Подождать до рассвета

Глава 53

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — зудел Кузька все утро.

Витя наконец согласился. Потом сдался и Тимур.

— Ладно, черт с тобой! Но учти, если меня изуродуют так же, как тебя, я повешусь, а ты будешь виноват.

И они отправились на шоу парикмахерского искусства.

В холле выставочного центра их встретила Соня Дьячевская и быстро затолкала в комнатку, отведенную под гардеробную. Распорядитель, Соня называла его Костей, тут же выхватил из ее теплых рук Кузю.

— Виолетта! Забери этого лысика на боди-арт!

Подскочила белобрысая девица и утащила сопротивляющегося Кузьку за дверь.

Костя заставил Тимура сесть, поперебирал его волосы, заглянул в уши, оттянул нижнее веко.

— Зубы показать? — ехидно спросил Тимур.

— Зубы? Нет, зачем? — удивился распорядитель. — Азиат. Вон на вешалке возьми черный костюм, номер бери пятый и топай к креслу.

Потом он занялся Витькой, определил ему синий костюмчик и номер тринадцатый. Не успели парни облачиться в узкие, похожие на цирковые трико костюмчики, безликие, чтобы не отвлекать, по словам Кости, от башки, их тут же вытолкали в зал.

На круглом подиуме стояли парикмахерские кресла, спинками — к центру круга. Модели, сидя в них, не могли видеть друг друга, себя, впрочем, тоже. Привычных для парикмахерских зеркал здесь не было.

Народу набилось — тьма тьмущая! С блокнотами, фотоаппаратами, даже с камерами. На подиум уже поднялись все модели. Тимур успел увидеть, что здесь были и парни, и очень длинноволосые девушки. Витька с перепугу сразу плюхнулся в свое кресло, покрутил головой, увидел, что все стоят, и вскочил.

Ведущий, импозантный моложавый мужчина с пышными усами, объявил о начале показательных выступлений и мастер-класса по парикмахерскому искусству. Потом выступила дамочка из губернаторской администрации, без которой в городе вряд ли обходилось даже открытие общественных уборных. Она изъявила свое желание сесть в кресло к мастерам вместо любой модели, предложение успешно проигнорировали и проводили дамочку с подиума в зал.

Зазвучала музыка, и ведущий стал приглашать героев дня — мастеров-парикмахеров, цветисто титулуя лауреатов, победителей, призеров… Каждый из выходивших под аплодисменты участников шоу усаживал свою модель в кресло и укутывал легким пеньюаром. Витьку, тринадцатого, усадила в кресло последним высокая худая дама в стильных очках, обладательница Гран-при. Как фокусник, извлекла из воздуха ножницы, пару раз звонко щелкнула ими и…

Витька гадал: она уже отрезала ему уши или вот-вот отрежет? Осталась ли у него хоть одна волосинка или уже ни одной нет? Он все косился, пытаясь увидеть Тимку, вдруг он спасет или хоть как-то поможет. Хотя, как он поможет? Его, наверное, так же мучают. Мастерица, издевавшаяся над Витькой, жестко разворачивала его голову и глазеть по сторонам не давала.

Вокруг подиума двигалась толпа зрителей. Передние ряды — справа налево, задние — слева направо. Ряды перемешивались и меняли направление движения. Витя понял: если он сейчас не закроет глаза, то голова закружится, и он грохнется в обморок прямо в зрительское море. И он глаза закрыл. Не открыл даже, когда завоняло не то ацетоном, не то растворителем, и на его голову стали намазывать что-то теплое и щипучее. Наконец его оставили в покое, и он, несмотря на музыку и гул голосов, задремал.

Неожиданно кто-то схватил Витьку за шиворот, за пеньюар и потащил куда-то. Спросонья он даже попытался вырваться, но потом все вспомнил и смирился. Его мучительница стащила его с подиума. Неужели все кончилось, обрадовался он, но не тут-то было! Его сунули головой под маленький душ: смывать краску. Он видел эту краску, стекавшую в раковину, и его охватил ужас. Она была фиолетовая! Неужели у него будут фиолетовые волосы?!

