Самая желанная для графа (СИ)

Глава 3

Я пришла в себя, но была совершенно без сил, веки налились свинцовой тяжестью, казалось, я не в состоянии открыть глаза, болели голова и все тело.

«Значит, жива», - удивленно пронеслось в голове, но радоваться этому не спешила, потому что понимала: такое падение не могло не сопровождаться серьезными травмами.

Сколько же времени я была без сознания?

- Виктор, - попыталась я позвать жениха, но кроме невнятного звука произнести ничего не удалось.

- Леди Джулиана, Вы меня слышите? – прозвучал почти у самого уха обеспокоенный мужской голос.

В волнении я затаила дыхание, потому что пришло осознание: это обращаются ко мне. Наверное, от изумления мне удалось открыть глаза, я нервно всматривалась в окружавшую меня действительность. Представшая передо мною картина не радовала, а еще больше запутывала меня.

Увидев склонившегося надо мной седого старика в странной одежде, я уже начала было паниковать, когда в голове неожиданно «всплыло»: лекарь Пейтон. Это был не голос, а будто забытое когда-то, а теперь вот проявившееся воспоминание. Рядом с ним стояла светловолосая красивая женщина средних лет, тревожно вглядывающаяся в мое лицо, по ее щекам текли слезы, «матушка, герцогиня Ленора Берксон» - появилось еще одно воспоминание, вогнавшее меня в небольшой столбняк. То есть, я …? «Леди Джулиана Берксон, дочь герцога», - был ответ.

Куда же меня занесло? Может, как в романах, которых я немало прочитала, случайно попала в другое время? А как же Виктор? Мысли проносились в голове, не особо задерживаясь, да и подумать об этом пока не было возможности. Краем сознания решила сначала присмотреться к происходящему, тем более информация мне предоставлялась.

- Леди Джулиана, Вы меня слышите? – спросил старик.

- Да, - удалось прошептать мне пересохшим горлом и, сделав усилие, выдохнула: - Пить!

К губам поднесли чашку с водой и заботливо приподняли голову, я смогла сделать несколько глотков.

- Спасибо, - откинувшись на мягкие подушки, поблагодарила я, стало намного легче.

- Как ты себя чувствуешь, дитя мое? – с волнением в голосе спросила меня женщина, не переставая плакать.

- Пока все болит, и голова, и тело, - призналась я, и тут же непроизвольно вырвалось: – Матушка, не переживайте так.

- Леди Джулиана, Вы помните, что с Вами случилось? – задал вопрос лекарь.

Я молчала, ожидая очередного воспоминания, но перед глазами стояло только искаженное ненавистью лицо Кристины, никакая новая информация в голове не появилась, кроме той, что произошла со мной, то есть, с Юлей.

- Может, Вы мне скажете? – переадресовала ему вопрос.

Лекарь Пейтон переглянулся с женщиной, а потом осторожно произнес:

- Вы оступились и сорвались с холма, к счастью, все обошлось.

- Обошлось? Вы уверены? – удивленно спросила у него, по-прежнему ощущая боли в теле и головокружение.

- Есть, конечно, ушибы и ссадины, но Вам удалось избежать переломов, - уточнил он.

А ведь лекарь прав, действительно, повезло!

- Благодарю Вас, - облегченно улыбнулась я и продолжила расспросы: - Сколько времени я была без сознания?

- Почти сутки, - ответил он, в голосе, да и во всем его облике чувствовалась усталость.

Ничего себе! Знатно навернулась Джулиана! И как же она умудрилась так упасть? Сама споткнулась или помог кто, как, например, мне? Информации на мои запросы почему-то не поступило, и что это может значить? Из-за полученной травмы головы память частично утеряна?

- Как же ты могла, доченька? – с дрожью в голосе спросила меня герцогиня, теребя дрожащими руками носовой платок.

Я удивленно хлопала ресницами, пытаясь вызвать хоть какие-нибудь картинки, чтобы понять, о чем она говорит, но все было тщетно. Зато головная боль усилилась.

- Могла что? – тихо переспросила я, вопрос стоил мне немалых усилий.

- Гертруда нам все рассказала, именно она позвала на помощь, когда это случилось, - сквозь слезы ответила леди Ленора. – Она обещала никому не говорить, Ее Высочество беспокоится о тебе, очень хочет с тобой увидеться.

