Воплощение

20. СВИДАНИЕ С ДЬЯВОЛИЦЕЙ

Я поблагодарила Калеба за пятнадцатиминутную поездку до поместья и выскочила из его «Шевроле Камаро». И хотя я пыталась убедить его, что смогу сама дойти до двери, он не тронулся с места, пока я не помахала ему с крыльца.

Кто бы мог подумать, что Калеб такой джентльмен?

Распахнув входную дверь, я вошла внутрь, и мой взгляд тут же остановился на красном зонтике, прислонённом к напольной вешалке. Я прищурилась. Его точно не было здесь сегодня утром.

Я хлопнула дверью и прижалась к ней спиной, всё ещё чувствуя последствия выпитой в баре текилы. Поскольку я уже прислонилась к двери, я использовала её в качестве опоры, пока скидывала туфли. А затем позвала Доминика.

— Надеюсь, у тебя есть хорошее оправдание тому, почему ты не отвечал на мои сообщения, — предупредила я, ковыляя по коридору.

— Мы здесь, любовь моя, — ответил он из гостиной.

«Мы? Если это не Габриэль, пусть пеняет на себя», — пробурчала я себе под нос, сворачивая за угол и заглядывая в комнату. Это определённо не Габриэль.

— Мой телефон сел, — сказал он, прислоняясь к мини-бару, и поднял мобильник, словно бы в качестве доказательства.

Я проигнорировала его, потому что мой взгляд тут же впился в сисястую блондинку, вальяжно устроившуюся на красном диване.

— Кто ты, чёрт побери, такая? — рявкнула я.

— Привет, я тоже рада тебя видеть.

Её пухлые алые губы расплылись в широкой улыбке, обнажив ряд идеально ровных белоснежных зубов, а взгляд скользнул к Доминику, как бы говоря: «Глянь, что творит».

— Прости, ангел. Это Присцилла Бомон.

Моё сердце ухнуло к пяткам. Хотя нет, внутри меня всё вообще на фиг провалилось в подвал. Присцилла. Его прародительница. Та самая, с которой у него «очень глубокая и довольно сложная связь».

Я недостаточно пьяна для всего этого.

— А ты, как я понимаю, знаменитая Джемма Блэкберн. — Её длинные шелковистые волосы были перекинуты на одну сторону, подчёркивая кукольные голубые глаза, впившиеся в меня со всем вниманием. — Наслышана о тебе.

— Да? — Я переступила с ноги на ногу, слегка пошатываясь. — Жаль, не могу сказать того же о тебе. Доминик лишь разок тебя упоминал.

Её улыбка стала шире.

— Дерзкая и красивая. Напоминает меня, — сказала она, обращаясь к Доминику, словно намекая, что он нашёл себе её копию.

Я насупилась и закатила глаза чуть ли не до затылка. Доминик умоляюще взглянул на меня, на что я ответила ледяным взглядом и снова развернулась к Присцилле.

— Так чем обязаны такому удовольствию? — спросила я, решив не ходить вокруг да около. Мне хотелось понять, какого чёрта она здесь делает и как скоро свалит на фиг подальше.

— У меня были дела в городе. Решила воспользоваться возможностью и навестить старого друга.

Она скосила взгляд на Доминика, и мне не понравилось, сколько заинтересованности было в этом взгляде.

— Старого друга, значит? — Я не смогла бы скрыть скептицизм в голосе, даже если бы захотела. А я и не хотела.

Она засмеялась, и это был такой воздушный, мелодичный, бесячий смех…

— Очень близкого друга, — добавила она, мило улыбнувшись, и бросила ещё один взгляд на Доминика, который продолжал молча смотреть на неё, словно не мог оторвать глаз. Козёл. — Обожаю совмещать полезное… с приятным.

— Даже не сомневаюсь. — Мои глаза были двумя щёлочками негодования, смешанного с подозрительностью. — То есть это было просто спонтанным решением — навестить старого друга? Спустя сколько, кстати, лет?

