Похищенная

БЕГСТВО

Я разом выбросила все четыре лапы — ни дать ни взять автомобиль, выполняющий экстренное торможение. Успела заметить рыжеватую шерсть, белые клыки — и приготовилась защищаться, но пес перелетел через меня. До чего же неуклюжие эти собаки: никакой координации. Ожидая второго раунда, я развернулась, но противника и след простыл — только хвост мелькнул в темноте. Ха. Трусишка.

Едва я сорвалась с места, как ночной воздух прорезал хорошо знакомый яростный рык. Вдобавок, ветер принес запах «пса». Ну конечно же! Пришлось снова прибегнуть к аварийному торможению, и я обернулась.

Клей во весь опор мчался навстречу стае из пяти собак. Нас разделяло около пятидесяти футов. Я кинулась за ним. Обе гончие и один из ротвейлеров предпочли схватке бегство и пустились наутек. Соответственно, на каждого из нас приходилось по одному противнику. Великолепно! Эй, минуточку!.. Клей зачем-то бросился за дезертирами, оставив меня разбираться сразу с двумя псами — ротвейлером и немецкой овчаркой. Черт его дери! Неужели обязательно их убивать?! Как можно быть таким эго… Прыжок ротвейлера положил конец моей беззвучной тираде. Я повернулась к нему мордой, и в тот же миг овчарка сделала бросок, целясь мне в ляжку. Зубы ротвейлера вонзились мне в плечо. Пытаясь скинуть его с себя, я повалилась на спину — и тут же прижала морду к груди, чтобы защитить горло от клыков овчарки; пока та не успела отскочить назад, я разорвала ей ухо. Овчарка с визгом кинулась прочь. Ротвейлер тем временем снова впился мне в плечо и замотал головой. У меня никак не получалось встать на ноги. Плечо прошила обжигающая боль. И, будто этого не хватало, вновь напомнило о себе травмированное колено. Упершись в землю здоровой задней лапой, я с силой оттолкнулась и сбила ротвейлера с ног. Мы спутанным клубком покатились по земле, кусая друг друга наугад. Внезапно ротвейлер слетел с меня, причем в буквальном смысле. Раз — его зубы ищут уязвимое место на моем горле, два — он устремляется в небеса. В глаза мне брызнула кровь. Вслепую поднявшись, я кое-как проморгалась — и увидела Клея с мертвым ротвейлером в пасти. Справа что-то мелькнуло: на Клея ринулась овчарка. Прыгнув наперерез, я вырвала ей глотку еще в воздухе. Внезапно послышались голоса охранников.

Я устремилась к реке, однако Клей встал мне поперек дороги и подтолкнул в другую сторону, к чаще. Да что это он? Чуть поодаль обнаружились еще два собачьих трупа. Так вот в чем дело… Клей позаботился о гончих: нас не смогут выследить, и перебираться через реку не нужно.

Нырнув в подлесок, мы обогнули преследователей с севера. Группа охранников и единственный уцелевший ротвейлер прогарцевали футах в тридцати от нас, так ничего и не заметив. В отличие от людей, мы передвигались почти бесшумно, а юго-восточный ветер не мог донести до собаки наш запах.

Мы направились на северо-восток. Через две мили Клей остановился. Я принюхалась. Что-то машинного зловония не чувствуется — одни лесные запахи. Клей потерся о мой бок. Даже через шерсть от его тела шло приятное тепло. Обойдя вокруг меня, он оглядел раненое плечо, лизнул его пару раз и продолжил осмотр: заставил улечься на бок, обнюхал многострадальную коленную чашечку и принялся ее вылизывать. Я вскочила на ноги, показывая движениями, что нужно скорей бежать, но Клей опять уложил меня — на этот раз без всяких церемоний — и снова принялся за мою заднюю ногу. Закончив с ней — опять за плечо. Время от времени он поворачивал голову, тыкался мордой мне в щеку, обдавая горячим дыханием, и возвращался к своему ответственному делу — чистке ран. Уши его беспрестанно шевелились — не идет ли кто? Наконец он помог мне подняться на ноги и, еще раз потершись о меня, легкой побежкой бросился на северо-восток. Я последовала за ним. Полчаса спустя в воздухе появились запахи шоссе. Самое время для Преображения.

Закончив, я не спешила выходить из укрытия — слушала, как шуршат листья под ногами Клея, расхаживающего взад-вперед по поляне, и думала: да что же это я такое творю, черт возьми? Девять долгих дней прошли в мучительной неизвестности — увидимся ли мы когда-нибудь? И была еще нескончаемая ночь, когда я считала его погибшим… Мне бы кинуться к нему на шею, а вместо этого я стою на коленях, и сердце гулко колотится — не от предвкушения встречи, а от чувства, больше похожего на страх. Где взять смелости, чтобы подойти к нему? Словно вижу его в первый раз и не знаю, как вести себя с незнакомцем. Свернуться бы калачиком на земле и лежать так, пока он не уйдет… Не то чтобы мне и вправду этого хотелось. Просто… жаль, что Джереми сейчас не с нами. Почему все так сложно? Неужели нельзя обойтись без посредника между мной и любимым человеком? Ведь только с Клеем мне бывало по-настоящему спокойно. А теперь он вдруг стал для меня чужим… Да что за чушь?! Однако никакие доводы и укоры не помогали, потому что я попросту боялась. Боялась, что в его взгляде что-то изменилось… страшилась увидеть в этих глазах выражение, с которым он смотрел тогда на Пейдж.

