Сделка с врагом. Ответ на измену

33.

РУСЛАН

Не помню, когда в последний раз так сильно приколбашивало и до одури тянуло смолить. Именно смолить, одну за одной, взатяг, чтобы кончик сигареты с шипением вспыхивал и плавился, а легкие наполнялись едким дымом и смолой.

Наверное, даже в армии, когда наша машина наехала на мину, и шансы выжить были, не сказать, чтобы велики, так не дрейфил, как в тот момент, когда ответил на звонок Арины.

Еще не слыша ни звука, нутром почувствовал, что нездоровая ерунда творится. А уж когда испуганное дыхание уловил, а следом не то всхлип, не то визг Осиповой, перемкнуло.

Кольнуло.

Ощутимо. Болезненно.

Закоротило так, что пошевелиться не мог.

Сидел.

Слушал.

Дышал или нет - не знаю. Только за грудной ломило. Невыносимо.

И стрелки часов так громко... тик... тик... тик.

Какие часы? Откуда? Да хрен знает. Вроде те, что на стене висят, почти бесшумные, но в тот момент я их слышал. Отчетливо, как и дыхание Арины.

Каждый шажок секундной стрелки, как игра в русскую рулетку.

Тик... её вдох.

Тик... её выдох.

Тик... её вдох.

Тик... ну давай же!

А на кону.

Девчонка, обычная девчонка, которая не особо много что в этой жизни видела. И в это время она, сидя в железной неуправляемой коробке, мчалась на встречу к старухе с косой. А единственной преградой на смертельном пути стоял он, ее идиот-муж Зотов.

Кажется, впервые я болел за то, чтобы у этого парня все получилось правильно.

Чтобы он одержал победу. Чтобы он выстоял и доказал, что настоящий мужик со стальным стержнем.

— Руслан, что там?

Вопрос Самкова услышал словно фоном, увидел, что друг подскочил с места и рванул ко мне... а ответить.

Сил хватило только чтобы включить громкую связь.

Я, адекватный мужик, скептик в сотом поколении, до усрачки боялся вымолвить хоть звук, чтобы не ляпнуть ничего под руку тому, кто в этот момент сидел за рулем. Это сейчас понимаю, что глупость. А тогда... я бы и в черта, и в дьявола, и в святую деву Марию поверил, если бы они могли им помочь.

Звонок Арины многое скорректировал. Заставил не то чтобы прозреть, но однозначно расставил приоритеты. Показал, что важное, а что так... наносное.

А еще я раз и навсегда уяснил для себя, какой звук самый страшный на свете.

Это не испуганный визг Осиповой.

Это не мат Зотова, не справляющегося с управлением.

Это не скрип сминаемого железа.

Это не глухой удар.

Это ТИШИНА.

Полная. Жуткая. Мертвая.

Она наступила за какофонией шумов.

И оглушила.

Такую сцену зачастую показывают в фильмах про войну Героя оглушает разорвавшимся поблизости снарядом. Он вертит головой, оглядывается, но ничего не слышит кроме пугающего монотонного свиста-гула на одной ноте.

Вот и я, как тот солдат, был полностью дезориентирован. Вроде сидел в собственном кабинете, а мысленно в машине. Вместе с ней.

— Спокойно, приятель, спокойно.

Только когда Миха перехватил мой кулак и заставил его разжать, чтобы стряхнуть осколки стекла, некогда бывшие стаканом с водой, смог сморгнуть пелену.

— Сейчас Эльзу позову, пусть перевяжет, — выдал друг уносясь в сторону приемной

— У тебя кровь шпарит.

Отмахнулся на автомате.

— Ерунда.

Медлить было нельзя, предстояло действовать. Четко, продуманно, оперативно. С холодной головой и без эмоций. Последние гарантированно являлись лишними.

Ия действовал.

Поднял на уши всех.

Короткий негромкий стук в дверь и появившаяся следом голова Сергея отвлекают от едких воспоминаний.

Моргаю несколько раз, оставляя прошлое прошлому, и сосредотачиваюсь на настоящем. Я в клинике. Вместе с Ариной. С ней всё в порядке.

— Руслан Германович, готовы результаты экспертизы. Вы просили сообщить, как только у нас будут данные, — тихим шепотом докладывает телохранитель Арины.

Да, я его оставил на месте после некоторых размышлений, хотя желание убрать с глаз долой, как и остальных провинившихся, было огромное.

Но Савин сам попросил дать ему второй шанс. Даже то, что пару раз словил от меня по почкам и по роже за херовую работу, стремление не отбило. Ходит теперь, красавец, сияет разбитой скулой под дверью Аринкиной палаты, зато смотрит в оба глаза и посторонних отгоняет, как цербер.

