Сделка с врагом. Ответ на измену

36.

Следующие несколько дней проходят под лозунгом «Спокойствие и только спокойствие». Вернув меня в палату после стычки с Измайловой (доставив на руках и аккуратно сгрузив на кровать), Арбатов категорически запрещает любые физические нагрузки и эмоциональные качели.

Я не оговариваюсь. Именно он накладывает жесточайшее вето на выход из палаты, посещения посторонних, кроме ограниченного списка медперсонала, а также на любые отрицательные новости.

При этом мой лечащий врач только кивает с умным видом... и молчит.

В итоге кроме Сергея с этого дня стену со стороны коридора круглосуточно подпирают еще два бравых молодца. Несговорчивые, как и Савин.

Проверяю это опытным путем. Прошу проводить до палаты Зотова или хотя бы в кабинет его лечащего врача, чтобы узнать о здоровье мужа, но в ответ получаю категорический отказ, точнее, перекрытый богатырскими плечами выход и тихую просьбу: «Арина Алексеевна, вам прописан постельный режим. Пожалуйста, не лишайте нас работы».

В сочетании с умоляющими взглядами и фингалом на лице Сергея слова не кажутся пустым звуком.

Честно — мне их жаль. Но и в счастливом спокойствии пребывать, когда умом чую: вокруг что-то происходит, не могу. Еще и Арбатов, зараза такая, как назло пропадает.

Пропадает он сам, зато появляются подарки. От него.

А от кого еще они могут быть? Да еще такие... нужные.

Первым, что обнаруживаю, проснувшись после принятых лекарств, это телефон Новенький золотистый гаджет последней модели, в котором вбиты всего три номера, подписанные «Сергей. Охрана», «Самков М.В. Адвокат» и просто «Руслан».

Дальше-больше.

На диване стоят пакеты, заглянув в которые, нахожу футболки, брюки, спортивный костюм и даже легкое летнее платье, из тех, что предпочитаю носить дома.

Мало этого. В нескольких коробках отыскиваю обувь. Легкие замшевые балетки и спортивные тапочки. Кипенно-белые с красной эмблемой известной марки.

Но вишенка на торте — даже не отдельный бумажный пакет с женскими «штучками» кремами, молочком, ножничками и пилками; не стратегический запас средств женской гигиены... О господи, и это ведь тоже кто-то собирал... А коробка с нижним бельем, где поверх хлопковых, шелковых и кружевных слипов и танга, лежит записка, написанная от руки крупным размашистым почерком.

«Всё, как ты любишь»

И как не пытаюсь утихомирить застучавшее набатом сердце и убедить его, что это простое совпадение, не покидает мысль: белье выбирал Арбатов. Лично.

Уж очень подозрительно точно оно напоминает моё... то самое, которое я забывала снять с полотенцесушителя, когда Сатана приходил в гости.

Но и на этом сюрпризы не заканчиваются. Услышав, что я проснулась, в палату заглядывает Сергей, а через минуту внутрь вносят большую закруглённую плазму.

Подключают, а мне в руки отдают пульт.

— Руслан Германович велел. Чтобы вы отдыхали и не скучали, — комментирует Савин.

Я лишь глазами хлопаю, а в голове подозрение: «Надеюсь, там не одни мультфильмы показывают... Ну вдруг в попытке оградить меня от стрессов новостные каналы теперь тоже под запретом?».

К счастью, до маразма не доходит. А настроение до отметки «Я счастлива» поднимает небольшая квадратная коробочка, лежащая рядом с фруктовой тарелкой.

Заметив ее, в первый момент теряю дар речи.

Напрочь.

Меня глубоко поражает жест Руслана Германовича, в котором я вижу его и только его руку. Другой бы не догадался.

Холодный и безразличный по натуре, в этот момент Сатана словно сбрасывает маску, показывает себя иным. Не отмороженным айсбергом, а внимательным мужчиной.

Детали.

В нашей жизни они играют огромную роль.

Порой в них кроется истина.

Конечно, я могу преувеличивать значимость, но мне хочется думать так. И я буду.

Никто не может этого запретить или переубедить.

За примером далеко ходить не надо.

Цветы. Самый изысканный букет, доставленный от мужчины, но заказанный при этом его секретарём, для меня никогда не перекроет веточку сирени, сорванную руками того самого мужчины. Просто потому, что та, скромная и неказистая веточка.

будет подарена им лично. Без повода, но от души.

Тут... почти то же самое.

На прикроватной тумбе стоит коробочка с лукумом.

Для кого-то мелочь.

Кто-то отмахнется: подумаешь, фигня?! Шоколад вкуснее.

А для меня — значимо. Потому что любимое лакомство.

Не зефир.

Не пастила.

Именно лукум. Восточная сладость, которую обожаю и после переезда в квартиру, оставшуюся от дяди, постоянно покупаю себе к чаю. Однажды даже Руслану во время одного из наших чаепитий предложила.

Видела, что удивился. Но виду не подал. И, честно, я думала: забыл.

А тут... деталь.

Важная.

Не скрою, на душе безмерно радостно. И в груди легкий трепет. И настроение резко ввысь, что все волнения прочь отступают.

Но всё же не до конца. Выдерживаю в вакууме сутки, потом еще весь день, а на третье утро сдаюсь.

Перебрав в уме все «за» и «против» и раз двести со стоном поменяв положение тела, которому и так, и так лежать неудобно, решаюсь позвонить «любовнику».

