После развода. Хочу тебя вернуть

Глава 59

Надя

В архиве стоит сухой запах бумаги и старого металла. Воздух тяжелый, как будто пропитан пылью десятилетий. Я уже третий час сижу над стопкой папок и таблиц, и глаза слипаются от цифр. Максим сидит рядом. Терпеливый, собранный, будто у него батарейка вечная. Только пальцы устали крутить страницы, и кофейная чашка опустела уже раз в третий.

– У меня ничего… – бормочу я, закрывая очередную папку. – Всё то же самое: акты, копии договоров, сметы. Максим молча кивает, но не останавливается, продолжая листать очередную папку.

Мне бы его выдержку и упорство. Он, похоже, во всем такой. Ищет ответы, пока не убедиться в своих догадках. И вот сейчас у него взгляд, как у охотника, который знает, что добыча где-то рядом.

Я уже клюю носом над бумагами, когда слышу его короткое:

– Надь. Смотри.

Голос звучит как ток. Я вскидываю голову, словно очнувшись ото сна, и вижу, что Максим держит в руках потертую папку с логотипом «ГеоПроект». На обложке подпись самого Драгунского и дата. Два месяца до того, как мэрия официально объявила тендер.

– А вот и прямые доказательства… – шепчу я. Максим спокойно раскрывает папку. Внутри ровно разложены отчеты о проведении геологических изысканий, подписи инженеров, акты проверки, даже фотографии. А внизу подпись. Я присматриваюсь. Фамилия и инициалы самого мэра!

Меня пробирает холод. Я провожу пальцем по строкам, вчитываюсь: «Участок №7. Риск проседания. Не рекомендован под капитальное строительство».

Дата за два месяца до тендера.

– То есть они уже ВСЕ знали, – шепчу я. – Драгунский провел буквально все обследования и с самого начала знал, что этот участок не годится.

– Да, – отвечает Максим, глухо. – И если это так, то тендер был просто прикрытием. Он смотрит на меня с тем самым тяжелым выражением, когда человек уже сложил все кусочки мозаики.

– Похоже, они с мэром просто решили подставить Ильдара. Отдали ему проект, зная, что он провалится. А потом красиво прикроют всё «непредвиденными обстоятельствами». Отличный способ отмыть деньги и скинуть это на других.

Я не могу выдохнуть. Слова Максима будто бьют током. Перед глазами лицо Драгунского. То самое спокойное, уверенное, почти нежное, когда он там в ресторане говорил, что просто хотел быть причастен к великому проекту.

Враньё!

Наглое и лицемерное. И вот теперь я держу в руках все доказательства того, что он лишь очередной любитель халявной наживы за чужой счет!

Максим кладет руку мне на плечо.

– Надь… Я знаю, что тебе тяжело это принят. Но, по-моему, ты должна была знать правду.

Я молча киваю. Грудь будто стянуло ремнем.

– Я просто… просто пытаюсь переварить всю эту трехэтажную ложь. И понять, как им удалось все это так идеально обставить, замаскировав под благое дело.

Максим сидит напротив, согнувшись над столом. Свет настольной лампы выхватывает его профиль. Резкие черты, сжатые губы, сосредоточенный взгляд.

– Знаешь, Надь, – говорит он наконец, – чем больше я смотрю на все это, тем меньше верю в сказку про «великое восстановление культурного наследия».

Он стучит пальцем по таблице.

– Вот, смотри. Эти испытания. Наша фирма провела за два месяца до тендера. А потом тендер отдали Ильдару. Зачем?

Я поднимаю глаза. Максим смотрит прямо на меня. Спокойно, но в этом взгляде есть сталь.

– Если бы он хотел помочь, он бы предупредил. Но он молчал. Значит, ему это было выгодно.

Он снова перелистывает папку, нервно, будто не может отпустить. – Понимаешь, Драгунский вовсе не благородный герой, каким хочет казаться. Он не спасает Ильдара, он контролирует его.

Я нахмуриваюсь.

– Но я все равно не до конца понимаю? Как он может его контролировать именно сейчас?

Максим делает короткий, сухой смешок. – Он держит конкурента под рукой. И, возможно, через тебя тоже.

– Через меня? – слова выходят с трудом, будто я их глотаю.

– А как иначе? – он разводит руками. – Ты умная, ты была рядом с Ильдаром, знаешь все детали проекта, все документы. Ты для него идеальная точка доступа.

Я отвожу взгляд. Пальцы машинально сжимают край стола. Максим продолжает, чуть мягче:

– Я не хочу тебя обидеть, правда.

Но всё, что мы видим… – он поднимает папку, потряхивает ею, – выглядит очень грязно.

Я молчу. Внутри пусто. Контролировать через тебя. Эти слова звенят в голове, будто кто-то произносит их снова и снова.

– Я просто поражена… – я с трудом нахожу голос. – Он не был похож на такого человека. Он говорил правильные вещи, убеждал меня в великих мотивах.

Максим усмехается, но в улыбке усталость, не сарказм.

– Надь, у таких, как он, лицемерие просто часть профессии. Спокойствие, уверенность, нужные слова. Они вряд ли знают, что такое справедливая игра, когда за каждый за проекты платят такие деньги. А я уверен, что они с мэром отлично нажились на провале Ильдара.

Он аккуратно закрывает папку и тихо постукивает по ней ладонью.

– Я не утверждаю, что это сто процентов так. Но если хотя бы часть совпадений реальна, то проект музея сплошная ловушка для твоего бывшего мужа, из которой он уже никогда не выйдет победителем.

Я смотрю на документы. Печати, подписи, штампы. Раньше они казались символом чего-то большого, настоящего. А теперь вдруг резко стали следами обмана.

И где-то глубоко звучит его голос: «Ты мне важна, Надя. Я хочу, чтобы ты мне доверяла».

А я сижу здесь, среди пыли и старых бумаг, и понимаю, что больше не знаю, кому вообще можно доверять.