Преграды и прощение

8

Хамильтон

— Она получила стипендию? — спросил я, держа телефон в одной руке, а другой поправляя рубиново-красный галстук, который словно петля затягивался на моей шее.

— Да, хотя директор по стипендиям сказал мне, что она получила бы ее независимо от моего вмешательства. Вера отлично справилась с эссе, а рекомендательное письмо стало огромным преимуществом. Она очень нравится профессорам, — ответил Джек. — Они не объявят победителя стипендии до седьмого декабря, но этой весной она уже будет готова к учебе.

— Конечно, Вера молодец, — огрызнулся я, наполовину гордый, наполовину раздраженный. — Она великолепна во всем, что делает.

Джек усмехнулся.

— Не за что. За то, что потянул за пару ниточек. Даже если она в этом не нуждалась. Вера — настоящий Борегар. Жаль, что брак не удался.

Я ненавидел, когда отец приравнивал успех к тому, чтобы быть Борегаром. Как будто он хотел каким-то образом приписать себе заслуги Веры в ее упорном труде. То, что у моей девочки все получалось, меня не шокировало. Я просто хотел убедиться, что у нее есть деньги, необходимые для начала занятий весной. Завтра был День благодарения, и до выпускных экзаменов оставалась всего пара недель. Время поджимало, и ее стабильность была для меня важнее всего.

Ну, может быть, вторым по важности. На первом месте, пожалуй, было уничтожение моего брата.

Джек замолчал, а я пошел по взлетно-посадочной полосе к частному самолету Борегаров. Отец хотел устроить семейный День благодарения у себя дома, и я должен был присутствовать. Джозеф уехал туда на несколько дней раньше, чтобы встретиться с адвокатом по поводу развода, и остановился в соседнем отеле, а значит, мне не нужно было лететь или оставаться с этим невыносимым ублюдком.

Мои неудобные туфли от Гуччи стучали по тротуару, когда я шел с портфелем в руке. Выглядеть так, будто у меня много денег, стоило немалых денег. В конце концов, мне нужно было сыграть свою роль. Невероятно, как быстро я приспособился к своей новой роли в компании. Хотя, блядь, ненавидел это. Я, блядь, ненавидел все, что с этим связано.

— Похоже, твои первые несколько дней на работе проходят хорошо. Ты чему-нибудь научился?

— Я узнал, что ты тратишь хренову тучу денег на бессмысленные вещи, — ответил я.

Джек рассмеялся.

— Например?

— Ты только что купил офис с игровыми залами для своих сотрудников, — ехидно заметил я.

— Удовлетворенность сотрудников — это хорошо для бизнеса, Хамильтон.

— Хочешь сделать своих сотрудников счастливыми, Джек? Используй эти деньги, чтобы продлить декретный отпуск и предложить лучшую медицинскую страховку.

Несмотря на то, что всю жизнь пользовался его благами, я ненавидел капитализм.

— У тебя невероятное богатство, а некоторые твои сотрудники живут чуть выше черты бедности, Джек. Ты политик, поклявшийся служить обществу, и, тем не менее, ты получаешь сумасшедшие прибыли, не перераспределяя богатство в пользу своих верных работников.

Я поднялся по ступенькам, ожидая, что он ответит.

— Похоже, ты много думал об этом, — заметил он.

— У меня было много свободного времени. Джозеф выделил мне кабинет и велел сидеть там и просто изучать различные корпорации, которыми ты владеешь. Это чертовски скучно. Он не хочет, чтобы я что-то делал. Но я многому научился. У тебя есть технологическая компания в Сан-Франциско, которая занимается сбором данных и продает чертовски полезную информацию рекламным агентствам. Лесозаготовительная компания в Арканзасе, которая разрушает экосистему и едва соблюдает законы об экологической безопасности. Нефтяная дочерняя компания в Персидском заливе, в которой я раньше работал, не соблюдает несколько стандартов охраны труда и техники безопасности. Кстати, это крупномасштабный разлив нефти, который вот-вот произойдет.

