Сделка с врагом. Ответ на измену

55.

— Проходи, — Арбатов откидывается на кресле, едва успеваю переступить порог —Присаживайся.

Кивком указывает куда-то вперед.

На мгновение тушуюсь.

Перед глазами мелькает картинка из мультфильма «Книга джунглей», где мудрый тигровый питон Каа, наворачивая свои невероятные кольца, ввергает жертву в устало-мечтательное состояние и мягким, очаровывающим тоном командует: «Подойдите на один шаг.. Ближе... Ближе...»

Арбатов — тот самый Каа.

Гарантированно.

Хитрый, коварный, обольстительный. При этом умный и дальновидный. А еще беспринципный и завораживающий, умеющий одинаково хорошо внушать доверие, манипулировать и обвивать собою добычу в катушку, чтобы позже с улыбкой придушить и сожрать.

Смаргиваю яркие образы и прохожу к столу.

Руслан смотрит с интересом. Наблюдает. Выжидает какое-то время, нагнетая обстановку.

Неосознанно? Очень сомневаюсь.

Намеренно — самое оно.

У среднестатистического человека явно подкосились бы колени. Но я, прекрасно помня, что ничего плохого не сделала, решаю быть спокойной до победного. Даже если это продлится всего пару минут:

А Руслан всё тянет свою жуткую паузу, сверля меня взглядом.

— Добрый вечер, Арина, — рокочет, точно очнувшись.

И опять тишина.

Гнетущая. Выедающая изнутри. Испепеляющая.

Слова застывают в глотке, не успевая вырваться наружу. Умудряюсь моргнуть и кивнуть.

— Кофе будешь?

— Д-да, если можно.

Боже, да хоть кипяченое, но остывшее молоко с присохшей к краю жирной пенкой (бр-р-ррр!). Я готова на что угодно, лишь бы избавиться от столь пристального внимания.

Руслан усмехается, делает дозвон и командует.

— Марина, сделай нам кофе.

Всё? Дышать можно?

Куда там!

Тишина вновь окутывает удушливым одеялом, выкручивает выдержку и безжалостно испытывает на стойкость.

Вот же... мудрый Каа!

Чтоб его.

Он молчит. А меня распирает от непроизвольного желания объясниться, оправдаться, поминутно озвучить всё, что делала, видела, слышала.

Хотя... нет. Не могу. Потому что, скажи я, и... слишком многое на кону.

Молчу. Задыхаюсь от волнения, но поддерживаю тишину и стараюсь не стучать зубами. Бесподобный манипулятор. Вот не проворачивал бы он свои выкрутасы на мне, аплодировала бы стоя, а сейчас совсем не тянет.

— Как здоровье у Романа? — будничным тоном интересуется Руслан.

Э-э-э?

Моргаю. Еще раз моргаю.

— Н-неплохо.

— Врачи не обижают?

— Нет.

— Лекарств хватает?

— Да... — выдыхаю, пытаясь прийти в чувство.

Радует возможность давать односложные ответы, которые размазываются и исчезают под прямым жестким взглядом.

— Как в парке погуляла?

— Хорошо.

— Уток покормила?

- да.

Наблюдаю за Мариной. Та с ловкостью жонглера расставляет чашки, сахарницу, конфетницу и прочие мелочи, а через секунду бесшумно исчезает за дверью.

И чего она так торопится? Могла бы задержаться дольше, пыль протереть, цветы полить. Я вот совсем не против.

— Угощайся, Арина.

Руслан сам придвигает мне чашку. Кладет кусочек рафинада, размешивает.

— С-спасибо.

Киваю. Делаю глоток. Арбатов присоединяется.

Снова бесконечная пауза и…

— Почему ты сбросила мой звонок? — вопрошает ленивым голосом, когда немного расслабляюсь.

Как оказывается — зря. Именно от этой его мнимой легкости становится жутковато.

Медленно возвращаю чашку на блюдце. Радуюсь, что не грохаю и не проливаю.

А ведь могу. Еще как.

— Потому что была занята на тот момент, — объясняю, шкурой ощущая волну недовольства, исходящую от него.

— Не делай так больше.

От удушающе тяжелого тона моментально становится не по себе.

В Груди разрастается ком горечи. Что тут скажешь — неприятно. Одна фраза — но какая выверенная подача. Отчитывает словно ребенка. Хотя, нет, как любовницу, которая должна беспрекословно слушаться и выполнять все, ВСЕ, его пожелания:

— Хорошо, — отвечаю, чувствуя, как начинает тянуть в шее и плечах.

Отчетливая мышечная боль сковывает и ведет. У меня всегда возникает такая странная реакция, когда боюсь или сильно нервничаю.

— Извини. Я.. — слова подобрать не выходит Деревенею. Мысли путаются, а потому повторяю. — Извини.

На самом деле смахнула входящий автоматически, хотелось немного побыть одной совсем одной, переварить эмоции после встречи с Романом, и я совершенно не задумалась о том, что с такими как Руслан этого делать нельзя. Он — не тот человек, от которого можно отмахнуться. И вряд ли вообще перезванивает кому-либо.

Да. Моя ошибка. Глупо было относиться к нему как к обычному. Расслабилась, дурочка.

— Арина, посмотри на меня, — когда и как он оказывается рядом, не замечаю.

Непроизвольное отторжение ситуации в целом отключает восприятие.

Психологический контрастный душ загоняет внутрь себя. Хочется исчезнуть.

Слишком много энергозатрат, чтобы просто находиться рядом.

Сижу не двигаюсь. Смотрю в чашку, на чашку, на блюдечко, на каемочку.

— Я переживал.

Что?

