В расчете на любовь

Глава 26 Опыт

Потоптавшись посреди гостиной, я решила — да какого черта! Они все с ума посходили, возможно — попали под влияние Снежина. Да, точно. Он их всех заколдовал. А Туманов притворяется, потому что он — дознаватель, это его работа. Ну не верю я, что умный и опытный полицейский, зная, что я Ратмира ненавижу и специально спрятала от него Ника, может поверить в то, что я сбежала со своим бывшим любовником.

Утро вечера мудренее. А я, между прочим, у себя дома. И у меня тут есть собственная уборная с большой ванной. И водопровод. И нагревающий воду артефакт. Пусть все отправляются к икшарским демонам, а я пока приму ванну. И никто мне не помешает.

Нежась в горячей воде с розовым маслом, я мрачно размышляла о том, что жизнь — крайне странная штука. И все же провидение всегда было ко мне милостиво. После бед и испытаний оно всегда осыпало меня подарками. Изменил муж? Ну, так появился великолепный любовник. Любовник сбежал? У меня остался замечательный сын. Государь отправил в ссылку? Зато теперь у меня есть чудесный дом и целый Вышецк. Похищение? Да плевать, вообще не жалею. Барги… он того стоил.

Стало быть, и теперь унывать не нужно. Когда все закончится, а оно закончится, я в этом нисколько не сомневаюсь, жизнь подарит мне что-то прекрасное и драгоценное. Нужно только подождать. Совершенно успокоившись, я отправилась в постель и быстро уснула, и сны мне снились очень даже приятные. Но рассказывать о них я бы, конечно, постеснялась.

Наутро я надела самое роскошное свое платье — шелковое, цвета шампанского, с тонким кружевом и глубоким вырезом. Если уж мне предстоит сражение с мужчинами, то нужно вооружиться, а что может быть действеннее рискованного декольте? Ни один нормальный мужчина не будет жесток с женщиной, у которой такая великолепная грудь!

Шелестя юбкой, я спустилась в столовую, где обнаружила только Ильяну с дочерью. А где же Туманов? Где господа офицеры? Меня даже не охраняют? А если я опять сбегу? Какая вопиющая небрежность!

— Дорогая, как я рада видеть тебя невредимой, — бросилась ко мне госпожа Туманова, нежно обнимая. — Я так волновалась! Ты в порядке?

— В полном, — заверила ее я, судорожно вздохнув. Оказывается, я все же волновалась. И безусловная поддержка подруги мне сейчас очень нужна. — Я тебе все расскажу!

— Не нужно, — внезапно отказалась Ильяна. — Не сейчас, потом. Я должна быть на стороне мужа, а у него… свои игры. Прости.

Я внимательно на нее посмотрела, убеждаясь в том, что была права. Туманов все же не идиот. И пусть я для него — лишь пешка, но хотелось бы верить, что мне предназначено стать королевой, а не быть съеденной в середине партии.

— Тогда ты расскажи, что тут было, — покладисто согласилась я.

Ильяна перевела дух, виновато улыбнулась и крепко сжала мою ладонь.

— Хочешь чаю? Я принесу.

— Не откажусь.

Что же, Барги был прав. Мое исчезновение наделало немало шума. Как так вышло, что Зариан остался незамеченным? Его никто не видел с моим телом в руках, он каким-то невероятным образом миновал все патрули и увез меня в горы, видимо, тайными тропами. Я и не сомневалась, что местные не всегда пересекают границу через главную заставу. Контрабанда была, есть и будет. На этот раз контрабандой протащили меня. И все же к Ермилину у меня несколько вопросов. Он не слишком хорошо следит за порядком в Вышецке. У него тут женщин похищают, а он и не знает…

— Это было ужасно! — с нервным смешком рассказывала Ильяна. — Ты не спустилась к завтраку, потом к обеду… Спальня пуста, постель не тронута. И никаких следов. Не знали, что и думать, искали тебя по всему городу. Не нашли, разумеется. А через несколько дней появился князь Зариан и рассказал: тебя видели в Икшаре вместе со Снежиным.

— Да неужели? — пробормотала я. — И кто же видел?

— Свидетелей было предостаточно, — заверила Ильяна. — Допросили несколько человек, все твердили одно: Снежин был с темноволосой уруской женщиной, которую звал по имени.