— Я думал, ты пытаешься выяснить, что задумал Джозеф, — спокойно ответил Джек.

— Ты хотел, чтобы я проверил «Борегар Индастриз», и я это сделал.

— Только не теряй из виду свою цель. Ты здесь не для того, чтобы вносить масштабные изменения в нашу деятельность, Хамильтон. Моя команда вполне способна обеспечить соблюдение федеральных законов и законов штата. Я хочу, чтобы ты навел справки о Джозефе и нашел отмытые деньги.

— Такое чувство, что ты высадил меня у горящего здания, Джек. У тебя больше этических проблем, чем просто твой сын-психопат. Это довольно дерьмово, что ты едва соблюдаешь законы, которые сам же и подписал.

— Если ты хочешь обсудить свои проблемы, я весь внимание. Но ты на работе всего несколько дней. Давай поговорим, когда ты поймешь, сколько людей зависят от наших компаний, чтобы выжить. Давай поговорим, когда ты будешь лучше разбираться в законах.

Я был на десять шагов впереди него. И уже отправил всю информацию Сеинту для изучения.

— Я тут подумал, — добавил Джек.

— Рад узнать, что ты способен на мысли, Джек, — прорычал я в трубку, после чего кивнул пилоту и направился к одному из плюшевых кожаных кресел.

— Может, стоит пригласить Веру на День благодарения? Ее мать все еще живет у меня. Я знаю, что Лайла будет рада увидеть свою дочь...

— Ни в коем случае. Вся суть в том, чтобы держать ее подальше. С какой стати я должен приглашать Веру на неловкий День благодарения с ее матерью, Джозефом и мной?

Джек прищелкнул языком.

— Я стараюсь, чтобы Лайла была счастлива, чтобы она чувствовала себя комфортно, раскрываясь передо мной. Приглашение Веры как раз к этому и приведет. Не говоря уже о том, что я подумал, что ты захочешь увидеть ее, а не получать всю информацию из вторых рук. И, кроме того, я думал, ты знаешь. Джозеф не приедет. У него появились дела в Сан-Франциско.

Я был в бешенстве.

— Тебе не кажется, что это важная информация, которую я должен знать? Что за дела в Сан-Франциско, Джек?

— Я не знаю. Это ты должен следить за его расписанием, Хамильтон.

— Мы должны быть командой, Джек. Я должен знать, когда Джозеф отправляется в случайные командировки!

Джек выдохнул воздух. Я закатил глаза.

— Может, тебя отвлекает Вера? Может, если бы ты не тратил все свое время на то, чтобы звонить мне и спрашивать, чем она занимается, ты бы смог сосредоточиться на своей работе — своей настоящей работе, а не на исследованиях, которые ты проводишь по поводу вещей, не имеющих отношения к текущей задаче.

Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы не бросить трубку.

— Вера не отвлекает, Джек, — процедил я. — Она — единственная причина, по которой я вообще помогаю тебе сейчас. Еще раз выскажешь такое предположение, и я тут же свалю. Держи свое гребаное мнение о ней при себе, иначе у нас будут проблемы, понял?

Джек хихикнул.

— Ты одержим этой девушкой.

— Это ужасно похоже на мнение, которого я не спрашивал. Ничего такого, чего бы ты уже не знал. Моя одержимость — это отчасти то, почему я вообще согласился помочь тебе, Джек. Прекрати этот разговор. И мне лучше не видеть ее на День благодарения. Очень скоро Вера перестанет нуждаться во мне, и тогда мне не придется следить за ней.

— Жаль, что любовь так не работает, — тихо пробормотал Джек.

— Что, черт возьми, это значит?

— Ты всегда найдешь то, что ей нужно, Хамильтон.

— Ты последний человек, который может давать советы о любви и потребностях.

