Убежище

— Я убью его на хрен.

— Конечно, убьешь, — ухмыляется Марио Росси, давний друг, сидящий напротив меня с бокалом в руке. Он поднимает его в мою сторону, и его глаза искрятся. — Это ж по-христиански.

Я фыркаю и делаю ответный жест, наслаждаясь утренней синевой перед нами. Мы сидим на балконе Михаила и Арии, только что сузив круг подозреваемых, напавших на Харпер, до небольшой группы.

Позади нас слышится движение, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Михаила с ребенком на руках. Ария, вымотанная заботами о малыше и нашей работой, крепко спит в кресле-качалке рядом.

Не говоря ни слова, он накрывает ее пледом, аккуратно укладывает ребенка в люльку и, не спеша, идет к нам. Выглядит измученным в своей мятой футболке и спортивных штанах, но счастливее, чем я когда-либо его видел.

— Как они так спят? — спрашивает Марио, качая головой. — Как связанный мешок.

— Это называется пеленание, — устало закатывает глаза Михаил. — Это дает им спокойствие и комфорт, имитируя ощущения, которые были в утробе матери.

Мы с Марио фыркаем.

— Посмотрите-ка на нашего мистера Маму.

Михаил показывает ему средний палец, затем поворачивается ко мне.

— Кого мы убиваем?

— Ее брата — за то, что притащил к сестре своих ублюдков друзей и не защитил ее. А потом того, кто напал на нее.

— Конечно, ты его убьешь, — ворчит он, скрещивая руки на груди. — Но помни, это ее брат. У нее будут чувства и прочая хрень.

— Брат, который прекрасно знал, кто его друг и что он делает.

Кто именно из них виноват, мы пока не знаем, но благодаря находкам Арии у нас есть несколько вариантов.

— Рассказывай, — говорит Михаил, проводя рукой по волосам.

Михаил укачивал ребенка, пока мы с Арией рылись в поисках ответов.

— Марио достал нам видео с той вечеринки, куда она пошла, пока ее родители были за границей.

Я достаю ноутбук и показываю Михаилу запись. В верхнем углу экрана Харпер поворачивается к камере с испуганными глазами. В руках коктейль. Даже на старом видео она выглядит потрясающе. Такая невинная с большими глазами и веснушками на носу, что мне хочется прыгнуть в экран и защитить ее.

— Значит, тогда все и случилось, — хрипло говорю я, с трудом сдерживая гнев. — У нас есть список гостей. Оказывается, мероприятие организовали люди Волкова. Поэтому я допросил Петрова и Кузнецова.

— И что они сказали?

— Гости были либо влиятельными, либо богатыми. Волков никогда не притворялся. Он приглашал только тех, кого мог использовать.

Михаил кивает.

— Если бы нападавший был из богатой семьи, ее бы выдали замуж. Но ее обвинили, так что он не представлял для них никакой ценности.

— Логично. Что дальше?

— Мы переносим дату нашего гала-вечера. Это будет идеальная возможность выманить их. Я отправлю персональные приглашения, чтобы они не смогли отказаться.

Михаил кивает.

— Ты уверен, что Харпер согласится?

— Она пойдет. Это рискованно, но я буду рядом.

Марио поднимает бровь.

— Судя по всему, она сама может справиться.

Я рычу, сжимая руки в кулаки.

Марио поднимает свои в примирительном жесте: — Знаю, знаю, ты можешь ее защитить, я в этом уверен. Но просто говорю, что с подходящим оружием она, вероятно, и сама неплохо справится.

Я отворачиваюсь от него и смотрю на Михаила.

— Ее присутствие должно выманить виновных. Мы будем держать ее под наблюдением и обеспечим безопасность. Наши люди будут замаскированы под гостей или обслуживающий персонал, чтобы усилить защиту.

Михаил сжимает губы и кивает, глядя на ночное небо.

— Если бы кто-то причинил боль Арии, я бы потребовал крови и голову на серебряном блюде.

— Безусловно.

Но… я знаю, что он ведет к чему-то.

— Гала-вечер — это наше крупнейшее событие, Александр. Мы не можем устроить хаос и кровопролитие, иначе к нам больше никто не придет.

Мои ноздри раздуваются.

— Ты думаешь, что наша репутация важнее чести моей жены? Важнее возмездия за то, через что она прошла?

— Сядь, брат, — строго говорит Михаил.

Я смотрю вниз и понимаю, что даже не заметил, как поднялся.

Марио качает головой, доставая что-то из кармана.

— Михаил, можно?

Тот проверяет направление ветра и расстояние, затем хмыкает. Через секунду слышен щелчок зажигалки, вспыхивает оранжевый огонек, и в воздухе разливается тяжелый сладкий запах марихуаны.

— Затянись, Александр, — приказывает Марио, протягивая мне косяк.

