В расчете на любовь

Глава 21 Гости дорогие

— Андрэс, вы все же потомок икшарских царей? — шутливо спросила я, с изумлением разглядывая великолепный дворец дядюшки Барги.

— Нет, всего лишь родич одного из шести советников, — равнодушно пожал плечами мой спутник. — А вы разве не знали?

Да откуда мне знать? Я никогда не интересовалась устройством Икшара. И вообще все мои политические амбиции ограничивались постелью государя Уруса.

— А нас вообще туда впустят?

Странный вопрос я задала потому, что мне показалось — дворец нежилой. Безумно красивый, двухэтажный, с огромными витражными окнами и стенами, щедро украшенными голубой мозаикой, он все же был совсем небольшой. Меньше дома моего отца в Большеграде. Игрушечный. Может быть, даже сахарный. Или пряничный. В детстве мне дарили на Излом года пряничные домики с окнами из разноцветных леденцов, расписанные глазурью. Я никогда их не ела — разве можно покушаться на подобную красоту?

Геометрические узоры на стенах дворца остро напомнили мне те самые леденцы.

— Золотая моя, это гостевой дом моего дядюшки, — совершенно спокойно сообщил Барги. — Нас не могут не впустить.

— Гостевой дом? — обрадовалась я своей проницательности. — Здесь не живет твой дядя с семьей?

— Нет, здесь принимают гостей. Некоторые могут и заночевать, но недолго. Не принято. Если гость близкий, то его поселят в настоящем, семейном доме, а если далекий — то и нечего ему тут задерживаться.

Прозвучало весьма логично.

— Я выгляжу ужасно, — вспомнила я. — Меня точно не впустят. Без обуви, без платка, полураздетую — погонят палками и будут правы.

Барги трагически вздохнул и набросил мне на плечи свою меховую накидку. Коня привязал к старой чинаре во дворе и решительно потянул меня внутрь пряничного дворца — вверх по шести каменным ступеням. Я пошла только потому, что ужасно хотела есть и пить. Запасы еды мы прикончили еще вчера и с самого утра не останавливались на привал.

Два высоких носатых брюнета в кудрявых меховых шапках и ярко-синих кафтанах сначала покосились на нас с подозрением, но Барги, очевидно, узнали и равнодушно отвернулись. Охрана? Почетный караул? Ничего удивительного.

Мы шагнули в сумрачный прохладный холл. Под ногами был такой блестящий деревянный пол, что я застыла, не уверенная, можно ли ступать на него пыльными ногами. Следы ведь останутся, стыдно!

— Здесь нужно вымыть ноги, — показал Андрэс на небольшой бассейн с фонтаном справа от величественных деревянных дверей. — В дом приемов входят только босиком.

— Замечательная традиция, — одобрила я. — Одна чаша и для мужчин, и для женщин?

— А женщины заходят через другие двери, — «обрадовал» меня Барги. — Кроме служанок, тут женщин почти и не бывает. Кстати, служанкам можно в обуви, но только домашней.

Я громко фыркнула, скинула ему на руки накидку и присела на край чаши — разматывать свои многострадальные ноги. Каким блаженством было опустить их в прохладную воду!

Мимо нас проскользнул тенью какой-то мужчина в черном. Не задержался, не поприветствовал, словно и не заметил.

— Дядюшке докладывать спешат, — шепнул весело Барги, потуже завязывая пояс на потрепанном и пыльном кафтане, под которым не было рубашки. — Не торопитесь, пусть подготовятся. Нас не ждали.

В холле было очень тихо. Я с любопытством разглядывала игру разноцветных лучей на светлом деревянном полу. При щедром, даже пестром убранстве стен и потолка пол был просто покрыт лаком. Даже ковров, и тех не постелили. Почему?

Высокие двери с витражными вставками с шумом распахнулись, и из ближнего зала донесся громкий рык на урусском:

— Ты уснул там, негодник? Долго тебя еще ждать?

Барги взял меня за руку, переплетая пальцы, и потянул в зал. Я обернулась: на гладком полу остались мокрые следы.