Джек любил притворяться, что его брак был неиспорченным. Одним из моих любимых занятий было напоминать ему, что он неудачник. Было почти кощунственно сравнивать его фиктивный брак с тем, что я разделял с Верой. Он бы не узнал, что было на самом деле, если бы оно умерло у него на глазах в ванной. Джек продолжал:

— И чем быстрее мы выясним, что задумал Джозеф, тем быстрее ты закончишь преследовать ее.

— Я не преследую ее, — пробурчал я.

— Как скажешь.

У меня был миллион вещей, которые я хотел сказать отцу. И все еще не понимал, почему для меня было так важно унизить Джозефа. Мне хотелось спросить его, прожил ли он всю свою жизнь, чувствуя себя таким образом. Привилегированным. Могущественным. Неудивительно, что мой брат стал психом. Один только частный самолет в моем распоряжении вызывал у моего эго комплекс.

— Как ее мать? — спросил я. — Не рассказала ли она что-нибудь уличающее о Джозефе?

Джек прочистил горло.

— С ней все в порядке. Как ты знаешь, она все еще живет здесь. Очень скучает по Вере. Думаю, мы оба ожидали, что она уже извинится. Мы с Лайлой решили, что ей лучше подождать с переездом, когда развод будет окончательно оформлен.

— Точняк, — протянул я. — Ты ее трахаешь?

Прошла всего неделя, но я уже не сомневался в том, что отец или Лайла не будут против.

Джек громко выдохнул в трубку.

— Конечно, нет. Не будь таким грубым.

Да. Отец точно трахал ее. Но мне было все равно. Вера вырвалась из жизни своей токсичной матери, а Джек был близок к тому, чтобы получить полезную информацию от Лайлы. Мне было наплевать, как он ее заполучил, главное, что получит. Эта женщина должна была что-то знать о Джозефе.

— Расскажи мне о Сан-Франциско? — потребовал я. Дверь самолета уже закрылась, и мы собирались взлетать.

— Наша технологическая компания находится там — та, которая точно не занимается передачей данных, как ты, так красноречиво выразился, — возразил Джек, понизив голос. — Мы также сотрудничаем с небольшой производственной компанией. Мы регулярно покупаем у них товары.

— Джозеф обычно туда ходит?

Я нажал на кнопку, доставая свой ноутбук и отправляя Сеинту электронное письмо с этой новостью. Мы планировали встретиться, пока буду в городе. Слава богу, что в этих самолетах есть Wi-Fi. Я мог бы привыкнуть к таким путешествиям.

— Лайла упоминала, что он много путешествовал. Она утверждает, что это была интрижка, — продолжал бубнить Джек, пока я просматривал журнал полетов семейного самолета. В последнее время мой брат много летал. У Джозефа не было привычки выходить за рамки своих возможностей ради киски. Регулярно летать через всю страну, чтобы перепихнуться, было не совсем в его духе.

Но ради денег? Власти? Ради этого мой брат готов на все.

— Я дам тебе знать, если что-нибудь найду, — пробурчал я.

Джозеф все еще подозревал нас с Джеком, и это делало ситуацию еще более опасной. Я думал, что Джозеф превратит мою жизнь в ад и будет наслаждаться тем, что бьет меня по лицу своим огромным эго при каждом удобном случае. Но нет, он просто спрятал меня в тихий уголок и сделал вид, что меня не существует. Это была не его обычная игра.

— Джозеф все еще доставляет тебе неприятности? — спросил Джек.

— Он притворяется, что меня не существует. Думаю, тебе нужно поощрить его, чтобы тот действительно включил меня в игру. Может, Джозеф не надеется, что я действительно останусь?

— А может, он что-то подозревает, — ответил Джек. — Просто продолжай учиться, изображай заинтересованность. Если Джозеф ставит тебя в угол, вставай и участвуй в совещаниях и прочем. Это все еще в новинку. Я... я горжусь тобой за то, что ты действительно пытаешься, Хамильтон.

