Сделка с врагом. Ответ на измену

49.

Давно я так спокойно и расслабленно не проводила вечер в высшем свете. Когда и пресыщенные лица всё те же, и искусственные улыбки слепят со всех сторон, и шепоток в спину, и нарочитое внимание через край, а мне параллельно.

Вот пофиг на них. И всё.

Нет, раньше тоже было не особо важно, но всё же чуток цепляло... вдруг что-то не то или не так сделаю, вдруг Роман расстроится, что подвожу.

А сегодня... по ба-ра-ба-ну!

И четко знаю почему.

Я в себе не сомневаюсь, потому что сомневаться — это значит быть неуверенной в собственной привлекательности, в своей состоятельности, как женщины, в своих силах, в своей женственности... А я уверена.

Спасибо Арбатову.

Он — красавчик. Вселил в меня эту твердость, сам того не подозревая.

Один горящий жадный взгляд, когда ровно в девятнадцать ноль-ноль я спустилась в холл. Секундная заминка в речи, которую он оборвал, забыв про домработницу.

Одно почти незаметное движение кадыка вверх-вниз, распахнувшиеся крылья носа, когда резче втянул воздух.

— Шикарно выглядишь, — хрипотца в голосе, как ласка пуховой кисточкой вдоль позвоночника:

И протянутая ладонь, чтобы помочь преодолеть последние несколько ступеней Ладонь, которая, поймав в капкан мои пальцы, больше их не отпускает.

Мы второй час в «Империале», а Руслан еще ни разу не предпринял попытки отстраниться и пойти решать сугубо мужские дела: договариваться о сотрудничестве под бокал шампанского, заключать сделки через очередное знакомство, наводить мосты с партнерами, выкуривая по сигарете в укромном уголке.

Ни разу.

И это странно. Очень.

Ведь Роман поступал именно так. Всегда. Без исключений. Полчаса кружил по залу рядом со мной, а после сбегал, ссылаясь на то, что именно ради этого мужчины ходят на подобные «важные» мероприятия.

— Тебе разве не надо идти зарабатывать свой очередной миллион? — интересуюсь, подмечая, как некоторые представители сильной половины человечества внимательно поглядывают в сторону Арбатова, явно дожидаясь его отмашки.

Точно стая волков отслеживает команду вожака.

— Я тебе уже наскучил? — своим излюбленным методом: вопросом на вопрос реагирует Сатана.

Сбиваюсь с шага и удивленно хлопаю глазами

— Нет, конечно. Глупости не говори.

Легкость, с какой перехожу на совсем уж личное общение, удивляет меня, но не моего собеседника.

Тот, наоборот, будто расслабляется, хмыкает и с интересом разглядывает украшение из белого золота и десятков бриллиантов, которое собственноручно надел мне на шею перед выходом.

Хотя нет, так откровенно он пялится не на колье, а на то место, куда оно очень четко легло — ложбинку на груди.

— Вот и славненько, — комментирует не то мои последние слова, не то... то, на чем подвисает его взгляд.

— У меня глаза выше, — стараюсь особо не рычать.

Вот только Сатану строгость не пробивает.

— Глаза у тебя тоже красивые, — выдает этот невозможный тип, после чего подмигивает и превращается в самого себя.

Совершенно никуда не спеша и пребывая в своем любимейшем состоянии сытого питона, Руслан свысока и словно сквозь разглядывает сияющую лоском и блеском драгоценностей публику, изредка кому-то лениво кивает и продолжает вести наш диалог, начатый еще в машине.

— И что Павлов? Удивился? — урчит, забавляясь.

Уверена, то, как после обеда происходил мой допрос, он уже знает в мельчайших подробностях, но очень приятно, что интересуется и моими ощущениями.

— Кажется, у него был нервный тик.

— Кажется? Или всё-таки был?

— Нуу-у.. - тяну, лукаво улыбаясь и морща нос, по-другому вспоминать перекошенное лицо Николая Тимофеевича не выходит — кода он велел посторонним ждать в коридоре и не приближаться к его кабинету, его голос точно давал петуха.

Нисколько не преувеличиваю.