Честно, я ни на секунду не поверила в это объяснение. У тех, кто промышляет тёмными делами, всегда есть тайные мотивы, и эта Присцилла — не исключение.

Она закинула руку на спинку дивана.

— Ну, нет, не совсем. Когда я узнала, что он проявил интерес к тем кругам, где обычно вращаюсь я, мне подумалось, что неплохо было бы как-нибудь встретиться, учитывая всё, что творится в мире. — Её взгляд снова скользнул к Доминику, словно у них был какой-то общий секрет от меня. — Если честно, мне просто стало дико любопытно.

— Что любопытно? — спросила я, не улавливая связи в её словах. Чёртовы Воскрешённые и их запутанные ответы с кучей загадок.

— Что могло моему Доми внезапно понадобиться от некроманта.

Она прожгла его взглядом, словно всё ещё ждала ответа.

В моих мозгах произошло короткое замыкание.

— Твоему Доми?

Я хотела произнести это насмешливо, но звук вышел каким-то странным рыком. Не знаю, что выбесило меня больше: эта уменьшительно-ласкательная форма имени или притяжательное местоимение.

— Да, именно. — Её взгляд потяжелел, и я готова была поклясться, что, если бы стояла ближе, то непременно бы услышала звук выдвинувшихся когтей. — При всём моём уважении, Воин, но он был моим задолго до встречи с тобой.

Я сложила руки на груди.

— Ключевое слово — «был».

Она сверлила меня взглядом ещё несколько секунд, и хотя улыбка ни разу не дрогнула, в глазах всё отчётливее проявлялось нечто ледяное. Словно настоящие краски пытались пробиться наружу, но она загнала их обратно быстрее, чем я успела их разглядеть.

— Намёк понят. В любом случае я здесь не для того, чтобы ссориться, — сказала она, поднимаясь с дивана и разглаживая ладонями узкие чёрные кожаные брюки. — На самом деле, хочешь верь, хочешь нет, но я здесь, чтобы вам помочь.

Ладно, вот теперь я по-настоящему засмеялась.

— Хочешь верь, хочешь нет, но мне не нужна твоя помощь.

— Ангел, — внезапно подал голос Доминик, выйдя из своего молчаливого оцепенения лишь для того, чтобы поддержать Присциллу. — Думаю, тебе стоит её выслушать.

Я прожгла его взглядом.

— Спасибо, Доми, но я как-нибудь обойдусь.

Плевать, что она там хочет рассказать. Я всё равно не поверю ни единому слову. Она не первая, кто заявляется ко мне с «добрыми» намерениями. Я уже усвоила этот жестокий урок и больше не попадусь в похожие ловушки.

— Не глупи, — нахмурилась Присцилла, словно я вела себя как ребёнок. Или как ревнивая дура. — Учитывая грядущее, в скором будущем тебе понадобится вся помощь, какую только предложат.

— Неужели? — Я сузила глаза. — И откуда такие выводы?

— Скажем так, я кое-что слышала, — уклончиво ответила она, подходя к бару, где стоял Доминик, и налила себе.

— Что именно? — я шагнула в гостиную, стараясь не думать о том, как близко она стоит к Доминику, а сосредоточиться на той информации, которой она может со мной поделиться. Милости прошу, устраивай свою вампирскую задницу поудобнее и чувствуй себя как дома.

— Ты наверняка уже слышала, что в подземном мире сейчас неспокойно, — сказала она, развернувшись ко мне с бокалом и прижавшись спиной к бару. — Демоны, например, чуть ли на стенку не лезут.

— Да, слышала, — скучающим тоном ответила я, переминаясь с ноги на ногу.

— Тогда тебе уже должно быть известно, почему это происходит.

Это был не вопрос. Это была проверка. Она пыталась вычислить, как много я уже знаю. Я понимала это, потому что сама вела точно такую же игру.