Ему стало так дурно, что он совсем плохо соображал, когда его тащили назад и усаживали в кресло. Снова стригли. Разве что-то еще осталось? Потом сушили оглушительным феном и тянули волосы щеткой. Хотели выдрать то, что не выстригли? Потом брызгали чем-то из баллончика.

Но все имеет свой конец. Прошло и это. Шоу подходило к концу, осталось финальное дефиле. Дама в стильных очках сняла с Витьки пеньюар, наклонилась к его лицу, ухватила за подбородок и повертела его голову из стороны в сторону. Улыбнулась ему белозубой улыбкой, наверное, осталась довольна. Потом откуда-то опять выхватила ножницы и щелкнула всего один раз. Неужели все-таки ухо, испугался Витька и потянулся к щеке. Тут же получил по руке.

Каждый мастер вел свою модель за руку под аплодисменты зала. Отовсюду сверкали вспышки фотоаппаратов, что-то эмоционально комментировал ведущий. Как ни старался Витька Иловенский разглядеть Тимура, не смог его найти. Странно, может, в последний момент его сняли с конкурса? Наконец их сфотографировали всех вместе и отпустили обратно в гардеробную.

— Витя, ты? — окликнул его Тимур.

Витька обернулся. Разве это Тимур? Похож вроде… Нет, не похож. Кто бы мог подумать, что прическа так меняет человека! У Каримова были светло-русые с рыжиной волосы. Местами — с ярко-красными перьями. Они торчали во все стороны, а впереди были зачесаны к лицу. На макушке красовалось что-то похожее на верхушку от ананаса.

— Офонареть… — выдал Витя.

— Да? Ты на себя посмотри, — Тимур взял его за плечи и развернул к зеркалу.

— Ма-ама дорогая! — охнул парень. — А как же дальше-то жить, а?

— Ну прежде чем жить дальше, я удавлю Кузьку. Ему-то что? Он со своей тушки краски смоет — и все. А нам как домой идти?

Витя все еще обиженно хлопал глазами, разглядывая свои иссиня-черные волосы. Их стало как будто больше, и они казались даже длиннее, чем были. Надо же, стригла-стригла… Может, она их расческой так вытянула? Волосы торчали, как и у Тимки, но образовывали какой-то замысловатый рисунок, кажется, решетку из черных и чуть позолоченных прядей.

— Чего? Обалдели? — спросила их девчонка, которой на голове возвели настоящий собор и даже с куполом. — У вас тут лак цветной. Идите вон в душевую, головы-то помойте. Лучше будет.

— Будет? — недоверчиво спросил Тимур.

— Сто пудов, — заверила она, выдула из жвачки здоровенный пузырь, лопнула его и втянула в рот. — Или вам так больше нравится?

Парни кинулись в душевую.

Стало лучше. Определенно. Стрижки у обоих оказались довольно сносными, да что там — замечательными! Без диких укладок волосы лежали красиво и стильно. Но цвет!.. Смуглый, но светловолосый Тимур смотрелся странно и чувствовал себя очень неуютно. Витька повертелся перед зеркалом и махнул рукой.

— Плевать, так поживу. У тебя раньше такого вот цвета волосы были, как у меня сейчас. Смотри и вспоминай.

— Черта с два!

Тимур уже набрал номер на мобильном.

— Бабуля, ты волосы красить умеешь? Да? Слушай, я сейчас к тебе приеду. Как — кого красить? Меня! Да, опять Кузька…

— Тима, — попросил Витя, — а можно я в книжный магазин схожу? Я видел по дороге сюда, большой такой. А домой сам доберусь, можно?

— А ты не заблудишься?

— Нет, я все помню.

— Ладно, звони, если что, — согласился Тимур.

Они вышли из здания, и Тимур заторопился на остановку, а Витя свернул направо и направился к большому книжному супермаркету.

— Витя, а Вить! — тихонько окликнул его Кузя. Он выглядывал из-за угла и жался к стене.

— Ну?

— Злишься, да? — заискивающим голосом спросил Ярочкин.

— Да я-то ничего. Вот Тимур, и правда, злой. К бабушке поехал. Перекрашиваться.

— Елки-палки, он меня повесит!