Павлов заставил меня прождать его под дверью больше сорока минут, а когда выглянул, чтобы пригласить для дачи показаний, испуг скрыть не смог. Еще бы стоящие вокруг мелкой меня три великана: Самков, Савин и Мурин, так на него зыркнули и осклабились, сделав шаг вперед, что тот, бедный, воздухом подавился.

— Парни сказали, что ты вела себя смело.

Похвала от... Сатаны?

Оч-чень мило. Щеки розовеют. Отвожу взгляд в сторону, чтобы скрыть смущение... и передумываю.

Хочу видеть его глаза. Хочу тонуть в графитовом омуте. Хочу купаться в его внимании.

Мы же для всех — любовники. Ну вот пусть завистники обожрутся пищей для сплетен. А я…

А я. потешу собственное самолюбие. Быть центром внимания Арбатова, волнительно до безобразия.

— С такими защитниками за спиной? — хмыкаю и на секунду прикусываю нижнюю губу.

Мне очень заходят теплые искорки, вспыхнувшие в темной глубине ледяных глаз мужчины. И да, я чуть-чуть заигрываю.

Хочется.

— Это очень легко, Руслан

— Ну, они же не всегда могли тебя защитить. В кабинете ты была только с Михой.

— Пра-а-авильно, с Михой. А он старался за четверых, — имею ввиду и самого Руслана, который, судя по мелькнувшей на порочных губах улыбке, меня понимает, — и на каждый новый вопрос следователя мой защитник громко рявкал: «Я ПРОТЕСТУЮ»

Тихонько смеюсь и с удовольствием пересказываю Арбатову момент, когда вспотевший Павлов налил себе стакан воды. Второй почему-то начал протягивать мне, и тут Самков снова рыкнул свою коронную фразу... «Я протестую»

Не знаю, чего стоило Николаю Тимофеевичу проявить выдержку и не обоссаться, удержать пластик в руках, но задавать одни и те же вопросы по пятому кругу он перестал. После чего быстренько подписал пропуск и выставил меня за дверь.

Не удивлюсь, если еще и перекрестился, когда вышла.

С обсуждения Павлова, которому наверняка икается, плавно переходим на вопрос, касающийся квартиры и устроенного в ней погрома. Предупреждаю, что обязательно в нее завра поеду, как и на работу, где меня скорее всего потеряли, и тут замечаю Сергея Владимировича.

Зотов подходит поздороваться и подарить подарок хозяину вечера. Перекинувшись с Хмельницким несколькими фразами, крепко пожимает тому руку, одаривает комплиментом его супругу и, оглянувшись, устремляется прямиком в нашу сторону.

Идет, как волнорез, прямо и уверенно чеканя шаг Кое с кем здоровается, но не останавливается, хотя его явно втягивают в разговор.

В этот момент он чем-то напоминает мне Арбатова. Похожая аура власти и уверенности. Взрослая, прокачанная. Тяжелая, но притягательная.

И пусть Сергей Владимирович разменял шестой десяток, женщины пожирают его голодными глазами ничуть не меньше, чем моего сегодняшнего кавалера.

Роман, как теперь понимаю, до подобного уровня так и не дотянулся. Стремился рвался, но остался всего лишь адептом, а эти мужчины — настоящие гуру, достигшие просветления. Точнее, той высоты, когда плевать они хотели на мнение окружающих с высокой колокольни. Они сами себе закон и порядок. И это — словно магнит для остальных.

— Арина, Руслан, добрый вечер, — Сергей Владимирович тепло улыбается, крепко пожимает руку Сатане, а затем удивляет. предлагает мне свой локоть. —Прогуляемся?

И это при том, что я стою под руку с Арбатовым.

Интересное кино.

Размышляю недолго, а после прихожу к мнению, что... шокировать других мне даже нравится. Наверное, пагубное влияние моего партнера сказывается, а, может, проснулась дремавшая внутри рыжая ведьма.

Не всё ли равно?

Пусть снобы недоумевают и запоминают меня не тихой мышкой среди акул, а загадочной кошкой, гуляющей сама по себе. Кто знает, как скоро я перееду под Тверь в свою скромную обитель? Пока же с радостью подкину дровишек в огонь их удивления.

