Воплощение

10. ЗАТКНИСЬ И ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ

Доминик стоял напротив меня, свет от камина мягко обрамлял его силуэт, а я глядела в его ониксовые глаза. Моё тело полыхало просто от того, что я смотрю на него. Как бы я ни старалась сопротивляться этой манящей тьме его глаз, как бы ни разваливался мир вокруг меня — неважно, я всегда слышу, как его тьма взывает к моей собственной и затягивает к себе, как демон в преисподнюю.

По этой причине и многим другим я уже давно перестала сопротивляться этому зову.

Мои ладони медленно скользили вверх по его торсу, наслаждаясь ощущением твёрдых мышц, скрывавшихся под тканью облегающей чёрной рубашки. Мои пальцы подрагивали, желая вновь ощутить прикосновение его кожи к моей. Почувствовать, как его тело прижимается к моему, когда я впускаю его в самую сокровенную часть моего существа.

Сосредоточившись на поставленной задачей, я охотно перемещаю пальцы к верхней пуговице его рубашки и вытаскиваю её из петельки, затем к следующей и так далее, пока не расстёгиваю последнюю. Поднимаю глаза на Доминика и чувствую, как учащается пульс, когда встречаю его жаркий взгляд.

Он смотрел на меня, буквально поглощал глазами, будто я прекраснейшее вино, о котором он давно мечтал, но никогда прежде не позволял себе по-настоящему распробовать. Он всегда так на меня смотрел. Словно я последняя капля воды в бесплодной пустыне, где только песок и колючие кустарники.

Проведя языком по губам, я вытащила низ рубашки из штанов, а затем подняла руки к его плечам и стянула рубашку вниз по его рукам, позволяя ей тихо упасть на пол, как безмолвному свидетелю всего, что я собираюсь сделать дальше.

Внутри меня разгорался пожар, пока я водила ладонями по упругой груди, рельефному животу, перед тем как остановиться у края штанов. Мой взгляд снова взметнулся вверх, к его глазам, а пальцы протолкнули маленькую пуговку в дырочку.

Когда я потянула вниз молнию, руки Доминика поймали мои.

— Ты уверена, что хочешь этого, ангел? — хрипло спросил он. Казалось, ему потребовалось вся его сила воли, чтобы остановить меня. — Потом пути назад уже не будет.

Не отрывая глаз от его, я высвободила одну из ладоней и скользнула ею за пояс штанов.

— Знаю.

Он слегка запрокинул голову и стиснул зубы, стоило мне провести рукой по всей его длине. Приподнявшись на носочках, я поймала зубами его нижнюю губу и пососала, потянув его голову обратно на себя, а потом поцеловала уже со всей силой всепоглощающего урагана.

Низкий, первобытный звук вырвался из глубины его горла. Он схватил меня под попу и поднял на руки так, чтобы я ногами обняла его за талию, и пошёл, неся меня спиной вперёд. Толкнул меня к барной стойке. Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, боясь, что одно неверное движение или звук — и он сбежит.

Вместо этого я оплела руками его шею и углубила поцелуй, раздвигая его губы языком, проникая глубже ему в рот и пробуя его на вкус. Моё тело жило своей жизнью, отчаянно жаждущее получить разрядку. Я тёрлась о бёдра Доминика, прижимаясь вплотную к нему, насколько это вообще возможно.

Нет никаких других вариантов. Я должна быть с ним — здесь и сейчас, во всех смыслах этого слова. В эту секунду мне нужно это даже больше, чем кровь или даже воздух, которым я дышу.

Его руки переместились с моей задницы к краю моей майки. Я крепче обхватила ногами его талию и приподнялась. Без какого-либо предупреждения его кулаки разорвали мою майку, как салфетку. Тот факт, что это была моя любимая майка, мной почти не осознавался.

Рот Доминика спустился к моей ложбинке, а его руки скользнули по моей талии и затем вверх по спине. Лёгким движением пальцев он расстегнул мой лифчик, и тот упал, как последний рубеж между нами. Губы Доминика накрыли самую нежную часть моей груди, облизывая и посасывая, как умеет только он. Я запрокинула голову, чувствуя, как жар разливается по венам, набирая силу и стремительно распространяясь, как извергающийся вулкан.

И в этом было всё. Всё, чего я хотела. Единственное, что мне было нужно.

Я втянула ртом воздух, когда Доминик прикусил зубами мою горошинку и посмотрел на меня. Его глаза полыхали пламенем и опасными намерениями, и от этого мне становилось только жарче.

Он отпустил бусину и вновь прижался лицом к моей груди, вдыхая меня, словно я была столь важным воздухом для его опустошённых лёгких.

— Скажи, как сильно ты меня хочешь, — потребовал он глубоким, бархатистым голосом, проводя языком от моей груди к шее. Моя кожа горела там, где он меня касался.