Я тихо выругалась. Мне совсем не понравилось услышанное.

— И что Туманов?

— Георг очень разозлился. А Ермилин так орал… очень по-солдатски, знаешь ли.

— И как же, по их мнению, я пересекла границу? — мрачно спросила я.

Ильяна только развела руками.

Больше всего в этой ситуации меня расстраивало то, что я выглядела в глазах всех знакомых полной идиоткой. Репутация распутной женщины и то мне нравилась больше. Будь проклят Снежин, из-за него я опять вляпалась в какое-то дерьмо! Мог бы просто попросить денег! Я бы, конечно, послала его к черту, но так хотя бы честно. Все эти его непонятные интриги угнетают и откровенно пугают.

Хмурясь, я постукивала ногой по полу, крутила в руках чашку, теребила цепочку на шее — словом, вела себя совершенно неприлично. К счастью, Ильяна не обращала на это никакого внимания, мягко продолжая свой возмутительный рассказ:

— Гарнизон на уши поставили, в городе везде патрули. Если Снежин был в Вышецке — почему его никто не видел? Кто приносил записки? Как Альмира вообще могла с ним сговориться о чем-то? Разумеется, мы с Ефой свидетельствовали, что были с тобой на рынке в Гюртане, где ты куда-то исчезла. Сговорилась ли Альмира со своим любовником, или это была случайность? Мы не знали. В дом приходило много гостей. Бывал ли тут Снежин? Георг клялся, что нет, он его узнал бы в любой маскировке, но ведь Снежин — менталист. Теперь об этом вспомнили все.

— Четвертый уровень, — напомнила я, сжимая в ладони камни на цепочке. — Это очень мало.

— Знаешь, я сомневаюсь в этом, — неожиданно качнула головой Ильяна. — На мой взгляд — не меньше восьмого.

— Невозможно! — возмутилась я. — Проверки же! Он из княжеского рода, их проверяют едва ли не с младенчества! Ника уже дважды возили в департамент, а ему всего семь.

— У Ника есть дар? — заинтересовалась Ильяна.

— Пока не ясно, — пожала я плечами. — Вроде как есть, но какой? У кого-то магия проявляется года в три, у кого-то позже. Окончательный вердикт выносят в двенадцать-тринадцать. Тогда же и регистрируют в реестре.

— А разве не может маг притвориться слабее, чем он есть? Обмануть комиссию?

— Но зачем? — удивилась я. — Ведь чем выше дар, тем почетнее! Сильному магу проще найти работу… ой.

Я растерянно посмотрела на подругу.

— Снежину не нужна работа, — шепнула я. — Он — княжич. А с уровнем выше седьмого — обязательная служба. Если он не хотел служить, то…

— Мог не показывать своей истинной силы, — закончила за меня Ильяна и вздохнула. — Георг сказал, что я выдумываю. Комиссию обмануть невозможно. Разве что артефакт… Но ведь проверку проходят без артефактов.

— А Георг Павелевич — он из простых, верно? — прищурилась я. — Не аристократ?

— Нет, — внимательно взглянула на меня Ильяна. — Потомственный горожанин. Сын сапожника.

— У аристократов все по-другому, — с горечью вздохнула я. — Ника проверяли в отдельном кабинете. И никто не обыскивал, просто спросили: есть ли на нем какие-то артефакты? Меня и вовсе избавили от проверок, отец просто сообщил, что никакой магией я не владею. Ему поверили на слово, да это и понятно, он — глава комиссии в Большеграде.

Мы с Ильяной замолчали.

Социальное неравенстводо сего дня меня никогда не тревожило. Даже, пожалуй, полностью устраивало. Я обладала множеством преимуществ, которое мне давали деньги и статус отца. Мне не нужно работать, я никогда не окажусь на улице, а если меня кто-то обидит, то полиция этот вопрос решит по первому слову. В Большеграде можно было зайти в любую лавку — и все продавщицы бросались мне навстречу. В ресторане мой столик обслуживали в первую очередь. В банке меня вели в отдельный кабинет. Портные и цирюльники прибегали на дом, едва я за ними посылала.

По одежке встречают, как говорится. К хорошо одетой даме, усыпанной драгоценностями, отношение совсем иное, нежели к бедной горожанке. И не только даме — мужчины тоже пользуются преимуществами своего положения.