Клей остановился.

— Елена? — негромко позвал он.

— Э-э-э… Я не одета.

Глупее ответа и не придумаешь. Вопреки моим ожиданиям, Клей смеяться не стал — подошел поближе, протянул руку. Закрыв глаза, я позволила ему вытащить себя из зарослей.

— Нашла время для шуток, да? — прошептала я.

Ни тени улыбки. С какой-то странной нерешительностью, даже неуверенностью Клей пристально посмотрел на меня и прижал к себе. Ноги мои подкосились, и я упала в объятия любимого. Уткнувшись в его плечо, жадно вдохнула знакомый запах. С губ сорвался звук, подозрительно похожий на всхлип. Аромат его тела переполнил мой разум, прогнал все мысли, добрые и дурные. Я вздрогнула — и через миг затряслась всем телом. Клей обнял меня еще крепче, одной рукой поглаживая по волосам, другой по спине.

Дрожь наконец прошла. Я подогнула колени, и мы опустились на холодную землю. Ладони Клея легли мне под спину, словно теплые подушки. Я робко прикоснулась губами к его губам, будто в любую секунду он мог отстраниться, отвергнуть меня. Рот Клея прижался к моему — сперва нежно, потом все крепче и крепче: мне нечем уже было дышать… ну и пусть. Я раздвинула бедра и направила его в себя.

Лежа рядом с Клеем на влажной от росы земле, я вслушивалась в лесные звуки, но слышала лишь, как колотится его сердце, с каждым вдохом потихоньку замедляясь. Эх, весело будет, если нас сейчас обнаружат охранники. Вот она, свобода — рукой подать, а мы валяемся в траве, отложив побег ради плотских утех. Что это — смелость, безрассудство, элементарная тупость? Наверное, все сразу. А вообще-то такое с нами и раньше случалось: не в первый раз, ускользнув из лап смерти, победу мы отмечали сексом.

— Нам пора, — проговорила я.

Клей усмехнулся.

— Неужели?

— Ага. Если только ты не захватил с собой чего-нибудь пожевать. Тогда можно было бы устроить пикник, а потом в обнимку встретить восход.

— Извини, родная. Не захватил. Милях в десяти отсюда городок, позавтракаем там.

— Да, куда нам торопиться-то? Сначала секс, потом поедим не спеша. Может, даже выкроим время на осмотр местных достопримечательностей.

Клей расхохотался:

— Боюсь, из достопримечательностей тут одно кафе для автомобилистов. Собирался я, как бы это сказать, в спешке, так что запасной одежды не взял. Придется разделить мою. Зато если после завтрака надумаем еще раз заняться любовью, наша задача облегчится.

— Ты просто отвези меня домой, и все.

— Хотел бы, да не могу, родная.

— В смысле, к Джереми и остальным.

Кивнув, Клей встал и выудил вещи из тайника за деревьями. Мне достались рубашка, трусы-боксеры и носки, ему — ботинки и джинсы. Как только мы оба были — пускай наполовину — одеты, он поднял меня на руки и понес к машине. И не из романтических побуждений: иди я сама, промочила бы носки. Кроме того, напоминало о себе раненое колено, стоило перенести вес тела на левую ногу. Видимо, что-то от романтики в этом все-таки было. Такую романтику, с привкусом прагматичности, мы и ценили больше всего.

Оказывается, нас занесло в штат Мэн. И не в курортную зону, не куда-нибудь на побережье, а в глушь вблизи канадской границы. Когда Клей готовился покинуть основную группу, круг поисков сузился до северной оконечности Мэна. В отсутствие приемного сына Джереми решил перебраться вместе с остальными в канадский Нью-Брансуик — и недалеко, и относительно безопасно. Все эти подробности Клей вызнал, позвонив ему с придорожного телефона-автомата на сотовый.

На пути в Нью-Брансуик мы по возможности держались второстепенных дорог, однако в той части Мэна некоторыми из них пользуются так редко, что многие даже не обозначены на карте. В конце концов пришлось свернуть на магистраль I-95. Спустя сорок минут мы уже подъезжали к пограничному КПП между американским Хултоном и канадским Вудстоком. Как всегда, никаких трудностей не возникло. Всего-то притормозить у будки и ответить на несколько простых вопросов. Гражданство? Куда держите путь? Как долго планируете оставаться в Канаде? Огнестрельное оружие, алкоголь, свежие фрукты или овощи с собой имеются?[29] Желаю вам приятно провести время в нашей стране.

Да, я от души надеялась, что выйдет так и никак иначе.