Я едва могла говорить. Губы дрожали от желания. Всё во мне дрожало от желания, и Доминик это знал. Он всегда это знал.

— Пожалуйста, Доминик. Не заставляй меня умолять, — прошептала я. — Ты нужен мне…

— Скажи, где мне тебя коснуться, ангел.

Грёбаный ад.

— Везде.

Его глаза заволокли тени. Он поставил меня на ноги и взялся за мои джинсы. Он не стал запариваться с пуговицами и молнией, хотя это и заняло бы считанные секунды. Он просто дёрнул плотную ткань, и та поддалась. Звук рвущейся джинсы вызвал восторженные мурашки по моей коже.

Не сводя с меня глаз, он провёл руками по моей талии и бёдрам, скидывая остатки ткани, ещё недавно прикрывавшей мои ноги.

Мои коленки стукнулись друг о друга, стоило Доминику, опустившемуся на одно колено, посмотреть вверх на меня с порочной ухмылкой на лице и стянуть оставшуюся брючину. Я думала, что сейчас он поднимется обратно, но, как оказалось, он ещё не закончил там.

Облизнув губы, он поднял мою ногу и прижался ртом к моей голени, целуя и облизывая кожу, пока постепенно перемещался к местечку за коленом и дальше вверх по внутренней стороне бедра.

Я с трудом удерживала себя от стонов, от выкрикивания его имени, подобно банши.

Но тут он закинул мою ногу себе на плечо и уткнулся лицом в моё нижнее бельё. Мои руки сжали барную стойку с двух сторон от меня, ногти впились в крепкую дубовую поверхность, когда пальцы Доминика нежно сдвинули трусики в сторону, освобождая путь его потрясающему рту. Я была объята огнём, пока он буквально занимался со мной любовью своим языком, двигаясь в идеальном темпе и задевая все правильные точки. Он всегда точно знал, как довести меня до блаженства, чтобы я растаяла миллионом капель жидкого золота, и делал это уже бесчисленное количество раз.

То, что начиналось как непрерывный поток нарастающего удовольствия, вскоре вылилось в сокрушительную волну, затопившую весь мой организм, подобно запрещенным веществам. Пребывая в экстазе, я распадалась на кусочки перед ним, а он даже не вспотел.

Ещё не прошла первая волна оргазма, как Доминик снова поднял меня на руки и встал между моими всё ещё подрагивающими ногами.

— Хочешь, чтобы я остановился? — хрипло спросил он. Его челюсть была напряжена, выдавая то, как его самообладание трещит по швам.

Я замотала головой и впилась ногтями в его плечи.

— Нет… Продолжай.

Его глаза потемнели до оттенка солнечного затмения. Он прижался губами к моим и толкнулся в меня.

Я вскрикнула от резкой боли там, где он вошёл в меня, но неприятные ощущения быстро сменились удовольствием, как только он начал плавные движения. Я застонала прямо ему в губы, чувствуя, как жар снова охватывает меня, и это только начало, а конца не предвидится вовсе.

Руки Доминика стиснули мои бёдра, управляя моим телом. Его толчки становились сильнее. Каждая нервная клетка моего тела горячо откликнулась, и я понимала, что до оргазма осталось недолго.

Доминику никогда не нужно было на это много времени.

То, что он делал с моим телом… То, что я чувствовала рядом с ним… Это нечто сверхъестественное. Ненормальное. Вряд ли я когда-нибудь переживу такое с кем-либо другим. Уж точно не с простым смертным. Я уже представляла себе эти вечные неудачи, постоянное разочарование, но всё же не могла остановиться, даже если бы моя жизнь зависела от этого.

Его движения ускорились. Я была уже близко, но не хотела, чтобы это заканчивалось, поэтому зажмурилась и попыталась отстраниться… Вернуться на край обрыва и постараться откладывать падение так долго, как только возможно.

— Посмотри на меня, — приказал Доминик. Я послушалась.

Его губы поймали мои. Мои руки вцепились в его волосы. Его глаза горели, а кожа была скользкой от пота.

— Я люблю тебя, ангел, — тихо произнёс он прямо мне в губы, ненароком вызывая во мне взрыв наслаждения.

Он смотрел, как я таю в его руках, упиваясь моим выражением лица, пока я переживала одну волну оргазма за другой, и когда я достигла пика, он прижался лицом к моей шее и зарычал, кончая внутри меня.

Это было порочно, дико и охренительно прекрасно.

Будь это кто-то другой, я бы уже вскочила и бежала от него, сверкая пятками, испугавшись подростковой беременности. Но он Воскрешённый, а я Потомок. У нас не может быть детей. Так есть, так было и так будет…

К счастью или к сожалению.

Поэтому я не стала переживать о том, чего всё равно не случится, а расслабилась в его объятьях, с упоением слушая ровный ритм двух сердец, бьющихся как одно.