Воплощение

3. НИ ОДНО ДОБРОЕ ДЕЛО НЕ ОСТАЁТСЯ БЕЗНАКАЗАННЫМ

Бар «Всех Святых» был забит до отказа: сегодня здесь собрались не только завсегдатаи, но и просто тусовщики. Мне пришлось локтями пробиваться сквозь толпу, чтобы добраться до главного входа. Не скажу, что это так уж удивительно в последний день летних каникул для одного из немногих приличных мест, где можно хорошо повеселиться вечером в воскресенье. Но меня всё равно это бесило, как если бы все эти праздно шатающиеся тела вздумали встать на пути к моей цели — разыскать самую примечательную ведьму всея Холлоу Хиллс.

— Не хочешь рассказать, что мы здесь делаем, ангел? — спросил Доминик, проталкиваясь через толпу народа следом за мной, но его вопрос я едва ли услышала.

Он уже достаточно хорошо меня знает, чтобы не спрашивать.

— Да где же она, чёрт возьми? — прошипела я, взбудораженная, сканируя взглядом бар.

— Кто?

Доминик поймал меня за локоть и развернул к себе лицом.

Я устало выдохнула.

— Ну а кто, по-твоему, Доминик? Никки!

Мой взгляд скользнул за его плечо, и, как и ожидалось, я заметила её в дальнем конце зала, за столиком вместе с Морган, Карли и Калебом с кучей всяких напитков.

— Ангел, может, тебе стоит сначала подумать, успокоиться…

Он беспокоится за меня. Или за моё психическое здоровье. Сложно сказать, да и какая разница.

— Поверь мне, тут нечего обдумывать, — ответила я, отталкивая Доминика с пути. Ладно, тут я лукавлю, потому что не имею ни малейшего представления, какого чёрта здесь происходит, но это не остановит меня от встречи с главной подозреваемой. Мне нужно не время. Мне нужны ответы!

Как только я оказалась у их стола, Никки подняла на меня глаза. Её алые губы были растянуты в улыбке, которая тут же исчезла, когда наши взгляды встретились. Честно говоря, не удивлюсь, если в этот момент моя голова полыхала синим пламенем, так что тут было из-за чего насторожиться.

Но Никки никогда не выказывает слабости перед окружающими, поэтому она распрямила плечи.

— О, вы только посмотрите, кто пришёл, — протянула она, перекрикивая музыку, и ухмыльнулась, словно нет никакого зомби-Трейса, выбрасывающего мусор в бак на заднем дворе.

— Что. Чёрт. Возьми. Ты. Натворила?! — взревела я, хлопнув ладонями по столу и нависая над Никки, точно надвигающаяся буря, что вот-вот разрушит её жизнь.

— О чём это ты? — спросила она, хлопая ресницами. Строит из себя невинность.

Но я не в том настроении, чтобы играть в её грёбаные игры.

Я сжала кулак и замахнулась, намереваясь размазать её красную помаду по всему лицу. Но, к сожалению, Доминик, стоявший сзади, поймал меня за запястье.

— Вот же психопатка! — завизжала Никки, прижавшись к Морган. — Чего ты взъелась на пустом месте? Я просто пошутила.

— Разве похоже, что мне весело, Никки? Серьёзно, ответь. ПОХОЖЕ? — заорала я, ещё сильнее наклонившись к ней, чтобы она увидела все пятьдесят оттенков безумия в моих глазах. — Какого чёрта ты натворила? И даже не пытайся сделать вид, что ты тут ни при чём: это чисто в твоём стиле.

Я обвела рукой пространство рядом, как если бы она одна была виновата во всех бедах этого мира.

Она подняла палец и нарисовала в воздухе круг. Словно по команде музыка вокруг нас резко затихла. Все остальные продолжили танцевать, их губы шевелились, но мы не слышали ни звука. Никки словно поместила нас в какой-то звуконепроницаемый пузырь.