А вот здесь уже был роскошный пушистый ковер. И снова — голубая мозаика, на этот раз — цветы и птицы. Кажется, я знаю, какой любимый цвет у старшего князя Барги.

Худой гладко выбритый мужчина с орлиным носом стоял очень прямо. Роскошный серебряный пояс подчеркивал тонкую талию, обшлага кафтана были расшиты серебряной же канителью. На поясе висел внушительный кинжал в в усыпанных разноцветными камнями ножнах. Старший родич был хоть и не молод, но далеко не стар, пожалуй, чуть за пятьдесят. Седины в черных волосах почти не заметно.

Я застыла на месте, не зная, кланяться мне, или, быть может, сделать книксен. Андрэс же, отпустив мою руку, подскочил к мужчине, крепко его обнял и троекратно расцеловал. Что ж, я, пожалуй, просто поклонюсь.

— Вид у тебя, сынко, весьма… потрепанный, — заметил старший Барги сурово. — А жена твоя и вовсе… Жена ведь?

— Э-э-э… нет. Это — Альмира Белянская, она из Вышецка.

— Ты привел в мой дом любовницу? — гаркнул князь. — Падшую девку?

Я закатила глаза. Какие они тут все наивные. Почему если женщина, то сразу жена или любовница? Что, про платоническую дружбу никто не слышал?

— Нет, не любовницу.

— Невесту? — обрадовался князь. — Наконец-то! Теперь мое сердце будет спокойно. Правильно и сделал, что привел ее сначала к нам. Твою матушку удар хватит, если она увидит невесту в таком виде! Я немедленно прикажу принести лучшие наряды и украшения.

— Дядюшка, постой!

— И не возражай! Сейчас невесту отведут в женские покои, а мы с тобой поговорим о свадьбе.

В таком смятении я видела Андрэса впервые. Он попытался возражать, хотел что-то объяснить, но дядюшка с силой ударил его по плечу и громко заявил:

— Ты прав, сынко. Сначала — мыться и обедать. Дела потом. Эй, Арбел, Жахан! Позовите моих дочерей! Пусть бегут с лучшими платьями, Андрэс привез невесту!

С трудом сдерживая смех от вида бледного и растерянного Андрэса, я позволила себя увести по широкому деревянному коридору в большую комнату с несколькими диванами и круглым низким столиком посередине. Бородатый мужчина в косматой шапке что-то сказал мне по-икшарски. Я ничего не поняла, но на всякий случай кивнула. Он вышел, а я вдруг сообразила, что старший Барги говорил с нами по-урусски. Почему? Откуда он знал, что я не знаю их языка?

Что-то здесь нечисто, но переживать об этом у меня уже нет никаких душевных сил. Пусть будет что будет. Интересно, меня накормят?

Я прошлась по мягкому ковру и заглянула в ближнюю дверь, с радостью обнаружив за ней вполне современную уборную. Конечно, тоже очень яркую и роскошную. И хотя на каменной лавке лежали чистые полотенца, принимать ванну я не решилась, но умылась с великим удовольствием. За другой дверью была небольшая спальня, а за третьей — еще один коридор, куда более узкий, чем тот, которым меня привели. Быть может, для прислуги? Проверять не стала.

Опустилась на низкий диванчик и откинула голову, разглядывая деревянный резной потолок. До чего же здесь красиво! Глаз не оторвать! И все же от подобной роскоши голова немного кружится. И есть хочется все больше.

Дверь распахнулась, и в комнату вплыли три женщины. Две из них явно были меня старше. Темные юбки, платки на головах — черные с золотом, подведенные сурьмой глаза — замужние, стало быть. Третья — совсем юная, в красном с белой вышивкой платье, с алой лентой в черных косах, с подносом в руках. Все очень красивые, с живыми черными глазами и приятными лицами.