Я качаю головой: — Мне хватит твоего дыма.

Он смеется и делает еще одну затяжку.

— Готов слушать? — спокойно спрашивает Михаил.

— Мы больше не дети. Ты Пахан, но я заменяю тебя, когда тебя нет. Мы не будем решать это, избивая друг друга.

Когда-то наши родители оставили Михаила за старшего, чтобы он держал нас в узде. Но это было тогда, а теперь все иначе.

Я сверлю его взглядом: — Кто-то изнасиловал мою жену, разрушив ее жизнь. Когда узнаю, кто это, ничто в мире не остановит меня от того, чтобы добиться справедливости. Но я уже ждал достаточно. Я могу быть терпеливым и не устраивать сцен. Договорились?

Михаил встречает мой взгляд, его губы сжаты. Наконец, он кивает.

— Вот и все, чего я прошу. Без резни рядом с фондю.

Марио фыркает, а Михаил, задумчиво почесав подбородок, говорит: — Харпер просила о не летальных методах, Александр. Ты собираешься вовлекать ее во все это?

Я пожимаю плечами.

— Это было ее первое задание. Посмотрим, останется ли ее просьба в силе.

— Значит, ты доверишь месть ей самой? — качает головой Марио. — А если она промахнется?

Михаил фыркает, а я усмехаюсь.

— Она не промахивается.

Я встаю.

— Мне нужно вернуться к Харпер и Айви, рассказать ей о наших планах. Сегодня Ария и мама с Полиной займутся подготовкой к гала-вечеру.

Марио выпускает клуб дыма: — С вами, Романовыми, никогда не бывает скучно. — Он опускает руку на подлокотник и кивает мне: — У тебя уникальная ситуация, Александр. Одна дочь шла бонусом к браку. Если Ария не родит двойню, ты явно вырываешься вперед.

Михаил ворчит, но я не могу не усмехнуться.

— В нашей семье мы боремся за канноли. А у вас — за детей. Мама бы умерла от зависти.

Михаил смеется, но когда он просит Марио подсчитать всех внучат Росси, число оказывается внушительным.

— Слушайте, я должен вернуться к Харпер и Айви, — говорю, потягиваясь. — Свяжусь с вами позже.

В машине, по дороге домой, обдумываю все возможные сценарии. Мой ум так устроен: просчитывать варианты и последствия решений.

Я звоню Харпер.

Ее телефон переходит на голосовую почту.

Это странно, но, возможно, она еще спит. Особенно если рядом с ней Айви.

Я откидываюсь в кресле, вспоминая наш с ней разговор.

Качаю головой.

Она злилась на меня. Закрылась в комнате, заперла дверь и легла спать с Айви. Я хотел, чтобы она вышла, мы поговорили и уладили это, но в следующую минуту я получил звонок от Марио с информацией, и мне пришлось уйти к Михаилу.

Злится ли она на меня до сих пор?

Я звоню ей снова.

И снова.

И снова.

К тому времени, как возвращаюсь домой, я нахожусь на грани паники. Въезжаю на подъездную дорожку, резко ставлю машину на парковку и двумя шагами преодолеваю лестницу.

— Харпер!

Никакого ответа. Мои шаги эхом отдаются в коридоре, когда направляюсь к нашей спальне, но кровать все еще застелена. Кровать Айви тоже.

Где моя охрана?

— Харпер!

Я снова звоню ей, но она не отвечает.

Когда впервые узнал о ней, мне сказали, что Харпер склонна к бегству, и в первый же день нашего знакомства она это подтвердила. Когда узнал почему, я понял.

Но теперь я задаюсь вопросом...

Сбежала ли она снова?

Мое сердце сжимается при мысли о том, что могу больше никогда ее не увидеть. О том, что мы можем быть разлучены.

Она ушла? Своими дурацкими словами я оттолкнул ее?

Я должен ее найти.

— Харпер!

Она ушла. Мое поведение прогнало единственного человека, которому я когда-либо открывался. Единственного человека, которого я когда-либо любил. Она ушла, забрав Айви с собой.

Я ее найду.

Я обязан.

Выхожу в коридор и, наконец, вижу одного из своих людей.

— Где вы, черт возьми, были?

— Ваш брат вызвал нас на экстренное совещание, сэр. Мы должны были ответить. Он организует планы безопасности для гала-вечера.

Разумеется, он так и сделал.

— И вы подумали, что требования моего брата важнее, чем защита моей жены и ребенка?

Я убью его.

Его глаза расширяются.

— Ни в коем случае, сэр. Харпер и Айви прямо за домом.

Сердце колотится так сильно, что гудит в голове. Я выбегаю из дома на задний двор. Но их там нет. Она обманула их. Сказала, что будет снаружи, а когда их отвлекли экстренным совещанием, она ушла.