— Так-то лучше. — Она выглядела крайне довольной собой. Снова помахав накладными ресницами, она спросила меня: — Так что ты там говорила? Ах да. Что я натворила? Хм. Дайте-ка подумать… — Она похлопала указательным пальцем по подбородку. — О, вспомнила! Спасла ему жизнь.

— Спасла ему жизнь? — повторила я, крутя слова на языке, проверяя их на правдоподобность. На вкус — дерьмовая лапша, которую даже на уши не повесишь. — Мы обе знаем, что это невозможно, Никки. Я видела, как он умер. Видела собственными глазами. Не знаю, кто это, — я указала большим пальцем через плечо, — но точно не Трейс!

— Во-первых, ты не просто «видела». Ты приложила к этому руку. И я знала, что ты это сделаешь. Так ведь, Морган? — повернулась она к подруге за подтверждением своих слов.

Та только пожала одним плечом и опустила глаза. Судя по всему, у неё нет ни малейшего желания быть втянутой в эти разборки. Умная девочка.

— Поэтому я сделала то, что на моём месте сделал бы любой Заклинатель. С той минуты, как я покинула дом твоего парня, я работала над заклинанием, которое должно было защитить душу Трейса, — продолжила она, под «моим парнем» имея в виду Доминика, хотя прекрасно ведь знает, что это не так.

— Каким образом защитило? — спросила я, игнорируя её провокацию и пытаясь осознать весь масштаб того бреда, который она выдавала за правду. Это полная чушь, а мне нужно нормальное объяснение. Кратко, чётко, по делу.

— Скажем так, я привязала её к кое-чему земному. — Она коварно ухмыльнулась, намеренно использовав максимально расплывчатую формулировку. — Как только его душа покинула тело, моё заклинание притянуло её магнитом и поместило в безопасное место на время, пока я восстанавливала физическое тело, — закончила она, невероятно гордясь собой.

Значит, это правда… Трейс по-настоящему жив.

Это реально он.

В моей голове всё смешалось, мысли будто бы закружились в вихре.

— Как такое возможно? — не дыша, спросила я. И, что ещё важнее, почему я даже не знала, что так можно?

— Это несложно, если знать, что делать. И давай прямо, Джемма: в этом городе в магии мне нет равных.

Она переплела пальцы и положила на них подбородок, ожидая ещё больше вопросов.

Я сощурила глаза.

— А что с его воспоминаниями? — холодно спросила её. — Почему он меня не узнаёт?

Каждое слово было пропитано обвинением, и все сидящие за столом знали причину.

— Побочный эффект реанимации. — Никки пожала плечами, словно речь шла о каком-то пустяке. Для неё это и правда было сущей мелочью. — Как по мне, так даже лучше. Зачем ему помнить тебя и то, что ты с ним сделала? Зачем ему всё это. Я намерена вернуть его к прежнему состоянию, когда у него всё было прекрасно. И если он тебе хоть капельку не безразличен, держись от него подальше, чтобы он смог жить той жизнью, которая у него была до того, как появилась ты и всё разрушила.

Её слова стали ударом ниже пояса. Тяжелые взгляды всех за столом устремились на меня, и внезапно в нашем маленьком пузыре перестало хватать воздуха. Все подумали об одном: это я виновата во всём, что случилось с Трейсом. Я читала это по их лицам, чувствовала напряжение, повисшее между нами. И я не могу их в этом винить, потому как сама почти всё время думала так же.

Но сегодня у нас на повестке другой вопрос.

Я расправила плечи, сосредотачиваясь на насущном деле. С муками совести разберусь позже, как делала это всегда: одна и во тьме.

— А тебя он помнит? — прямо спросила я, потому что за этим вопросом стояло многое.

— Ну конечно. Он помнит всех нас.

Ещё один удар ниже пояса.

— То есть по сути он забыл только меня?

— Ну, тебя и всю эту историю с Люцифером. — Её улыбка превратилась в жестокую усмешку Чеширского Кота. — Тебе не кажется, что это сама судьба?

