Сделка с врагом. Ответ на измену

2.

— Ты же побудешь сегодня здесь, со мной? — раздается женский мелодичный голос.

— Я так боюсь оставаться одна. Знаешь же, как ненавижу больницы.

Следует тихий пронзительный выдох.

Хмурюсь, притормаживая у не до конца закрытой двери, и поднимаю голову вверх, чтобы убедиться, что это палата номер двадцать три.

Наверное, я ошиблась цифрами. Перепутала на нервах. Хотя странно, медсестра сказала, муж сейчас на втором этаже. В левом крыле и в третьем справа отсеке. То есть... тут.

Ладно, спущусь вниз и переспрошу еще раз

Поворачиваюсь, чтобы уйти, но вдруг.

— Конечно, милая, — отвечает мой муж, — Одну я тебя здесь не оставлю.

ЕГО голос невозможно спутать ни с каким другим. Тихий, слегка сипловатый, будто Роман слегка простыл.

Столбенею.

Во рту скапливается вязкая слюна, но сглотнуть не получается. Как не выходит и сделать шага. Ни вперед, чтобы заглянуть в приоткрытую дверь, ни назад, чтобы уйти и всё-таки уточнить еще раз у персонала номер палаты мужа.

Ну не может же быть, чтобы…

— Обещаешь? А... твоя... она тебя не потеряет? Не станет делать тебе нервы? — в женском голосе отчетливо слышится нервозность.

— Арина? — от собственного имени вздрагиваю и отмираю. Теперь точно не остается никаких сомнений, что это мой супруг там, за стеной, разговаривает. — Я ей сейчас сообщение скину, чтобы не дергалась. Не волнуйся.

Вытаращив глаза, но ничего не видя перед собой, нащупываю в кармане легкого летнего пиджака телефон и почти на ощупь убираю звук. А через минуту замечаю, как вспыхивает только-только отключенный экран, а на нем высвечивается сообщение.

«Буду завтра утром. Срочные дела в офисе».

До крови прикусываю губу, чтобы не издать ни одного звука, а в голове уже мелькают воспоминания, как часто я видела похожие смски на прошлой и позапрошлой неделе, а еще месяц назад.

Нет, нет.

Мотнув головой, отгоняю дурные мысли. Они — просто друзья, Рома переживает за сестру друга, потому что... наверное, Владислав отсутствует в городе, вот он и заменяет Кире брата. Да, точно, ее голос теперь я тоже узнаю.

— Ромка, я так перепугалась, что мы погибнем... что он пострадает... — всхлип: скрип кровати и шорох одежды заставляют вынырнуть в реальность.

Щеки горят от того, что нагло подслушиваю, но отойти не могу. Там же мой супруги он.

— Тихо, тихо, моя девочка. Всё будет хорошо. Я уверен, с ним всё в порядке. Сейчас придет врач и подтвердит нам с тобой то же самое. А пока иди ко мне.

Нервы сдают, и я делаю последний шаг останавливаясь в проеме. Смотрю в палату, большую, светлую, оснащенную хорошей добротной мебелью, но вижу лишь пару.

Назвать Романа и Киру по отдельности не выходит. Они действительно, как пара.

Она лежит на кушетке, подняв руку вверх, касается щеки моего мужа. Он сидит рядом, на ее постели, хотя кресло стоит поблизости, и, опираясь на ладони, нависает над девушкой.

Успеваю лишь раз моргнуть, как Зотов начинает склоняться вниз и касается губами губ Измайловой. Это не дружеский поцелуй, а жадный, глубокий, с тихим стоном, полосующим мое сердце до кровавых червоточин.

— Любимая моя, — хриплый голос наотмашь бьет по нервам.

Это не может быть правдой!

Как же так?

Я, наверное, как-то неправильно расслышала.

Ошиблась.

Через тело проходит болезненный импульс. Содрогаюсь.

Он же только утром на почти такие же мои слова отвечал, что никому их не произносит, потому что не знает, что значит любить, а спустя несколько часов легко и непринужденно одаривает ими свою... кого?

Коллегу?

Сестру друга?

Подругу?

Бред!

— Ромочка, любимый, я была такая дура, что отталкивала тебя. Что пыталась доказать свою самостоятельность. Что собственными действиями подтолкнула тебя жениться на другой.

Что?

Нет-нет-нет.

Бред!

Не хочу слушать, понимать, осознавать.

Но стою и слушаю.

Каждое признание, как пощечина.

— Тш-ш-шш, всё хорошо, Кирюш, не нервничай. Ты же знаешь, я всё равно только твой. Брак с Ариной ничего не значит, просто ширма, нужная мне для политической карьеры. Ну ты чего, малыш? Не ревнуй, была бы причина.

Ширма? Это он про меня?

Каждая новая фраза бьет сильней предыдущей.

Дышать становится тяжело. Воздух, будто в пустыне, кажется раскаленным и жутко сухим, забивает легкие, но не насыщает кислородом. Щеки и уши не просто горят, полыхают от стыда и боли.

Теперь я понимаю выражение — кровь в жилах стынет.

У меня она тоже замерзает, превращаясь в азот.

По коже бегут колючие мурашки, а сердце вдруг осыпается мелкими осколками.

Прижимаю ладошку к губам, не в силах выдавить ни слова. И смотрю, как, перебросившись парой фраз, мой муж и его любовница снова увлеченно целуются.

Мимо снуют люди, в окно жарит солнце, через распахнутую створку раздается пение птиц.

А для меня планета останавливается.

Слетает с орбиты и несется прямиком в черную дыру.

Хоп! И вокруг непроглядная бездна.

Нападает какая-то апатия. Скольжу взглядом по знакомому лицу, волевому подбородку и острым скулам, считываю яркие эмоции, на которые супруг так редко расщедривался для меня, вижу именно то, что он только что озвучил.

Любит.

Да, ее он точно любит. Так жадно пожирать глазами и боготворить невозможно, если нет чувств.

У него к ней они есть.

А вот ко мне.

Это называется — почувствуй разницу.

Ощущаю себя пустышкой. Невидимкой. Ни Роман, ни Кира не замечают меня. Я стою всего в четырех шагах у приоткрытой двери, но меня не видят и не чувствуют, потому что я для них никто... незначимая помеха.

Меня не существует.

Но я так не хочу!

Шумно втягиваю носом воздух, поднимаю руку, чтобы распахнуть дверь и удивить своим появлением.

Не успеваю.

Сильные руки обхватывают меня. Одна под грудью, вторая закрывает рот. Рывок- пара минут в невесомости. И меня заталкивают в соседнюю пустую палату.