего не докажет. А акции до сих пор принадлежат Маше, и для регистрации нужна еще какая-то там подпись. Почему ее тогда не поставили, когда все переоформляли? Потому что согласовывать и регистрировать в срочном порядке помогал Павел Иловенский, вот почему! А вдруг он обманет ее и заставит перепродать акции Сычеву? Или уговорит? Что же делать? Звонить Маше, предупреждать, спасать ее…

А если… А что, если она на его стороне? Если она заодно с Павлом? Почему? Да потому что любит его. Или еще хуже: потому что он, Ильдар, женился на другой! Оскорбил ее этим, и теперь она мстит. Если так, он окончательно погиб.

В кармане кимоно у Ильдара затрещал мобильный. Инструктор что-то недовольно пробормотал о том, что телефоны-де просили в зал не приносить, но Каримов его бормотание проигнорировал, встал и вышел на просторный балкон.

— Да? — слышно было плохо, и что-то трещало в трубке.

— Ильдар? Сычев!

— Слушаю.

— Я получил твое письмо. Алло?

— Да-да!

— Алло, ты слышишь? Перезвонить?

— Нет. Говори. Я сейчас далеко.

— Знаю. Ты уверен, что хочешь этого? Уверен, что хочешь?..

Треск стал таким сильным, что Каримов отдернул трубку от уха.

— Коля, я все тебе написал. Все, о чем я прошу. Подачки твои и жалость мне не нужны.

— Какие подачки? Ты хоть понимаешь, что здорово рискуешь?

— Я все понимаю. Сделай, как я прошу, мне от тебя больше ничего не надо, — Ильдар едва сдерживался, чтобы не заорать.

— Ты понимаешь, что наши с тобой отношения резко изменятся? — спросил Сычев.

— Да. Сделай, как прошу.

— Хорошо, сделаю. Но не думай, что на этом вопрос будет закрыт. Когда ты вернешься, я хочу встретиться с тобой лицом к лицу, понял?

— Да.

Сычев повесил трубку, а Ильдар выругался и с размаху швырнул свой телефон прямо с балкона в цветущие кусты.

С Аленой он встретился, как обычно, в ресторане. Подавали что-то красивое на огромных тарелках. Знакомыми в блюде были только оливки и креветки, а хотелось почему-то окрошки.

— Иля, дай маме позвонить. У меня батарейка села.

— Из номера позвонишь.

— Ну дай, не жмоться! Что ты такой жадный?

Ничего себе, жадный, подумал Каримов, двадцать две тысячи евро ухлопал на эту поездку.

— Иль, дай!

— Полай! Нету телефона.

— А где он?

— Я его выбросил.

— У богатых свои причуды, — хмыкнула Алена. — В помойку что ли?

— Нет, с балкона в кусты.

— Настроение плохое было или модель разонравилась?

— Козел один позвонил.

— М-м…

Она больше не расспрашивала, но Ильдару захотелось вдруг все ей рассказать. И он рассказал. А она — выслушала. И он почувствовал, что слушает она не просто из любопытства или уважительного безразличия. Алена действительно понимала его проблемы и искренне хотела помочь. Переспрашивала и уточняла, и он вдруг понял: она ведь очень умна и скоро станет хорошим юристом. И, может быть, его самым близким единомышленником. Она ведь любит его. И терпит. Всю его холодность, все перепады настроения, всю озабоченность проблемами, когда ему совершенно не до нее и ее переживаний.

Она задумчиво допила красное вино, поставила искрящийся бокал на стол. Крохотная капелька вина пробежала по хрустальной бороздке и ножке бокала на скатерть, и на кипенно-белой ткани расплылось маленькое кровавое пятнышко. Ильдар проследил взглядом за судьбой капли.

— Мой отец не то что телефонами бросался, он стрелял в Сычева, — сказала Алена. — Сычев тогда у папы разом все отобрал: и бизнес, и доброе имя, и даже семью. Да-да, к маме тогда пришла девица и заявила, что она папина любовница. Такие доказательства привела, что мама до сих пор уверена в его предательстве. Да ему тогда и объясниться с ней не дали, заставили уехать из города, можно сказать, в чем был. Я ведь маленькая совсем была, ему просто дали понять: полчаса задержки — и ребенка у тебя не будет, по частям получишь, расфасованную в отдельные пакетики.

Так что меня не удивляет то, что происходит с твоей компанией, но очень беспокоит. Ты же очень рискуешь, Сычев на все способен. Папа сейчас в Ярославле старается особо не светиться, до сих пор опасается. Он бы и не поехал туда, дела заставили, потребовалось его личное присутствие. Да и вообще, он такой человек, все важное любит делать сам или хотя бы сам контролировать. Зря ты не захотел с ним встретиться.

— Я просто не успел. И сейчас, кстати, жалею. Может, он мне и посоветовал бы что-нибудь дельное.

— Конечно, посоветовал бы. И посоветует обязательно. Мы ведь не на всю жизнь сюда приехали, вернемся скоро, хотя и жаль. Тут так чудесно! Знаешь, я завидую даже тем, кто работает в этом отеле. Здесь есть одна русская девочка…

Она заметила, что Ильдар уже слушает ее рассеянно, и поднялась.

— Пойду-ка я поищу твой телефон. С какого балкона ты его вышвырнул?