Передо мной моментально возник образ молодой девушки, у нее были светлые, почти белые длинные волосы, большие зеленые глаза, маленький чуть курносый носик и небольшой рот с капризными пухлыми губками. Она выглядела настоящей красавицей, и ее стройная фигурка лишь подтверждала это. Но у меня это видение вызвало оцепенение: девушка очень напоминала Кристину! Следом пошла информация: «принцесса, вторая дочь короля, также как и мне, ей недавно исполнилось девятнадцать лет. Подруга».

Последнее слово неприятно резануло мое сознание. После того, что сделала Кристина слово «подруга» вызывало у меня, как минимум, настороженность, а тут к тому же еще и внешнее сходство. Разумеется, это необъективная реакция, которую не следует переносить на незнакомых людей, но, даже понимая это, ничего не могла поделать с собой.

Я попыталась спросить, что же она рассказала, но не смогла, уже теряя сознание, услышала, как лекарь говорил матушке:

- Ваша Светлость, леди Джулиане нельзя волноваться! Все вопросы позже, когда ей станет лучше.

Лекарь Пейтон, просидевший в кресле возле моей постели всю ночь, следил за моим состоянием. Мой сон был довольно чутким, я слышала, как он время от времени клал руку мне на лоб, проверяя, нет ли жара, также брал за запястье, считая пульс. В какой-то момент, пробудившись окончательно и не почувствовав мучительной головной боли, не стала открывать глаза, а просто постаралась расслабиться.

Итак, я оказалась в теле девятнадцатилетней девушки, которая проживает в стране под названием? «Королевство Ливазия», - пришел ответ, то есть, это неизвестный мне мир. О том, как я здесь оказалась и для чего, думать не хотелось. Мне необходимо вернуться назад, в свой мир! Туда, где остался Виктор!

При мысли о женихе, к горлу подступил комок, и на глаза навернулись слезы, которые побежали по щекам, как я ни старалась сдерживаться. Что там говорила Кристина: «…он, видите ли, тебя, невзрачную курицу любит и не хочет меня»? То есть, все это время, с момента, как вернулась, она притворялась моей подругой, а сама ненавидела меня, пыталась увести Виктора!

А может, я сама придумала эту дружбу? Может, она меня использовала с самого начала, просто я не замечала? Или не хотела замечать? Было о чем подумать, я ведь знала о недостатках подруги, но не осуждала ее, принимала такой, какой она была, только вот и предположить не могла, что по отношению ко мне она испытывала зависть и ненависть, которые обычно приводят к предательству.

Собственно, именно это она и сделала – предала, потому что, оказалось, что ей абсолютно плевать и на меня, и на нашу дружбу. Эти понятия, судя по всему, у нее, кроме насмешек и презрения, ничего не вызывали. Была ли в том моя вина? Возможно, ведь за столько лет не разглядела подленькую сущность подруги. Что это? Глупость, неумение разбираться в людях или невезение? Пожалуй, всего понемногу, только вот толку от того, что, наконец, кое-что поняла, маловато. С этой горькой мыслью я вновь задремала.

Проснулась утром, когда услышала звук раздвигаемых штор, в окна хлынул солнечный свет, чувствовала я себя довольно бодрой, а если учесть, что до этого более суток лежала почти без признаков жизни, то, можно сказать, здоровой. Горничная Моника помогла мне принять ванну, я с любопытством посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела симпатичную девушку с густыми темно-каштановыми волосами, длиною до пояса. На белой коже выделялись синие глаза с длинными черными ресницами.

Я улыбнулась своему отражению, потому что глаза были мои, не слишком маленький ровный нос и крупноватый рот с полными губами дополняли общую картину. На красавицу Джулиана не тянула, ее можно было назвать симпатичной. Фигура, к счастью, не подкачала, выглядела стройной, потому что всего было в меру.

На теле были видны несколько синяков и ссадин, в том числе на руках и ногах. По всей видимости, Джулиана в прямом смысле кубарем скатывалась с холма, даже удивительно, что лицо не пострадало.

Лекарь вновь прослушал меня с помощью деревянной трубки, проверил пульс и остался доволен результатом. Матушка, пришедшая ко мне сразу, как только слуги ей сообщили, что я проснулась, с тревогой наблюдала за лекарем.

- Леди Джулиана, Вам уже можно вставать и даже ходить, но осторожно, потому что после случившегося вполне возможно головокружение, так что прошу не злоупотреблять физическими нагрузками. И ни в коем случае нельзя волноваться, - сказал он. – Постарайтесь не расстраиваться и не переутомляться.