— Хочешь сказать, что тебе известно? — спросила я в ответ, перекинув ход на её сторону, при этом сама ничего не подтвердила и не опровергла.

Она насмешливо изогнула бровь.

— А разве не очевидно? Это конец света в нашем понимании, — пропела она², словно её радовала идея, что весь этот мир сравняют с землёй.

Чёртовы Воскрешённые.

Я в ответ тоже презрительно подняла бровь.

— И на чём основываются твои выводы? На поведении демонов?

Мне нужно что-то более весомое, чем горстка глупых демонов, намеренно выделывающихся, чтобы перья на моих крыльях встали дыбом. Если у неё и есть достоверная информация о том, что происходит, она меня пока в этом не убедила.

— Только одно может навести такую суету среди демонов, — высокомерно заявила она, бросив взгляд на Доминика и снова вернув на меня. — И под «суетой» я имею в виду подготовку к уничтожению мира.

— Дай угадаю, — сказала я, окинув её надменным взглядом. — Снова апокалипсис?

— Умничка, возьми с полки пирожок. — Отсалютовав бокалом, она сделала небольшой глоток.

Р-р-р. Опять двадцать пять.

— Плавали, знаем, купальник есть. Переживать не о чем, — проинформировала я с каменным лицом, хотя сердце не было таким каменным. Если честно, я всё ещё цеплялась за надежду, что все просто раздувают из мухи слона или просто перепутали дату конца света. Нет, ну может же быть такое? Демоны вообще никогда умом не отличались.

— Как раз таки есть о чем, — оскалилась она и снова сделала глоток. — В этот раз парадом заправляет не Люцифер. То были просто цветочки. Разогрев перед настоящим шоу. — Её голубые глаза потемнели, превратившись в две грозовые тучи, когда она добавила: — Это будет конец всех концов, последний апокалипсис.

О боже.

Я старалась не отвлекаться на колотящееся сердце, хотя кровь уже, казалось, стучала в ушах. Так, ладно, становится чуточку сложнее отрицать, что грядёт нечто ужасное. Сначала Совет озвучил свои опасения, теперь Присцилла подтвердила их подозрения. Но всё же крохотная часть меня по-прежнему отказывалась внимать предупреждению. Что-то в этой истории не вяжется, но не могу понять, что именно.

Мне нужно больше подробностей.

— Если парадом командует не Люцифер, то кто? — спокойно спросила я, пытаясь вытащить из неё побольше информации. Как много она знает?

— Ой, вот только не надо. Не прикидывайся дурочкой, Воин, — сказала она, проводя пальцем по ободку бокала. — Мы обе знаем, кто сейчас активизировался. Начинается на «четыре», заканчивается на «апокалипсиса».

Брови Доминика взлетели в космос, пока я продолжала сверлить Присциллу взглядом, пытаясь выяснить, что она задумала. Что именно ей известно? И, что ещё важнее, почему она делится этим со мной?

— Ох, ради всего кровавого, не смотри на меня так, — воскликнула она, поймав мой взгляд. — Это не я привела их сюда. Ты заварила эту кашу.

Воу-воу-воу. Попридержите коней. Особенно со всадниками.

— Я? — Аж подпрыгнула от этого обвинения. — Причём тут я?

— А куда, по-твоему, они направляются? — задала она риторический вопрос. — Где всё это началось? Где выпустили Люцифера? Где он буйствовал несколько недель, убивая невинных людей? Скольких, кстати, он убил?

Я не ответила. Я бы не хотела знать это число.

— Холлоу Хиллс — это эпицентр, а ты цель номер один, — сказала она, и её слова были подобны ведру льда, перевернувшемуся надо мной. — Ну, справедливости ради, они собираются уничтожить всех Потомков, но начать хотят именно с дочери Аида. Той самой, что открыла Врата Ада.

