Сделка с врагом. Ответ на измену

46.

Питер встречает новостями.

Меня, так точно. Арбатова — вряд ли.

И пусть Руслан, как и я, молча выслушивает Виктора, приехавшего с Сергеем и остальной охраной встречать нас в аэропорт, по его спокойно-отрешенному лицу догадываюсь, что раньше он уже всё это слышал.

Неудивительно.

У Арбатова по-другому быть не может. Он заряжен энергией двадцать четыре на семь. Даже находясь на другом краю света, неизменно держит руку на пульсе, контролирует всё и всех и расширяет свою империю.

Не было ни одного утра, чтобы я проснулась первой. Во сколько бы не спустилась в гостиную, он неизменно уже оказывался внизу. Свежий, бодрый, после пробежки и душа. С ноутбуком под рукой и телефоном под ухом. Примерно так же он проводил время, когда я ложилась днем вздремнуть или просто поваляться и почитать, книжку. Моментально включался в работу.

И выключался из нее, когда я появлялась перед ним вновь. Это было удивительно и вместе с тем необычно.

С Арбатовым я уловила разницу в отдыхе простых смертных и богатых людей Последние, помимо того, что могут позволить себе дорогие курорты, зачастую отпуск строят как расписание командировок. Они так любят свою работу, что не отделяют ее от собственной личности.

Одним словом — делу время, потехе час.

Так что да, без вариантов. Руслан успевает везде и всюду. Обсудить со своим помощником дела — однозначно.

— Ты заранее это знал? — поворачиваюсь к Сатане и киваю в сторону Мурина, порадовавшего новостью, что нашли парня, подстроившего мою аварию.

— Знал.

Невозмутимый тон, ленивый взгляд.

Иного от хладнокровного мужчины не ожидаю, но всё же уточняю:

— Почему не сказал?

— А зачем? Чтобы ты волновалась? — приподнимает бровь. — И что бы это тебе дало? Новые головные боли — да. Какой-то результат — нет.

Руслан достает из мини-холодильника бутылку с водой, со щелчком откручивает крышку и протягивает мне. Жест заботы не иначе, потому что в горле от новостей становится сухо. И, наверное, еще потому, что однажды мне не хватило сил провернуть резьбу самостоятельно, а он запомнил.

Несколько очень длинных секунд мы испытываем друг друга на прочность, зависаем глаза в глаза, не замечая ничего вокруг.

Я сдаюсь первой и добровольно. Признаю его правоту и кивком подтверждаю.

Забираю пластик, стараясь не выдать, как остро действует на меня соприкосновение наших пальцев, и пью.

— Что теперь? - интересуюсь, утолив жажду.

— Теперь почти всё хорошо. Исполнитель отдыхает в камере и спешно сливает заказчицу, чтобы скостить себе срок. Измайлова носит электронный браслет на ноге и сидит под домашним арестом. А ты, — Руслан накрывает мою ладонь, сжатую в кулак, и поглаживает, пока я ту не расслабляю, — тебе завтра после обеда нужно съездить и дать показания под протокол. Не переживай, Михаил будет постоянно рядом и всё проконтролирует Павлов дурить не станет.

— Ничего себе новости, — откидываюсь на подголовник и устремляю взгляд в окно, наблюдая, как мы минуем последний шлагбаум и устремляемся в сторону.

Пулковского шоссе. — Всего-то прошла неделя, а тут такие события.

— И это еще не всё.

Арбатов дожидается, когда я повернусь к нему и кивает в сторону Мурина:

— Вить, рассказывай дальше.

Мурин выдает готовность говорить согласным жестом, а я, не задумываясь, переворачиваю ладонь и, когда Руслан накрывает ее своей, испытываю непередаваемое спокойствие. Точно уверенная расслабленность Сатаны перетекает от него ко мне.

— Зотова прилетела. Четыре дня назад. С боем прорвалась в клинику к сыну и...на этих словах начальник безопасности Руслана усмехается и потирает нос, — и потребовала от врачей пожалеть ее сына и отключить его от аппарата ИВЛ. Якобы, у нее с «ребенком» недавно состоялся доверительный разговор, и он умолял не заставлять его жить растением в случае непредвиденных обстоятельств, а сразу умертвить.

— Че-го?

Еле успеваю поймать отвалившуюся челюсть и проглотить уже готовый вылететь изо рта мат:

Отключить Романа от ИВЛ?

Умертвить?