Такие тут тоже попадаются. Платная клиника, закрытая часть здания. Ан нет.

Репортеры же, как ужи, везде горазды проскочить в поисках сенсации. Но урок от охраны Зотова мои хлопцы усвоили четко. Белые халаты у них теперь на особом контроле.

— Сейчас выйду.

Бросаю взгляд в сторону кровати, где отдыхает Осипова, и поднимаюсь с дивана.

Вторые сутки тут. Врачи говорят, она в порядке. Небольшое сотрясение и ушибы. В ребрах даже трещин нет, отделалась легко.

Сам это понимаю, но потом вспоминаю бурые кровоподтеки на теле и в височной части черепа и скручивает за грудиной. в общем, пусть тут лежит под наблюдением, нечего домой спешить.

— Что с машиной? — интересуюсь, пожимая руку Виктору, своему начбезу, выходя в коридор.

Забираю у него пластиковую папку с результатами обследования убитого в хлам японца и пролистываю до слова «Заключение».

— Как мы и думали. Кто-то перерезал шланг. Но аккуратно. Делали так, чтобы казалось обычной поломкой.

— Отпечатки?

— Нет. Чисто. В перчатках работали.

— Что по лихачу на приоре? Ж"пой чую, что не просто так он их подрезал.

— Видео с камер наблюдения сняли. По всему чувак реально подставлялся. Он прямо от ворот клиники машину Арины Алексеевны вел. А на пустой трассе уже стал действовать.

— Значит, конкретно ее заказывали.

— Так и есть. Рассчитывали организовать несчастный случай, но с летальным исходом. Женщина за рулем, экстремальная ситуация, сам понимаешь. Тут бы и машина с охраной вряд ли помогла, если бы началась паника.

— Единственное, что они не предусмотрели — это Зотова, — озвучиваю уже и так понятный факт.

Мурин просто кивает:

— Точняк.

— По всему выходит, что Ромашка, сам того не ведая, ее спас. Хоть где-то повел себя мужиком, думающим правильной головой, — цыкаю, потирая колючий подбородок. — Кстати, что там с ним?

— Операцию провели успешно, но состояние всё равно критическое. Серьезная черепно-мозговая травма. Он сейчас в коме. Врачи от прогнозов пока открещиваются.

— Ясно. Значит, ждать.

— Ага. Ты ж знаешь, у них на любой случай один ответ. Ждите. Ждите. Ждите, —Мурин кривит губы, будто собирается сплюнуть, но потом осмотревшись берет себя в руки.

Не любит он больнички. Ох, не любит. Хотя их никто не любит, уж если на то пошло.

— Я пока тут побуду, — киваю в сторону палаты Осиповой. — Уверен, сегодня она не усидит, рванет к Зотову, как проснется. Хочу сопроводить.

— В реанимацию же не пускают, — понимающе ухмыляется начбез.

— Всегда бывают исключения, — отзеркаливаю его оскал.

Тем более, только таким обещанием я вчера убедил Арину заснуть, а не скакать козой по больнице и не ждать под дверью окончания операции.

Когда этой деятельной язвочке что-то нужно, она танком напролом прет, отстаивая свое мнение. Куда только страх и чувство самосохранения девается — один черт знает.

— А не проще ли нам этого Зотова того... - Виктор демонстративно почесывает большим пальцем шею. — Все равно ж ты девчонку уже не отпустишь. А тут вроде как.

— Нет, — отмахиваюсь от предложения. — Она к нему и сама не вернется. Зотов свой шанс просрал. Капитально.

— Уверен?

— В ней? Да.

— А в себе? — рискует здоровьем Мурин.

— Вить, вали уже работать. Тоже мне, мозгоправ выискался. Водилу с приоры ищите. Он уже сутки на свободе гуляет. Непорядок.

— РУС, не наглей. Парни и так без сна и отдыха шерстят город и область. Найдем и исполнителя, и заказчика. Слово даю.

В этом не сомневаюсь. Мур носом землю перероет, но найдет:

В палату возвращаюсь со стаканчиком кофе. Не сказать, чтобы он был вкусным, но пить можно. Это главное.

— А мне такой же можно? — хриплый голосок заставляет вскинуть взгляд.

Оказывается, Арина уже проснулась. Судя по помятому лицу, совсем недавно.

— Доброе утро, — добавляет негромко.

— Двенадцать уже. Для утра поздновато.

Ее смущение настолько вставляет что не сдерживаюсь и подкалываю, наслаждаясь румянцем.