Я чувствовала, как пульсирует вена на шее, пока кровь отливает от лица.

— При всём моём уважении, госпожа, но именно Джемма и вернула Люцифера обратно в ад, — выступил в мою защиту Доминик, что было очень мило с его стороны, поскольку я едва могла пошевелить губами.

— Скажи это всадникам, жаждущим крови, — отмахнулась Присцилла. — По их мнению, анакимы совершили здесь намного больше зла, чем добра. И, если уж говорить откровенно, в этом есть доля правды.

Я замотала головой, не желая слышать ни единого слова. Они ошибаются. И она тоже.

— Я тебе не верю. Ты врёшь, — обвинила я. Слова раздирали горло, как осколки стекла. Это всё ложь. Наглая ложь.

Заметив трещину в моей броне, она расплылась в порочной улыбке.

— А ты как думала, почему демоны сейчас носятся с пеной у рта? Они уже предвкушают момент, готовятся к масштабной резне — королевской битве, потому что, нравится тебе это или нет, но Всадники скоро будут здесь, Воин, и кровавая бойня начнётся с тебя.

Мой мозг завис на слове «резня», потому что трахея на фиг сжалась, не пропуская кислород. Я чувствовала, как ледяные пальцы страха сковывают мои внутренности, готовясь к полномасштабной панической атаке.

— Вижу, для тебя это новость? — отметила Присцилла с тихим смешком, от которого меня пробрало до костей. — Терпеть не могу выступать в роли гонца с дурными вестями.

Я стиснула зубы, отказываясь впадать в панику перед ней и вообще выказывать даже намёк на слабость. Взяв себя в руки, я проглотила ком в горле и посмотрела Присцилле в глаза. Я не могу отрицать, что её слова вполне сходятся с тем, что сказал Совет, но я всё ещё не уверена, можно ли ей верить.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — спросила я, сжав кулаки.

Она недоумённо моргнула.

— У меня нет причин лгать тебе…

— У тебя сотни причин лгать! — выпалила я, прекрасно помня, кто она такая, несмотря на это милое личико и светлые локоны. — Ты Воскрешённая. Мы даже не на одной стороне!

Её голубые глаза впились в меня.

— Во-первых, я всегда на своей собственной стороне. Во-вторых, ты вообще видела последние новости? Если уж выбирать сторону, то уж точно не ту, что сокращает мои запасы еды.

Я скривила губы.

— Как благородно, — произнесла я, не скрывая отвращения.

— Да, у всех нас бывают такие дни. — Присцилла сделала ещё глоток, дав мне целых десять секунд, чтобы переварить всё услышанное за последние несколько минут, а затем спросила: — Так что, Воин? Какой план? Как будешь их останавливать?

Я сверкнула взглядом. Ногти так сильно впивались в ладони, что наверняка останутся следы в форме полумесяцев.

— Даже если бы я знала, то рассказывать тебе не стала бы.

Прямо сейчас я даже не хочу дышать с ней одним воздухом.

— Ладно, дай знай, как что-нибудь придумаешь, — спокойно ответила она, словно мы обсуждали меню на вечер. — Не хотелось бы, чтобы мои талоны на еду сгорели в адском пламени. Кстати об этом… — Она холодно улыбнулась и допила остаток напитка, перед тем как поставить бокал на стойку. — Доминик, дорогой, я голодна. Есть здесь у тебя что-нибудь поесть?

Доминик прочистил горло, тогда как я ошеломлённо вытаращила глаза на неё.

— Мне, должно быть, послышалось, — проскрежетала я сквозь стиснутые зубы.

Она окинула меня взглядом и прищурилась.

— Ты же в курсе, что я Воскрешённая, да?

Я поджала губы.

— Ага. Ещё как в курсе.

— Тогда ты должна понимать, как это работает. Или ты ожидаешь, что я буду голодать до смерти?

