После развода. Хочу тебя вернуть

Глава 28

Мэр чуть поворачивается к Геннадию, его голос ровный, но в нём слышится уверенность человека, который привык раздавать приказы:

– Ну что? Ты всё слышал. Знаешь, что она умеет. И на кого работала. Какой у тебя вердикт?

Геннадий молчаливо поджимает губы, не отводя от меня взгляд, и только сейчас у меня вдруг появляется возможность его как следует осмотреть.

Драгунский высокий, плечистый, с той выправкой, что бывает у людей, которые привыкли входить в любую комнату и занимать в ней место, даже если она полна других. Волосы чуть тронуты сединой, но это ему только идёт.

Его взгляд… Он не просто смотрит – он сканирует, проходясь по лицу, волосам, костюму, словно проверяет на прочность. В глазах ни улыбки, ни тепла, только внимательность и чуть заметное недоверие.

Я чувствую, как у меня внутри всё сжимается.

Неуютно. Словно я попала на экзамен, о котором меня не предупредили. Что вообще происходит?

Мэр сидит спокойно, как будто всё происходящее для него абсолютно нормальная ситуация, в то время как я, ещё вчера копаясь в старых чертежах на своей кухне, сейчас нахожусь в одном из самых дорогих ресторанов города.

Напротив меня сидят два влиятельных, известных мужчины, которые смотрят так, будто оценивают меня не как случайную знакомую, а как… потенциального партнёра в каком-то важном деле.

Внезапно Геннадий придвигает стул и оказывается совсем рядом. Его движения точные, неторопливые, как у человека, который привык контролировать каждую деталь вокруг.

– Хочу ещё переговорить с вами, – говорит он спокойно, но в голосе слышится проверка. – Просто… Кое-что уточнить.

Я сглатываю. Даже не успеваю дать ему ответ, как он начинает:

– Какой тип арматуры вы бы использовали для несущих колонн в здании с высоким коэффициентом сейсмостойкости?

– А500С, с проверкой по ГОСТу и расчётом на дополнительную нагрузку, – отвечаю я, не задумываясь.

– Как компенсируете тепловое расширение стеклянного купола в северном климате?

– С помощью плавающих опор и силиконовых герметиков с низким коэффициентом усадки, плюс закалённое стекло с ламинацией, – слова сами слетают с губ.

– При реконструкции исторического фасада что в первую очередь учитываете?

– Несущую способность старой кладки и соответствие декоративных элементов оригиналу, иначе получите отказ в согласовании.

Вопросы сыплются, как из автомата. Он то спрашивает про вентиляционные шахты, то про расчёт пролёты, то про виды гидроизоляции. И я отвечаю быстро, чётко, словно на экзамене, который ждала всю жизнь.

Я не знаю сколько длится эта проверка, но в какой-то момент Геннадий резко замолкает и медленно откидывается на спинку кресла, переводя взгляд с меня на мэра, потом обратно. В его глазах появляется что-то лукавое, как будто он только что проверил меня на прочность и остался доволен результатом.

Мэр молчит, наблюдает за нами, но в комнате чувствуется напряжение. Плотное, как густой туман. Я не знаю, что они между собой уже решили, но понимаю, что сейчас происходит что-то важное.

Геннадий чуть наклоняет голову и, будто невзначай, говорит:

–Надежда, я правда удивлен… Думаю, мы могли бы быть с вами в одной команде. Если, конечно, у вас есть желание на меня поработать?

Слова ударяют неожиданно, как глоток крепкого вина. Я не сразу понимаю, что он сказал.

И тут, как вспышка, в голове всплывают слова Ильдара: «Этот Драгунский только и ждёт, чтобы перехватить у меня проект. Этот хищник отбирает всё, что плохо лежит. Никакой этики, никакой тактичности». Я слышала это десятки раз. И всегда с ненавистью в голосе.

А теперь этот «хищник» сидит напротив, предлагает мне работу и смотрит так, будто уже уверен, что я соглашусь!

– Мне… Нужно время, – произношу я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – На раздумье.

Геннадий чуть приподнимает уголок губ.

– Конечно. Подумайте. Но долго я ждать не люблю.

Я отвожу взгляд в сторону, чтобы спрятать смешанные чувства. Впервые за долгое время у меня есть выбор. И этот выбор может дорого обойтись Ильдару.