— Буду на этом вечере самой богатой дамой, у которой сразу два прекрасных кавалера, — улыбаюсь каждому из мужчин и, не отпуская локтя Руслана, беру Зотова-старшего под руку.

Что радует, моё решение обоих «кавалеров» нисколько не смущает. Они еще и шутками обмениваются, причем, так легко и между делом, не боясь друг друга задеть, что делаю простой вывод: господа-то — не враги, а давние хорошие знакомые.

— Арина, выздоровление Романа идет полным ходом, но на данном этапе мы решили эту информацию придержать и объявить, что он по-прежнему в коме и шансы его невелики, — к серьезной теме Сергей Владимирович переходит, когда мы покидаем шумное общество и выходим на балкон, где кроме нас никого нет.

— Это из-за Милены Владимировны? — свожу вместе брови, пытаясь уловить логику.

Мужчины по очереди прикуривают и, не сговариваясь, встают так, чтобы исключить попадание на меня дыма.

— 0, нет, эта вертихвостка уже дома, — оскал Зотова в иной ситуации мог бы напугать. — Не стала кукушка рисковать встречей с моими адвокатами, засунула липовое завещание себе в зад... сумочку и после нашей встречи рысцой поскакала покупать билет на самолет. Смоталась заграницу в тот же день, как меня увидела.

— Погодите, так завещание реально было?

По-детски наивно округляю глаза и глупо хлопаю ресницами.

Честно говоря, когда я предполагала подобную ерунду, просто глумилась, хоть и зло. Всё же мать... а тут родное дитя.

Разве такая дичь возможна?

— Возможна, Арина. К сожалению, возможна, — кивает Зотов-старший и глубоко затягивается, а я краснею.

Оказывается, последние фразы, пребывая в шоке, произношу вслух.

— Мне такое сложно уложить в голове, — пытаюсь оправдаться и повторно удивляюсь, когда слышу совсем, казалось бы, неуместное.

— Ты будешь замечательной мамой, Арина. Я даже слегка завидую.

Буду ли?

Смогу?

Подобная страшная мысль уже ни раз мелькала в голове. Особенно вследствие открывшихся фактов.

Но я стараюсь на ней не зацикливаться. Пока мне не с кем и рано думать о детях, но как только вся эпопея с проблемами, разводом и переездом закончится, а жизнь вновь потечет тихо и безоблачно, займусь здоровьем. Проверюсь непременно... и тщательно. Только там, где буду доверять врачам.

— Выздоровление Романа засекречено из-за Измайлова, — Зотов прерывает тишину.

А ненавистная фамилия заставляет ловить каждое его новое слово. — Владик заигрался в бога, почувствовал свою безнаказанность и сейчас старательно пытается подобрать под себя «Алмаз-Х» целиком. Мухлюет с бумагами, переподписывает договора, выводит активы.

Сверкнув глазами, Сергей Владимирович делает последнюю затяжку, шумно выдыхает и тушит сигарету.

— И вы ему это позволяете? — не скрываю недоумения и того, что плохо разбираюсь в бизнесе, но очень хочу понять.

— Скажем так... - Зотов переглядывается с Арбатовым, словно заговорщик, — мы контролируем процесс. Держим руку на пульсе, а точнее, на крышке мышеловки, в которую ссукин сын уже одной ногой вошел и вот-вот переступит второй.

— Накажете его за сына?

Честно говоря, мне неважно, какой повод выберет свекор для мести, главное —результат. Если Измайлова прижмут, однозначно буду безумно счастлива. Даже на оглашение приговора не постесняюсь прийти и посмотреть в рожу мерзавца.

— Ромка сам за себя накажет, Арина. И за себя, и за не рождённого сына... или дочку. И за жену, — Зотов перечисляет и смотрит в упор.

Неожиданно, но пробирает до мурашек. Ежусь и в следующую минуту оказываюсь под боком у Руслана:

— Замерзла? Пойдем те же в здание, — Арбатов приобнимает за плечи и поглаживает, а затем кидает тихое и с угрозой, но явно предназначенное не мне. —Завязывай, Серый. Вторых шансов я не даю.