Моргает. Дергается, чтобы проверить время. Вспоминает, что телефона нет, разбился, замирает.

— Держи, — протягиваю свой напиток и, затаив дыхание, как притаившийся в засаде охотник, наблюдаю, что будет делать жертва.

Возьмет или нет?

Как долбанный тест на совместимость. Очередной за*б в моей голове. Никак иначе.

— Спасибо, — забирает, пригубляет, но тут же спохватывается, — а как же ты?

— Мне сейчас парни новый сделают. Пей, — успокаиваю ее.

Не знаю, улавливает ли она то, как ко мне обращается. Я моментально. Однако, оскал сдерживаю. Не хочу пугать и акцентировать внимание.

Но вот такой ее шажок навстречу, пусть неосознанный, впитываю и кайфую.

Мне заходит.

Она вся, сонная, взъерошенная, пугливая, заходит.

Врут те, кто говорит, что мы, мужики, делим баб на блондинок, брюнеток и рыжих.

Полная туфта. Фуфло.

Всё намного проще.

Есть давалки. Те, кто за деньги и брюлики легко раздвинет ноги. И есть девушки. Те, кто за один намек на подобное врежет по роже, даже если предложивший «отдохнуть» мужик будет на две головы выше и раза в три шире в плечах. На этом всё.

Арина как раз из последних.

Охренительная девушка с железобетонными принципами.

Я заметил ее, когда вернулся в Россию после полугодового отсутствия. Знающие люди, естественно, заранее донесли, что Зотов женился. И как ни странно, не на Измайловой, а на какой-то непонятно откуда взявшейся приезжей девчонке. Ну, женился и женился. Мне не особо было интересно. Так, принял к сведению и забыл.

До поры до времени.

Пока на одном из вечеров, как обычно скучных и чванливых, не вышел на балкон чтобы покурить, и не застал занимательное шоу, происходящее прямо под носом сынок Миронова, вымахавший под два метра и из-за стероидов раздавшийся в плечах, как горилла, приставал к какой-то девахе. Наступал на нее, протягивая лапы, мурлыкал комплименты и откровенно соблазнял бабками отца, что они непременно «хорошо проведут время наедине».

Честно, был уверен, что вечер у парня реально окажется жарким.

Почему нет? Молодой, смазливый, богатый. Девяносто процентов свободных телок вцепились бы в заманчивое предложение руками и ногами, да и не свободные, думаю, не отказались бы рискнуть.

Та мелкая рыжая кнопка поступила иначе.

Стоило Миронову коснуться ее задницы и прижать к себе ближе, самодовольно облизнуться на пышную грудь, как она мило улыбнулась, а потом, судя по болезненному воплю мальца, со всей радости зарядила ему по я*цам, а после еще и по роже сумкой двинула.

Удивила на раз. Но даже не столько отчаянно смелым поступком, как тем, что не сбежала после этого. Стояла и, как училка, выговаривала амбалу в два раза выше ее, что девочек обижать нельзя. И в мире не все покупается и продается по щелчку пальцев.

Кстати, то же самое, она и мне вещала совсем недавно, гордо задирая носик.

Чуть позже, увидев ее в компании Зотова, выяснил, кто она есть. Реально завис, поняв, что Ромашка сумел отыскать в жены драгоценный камушек, а не стекляшку, к которым всегда питал слабость.

С того вечера сам не заметил, как стал за Осиповой приглядывать. Ненавязчиво, но с интересом. Потому что она выбивалась из общей массы. Не глупыми поступками, а естественностью и незыблемыми жизненными принципами, через которые большинство из нас легко переступает.

— Я бы хотела проведать Романа. Можно? — Арина отставляет пустой стаканчик на прикроватную тумбу и смотрит прямо на меня.

Умная девочка. Очень умная, тем и подкупает:

Она будто нутром чувствует, когда можно идти в лобовую атаку и требовать, а когда стоит быть мягкой и гибкой. Брать не дерзостью и гонором, а послушанием.

И ведь не играет, зараза такая. У нее это словно на подкорке заложено.

Подчиняться сильному. Но и того самого сильного она САМА выбирает.

— Давай так, Ариш. Ты сейчас завтракаешь, а я договариваюсь с врачом, чтобы тебя ненадолго пустили в реанимацию.

Моментально соглашается, глядя на меня своими колдовскими зелеными глазищами и кивая.

— Спасибо, Руслан. Я согласна.

Вот так, мля, мужики из камня в кисель и превращаются.

Плывут. Ох, как плывут.

И ведь всё понимают, но ни фига ничего против не делают.