Сон на яву

22

— Не извиняйся, Эмили. Последние месяцы были непростыми. На тебя свалилось столько забот и испытаний, столько боли и разочарований, что слёзы — вполне естественная и понятная реакция. Но запомни: теперь все твои тревоги и невзгоды в прошлом, остались позади, как кошмарный сон. Поэтому, пожалуйста, перестань плакать и улыбнись мне. Давай посмотрим на твою новую жизнь с оптимизмом и предвкушением! Ведь впереди тебя ждёт светлое будущее, полное возможностей и надежд, полное радости и счастья. Позволь себе быть счастливой, Эмили. Ты этого заслуживаешь. Позволь себе забыть прошлое и открыть сердце для новых чувств, для новых впечатлений. Позволь себе жить.

Эмили стояла на заднем дворе убогой гостиницы, промокшая до нитки, но словно не замечавшая этого. Холодный моросящий дождь, проникая сквозь тонкое выцветшее платье, неприятно липкой влагой оседал на коже, заставляя темные пряди волос прилипать к щекам и шее, но она была слишком поглощена благодарностью и обжигающим облегчением, чтобы обращать на это внимание. Годы, полные лишений и страха, словно отступили, оставив место едва различимой надежде.

Губы Эмили дрогнули в робкой улыбке, словно у только что распустившегося бутона, хрупкой и неуверенной, но полной скрытого тепла. Ее изумрудные глаза, обычно живые и искрящиеся энергией, сейчас светились особенно ярко, словно два драгоценных камня, отражая отблески редких солнечных лучей, пробивающихся сквозь пелену серых туч. Веер густых черных ресниц, обрамляющих глаза, едва заметно прикрывал этот внутренний свет. На кончиках ресниц поблескивали крошечные слезинки — сложная смесь нахлынувших чувств, облегчения, страха и, конечно же, моросящего дождя, создающая хрупкое, трогательное впечатление. Она смотрела на дядю с благодарностью, которую невозможно было выразить словами, с благодарностью за спасение от неминуемой участи, за шанс на новую жизнь, о которой она даже не смела мечтать.

- Вы очень добры ко мне, – тихо проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал от предательского волнения. Ей хотелось казаться сильной и уверенной, чтобы дядя не усомнился в правильности своего решения, чтобы он не увидел в ней сломленную и испуганную девочку. - Я с удовольствием присмотрю за вашим ребёнком. Честное слово, я никогда не стану вам обузой. Я буду стараться изо всех сил». В ее словах звучали искренность и решимость, готовность отплатить за оказанную милость всем своим усердием. «Вот увидите, вам никогда не придется раскаиваться в своей щедрости и доброте.

Она знала, что это ее шанс, ее единственная возможность вырваться из цепких когтей нищеты и безысходности, преследовавших ее семью из поколения в поколение, как проклятие.

- Я в этом нисколько не сомневаюсь, дитя моё, — ответил дядя с мягкой улыбкой, в которой читалась отцовская забота, давно забытая Эмили. В его глазах было тепло и сочувствие, словно он видел сквозь её показную уверенность её истинное состояние. Его слова согрели её изнутри, как глоток горячего чая в зимний день, заставив поверить в лучшее, в возможность счастья. - А теперь пойдём. Дождь ещё не закончился, так что давай поскорее спрячемся в доме. Уверен, ты продрогла до костей.

Он слегка коснулся ее руки, осторожно, словно боясь сломать хрупкую бабочку.

Только сейчас Эмили осознала, что они с дядей стоят и мокнут под дождём. Задумавшись, утонув в вихре эмоций, она совершенно забыла о непогоде. Холодные капли стекали по её волосам и щекам, заставляя её невольно ёжиться. Она почувствовала себя неловко, осознав, что заставила уважаемого дядю промокнуть из-за своей рассеянности, из-за своей эгоистичной поглощённости собственными переживаниями. Чувство вины кольнуло её, словно ледяной иглой.

- О, сэр, простите меня! – смущённо улыбнулась девушка, чувствуя, как краска стыда заливает её лицо. Она попыталась вытереть мокрые волосы рукавом своего поношенного платья, но это только усугубило ситуацию, размазав грязь и заставив её замёрзнуть ещё сильнее. - Я совсем забыла про дождь. Конечно, пойдёмте скорее в дом. В пансионе тепло, а на плите у миссис Грант, наверное, уже сварился горячий кофе. Он вас обязательно согреет.

Эмили надеялась, что тепло и кофе хоть как-то загладят ее вину.

Миссис Грант, владелица убогого пансиона, ужасно обрадовалась, узнав, что за Эмили приехал дядя. Его внезапное появление наконец-то решало проблему вечной нехватки денег и постоянной необходимости присматривать за неугомонным старшим сыном, который то и дело попадал в неприятности. Хозяйка пансиона с первого взгляда определила, что мистер Агилар — преуспевающий плантатор с самого Юга. В его прямой осанке, сдержанных, но уверенных манерах и дорогом костюме — тёмном, элегантном, с золотой булавкой в виде изящной ласточки на лацкане — чувствовались сила, богатство и непоколебимая власть.

А после того, как он попросил у неё самую лучшую комнату на ночь, не торгуясь, и сразу же пообещал заплатить все накопившиеся долги Эмили и её отца Мэтью, хозяйка решила, что сделает всё возможное, лишь бы угодить такому выгодному постояльцу. Она уже предвкушала огромную выгоду, которую сулило знакомство с мистером Агиларом, и строила в голове смелые планы на будущее, в котором ее скромный пансион чудесным образом преобразится и станет местом, куда будут приезжать только самые уважаемые и состоятельные господа. Она уже представляла, как обновит обветшалую мебель, наймёт новую, более расторопную прислугу и резко повысит цены, чтобы соответствовать статусу своих новых потенциальных гостей. В её глазах вспыхнул жадный блеск, когда она увидела, что мистер Агилар и Эмили направляются к дому, и она поспешила им навстречу, расплываясь в самой льстивой и подобострастной улыбке, на которую только была способна, тщательно скрывая за ней свои истинные мотивы.