Таежный маг

Глава 31. Кювет

Откуда-то у Белого тигра нашлись самые настоящие наручники, их Алекс успел застегнуть на Никиных запястьях прямо на бегу. А еще через миг Вероника оказалась швырком усаженной на заднее сидение автомобиля.

Сказать, что Алекс психовал за рулем — ничего не сказать. Через пятнадцать минут машина оказалась в кювете, а Ника крепко шарахнулась о спинку переднего сидения. Разбитая машина задымилась, Веронику выволокли из салона.

— Кажется, с этого у нас все началось, да? — прорычал Алекс. — Подлые, подлые лисы!

Мамаев швырнул Веронику на землю. Ника испуганно сжалась. Но тут Алекс остановился, его била крупная дрожь:

— Ведь я с самого начала знал, понимал, кто ты на самом деле! И все равно купился! Какой же я дурак!!!

Алекс ударил кулаком в землю, от чего Веронику едва не сшибло воздушной волной. Ника, оглушенная адреналином, проорала:

— А что надо было сделать?!Убить меня, да?!

— Жаль, ты не лиса, только человек, — зло и хищно улыбнулся Алекс. — И с тобой все бессмысленно!

— Не то, ты бы сразу спустил с меня шкуру? Да? Пустил бы на семейное одеялко?! — Нику бил нервный озноб, она и не думала скрывать истерику, неожиданно вспомнив тот факт, что в его доме спала под одеялом из шкурок лисиц.

— Нееет, зачем? Это глупо, — Алекс вдруг стал неестественно спокойным, только глаза сияли зеленью, да и когтей с клыками он не скрывал. — Я бы пустил всех твоих братьев и сестер на одеялко. Всех до единого! А ты бы стала последней из своего рода…

Нику передернуло.

— Ты ублюдок, убивший моего отца! На твоих руках больше крови, чем в Байкале воды! — выплюнула Вероника. — Лучше умру, чем еще хоть раз ты притронешься ко мне…

— У меня идея получше. Ты можешь умереть, лиса, когда родишь мне мага.

С этим Алекс коротким движением содрал с Вероники лиф платья. Ника и не подумала сдаваться. Она с силой зарядила ногой по промежности врага, но тот умудрился увернуться. Сказывался опыт прошлого общения.

Ника выкручивалась как уж на сковородке, не позволяя себя трогать, злясь, что со скованными руками никак не может дотянуться до кольца. А по-другому не получалось. Казалось, метка попросту блокирует все её посылы во вселенную. Вроде таких, как удар молнии по противнику, или хотя бы его слепота и бессилие! Вероника выла и вырывалась.

Алекс обращал на это мало внимания. Он резко развернул девушку к себе спиной, прижал к траве и задрал подол платья.

От злости Вероника аж завизжала. За что вдруг получила вполне себе звонкий, но почему-то совсем не болезненный шлепок по мягкому месту.

Ника дернулась и тут же прилетел второй симметричный шлепок. Оба участника потасовки замерли. Но Вероника снова спружинилась, и снова горячая ладонь несколько раз обожгла пятую точку, уже ощутимей. Ника захлебывалась в ярости и бессилии, а еще, к стыду, чудовищном возбуждении. Алекс словно понимал это. Он положил одну руку между лопаток девушки, удерживая и успокаивая так. А вот вторая заскользила по отшлепанной попе, она гладила и сжимала, усиливая желание до острой рези. Рука скользнула по уже влажной внутренней поверхности бедра.

— Не смей! — прорычала в отчаянии Вероника.

— Ты моя, — прошептали над самым ухом. Рука скользнула дальше, вырывая у пленницы стон совсем другого характера. — Ты больше никогда не уйдешь от меня.

Алекс помедлил несколько мгновений, позволяя свои рукам абсолютно всё и наслаждаясь от этого стонами пленницы. А потом не выдержал и расстегнул брюки, через миг он заполнил собой до предела. Ника вскрикнула и грязно выругалась, но тяжелая ладонь легла на губы:

— Нет, Вероника, я не это хочу услышать!

Тело по-настоящему сходило с ума под натиском врага. Ника плакала, понимая, что её разрывает на части от эмоций. Девушка никак бы не смогла соврать о насилии, она безумно хотела, каждую секунду ощущая его в себе, его частью себя. Каждый ритмичный, глубокий толчок, каждый жаркий поцелуй с прикусыванием кожи на шее и спине, каждое прикосновение к налившейся и невероятно чувствительной груди — все это делало её рабыней собственного тела, а мерзкая метка добавляла ко всем переживаниям еще и восторг, на грани нечеловечески-острого счастья, такого невероятного, что в пору только сознание терять. В то время, как разум просто люто ненавидел. Его. Убийцу, кровавого деспота, настоящего людоеда!

Жаркие волны расходились терпким удовольствием, оглушая, выматывая. Ника то и дело теряла связь с реальностью, уже далеко не первый раз такая волна дарила ей полную разрядку до бессилия. Но последний пик удовольствия был достигнут обоими одновременно. Алекс с силой прикусил, Ника безвольно сдалась победителю.

Скоро оба просто лежали на траве. Алекс молчал, Ника тоже. Внутри было странно, блаженно хорошо и звеняще пусто.

Затем Алекс вдруг расстегнул наручники, у Вероники не было сил, чтобы хоть как-то воспользоваться ситуацией. Она лежала на земле, целясь взглядом в небо. Все её мысли были об облаках. Тяжелых, необычных, похожих на клубы сахарной ваты, насыщенно-синего цвета.