— Предупреждать надо было. Ты же утром сказал: ничего страшного, только причешут и налачат. А если бы эта тетка меня в зеленый цвет выкрасила?

— Не, в зеленый сейчас уже не модно…

— И на том спасибо! Я в книжный магазин. Пойдешь?

Кузя обрадовался и согласился.

Целый час они бродили среди полок, разглядывали яркие переплеты, листали книги. Витьке нравилось фэнтези, особенно американских авторов, Кузя предпочитал отечественных и еще — всякие ужасы. Набрали целый пакет.

Потом пошли в кино. Кузя тянул время и возвращаться домой не торопился.

— Есть хочется, — пожаловался Витя.

— Мы почти все деньги потратили. Придется домой идти.

— У меня есть еще немного. Есть тут где-нибудь поблизости не очень дорогая забегаловка?

— Есть! — оживился Кузя. — «Макдоналдс»! Пойдет?

— Где?

— Вот через эти дворы. Тут совсем близко.

Они свернули под узкую арку, беседуя и по-детски дурачась на ходу, углубились в темный двор каких-то мрачных домов, в ветхую изнанку нарядного города. Им совершенно не было никакого дела до машины, которая вползла туда за ними следом.

— Вот здесь есть проход между домом и забором, там улица Свободы и… опа! А где же проход?

Не было и никакого забора. Впритык к старому дому красного кирпича стояла стена нового оштукатуренного здания, невысокого, в один этаж. С другой стороны она тоже упиралось в какой-то облезлый дом.

— Пошли обход искать, — вздохнул Витька, они развернулись.

И тут Кузя присвистнул:

— «Они стояли молча в ряд, их было восемь!..»

— Их не восемь, четверо вроде.

Их действительно было четверо. Крепких, здоровенных мужиков в джинсах и темных футболках. Однообразные какие-то, с одинаково угрожающим выражением на лицах.

— Им же деньги нужны, да? — испуганно шипел Кузя. — И сотовые. Давай отдадим. Может, они тогда нас бить не будут?..

— Будут, — мрачно отозвался Витька. — Ты драться-то умеешь?

— Нет! — пискнул Кузя. — А ты?

— Я буду драться.

Витя сделал шаг вперед и своей спиной прикрыл Кузю. Только тут Ярочкин обратил внимание, какой широкоплечий и мускулистый этот пятнадцатилетний пацан. Он принял боевую стойку и казался бы опасным противником, если бы нападавших было не четверо, а один или хотя бы двое.

— Витька, они нас убьют…

Двое двинулись к зажатым у стены мальчишкам.

— Посмотри быстро: там высоко? — велел Витька.

— Где?

— В Караганде! За спиной!

— Да! Нет. Не знаю я!

— Если подсажу, допрыгнешь?

— Я?

Они приближались. Оставались секунды.

Иловенский развернулся, толкнул Кузю к самой стене, схватил его за ногу и под зад, крикнул — прыгай! — и одним рывком поднял тощего парня вверх. Кузька животом повис на краю жестяной крыши и стал карабкаться на нее. Залез и закричал:

— Руку давай, руку!

Но было уже поздно. Витька первым нанес удар, когда те двое подскочили к нему.

— Помогите! — заорал на крыше Кузька.

— Звони в милицию! — крикнул снизу Витька. — Звони, придурок!

Кузя выхватил телефон и судорожно тыкал в кнопки. Пальцы не слушались, телефон выпал, и парень чуть не свалился вниз, ловя трубку по крыше.

Витька бился насмерть и что-то орал Кузе, а тот со страху ничего не мог сделать и ничем — помочь. Потом голос его смолк, слышался только мат и выкрики нападавших. Кузя выглянул из-за края крыши. Витьку уже тащили к машине. А в него, в Кузю, кто-то целился от этой машины из пистолета. Он вскрикнул и откатился назад. Выстрел грянул, сухой щелчок и металлический звон в край крыши, в то место, где только что была его голова. Взвизгнули шины, с места сорвалась машина — и увезла Витьку Иловенского.

Кузя сидел на крыше неведомого склада или гаража, куда его, спасая, закинул Витька, и плакал навзрыд.