Мне показалось, что он больше это говорил для герцогини, чем для меня.

- Вам тоже следует отдохнуть, господин Пейтон, у Вас усталый вид, Я Вам очень благодарна за заботу обо мне, - сказала я лекарю, смущенно глядя на его измученное лицо, ведь из-за Джулианы, точнее, теперь уже можно говорить - из-за меня, он более суток не спал.

Пейтон изумленно посмотрел, наверное, он не привык к сочувствию со стороны титулованных особ, и растерянно пробормотал:

- Благодарю Вас, леди Джулиана, я так и сделаю.

- Матушка, я хотела бы поговорить с Вами наедине, - сказала я, когда Пейтон, попрощавшись, вышел.

Горничная поспешно удалилась, а герцогиня растерянно смотрела на меня.

- Не могли бы Вы рассказать, что случилось, я, к сожалению, ничего не помню, - обратилась я к ней.

- То есть, как не помнишь? – непонимающе уставилась на меня герцогиня. – Почему?

- Скорее всего, из-за того, что сильно ударилась головой, - терпеливо пояснила я.

- Ты не помнишь, как тайно встречалась с виконтом Уорвиком? – чуть не шепотом спросила она, не решаясь мне поверить.

Ответить я ей не успела, потому что дверь распахнулась, вбежала испуганная горничная со словами:

- Ваша Светлость! Ее Высочество…

В комнату ворвалась Гертруда, она подбежала ко мне и что-то сказала, но я не услышала ни слова. Сходство принцессы с Кристиной было поразительным! Лицо Ее Высочества помнила по картинке, которая неожиданно всплыла вчера в памяти, но, увидев наяву девушку, так похожую на ту, которая пыталась убить меня, я окаменела.

Ее мимика: нахмуренные бровки, капризные пухлые губки и холодный настороженный взгляд на мгновенье заставили меня позабыть, что я нахожусь в другом мире и передо мной незнакомый человек. Глядя на беззвучно шевелившиеся губы, заставила себя вслушаться в то, что девушка взволнованно говорила:

- …Как ты себя чувствуешь? Я так волновалась! Я всем сказала, что ты ни в чем не виновата! Никто не посмеет тебя в чем-то обвинить!

Ее невнятные высказывания разбудили во мне любопытство.

- Джулиана ничего не помнит, Ваше Высочество, - не к месту вмешалась матушка, виновато глядя на принцессу.

Та обернулась к ней, и мне не удалось разглядеть ее реакцию на слова герцогини, но, судя по всему, они были для нее полной неожиданностью.

- Но ведь что-нибудь ты запомнила? – чуть помедлив, спросила Гертруда, недоверчиво глядя на меня.

- После обеда Вы предложили прогуляться, и мы пошли в парк, это последнее, что я помню, - ответила ей.

Воспоминания были обрывочными, например, когда матушка упомянула о виконте Уорвике, перед глазами появился образ молодого красавца, наследника графа Уорвика, и все. Никаких воспоминаний о наших отношениях или встречах, никаких чувств или хотя бы, симпатии, ничего! Поэтому Гертруде я сказала чистую правду. Она продолжала подозрительно смотреть на меня.

- А в чем я не виновата? – решила уточнить, прерывая молчание.

Она дернулась и растерянно посмотрела на леди Ленору.

- Лекарь сказал, что Джулиане нельзя волноваться, - потерянно проговорила матушка, с жалостью глядя на меня.

- Тогда мы поговорим обо всем позже, когда тебе станет лучше, - покровительственным тоном произнесла Гертруда. – Отдыхай, поправляйся, я все устрою!

Она встала и направилась к двери.

- Благодарю Вас, Ваше Высочество! Вы очень добры! – сказала ей вслед матушка, сдерживая слезы.

- Расскажите мне, что же все-таки произошло, - попросила я герцогиню, когда мы вновь остались одни.

- Не сейчас, дитя мое. Если уж Ее Высочество не стала ничего рассказывать, то и я не смею, - сказала она.

Я с удивлением смотрела на матушку, надо же, с каким пиететом она относится к ровеснице своей дочери! Пара фраз из уст принцессы, и беспрекословное подчинение со стороны герцогини. Интересно, Джулиана также безропотно выполняла все желания и просьбы Гертруды?

В голове – тишина, или, правильнее сказать, пустота, которая начинала вызывать у меня раздражение, потому что нарисовалась огромная перспектива быть разоблаченной или оказаться в нелепом положении, делая ошибку за ошибкой.