Собственного сына?

Правда? Реально не шутка?

Боже, у меня веко дергается. Раз, другой, третий. Причем, так чувствительно, что невозможно не обратить внимания. Растираю глаз пальцами, обдумывая ситуацию.

Бред какой-то.

Самый настоящий дикий бред.

Ежу понятно, что никакого разговора у Зотова и его матери не было. Да еще такого своевременного. Это ложь. Наглая и бессовестная чушь, озвученная меркантильной крысой.

Вот же стерва! Спасать душу она приехала. Не удивлюсь, если вместе с этим с собой и завещание, на себя оформленное, притащила.

Кукушка сраная. Не видела её ни разу, а уже стойкая антипатия и желание помои в лицо выплеснуть.

И Ромка еще расстраивался, что от него такая мамаша отказалась? Да ему за это надо свечку в церкви ставить, что бог от гадины уберет!

— И что? И как? — не выдерживаю установившейся в машине тишины. — Врачи же ее не послушали? Не сделали, что она велела?

Сердце, еще не до конца присмиревшее после первого известия, повторно уносится в скоростной забег. Они же молчат не потому, что.

— Нет, конечно, — успокаивает Мурин, становясь серьезным. — Наши парни быстро растерявшихся зотовцев в чувства привели. Эту деятельную мадам, как там ев... э-3-э, да, точно, — щелкает пальцами, — Милену Владимировну за дверь выставили, а потом и Сергея Владимировича вызвонили.

— Отца Романа?

— Верно.

— А он что?

Прищуриваюсь и с замирающим дыханием дожидаюсь, что же скажет Виктор. Он не разочаровывает.

— 0, Зотов-старший — мужик чёткий. За пятнадцать минут до клиники долетел и еще за десять всё решил. Не знаю, правда, что он своей бывшей шептал. Очень уж тихо беседа проходила. Но, когда Зотов руку жёнушки отпустил, уматывала та, как черт от ладана. Только пятки сверкали.

— Хорошо, — выдыхаю с облегчением.

Сергей Владимирович сдержал слово и приехал. Это главное. Значит, переживать за Романа не стоит. Отец о нём позаботится.

— Мне, наверное, надо с ним встретиться, — фразу произношу негромко и скорее для себя.

После прилета всё еще нахожусь в немного подвешенном состоянии, когда вроде как мозг понимает, что действительность настала и пора снова погружаться в дела и заботы, но всячески этому сопротивляется. Напоминает о том, как хорошо было там, вдали от проблем, когда никто не давил и не чинил препятствий спокойной жизни.

— Встретимся. Завтра, — комментирует мою фразу Руслан, пролистывая и набирая что-то в телефоне. — Мы приглашены на юбилейный вечер к Хмельницкому в «Империал». Сергей тоже там будет. Уже подтвердил.

— 0? Да... ладно, хорошо, — единственное, на что меня хватает.

Во-первых, спорить не вижу смысла. Тем более, при посторонних.

Да и договор... его же тоже никто не отменял.

А в-третьих, встречаться всё равно собиралась, так почему бы и нет?

— Докинете меня до дома?

Вопрос простой. Задаю его, когда машина пересекает набережную Обводного канала в сторону центра.

Мысленно я уже захожу в квартиру, наполняю ванну горячей водой и добавляю в нее пену с ароматом апельсина и корицы. Густой субстанции не жалею, лью много.

Фантомный цитрусовый аромат будоражит рецепторы, представляю, как расслаблюсь.

— Ты сегодня ночуешь у меня.

В тишине салона заявление звучит как гром среди ясного неба.

Арбатов не приглашает. В любимой манере самоуверенного самца ставит в известность и ждет беспрекословного подчинения.

— А если я против? — проверяю границы дозволенного.

— Не обсуждается.

— А если…

— Нет.

Смаргиваю повисшую в воздухе картинку несостоявшегося вечернего релакса и смотрю вперед. Водитель и Виктор, почуявшие начало возможного конфликта, в один момент превращаются в глухонемых партизан, засевших в засаде.

Что ж, ладно. Буду вести себя соответственно.

Игнорируя Арбатова, кивком обозначаю, что услышала «приказ начальства», и отворачиваюсь к окну, устремляя в него невидящий взгляд. И пусть Сатана хоть сколько сверлит меня своими рентгенами, реагировать не собираюсь.

Нет, я не обиделась. Просто стало немного зябко.