Группа дожидалась нас в мотеле, расположенном в паре миль от Трансканадской магистрали, в районе Накауика. Джереми выбрал запад провинции Нью-Брансуик в качестве опорного пункта по двум причинам. Во-первых, теперь наша база находилась за пределами Соединенных Штатов. Такеру и его молодцам известно, что все мы — за исключением меня — американцы. Соответственно, искать они нас будут скорее всего в Штатах, хотя Канада и в двух-трех часах пути. Во-вторых, в западной части Нью-Брансуика основная часть населения говорила на французском языке. Джереми видел в этом помеху для врага, однако на практике преодолеть языковой барьер легче, чем пересечь границу. Официально Канада двуязычная страна, но здесь не так-то просто прожить, хотя бы чуть-чуть не зная английского. И все-таки если Такер отправит сюда поисковый отряд, он нацелится прежде всего на восточные области провинции, где англоговорящих большинство. Поэтому, несмотря на то, что от комплекса нас отделяло каких-то двести миль, здесь мы находились в большей безопасности, чем, скажем, во Флориде.

В машине мы с Клеем почти не разговаривали. Любой на его месте засыпал бы меня вопросами о похитителях, о комплексе, о подробностях побега. Да, рано или поздно придется на них ответить, но сейчас хотелось только откинуться на спинку сиденья, созерцать пейзажи за окном — и выкинуть из памяти события последних дней. Клей понимал как никто.

До места мы добрались к половине десятого. Перед мотелем — почтенного возраста, но зато довольно ухоженным — красовался огромный щит с надписью «Bienvenue — Добро пожаловать». На парковочной площадке стояло с полдюжины автомобилей. Вечером здесь было бы не протолкнуться от отпускников, держащих путь из Онтарио или Квебека в Приморские провинции,[30] но вчерашняя партия отбыла, видимо, еще до завтрака.

— А мы приехали куда надо? — поинтересовалась я. — Что-то знакомых машин не видно.

— Скорее всего наши пересели на новые колеса. Зато вон того парня я откуда-то знаю…

Возле клетки с куропатками и фазанами, спиной к дороге, стоял Джереми. Я распахнула дверцу и выпрыгнула прямо на ходу.

— Проголодался? — крикнула я, подбегая к нему. — Птички-то жирненькие.

Джереми с улыбкой обернулся, ничем не выражая удивления — словно я здесь битый час околачивалась. Наверное, завидел нас еще на подъездной дорожке, но дожидался здесь. Еще недавно это сильно меня задело бы, и я часами бы мучилась, гадая, почему он ко мне не подошел. Однако Джереми и не думал никого игнорировать. Он ждал. Любой другой член Стаи кинулся бы навстречу, заключил в объятия, сказал бы, что соскучился… Но это было не в стиле Джереми. И все же, когда я обняла его и поцеловала в щеку, он тоже обнял меня, шепнув тихонько, что рад меня видеть. Ничего больше и не требовалось.

— Перекусить удалось? — спросил он. Да, таков уж Джереми… Я девять дней провела в заключении, а он первым делом интересуется, как меня там кормили.

— Мы по пути позавтракали, — вставил Клей, — но, возможно, ей не хватило.

— Я на грани голодного обморока!

— В миле отсюда есть приличный ресторанчик, — заметил Джереми. — Поедим там. Но сначала вам стоит что-нибудь на себя накинуть. Это касается обоих. — Он повел меня к мотелю. — Разместимся в моем номере. Аптечка там. Судя по состоянию твоего колена, она нам понадобится.

На пороге одной из комнат возникла Пейдж. Я улыбнулась и помахала ей, однако Джереми потянул меня за руку, и через пару секунд я вошла в номер Альфы.

— Всем не терпится тебя увидеть, но ничего, подождет, — обронил он.

— Да, сначала бы душ принять.

— Нет, сначала мы тебя будем лечить. После — душ, еда и отдых. Не горит.

— Спасибо.

— Меня больше всего колено ее тревожит, — сказал Клей, когда я уселась на кровать. — Плечо разодрано, но мышцы не задеты. С коленом хуже. Рана почти затянулась, но ее снова растеребили. Царапины на лице и руках неглубокие, однако их надо обработать. Еще у нее небольшой порез на ладони и пороховые ожоги на плече и на боку. Да, еще нужно проверить ранки на животе. Правда, они уже зажили.

— Нужно, говоришь? — отозвался Джереми.

— Прости.

Клей извинялся не столько за свою настырность, сколько за события последних дней, за «самоволку». Медосмотр продолжился в молчании. Джереми занялся моим коленом, но тут в животе у меня забурчало.

Альфа через плечо взглянул на Клея.

— Ресторан находится по правую руку от магистрали. Езжай на юг и скоро его увидишь. Там должны быть блины навынос.

— Et le jambon, s’il vous plait,[31] — промолвила я.

— Там говорят и по-английски, — с легкой улыбкой бросил Джереми, заметив, что Клей в нерешительности застыл на пороге. Осторожно удалив из раны старые швы, он добавил: — Она сказала, что хотела бы еще ветчины. Naturellement.[32]

— Ясно, — ответил Клей и с этими словами вышел.