Я притворилась, что задумалась, а затем ответила:

— Второе, без вариантов.

Присцилла сердито посмотрела на меня и хотела сказать что-то в ответ, но Доминик поспешил вмешаться:

— У меня полный холодильник донорской крови, Присцилла. Угощайся.

Она похлопала ресницами.

— Ты же не думаешь, что я реально буду пить кровь не первой свежести? Из пакета? Серьёзно, Доминик, что она с тобой сделала? — Она щёлкнула языком, словно ругая непослушного ребёнка. — Будь добр, закажи мне пиццу.

— Пиццу? — фыркнула я. — На что она тебе? Будешь пытаться высосать кровь из пепперони?

— Она всегда так медленно соображает? — спросила Присцилла Доминика, а затем посмотрела на меня сверху вниз своими льдисто-голубыми глазами. — Я не собираюсь есть пиццу, дурочка. Мне нужен курьер.

— Чёрта с два. — Надо отдать ей должное, эта маньячка, появившаяся фиг знает откуда, вообще ничего не боится, но даже самые стальные нервы не спасут её от моего гнева. — Хотя знаешь что, Присцилла? — добавила я, спрятав эмоции, пока пересекала комнату. — Давай, сделай это. Просто дай мне повод стереть тебя в труху.

— Ты мне угрожаешь, Воин? — спросила она, и я не могла не отметить нотки восхищения в её голосе.

— Возьми телефон и проверь.

Я потянулась к своей кожаной куртке и сжала рукоять ножа, моё тело вибрировало в предвкушении надрать ей задницу. Тот факт, что она прародительница Доминика, был только вишенкой на торте.

Не успела я сделать или сказать что-либо ещё, как Доминик оказался передо мной и остановил мою руку.

— Пожалуйста, ангел. — «Лучше не надо, — мысленно добавил он. — Поверь мне». — В этом нет необходимости. Мы все здесь друзья.

Я открыла рот от удивления. Он пытается защитить меня… или её? То, что я не знала ответа на этот вопрос, только сильнее взбесил меня. Я оттолкнула его руку и выжидательно посмотрела на Присциллу.

— Сделаю вид, что ничего не было, — произнесла она, и хотя её голос оставался таким же мягким и мелодичным, в глубине её глаз был арктический холод, от которого я чуть было не поёжилась. — Но только в этот раз.

Я фыркнула.

— Не надо мне твоих одолжений, Присцилла. Я тебя не боюсь.

Её глаза вспыхнули и сощурились, словно она собиралась сказать что-то в ответ, но затем она передумала.

— Думаю, на сегодня хватит. Доми, покажешь, где моя комната?

Её комната? Если бы взглядом можно было атаковать, Доминик бы уже улетел к противоположной стене.

— Она здесь ночевать не будет.

— Разве так поступают с гостями? — спросила Присцилла так, будто была искренне озадачена, почему я не поделилась с ней одной из своих пижам. — Посреди ночи? После всего, что я вам рассказала?

— Да, и что? — Мне ей теперь посочувствовать? — Ты уже большая, самостоятельная девочка. Как-нибудь доберёшься до дома.

Её глаза потемнели, сменив небесно-голубой оттенок на тёмно-синий цвет бушующего океана. Она что-то замыслила, и мне это не понравится.

— Вообще-то я планирую задержаться в городе на некоторое время. Так что буду держаться поблизости, пока не буду уверена, что ты точно справишься сама, если ты понимаешь, о чём я, — добавила она и карикатурно подмигнула.

Я стиснула зубы и снова развернулась к Доминику.

— Не хочешь помочь?

Его выражение безграничного терпения на лице не дрогнуло, как будто он совершенно не разделял того ужаса, что накрывал меня.

— Здесь предостаточно гостевых комнат, ангел, ты же знаешь.

Мои глаза округлились.