— Ты меня бросил.

Ляпаю вслух первое, что приходит на ум. Арбатов берет трубку после первого же гудка, и я банально не успеваю подготовиться.

— Улетел в командировку, — звучит уверенное, но где-то погранично ловлю веселые нотки.

И вот тут нападает ступор.

Это я прохлаждаюсь, отлеживая бока на больничной койке, а Сатана вкалывает, зарабатывая свои очередные миллионы. И пофиг ему, что на дворе суббота. Бизнес не ждет, он живет своей собственной жизнью.

— Прости, что отвлекаю, но мне нужна информация, а Сергей категорически отказывается мне хоть что-то говорить, — жалуюсь на охранника.

Савин реально раздражает. Пусть он и относится ко мне уважительно, но как только начинаю задавать вопросы, будто в рот воды набирает и молчит, как партизан.

— Наверное, потому что язык ему еще дорог — будничным тоном информирует Руслан Германович, а затем шокирует, в лениво-спокойной манере обращаясь уже не ко мне, - дамы и господа, у меня важный звонок. Предлагаю сделать получасовой перерыв на кофе, а затем продолжить.

Через пару секунд эту же фразу, но на немецком повторяет смутно знакомый голос. Кажется, он принадлежит Эльзе.

А меня пыльным мешком прибивает. Конкретно.

О, боже. Вот это попала!

Молодец, Арина, отличилась. Как по заказу выбрала лучшее время, когда мужчина присутствует на деловой встрече.

Радует одно: то, что в этот раз Арбатов не видит, как меня затапливает стыдом.

— Я тебе всё испортила? — спрашиваю тихонько, полностью убирая звук на экране, транслирующем новостной канал, хотя тот и так вещает почти неслышно.

— Не переживай, бельгийцам контракт нужен даже больше, чем мне.

Улыбаюсь помимо воли.

Уверенность. Уверенность. И еще раз уверенность.

Легко в этот момент представляю мужчину. Вальяжного, самонадеянного, смелого и нахального. У которого всё под контролем. Как всегда.

— Ты в Германии? — вопрос задаю скорее, чтобы поддержать разговор.

Уже понимаю, что личными проблемами грузить его не стану. Неудобно. Неуместно.

Не вовремя.

— В Москве, — пауза и добавка. — На экономическом форуме.

Ответ неожиданный.

И как по заказу в этот момент краем глаза цепляю картинку на экране. Там мельком показывают тот самый форум: выступления первых лиц государства, бизнесмены и политики, иностранные делегации, встречи, круглые столы, переговоры многомиллионные сделки.

Дальше — эпизоды вчерашнего вечернего приема для налаживания связей и неформального общения. И как стоп-кадр, хотя по факту всего лишь снятая мельком красная дорожка, по которой среди других вышагивает Руслан Германович Арбатов с лицом кирпичом и шикарной белокурой нимфой на локте.

— Ну да, точно, — хмыкаю, растягивая губы в понимающей улыбке, — форум. Что ж, не буду отвлекать налаживать связи с... бельгийцами.

Арбатов не комментирует, а я уже прощаюсь, зная, что буду делать дальше.

— Так что ты хотела у меня узнать, Арина? — интересуется все же мужчина, когда я намереваюсь прервать вызов.

— Не узнать, а попросить больше не препятствовать моей встрече с представителями органов правопорядка, а также с лечащим врачом Зотова.

— Тебе нужно больше отдыхать, — следует уверенное.

Прямой отказ. Вот только и я намерена действовать твердо.

— Я вполне хорошо себя чувствую. Спасибо за беспокойство.

Не приукрашиваю. Мне действительно вполне сносно. Привыкшая к нередким мигреням и активной деятельности, сидеть в четырех стенах больше не желаю Задыхаюсь. А кроме того хочу знать, что происходит вокруг меня и с моим мужем, в том числе.

И я это выясняю.

Закончив разговор с Арбатовым, прошу Сергея уточнить у медсестер, как мне переговорить с врачом Зотова. А, увидев в его глазах несогласие, сразу предупреждаю, что в любом случае добьюсь своего.

Не знаю, передумывает ли Савин самостоятельно, или на его мнение влияет пришедшее в тот момент на телефон сообщение, но он соглашается помочь.

Врач Зотова приходит ко мне сам. Информирует о том, что Романа рано утром погрузили в медикаментозную кому, чтобы помочь организму продолжать бороться и убеждает не паниковать.

— Пиковый момент пациентом, к счастью, преодолён. Дальше должно быть легче.

Рассчитывающая на то, что, как обычно, скажут ждать и верить, но получившая более-менее понятные объяснения, облегченно выдыхаю. С Ромкой в любом случае должно быть всё в порядке. Я знаю, что он — борец, и обязательно выкарабкается.

— Я могу его навестить?

А вот тут прямой и категоричный отказ.

— Когда будет можно, вас предупредят:

На этом Илья Сергеевич меня покидает. А через час на телефон прилетает сообщение от Арбатова:

«Завтра в десять утра следователь будет у тебя».

«Спасибо»

С ответом не медлю.

Движение — это жизнь. Вот и я хочу двигаться, жить и решать проблемы, а не прятаться от них в четырех стенах.

Следующим пунктом набираю Самкова.

— Михаил Валентинович, это Арина Осипова, у меня есть некоторые вопросы, но я в больнице. Когда мы сможем с вами увидеться?