Мои ноги подкашиваются, и я оседаю на скамью возле двери. Зажимаю голову руками.

Я сделал это. Я прогнал их.

Я должен собраться, чтобы...

Смех ребенка разрывает мои мысли.

Этот звук... Это заразительный смех Айви.

Я оглядываюсь вокруг.

Где она? Где они?

На фоне манхеттенского горизонта, в окружении ветра, играющего с ее волосами, я вижу Айви. Она прыгает, пытаясь поймать пузыри, которые Харпер выдувает из палочки. Харпер видит меня и неуверенно машет рукой. Через секунду они с Айви направляются ко мне.

О, Боже.

Мое сердце колотится. Ладони потные.

— Смотри! — кричит Айви. — Пузыри!

Я улыбаюсь ей, ощущая, как облегчение захлестывает меня целиком.

— Да, малышка. Пузыри, — голос дрожит. Я смотрю на Харпер. Как она?

— Что случилось? — спрашивает она, нахмурившись. — Ты в порядке?

Я почти говорю «нет», но тут Айви протягивает ко мне руки, прося посадить ее на колени.

— Пузыри, папа.

Папа? Я удивленно смотрю на Харпер. Она тоже это слышала, вижу это по ее влажным глазам.

— Я думал, что вы ушли, — шепчу, потому что не доверяю своему голосу. — Я пытался дозвониться до тебя, но ты не отвечала. Я вернулся и... и я...

— Я хотела уйти, — говорит она, опустив голову. — Я даже собрала рюкзак. Но когда мы подошли к двери, Айви достала пузырьки, и я... не смогла этого сделать. Я должна была увидеть тебя. Должна была бороться за это. За нас. И я не хотела снова уводить Айви, не после всего, что она пережила.

Протягиваю руку и сжимаю ее.

— Прости меня, Харпер. Я... я идиот, — говорю, стараясь следить за языком, чтобы Айви не расслышала ругательства. — Я слишком долго думал только о себе, и это больше не повторится. Не может.

— Я знаю, — говорит она, глубоко вздыхая. — А я слишком долго бегала. Когда ты обвинил меня, эти мысли снова появились...

— Эти мысли?

— Да, — шепчет она.

Айви наклоняется и крепко обнимает меня, прежде чем соскользнуть с моих колен и побежать за большим пузырем.

Протягиваю руку к Харпер и сажаю ее на свои колени. Мы вместе наблюдаем, как Айви бегает и смеется, ловя пузыри.

— Я хочу услышать это мысли, Харпер. Расскажи мне. Что ты слышишь?

Она облизывает губы и качает головой: — Я не хочу говорить об этом.

Обдумываю свои слова, прежде чем заговорить: — Я слышу, как мой собственный голос твердит мне то, во что я не должен верить, — тихо говорю я. — Что меня никто не полюбит. Что я не заслуживаю счастья. Что я сделал слишком много плохого. И мне приходится прикладывать усилия, чтобы прогнать эти мысли.

— Я думаю о том, что говорили мне мои родители, — говорит она так тихо, что только я могу ее услышать. — Шлюха. Позорище. Потаскуха.

Она отворачивается и вытирает глаза.

Я сжимаю ее руку.

— Я хотел, чтобы ты рассказала мне свои мысли, чтобы я мог заменить их.

Айви визжит от восторга, когда большой пузырь лопается у нее на пальце, разбрызгивая капли вокруг. Харпер снова подносит палочку ко рту и выдувает еще несколько пузырей. Ее взгляд остается прикован к Айви, как и мой.

— Заменить? — повторяет она мягко. — Что ты имеешь в виду?

— Когда ты ложишься спать, я хочу, чтобы у тебя были только хорошие мысли. Когда ты просыпаешься утром, хочу, чтобы ты говорила себе: Я достойна этого. Я красива. Но самое главное — я любима.

— Любима? — голос едва слышен.

Притягиваю ее ближе и целую в щеку.

— Любима, Харпер. Потому что я люблю тебя.

Ее глаза наполняются эмоциями, она быстро закрывает их и глубоко вздыхает. Затем шепчет в ответ: — Я тоже люблю тебя, Александр Романов.

— Я был зол и хотел ответов, но я должен всегда доверять тебе. Всегда.

Целую ее в лоб.

— Я обещаю заботиться о тебе. Обещаю защищать тебя. Обещаю, что ваша с Айви безопасность будет моей приоритетной задачей.

Она кивает, глаза блестят.

— Спасибо.

— Я все исправлю, Харпер. Я не могу возвращаться к старым привычкам.

Обнимаю крепче, чувствуя, как ее тело расслабляется. Мы улыбаемся, слыша звонкий смех Айви.

— И именно поэтому нам нужно поговорить о том, что я делал прошлой ночью. У меня есть информация и план.

.