После развода. Хочу тебя вернуть

Глава 23

В зале шок. Мэр поднимает брови. Олег застывает у стены. Я стою у дверей, каменея, как статуя.

Ильдар молчит. Его лицо бледнеет, как у человека, который вроде бы и мечтал о ребёнке… но не так. Не сейчас. Не в такой обстановке. И не перед всеми.

Алеся все еще продолжает рыдать, спрятав лицо у него в груди, словно он её единственное спасение.

И все смотрят на меня.

На жену. На женщину, которую только что публично вышвырнули из жизни.

– Ты что, толкнула её?! – голос Ильдара режет, будто кнут. – Беременную женщину?! Ты в своем уме, Надя?! Как ты посмела?!

Я не успеваю ответить, я даже вдохнуть не могу.

– Твоя злоба уже в печенках сидит! – рявкает он. – Сколько можно, а?! Ты думаешь, что после такого я к тебе вернусь?

– Я её не трогала, Ильдар. – голос мой тихий, но в нем сталь. – Ты знаешь, что я её не трогала.

– Я знаю только, что ты завидуешь. Что ты не можешь отпустить. И если с ней или с ребёнком что-то случится… ты даже представить не можешь, какие у меня есть адвокаты.

Я стою у входа в зал. Холодный свет люстры режет глаза. Сердце стучит гулко, будто хочет вырваться из груди. Алеся с залитыми слезами глазами прижимается к Ильдару, он обнимает её за плечи и смотрит на меня, как будто я прокаженная.

Но тут из-за моей спины шаг вперед делает Олег.

– Минуточку. – его голос ровный, но в нем есть что-то, что заставляет всех замолчать. – Прежде чем тут начнется самосуд, давайте определимся с фактами. Кто видел, как Абрамова толкнула эту женщину?

Он обводит взглядом зал.

Тишина.

– Я не видел, – хрипло отвечает помощник мэра, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

– Шёл сзади. Но… Надя вела себя спокойно. Я бы заметил что-то агрессивное. Но ничего такого было.

Я вижу, как лицо Ильдара напрягается. Челюсть сжимается. Алеся продолжает всхлипывать, не глядя ни на кого.

Олег не теряет хладнокровия:

– Пока нет ни одного свидетеля, который бы подтвердил, что Надежда действительно толкнула эту даму, все обвинения голословны. И она вовсе не обязана продолжать здесь находиться. Если Абрамова захочет уйти – она уходит. Без скандалов и угроз.

Он смотрит на меня и тихо, почти беззвучно, кивает: «Я рядом».

Ильдар вспыхивает, как костёр:

– Ты не смеешь уходить, Надя! Это позор! Перед мэром, перед гостями… Ты выставляешь нас идиотами!

– Ты справляешься с этим сам, Ильдар. Без моей помощи, – спокойно отвечаю я, хотя внутри всё горит.

– Простите нас, Руслан Харисович, – быстро вмешивается Ильдар, обращаясь к мэру, – Вы видите, какие… сложные обстоятельства. Моя жена… временно не уравновешена. Это всё нервы.

Мэр поднимает брови. Холодно, почти презрительно.

– Меня не интересуют семейные разборки, Абрамов. Я пригласил вас, чтобы обсудить музей, а не смотреть представление с падениями, криками и… театром одного актёра. – он смотрит на Алесю, затем на меня. – Если вы не можете держать личное при себе, как вы собираетесь управлять большим проектом?

Ильдар молчит. Напряжение густеет, как гроза в воздухе.

Алеся продолжает всхлипывать, сжимая живот, Ильдар напряжён, как пружина. Все взгляды на мне. Но я больше не чувствую страха. Ни стыда. Ни боли. Только ясность.

Я слегка разворачиваюсь к мэру, держась спокойно и даже чуть отстранённо.

– Благодарю вас за вечер, Руслан Харисович. Простите за... семейную неловкость.

Мэр смотрит на меня внимательно, чуть медленнее кивает.

– Всего доброго, Надежда. Было приятно познакомиться лично.

Олег тоже слегка кланяется, чуть приподнимая подбородок, я едва делаю несколько шагов к двери, как меня вновь останавливает голос мэра.

– Ах, да. И, Надежда Валерьевна, вы свободны завтра днем? Я бы хотел встретиться лично с Вами…

На секунду возникает ступор, но уже спустя секунду, мэр, словно прочитав непонимание в моих глазах, добавляет:

– Это по поводу музейного проекта. Я так понимаю, вы много понимаете в проектировании…

Я едва не задыхаюсь от восторга.

Неужели? Неужели он сейчас сделал это предложение именно мне?!

Стараясь сохранять спокойствие и не слишком показывать свой восторг, я лишь учтиво киваю в ответ.

– Да, я свободна завтра. И еще раз спасибо за приём.

Ильдар вытягивает шею, будто хочет что-то сказать, но рядом стоит мэр, и его слова застревают где-то в горле.

Он мычит, не смотря мне в глаза:

– Постойте, подождите, но ведь она… Музей – это моя жизнь, моя отдушина.

Но я уже не поворачиваюсь у нему. Не крика, не слёз. Только молчание. Оно громче всего, и оно говорит за меня.

Ильдар бросает мне взгляд, будто хочет прожечь спину. Его глаза пылают злостью, унижением, растерянностью. Но он ничего не может сделать. Сейчас нет.

Я иду к выходу. Каждый шаг звучит в зале, будто удар молота. Олег идёт рядом, сдержанный и внимательный.

Я даже не оборачиваюсь.

Ильдар этого не заслужил.