Медленно поворачиваюсь и взираю на Руслана круглыми от удивления глазами.

Галлюцинации?

Изощренные игры подсознания?

Арбатов больше ничего не произносит, но протягивает руку.

— Пойдем ужинать, — выдает блекло.

Не подчиняюсь, не реагирую, не касаюсь.

— Почему переживал? — хмурю брови, вновь присаживаясь на эмоциональные качели, когда тебя то резко подкидывает вверх, то камнем обрушивает вниз.

Где я сейчас? Да кто ж его разберет.

Задираю голову, пытливо ищу ответ в глазах.

— Там же, в больнице, безопасно. Охраны больше, чем у президента, — выпаливаю, нащупывая нить.

Ухмыляется и молчит.

— Сергей был рядом всегда, — продолжаю подбирать нужный паззл, чтобы дособирать картину.

Снова тишина, только ухмылка чуть ядовитее.

Чё-о-орт, доходит. В палате у Ромы Савин со мной не был. Оставался в коридоре.

Неужто доложил шефу?

Неверяще вскидываю брови. Это же Арбатов. Да ладно? Неужели Железного Феликса тоже можно пробить? Нереально.

Или…

— Руслан Германович, ты что, ревнуешь? — выдыхаю самую нелогичную логичность, не скрывая удивления.

Раздувает ноздри, прищуривается.

— Арина.

Пипец! Попала.

— Я сказала ему «нет», — выпаливаю, не желая играть на нервах и держать мужика дольше необходимого в подвешенном состоянии.

Не знаю, как повела бы себя в аналогичной ситуации, не будь за спиной пережитой измены. Может, решила бы подшутить, пофлиртовать. Но она, измена, есть и навсегда останется на задворках памяти, как напоминание, что самую сильную боль причиняют те, кто дорог.

Урок усвоен, и делать больно Арбатову ради того, чтобы потешить собственное самолюбие, считаю мерзким. Так же как несколько часов назад осознала неправильность — давать Роману надежду.

У меня для него её нет.

Когда в палате муж взял меня за руку, заглянул в глаза и попросил не спешить с разводом, а подарить ему один-единственный шанс, чтобы завоевать меня вновь.

Поняла: «Нет, не хочу. С ним больше не хочу».

И это говорила не гордость, не обида и не желание укусить в ответ.

Отказ произносила новая я. Та, которая отпустила прошлое и приняла действительность, что человека любила, но именно вот так... лю-би-ла в прошедшем времени... а теперь все... воспринимает исключительно как чужака, с которым общего будущего не видит, не мыслит, да и не хочет.

Позже, гуляя в парке, анализируя последний месяц и его события, я всё думала, как так быстро сумела перегореть и переключиться? И нащупала ниточку — всё дело в химии.

Между нами с Романом она полностью исчезла в ту ночь, когда он не сдержался.

Когда использовал силу, не чтобы меня защитить, а чтобы продавить под свои потребности. Когда сделал выбор в пользу себя любимого.

А Арбатов, как яркий контраст, не позволил сломаться. Зажег своим огнем, напитал своей энергетикой, внушил уверенность. Он не отказался, не отступил, а неустанно направлял и подсказывал, руководил и защищал. Пусть порой жестко и непонятно, без объяснений, без жалости и сюсюканий, но всё это время он был рядом и старался для меня.

— Твоё «нет» для Зотова — окончательное? — хрипло интересуется Руслан.

Не знала бы его бесподобное умение манипулировать другими, подумала, что волнуется.

— Окончательное, — киваю, поддаваясь гипнозу графитовых глаз.

И делаю то, что совершенно не планировала изначально. Наплевав на риск, сокращаю дистанцию. Подаюсь вперед, привстаю на носочки, опираюсь ладонью на крепкое плечо, тянусь.

— Я развожусь, — шепчу ему в губы и нагло задеваю нижнюю языком.

Прыть Руслана обескураживает. Как-никак почти месяц держался... а тут буквально сотая доля секунды, искра от соприкосновения моих губ и его рта — и он включается, захватывает в ловушку сильных рук, окутывает собой, забирает власть.

Прыть Руслана обескураживает. Как-никак почти месяц держался... а тут буквально сотая доля секунды, искра от соприкосновения моих губ и его рта — и он включается, захватывает в ловушку сильных рук, окутывает собой, забирает власть.

А я пропадаю. Да-да, я, неприступная крепость, добровольно сдаюсь.

Происходящее дальше смешивается в безумную палитру эмоций на грани.

Как же он целуется! Порочный танец и блуд в чистом виде. Это ни разу не прелюдия, это отдельный секс... губами и языком.

Чувства захлестывают. Сердце колотится как бешенное. Перед глазами звездочки мелькают Легкие просят пощады. А в голове взрывается сверхновая. В меня вливается рычание: откровенное, мужское, голодное, стонущее тем призывом, который сметает все барьеры и укрепления. Слыша его, подчиняюсь безоговорочно.

В ощущения окунаюсь с головой. Несколько минут полной отключки и безумства.

Руслан отрывается первым, но не отпускает. Смотрит своими невыносимыми глазами непрерывно и тяжело дышит.

Чувствую, как его пальцы поглаживают затылок, вижу, как мерно поднимается и опускается грудь, и пребываю в непонятной прострации. Кажется, будто мое сердце огромное-огромное и пульсирует в каждой клеточке тела — в груди, в крови, набатом в ушах.

— Я дождусь этого чертова развода, Ариша, — тянет хрипло.

Прихватывает зубами мою нижнюю губу и слегка оттягивает к ювелирно тонкой кромке боли.

— А потом я тебя раскатаю, — обещает, усмехаясь, мазнув языком по укусу.