— Никки, — одёрнул её Калеб, но ничто не могло укротить змеиную ухмылку на её лице.

Я сжимала и разжимала кулаки, пытаясь обуздать бурю, развернувшуюся внутри меня.

— Иными словами, ты просто лжёшь ему о том, кто он такой, и намеренно держишь его в неведении? И серьёзно рассчитываешь, что я подыграю? Я правильно поняла? — спросила я голосом, полным осуждения. Ушам своим не верю.

Да она с ума сошла, если думает, что я присоединюсь к этому фарсу хоть на минуту.

— Я защищаю его, Джемма. Делаю то, на что у тебя кишка тонка. — Она с отвращением посмотрела на меня, будто это я воскрешаю людей из мёртвых. — Но пока не поздно, ты ещё можешь сделать правильный выбор.

— Отдать его тебе — это ты называешь правильным выбором?

Я произнесла это таким тоном… С тем же успехом можно было бы рассмеяться ей в лицо.

— Так будет лучше для него, — невинно ответила она, словно для неё во всей этой ситуации не было никакой выгоды.

Я покачала головой, поражаясь тому, как жалко это выглядит. Не могу поверить, насколько низко она готова опуститься, чтобы заполучить Трейса обратно себе. Она совсем помешалась. Серьёзно: кто в здравом уме пошёл бы на такое?

— Ты не можешь просто вычеркнуть меня. Я тоже часть его жизни. Он заслуживает знать правду, Никки.

И хотя отчасти я была согласна с ней — иногда мне и самой казалось, что я не принесла ему ничего, кроме боли и страданий, — но вместе с тем я отказывалась участвовать в этом спектакле, что она устроила для него. Он имеет право знать, что происходило с ним на протяжении нескольких месяцев. Пускай сам решает, что делать с этой правдой. Даже если его решением будет разорвать со мной любые связи.

— Ни к чему хорошему это не приведёт. Правда только причинит ему боль.

— Он уже большой мальчик, Никки. А ты не его мама. Он справится.

— Да зачем ему это? — тут же выпалила она. — Думаешь, он мало настрадался? Он и так уже потерял Линли, и отец его мёртв — тоже, кстати, из-за тебя. А ты хочешь травмировать его ещё больше?

Удар за ударом.

Разумеется, я не хотела его травмировать. Просто… Он должен знать правду. Видеть полную картину. Не жить в неведении, как я все эти годы. Разве я не права? Или… Может быть, я просто действую на эмоциях и проецирую на него собственный опыт, тогда как «лучше» для меня и для него может сильно отличаться.

Язык не слушался, пока в мыслях я пыталась найти аргументы в пользу своей позиции. Внезапно оказалось, что я не знаю, что правильно, а что нет. Вся эта ситуация — чистое безумие.

Никки безумна.

Заметив брешь в моей броне, она тут же поспешила этим воспользоваться:

— Если мы всё ему расскажешь, его мир рухнет. Ты этого добиваешься? — спросила она, но не дала мне времени на ответ. — Если ты правда любишь его, как утверждаешь, то отступишь и дашь ему шанс. Я могу ему помочь. Я могу защитить его и позаботиться о том, чтобы он прожил отличную жизнь, какую заслуживает.

По моим венам разлилась лава. Она всё выворачивает наизнанку, искажает правду в своих интересах. И будь я проклята, если спущу это с рук чокнутой сучке.

— Не смей делать вид, что это ради Трейса. Ты не мать Тереза, Ники. Ты просто хочешь вывести меня из игры, потому что только так у тебя будет с ним шанс, — выплюнула я, удовлетворённо наблюдая, как она вздрогнула от моих слов. — Ты больная на голову. Себе бы лучше помогла.

— Любовь иногда толкает на безумства, — сказала она, поджав губы и принимая защитную позу, — но тебе-то откуда об этом знать.

— Это не любовь, Никки. Мне жаль, если ты считаешь это любовью.