— Не в этом дело, — проскрежетала я, мои зубы уже стачивались друг о друга, как будто у меня тризм челюсти. Да будь в этом доме хоть тысяча комнат, плевать! Присцилла здесь не останется. Только не рядом со мной. — Я не буду спать под одной крышей с вампиром!

Она фыркнула, стоя рядом с ним.

— Ты ведь осознаёшь, насколько нелепо это звучит?

На этот раз я её проигнорировала, но реально, когда она вся из себя уравновешенная и любезная, я сама начинаю ощущать себя конченной стервой.

— Доминик. Выгони. Её. Отсюда.

— За окном глубокая ночь, ангел.

Я вскинулась.

— И?

— И она моя прародительница, — сказал он, подняв подбородок выше, как бы говоря, что останется стоять на своём. — Равно как и близкая подруга. Я не выставлю её из дома посреди ночи без веской на то причины.

Присцилла самодовольно ухмыльнулась, спазм в челюсти прошёл, и теперь все мышцы обмякли, превратившись в желе.

Что вообще происходит? Ад совсем замёрз?

Я потёрла переносицу, пытаясь взять бурлящие эмоции под контроль. Я не могла избавиться от ощущения, будто попала в один из эпизодов сериала «Сумеречная зона».

Он реально собрался ночевать со своей прародительницей? Неужели его вообще ничего не смущает? Не видит, как я закипаю от гнева, или ему просто плевать?

Нет. Не-е-е-ет. Ни за что не поверю, что Доминик так просто предпочёл мне свою прародительницу. Это на него не похоже. Здесь что-то нечисто. Моя интуиция прямо-таки кричит об этом…

Сощурив глаза от вспыхнувших подозрений, я разглядывала его несколько секунд, пытаясь считать что-нибудь за его маской равнодушия. Наверняка она им как-то управляет. Либо магией, либо шантажом. В любом случае мне хочется верить, что он позволяет ей остаться, потому что у него нет выбора, а не потому что он этого хочет. Я должна держаться за эту мысль, потому что в противном случае я не знаю, что делать, альтернатива слишком немыслима.

— Она тебе угрожает? — прямо спросила я, на что Присцилла отреагировала очередным смешком.

— Нет, конечно. Не говори глупостей, — сказал он и убрал руки в карманы.

— Глупостей? — Я прикусила язык, чтобы не заорать на него. — Ты считаешь меня дурой?

— Я этого не говорил. — Его голос прозвучал резче, словно я начинаю действовать ему на нервы.

Ого. Вот это поворот.

Моё сердце упало. Я уже была готова поставить ему ультиматум — либо я, либо она, — но промолчала. В этот момент — и, наверное, впервые за всё время нашего знакомства, — я не была уверена, что он выберет меня. А сейчас я точно не готова услышать слова, которые размажут меня по асфальту.

— Если она останется, я уйду, — предупредила я. Мои слова прозвучали чуть громче шёпота в отчаянной попытке добиться от него хоть какой-то реакции, но он просто равнодушно смотрел на меня, словно ему не было никакого дела до моих чувств. Словно ему плевать, останусь я или нет.

Я кивнула. Намёк понят.

Ну и пошёл ты на хер.

Выпрямив спину, я развернулась к Присцилле. Конечно же, на её лице была написана торжествующая улыбка, словно вампирша с самого начала знала, чем всё закончится. Сучка крашенная.

— Как я уже сказала, он был моим ещё до твоего рождения.

— Видимо, так, — ответила я, не в силах больше смотреть в сторону Доминика. — Желаю весёлой ночки. Чтоб вы подавились.

С этими словами я вышла из поместья и вызвала себе такси, ни разу не оглянувшись ни на Доминика, ни на его дурацкий дом. Неважно, сколько боли мне это причинило. Неважно, как сильно я надеялась, что он придёт в себя и бросится следом за мной. Потому что этого не случалось, а я не хотела доставлять им с Присциллой такого удовольствия, как показывать свою реакцию.