Мог ли Снежин обмануть комиссию? Он — да. Обычного человека проверили бы гораздо более тщательно, чем аристократа. И это значит — Ратмир куда опаснее, чем я думала. Чем мы все думали.

— Дознаватели не могли так оплошать, — сокрушенно пробормотала я.

— Еще как могли, — заверила меня Ильяна. — Во-первых, они тоже люди. Во-вторых, Георга не было в столице во время восстания. Он занимался в то время совсем другим расследованием. Свое назначение он получил уже после побега господ революционеров. И лично Снежина он не видел ни разу. Мой супруг — отличный дознаватель, в нем я уверена. А вот тех, кто вел это дело до него, я знать не знаю. Но однозначно скажу: они идиоты, раз допустили все эти покушения и взрывы.

Наверное, Ильяна была права — про идиотов, разумеется. Ее вере в мужа можно только позавидовать.

— Хотелось бы мне так доверять мужчине, — мягко улыбнулась я, — но увы, мой опыт куда печальнее.

Ильяна вдруг засмеялась:

— Мой первый муж издевался надо мной, бил, унижал, заставлял тяжело работать. Не думаю, моя дорогая, что твои пикантные приключения могут сравниться с суровой жизнью бесправной сироты. К счастью, ты и представить себе не можешь, что такое — печальный опыт. Только не обижайся на меня, но ты — лишь избалованная девочка, которая никогда не знала настоящих бед. Отец защищал тебя от всего мира, общество снисходительно закрыло глаза на ошибки, и даже ужасный менталист Снежин, воспользовавшись тобой, не сделал, в сущности, ничего дурного. Или сделал?

— Нет, — подавленно пробормотала я. — Мне было с ним хорошо. Я его любила. Но муж изменил мне! И не один раз!

— Не ты первая, не ты последняя, — усмехнулась Ильяна. — Многим изменяют, поверь. И красивым, и страшненьким. И умницам, и дурочкам. Тебя ведь предупреждали, что он подлец, верно? Но ты никого не хотела слушать.

— Предупреждали, — согласилась я.

— И снова ты избежала самого страшного — жить с человеком, которого презираешь и ненавидишь. Поверь мне, очень немногие получают в Урусе развод. А кто-то и уйти не может, ему просто некуда. Как я когда-то. К счастью, мой первый муж сделал огромное одолжение, скончавшись и освободив меня.

Я снова нахмурилась. Она совершенно права. Положение женщин в нашей стране не слишком радужное. Откровенно говоря, прав у них гораздо меньше, чем у мужчин. Об этом я не раз сообщала Ксандру, но тот только смеялся. «Зачем женщине работать, — спрашивал он. — Ее дело — дети и хозяйство. Только женщина может родить ребенка, она его кормит и растит, а значит — ее место дома, а не где-то на фабрике». С одной стороны он был прав. Но ведь мужчины бывают разными, далеко не все заботятся о женах и детях. Если уж мне, богатой и знатной, повстречались натуральные козлы, то что говорить о тех, кому не так уж и повезло в жизни? Кто защитит сироту? Куда бежать женщине, которую бьет муж? А как позаботится о детях жена пьяницы или игрока?

Проклятье, я бы хотела снова поговорить об этом с Ксандром, но вот беда — теперь это немыслимо. Меня оболгали и подставили! И кто? Снова мужчина! Все беды от этих существ!

Нет, не все. Есть и достойные представители мужского пола. И их, если честно, гораздо больше. Просто подлецов и гадов видно лучше, они куда более деятельны. И снова Ильяна права — мне ли жаловаться на судьбу? У меня самый лучший в мире отец… и самый замечательный муж. Не совсем настоящий, впрочем, но, пожалуй, Барги попался. Глупо упускать этот шанс. Барги умный, заботливый, веселый, добрый. Любовник отменный. Богат и родовит. Никому его не отдам, я жадная. Такое сокровище — и другой женщине? О нет, я достойна самого лучшего!

Я уже открыла рот, чтобы рассказать Ильяне про этого замечательного мужчину, но не успела. В столовую заглянул Туманов. Вид у него был мрачный:

— Альмира Вионтьевна, вы готовы? Прошу поехать со мной на допрос.

Я немедленно поднялась. Поправила платье, гордо вскинула подбородок. Допрос? Хорошо, что не в тюрьму. Разумеется, я готова.