Алекс поднял девушку, заставив стоять. Он отряхнул сильно потерявшее вид платье, поправил лиф, который и до всех приключений едва прикрывал зону декольте, одернул подол. Ника, пошатываясь, не сводила глаз с облаков.

Вдруг на запястье что-то щелкнуло. Вероника лениво и непонимающе посмотрела вниз. Это наручник вернулся на руку. Только второй наручник Алекс надел на себя.

— Идем, — коротко отчеканил он. Вероника пошла. Словно внутри сломалось что-то, делавшее её пригодной для драки.

Стало очень холодно и неуютно, разгоряченное тело остывало, майский вечер не баловал теплом. Веронику забила крупная дрожь. Злая мысль, что и хорошо, что она сейчас замерзнет и простудится, подцепит какую-нибудь лихорадку и тихонько помрет, радостно и благополучно посетила голову.

Алекс стянул сильно пострадавший за время их разборок пиджак и накинул Веронике на плечи, лишая так волшебной возможности цепануть воспаление легких. Теперь останется только шанс на воспаление хитрости.

Они подошли к дороге, Алекс принялся ловить машину. Вскоре им удалось остановить припозднившегося таксиста. Водитель был очень растерян, казалось, он вообще не понимал, как тут очутился. Веронику мучала мысль, что он сюда приехал не по собственной воле. Как под гипнозом, таксист делал все требуемое и вопросов лишних не задавал.

Наконец, они снова очутились у красивого особняка в историческом центре города. Алекс расплатился, оставил щедрые чаевые. А потом провел рукой по воздуху, словно забирая у несчастного напуганного водителя последние остатки воспоминаний о злосчастной встрече.

Дом встретил теплом и тишиной. Наручники сняли. Нику за руку повели наверх. В одной из комнат оказалась большая ванная.

— Платье я, пожалуй, оставлю… Ты в нем сногсшибательна. Только вот, на выходы носить не позволю. Ты, конечно, лиса, и если так нравится, то и ошейник мы тебе подберем! Но ты МОЯ лиса. И только я хочу на тебя смотреть с неутоленным голодом. Только мне это позволено.

Ника молчала, её словно глушило что-то. «Чары, как с таксистом», — краем мысли догадалась Вероника.

Алекс налил ванную, раздел Веронику и положил её в чашу, полную теплой воды.

— Да, Ника, это чары. Пока, как маг, я гораздо сильнее тебя. И сейчас ты будешь послушная, — пояснил происходящее мужчина. — Со мной ты теперь всегда будешь послушная…

Ника вдруг поняла, что он мог сделать так давным-давно, еще в истории с меткой. Кажется, об этом говорили его родственнички? Но тогда не стал, тогда жалел и уважал. А теперь… А теперь она даже проораться по своей воле не может, даже заплакать!

— Давай еще раз о правилах. Ты никуда отсюда больше не уйдешь. Это во-первых. Во-вторых, ты будешь хорошей девочкой, или как вас там в клане называют? У псовых-то? Ты будешь всегда мне рада, сученька моя. И в-третьих… ты никогда мне больше не откажешь.

— Зачем… ты… так? — чтобы произнести эту фразу, Веронике потребовалась вся её сила воли. Даже мысль о непокорности вселяла неестественный ужас.

— Как ты там сказала? Я, умм, ублюдок? Надо оправдывать чужие ожидания, не так ли? Вот я сейчас оправдываю твои… — с этим он мягко провел по плечам Вероники губкой, метка разве что не запела.

— Это… не… — выговорить до конца Ника не могла

— Неправильно? — переспросил Алекс. — А лгать мне правильно? Изменять? Скажи, это правильно?

— О чем ты? — Ника искренне недоумевала.

— Я такой дурак — поверил лисе! Как же умен твой дядюшка, отдаю ему должное. Скажи, ты ведь сразу меня убьёшь? Стоит мне снять чары, как ты потянешься к ножу?

Ника молчала.

— Как все точно было продумано. Все! Твоя невинная человеческая природа, все встречи, все обстоятельства. Меня вынудили поставить на тебе метку, из страха потерять, из страха, что псы тебя убьют! Но как красиво швырнули мою слабость мне в лицо… Восхищаюсь. Ты ведь здесь, чтобы убить меня, правда, девочка моя?

— Да, — Ника знала, что он прав. Чары действовали так, что она бы не смогла соврать. Этакий детектор лжи…

— Моя лисонька! — с этим Алекс провел рукой по шее Вероники. — Убить меня и обезоружить так всех кошек. Весь мой клан, весь мой род… И уничтожить! Но он придумал еще лучше! Заставить меня убить тебя, прилюдно оскорбив! Умно… Гениально умно.

— Отпусти меня, — Вероника мотыльком ударялась о клетку из чар. Думать не выходило. Но она хорошо понимала, что именно это сейчас так необходимо!

— Нет.

— Мы все погибнем, — через усилие произнесла Вероника, всем существом она тянулась к кольцу, но не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Нет, это вы все погибните. А моя семья будет жить! — прорычал Мамаев.

Он отбросил губку, с силой повернул голову Ники к себе, а потом резко отпустил. Воевать с безвольной куклой было глупо. Как и любить её. Алекс зло выдохнул. Помолчал минуту.

— Где спальня, ты знаешь.

Он ушел вниз, Вероника еще долго лежала в купели с водой, пытаясь вернуть хоть часть мыслей.

Но ничего не вышло. Она так и не смогла встать из уже остывшей воды. Бессилие оглушало.