Мое сердце сжалось, и мне захотелось разбить телефон, который держал в руке. Я ненавидел то, как воодушевился от его комплимента. Мне было стыдно за то, что я счастлив и испытывал отвращение к самому себе. Я был Борегаром, и у меня это хорошо получалось.

Джек Борегар гордился мной. Мной. Своим внебрачным сыном и окончательным разочарованием.

— Мне нужно идти. И нужно просмотреть несколько бумаг. Я, наконец-то, получил те отчеты о прибыли и убытке, которые ты прислал, и мне потребуется в два раза больше времени, чтобы разобраться в цифрах, чем кому-либо другому. Пока.

Мне пришлось напомнить ему, что я был дерьмом, и он должен был быть недоволен тем, что я не пошел в колледж и всем прочим, чего он от меня ожидал. В конце концов, у нас была игра.

Я не стал дожидаться ответа Джека и повесил трубку. Как мы перешли от едва начавшегося общения к многочисленным звонкам в день? Мне казалось, что я продал свою душу.

— Мы вылетаем, мистер Борегар, — с улыбкой произнесла стюардесса, подавая мне бокал шампанского.

— Спасибо, — довольно грубо ответил я, когда она наклонилась, открывая мне шикарный вид на свои сиськи.

Ничего, это не произвело на меня никакого впечатления. Стюардесса была симпатичной. У нее были светлые волосы и пухлые губки. А задницу мог бы съесть на ужин. Ее знойная улыбка должна была сразу же подействовать на мой член, но я не испытывал ни малейшего желания трахать ее в воздухе. Я не хотел ее. Не хотел никого, кроме Веры Гарнер.

— Я занят, — сказал я, когда она задержалась. Наша семья летала на одном самолете, так что, возможно, она привыкла к тому, что мой брат ее трахал, и надеялась трахнуть более горячего Борегара.

— Конечно, — сказала она с улыбкой, прежде чем исчезнуть.

Оказавшись в небе, я проигнорировал свой портфель — да, гребаный портфель — и начал прокручивать фотографии в телефоне. Вера заполнила весь экран.

Она была воином. На самом деле, ей не нужна была моя помощь. Она заставила своего профессора философии написать бомбовое рекомендательное письмо для ее работы и подала документы на поступление в государственную школу, куда она могла попасть в основном только благодаря оценкам и заслугам. Вера съехала с квартиры, которую ей сняли Джозеф и Джек на следующий день после того, как Лайла объявила о разводе. Она нашла жилье — сначала я думал, что та переехала к Джареду, но был рад узнать, что Вера остановилась у своего профессора философии.

Возможно, я был гребаным преследователем. Мне было все равно. Вера заслуживала лучшего, чем то, что она получила, и я уважал ее стремление к независимости. Мне не хотелось, чтобы она была привязана к Борегарам больше, чем я.

Я смотрел на очередную фотографию Веры, когда зазвонил мой телефон. Джесс. Черт, как же я скучал по своей лучшей подруге. И чувствовал себя дерьмом из-за того, что вычеркнул ее из своей жизни. Она не понимала, что я делаю, но это было необходимо, чтобы обезопасить ее. Факты начинали складываться, и все выглядело не лучшим образом. Если Джозеф замешан в том, о чем я думал, то возмездие будет жестоким. Он не отпустит свою империю без боя, но я не собирался сдаваться, пока у него в спине не окажется нож и пустой бумажник.

Я позволил телефону звонить и переключиться на голосовую почту. Джесс, наверное, сейчас материла меня.

Жаль. Я был в этом деле надолго. Спасти Веру. Защитить Джесс. Покончить с мерзким правлением Джозефа в нашей семье.

Достаточно просто.

Джесс: Ты приедешь домой на День благодарения? Нам нужно поговорить.

Я уставился на сообщение. Да. Впервые в своей гребаной жизни я буду сидеть за столом отца на День благодарения.

Хамильтон: Нет.