Я с отвращением покачала головой и посмотрела на остальных. Они отвели взгляды.

Кучка трусов.

— И вы все знали? — спросила я, но никто мне не ответил. — Калеб?

Он поднял на меня глаза и нахмурился.

— Только когда уже это случилось.

— И тебе кажется, что всё нормально?

Он пожал плечами.

— Да фиг его знает. Смотря что ты подразумеваешь под словом «нормально».

Ну охренеть.

— Ты его друг, Калеб. Тебе не кажется, что он имеет право знать, что с ним произошло на самом деле? Думаешь, он не хотел бы знать правду?

Калеб почесал затылок, а затем запустил обе руки в непослушные медно-рыжие волосы.

— Да фиг его знает, Блэкберн. Никки тоже дело говорит. Он и так уже намучился.

У меня аж руки опустились.

— То есть, по-вашему, раскрытие правды принесёт ему только новые мучения? А от меня одни лишь беды, да? Приехала откуда-то и всё разрушила… Так вы это видите?

— Именно, — пробормотала Никки, кривя губы в оскале.

— Нет, не так! — возразил Калеб, бросив на неё недовольный взгляд, а затем снова посмотрел на меня. — Я не это имел в виду. Просто мне кажется, что не стоит прямо сейчас взваливать ему на плечи новый груз и ещё больше усложнять его жизнь.

Я стиснула край стола, чтобы не пошатнуться. Руки Доминика тут же обхватили меня за талию, придавая устойчивости.

«Достаточно, ангел, нам лучше уйти», — мысленно сказал он мне.

Я убрала его руки, не сводя глаз с Калеба. Я ещё не закончила. Даже близко.

— То есть я для него — лишний груз?

Он нахмурился от такого вывода.

— Я этого не говорил, Блэкберн. Я просто… Я сомневаюсь, что правда о тебе чем-то ему поможет.

Если он хочет меня успокоить, то у него это получается из рук вон плохо.

— И чем же это отличается от того, что сказала я? — Я не дала ему времени ответить. — Может, уже отрастишь яйца и скажешь мне это в лицо?

Я прожигала его взглядом, гадая, решится ли он. Озвучит ли их общее мнение.

— Не хочешь помочь? — тихо обратился он к своей сестре, но Карли только ещё сильнее вжалась в диван, будто хотела провалиться сквозь него.

Чёртовы трусы! Все они. Видеть их не хочу.

Даже если из мёртвых Трейса вернула именно Никки, нарушив тем самым бог знает сколько законов природы (а ведь я даже не знаю, всё ли в порядке с его душой), они всё равно замешаны в этом. Все они причастны к этому.

— Ты не можешь просто выдёргивать людей из их могил и перекраивать их жизнь так, как тебе вздумается, — выругалась я, взглядом обещая Никки всевозможные кары. — И хрена с два я позволю тебе определять прошлое Трейса или его будущее. Ни за что.

Что бы она с ним ни сделала, как бы ни промыла мозги в собственных интересах, я докопаюсь до правды и позабочусь о том, чтобы он узнал, кто он такой и что с ним произошло.

Она не выйдет сухой из воды.

Резко развернувшись, я была намерена уйти как можно дальше от них, но взглядом встретилась с Трейсом. Он просто стоял в нескольких метрах от нас, держа поднос с бокалами в руке, и смотрел на меня, как мотылёк, попавший в узорчатую паутину. Как долго он там стоит?

Моё сердце сжалось. За него. За нас. За всё, что мы потеряли и уже не сможем вернуть. За будущее, отнятое мной, и прошлое, стёртое Никки. Он даже не догадывается о том, что произошло. О том, кто я такая и через что мы прошли вместе. И это разбивало моё сердце на миллион осколков.

Тогда я поняла, что приняла правильное решение: чего бы мне это ни стоило, но я сделаю так, чтобы он вспомнил. Чтобы в его жизни не было недостающих фрагментов. Потому что он имеет на это право.

Даже если я стану чудовищем в его глазах.