Женщины что-то защебетали на икшарском, но я только развела руками. Не понимаю. Впрочем, их это нисколько не смутило. На стол было водружено блюдо с фруктами (лучше б с мясом, но тоже ничего), а на диван брошен ворох разноцветных нарядов. Молодая девушка нарезала для меня истекающую соком дыню, а те, что постарше, разворачивали платья, водили руками по расшитым подолам, тыкали пальцами в жемчуга и кружево и очень громко переговаривались. Я, подумав, забрала у них белый с золотом наряд и приложила к себе. Невеста я или кто?

В красном — по южным обычаям — замуж я уже выходила. Мне не понравилось. Можно попробовать в белом, как это делают на Севере.

Я, конечно же, понимала, что никакой свадьбы не будет. Барги все объяснит своему шумному дядюшке. Но я несколько дней провела в чужом доме буквально раздетой, а потом босая и грязная лазала по горам. Разве можно отказать себе в удовольствии примерить столь чудесные платья?

Мой выбор был горячо одобрен всеми тремя красавицами. Жест в сторону уборной я поняла сразу. Действительно, сначала нужно снять лохмотья и смыть с себя пот и пыль, а уж потом надевать свежую одежду. И я послушно проследовала мыться.

Как оказалось, икшарки под платьями носили вполне современное урусское белье. Впрочем, я не проверяла, что надето на моих новых знакомых. Мне же предложили батистовую сорочку без рукавов и длинные, до колен, панталоны. Белое с золотом платье пришлось мне совершенно впору, чему я немало удивилась. Обычно на мою пышную грудь не так-то просто подобрать готовый наряд, поэтому я предпочитаю одеваться у портних. А тут — как для меня сшито. Впрочем, это чудо быстро объяснилось. Старшая из женщин оглядела меня, недовольно покачала головой, а потом присела и провела ладонью по излишне длинной юбке — и прямо на глазах подол укоротился на несколько пальцев. Да она маг! Причем явно опытный.

Рукава, длинные и широкие, тоже быстро подогнали по длине. Шелковые туфельки на тонкой кожаной подошве оказались чуточку маловаты, но магия быстро решила эту проблему. На талию мне повязали широкий шелковый пояс, усыпанный блестящими прозрачными камушками, влажные волосы заплели в две тугие косы. Сверху надели маленькую золотую шапочку с длинной белой вуалью. Покрутились вокруг меня, поцокали языками восхищенно. Несколько слов на икшарском я все же знала. Например «красивая девушка». Именно так женщины меня и назвали.

Интересно, сколько времени уже прошло? И где Барги? Ему тоже предложили лишь фрукты? Я осторожно, чтобы не запачкать новое платье, съела несколько кусочков дыни, а когда потянулась за большим красным яблоком, старшая из женщин отодвинула поднос и коротко сказала на урусском:

— Жених и невеста голодать.

Ну, это уже слишком! Они понимают урусский? Тогда я сейчас объясню, что все они ошибаются! Но даже рта раскрыть не успела, как в двери появилась еще одна женщина уже в почтенном возрасте:

— Невеста выходить!

Пришлось идти следом. Большой зал, тот самый, где нас встречал старший князь, был полон народу. Я заволновалась и принялась оглядываться. Они что, и в самом деле собираются нас поженить? С ума тут все посходили? Я буду кричать! Никто не смеет…

— Золотая моя, вы только не устраивайте скандала, — шепнул мне на ухо «мой» Барги, подхватывая меня под руку. — Мы сейчас быстренько поженимся, но это не по-настоящему. По урусским законам вы останетесь свободной женщиной.

— Вы рехнулись? — я гневно попыталась вырвать у него ладонь, но он держал крепко. — Я не выйду за вас замуж!

— Я вам все объясню немного позже. Подыграйте мне.

— Вы идиот? Или держите за идиотку меня?

— Мира, умоляю! Я… продам вам свои акции 'Железнодорожного

сообщества' за полцены, желаете? И у вас будет пакет, достаточный для участия в совете директоров.

— Да идите к черту со своими акциями!

— Тогда… ради меня, Альмира! Если вы сейчас сбежите, я никогда не отмоюсь от позора. Весь Икшар будет надо мной смеяться. Ну не будьте злюкой, вам это ничего не будет стоить!