Воплощение

5. БОЛЬШЕ, ЧЕМ ДРУЗЬЯ

Поместье Хантингтон грозно вырастало из теней, дорожки тумана окружали его подобно армии падших солдат, покорно ожидающих моего возвращения. Я не была здесь уже несколько месяцев (как и в принципе в Холлоу Хиллс), и отчего-то этот дом казался единственным значимым местом.

Единственным местом, в которое я вписывалась.

Внутри в поместье пахло именно так, как я помнила. Чистящими средствами с сосновыми ароматизаторами и горящими дровами в камине. Тепло, уютно, безопасно. И как ни странно, место казалось моим домом.

Звук закрывшейся за мной двери выдернул меня из ностальгии. Я обернулась и встретила взгляд Доминика. Я затаила дыхание, пока его хищный взгляд скользил по мне. Он напомнил мне, где я нахожусь и с кем.

Доминика можно описать множеством слов, но точно не «безопасный», хотя меня это никогда не беспокоило. Если быть до конца честной с собой, это одна из тех черт, что привлекала меня в нём, даже если я не до конца понимала причины. Быть рядом с ним всё равно, что быть постоянно готовой к новому приключению. Без карты, без конечного пункта, вообще без чего-либо, кроме мурашек по коже и открытых возможностей.

Он кивком указал в сторону гостиной, предлагая переместиться туда. И, конечно, я последовала за ним, как ребёнок, которого поманили конфетой. Приключения зовут.

— Хочешь выпить?

Один уголок его пухлых губ приподнялся. Похоже, что он был так же рад задать этот вопрос, как я — его услышать. Так странно после всего времени, проведённого в дороге, и стольких километров пути вернуться туда, откуда уезжала.

— Не говори мне, что ты завязала? — спросил он, когда я не ответила, театрально прижав ладонь к груди, словно сама мысль об этом поразила его в самое сердце.

Я не могла не улыбнуться. Есть у него склонность к драматичности. И хотя я отказалась следовать по стопам своего чёртова прадеда Люцифера, святой меня тоже сложно назвать.

Распитие спиртных напитков до достижения совершеннолетия всё ещё входит в число моих главных грешков.

Но, честно говоря, всё намного проще. Я не видела Доминика уже несколько недель с нашей последней встречи в мотеле «Рандеву» в Рейвен Фолс, и теперь у меня на уме было только одно. Потягивать напитки у его самодельного мини-бара — не совсем то.

Впрочем, мне не помешает немножко притормозить и перевести дух. Знают небеса, если я наброшусь на этого мужчину, ничем хорошим это не кончится.

— Я буду двойной виски.

Бросила рюкзак на диван и обошла комнату, окидывая её взглядом. Всё здесь было в точности так, как я помню. То есть вообще ничего не изменилось. Ни дом, ни декор, ни даже сам Доминик. Он остался таким же, каким был, когда я уехала отсюда, ни на день не постарел.

— Как погляжу, тут не сильно много что изменилось, — заметила я в слабой попытке завести непринуждённый разговор. С тем же успехом можно было бы заговорить о погоде.

— Ну, я большую часть лета провёл в Аспене, но ты и так это знаешь, — ответил он, бросив говорящий взгляд в мою сторону. — Я не видел смысла быть здесь, поскольку единственная причина, по которой я вообще здесь бываю, отправилась в летнее путешествие.

С двумя бокалами в руках он подошёл к камину, где стояла я, протянул мой виски и сделал маленький глоток собственного.

Я последовала его примеру, пригубив напиток, и прислонилась одной рукой к каминной полке.

— Кажется, кое-кто отчаянно нуждается в хобби.

Он ухмыльнулся на мою подколку.

— Я кое в чём отчаянно нуждаюсь, но не в хобби.

— Правда? — спросила я, мои щёки порозовели. — И могу я спросить, в чём же?

Огонь вспыхнул в его глазах, отчего они показались багровыми, когда он подвинулся ближе ко мне.

— Я думаю, ты прекрасно знаешь, о чём я.

Воспоминания о том, как мы в прошлый раз были в этой комнате, тут же наводнили моё сознание. Мне вмиг стало жарко, сердце заколотилось, стоило мне только вспомнить, как он ко мне прикасался. Как он указывал мне.

Это было пару месяцев назад, и хотя с тех пор мы не раз встречались, мне всё ещё мало. Мало его. Особенно когда он стоит вот так, прямо передо мной, только руку протяни.

Он на секунду закрыл глаза, и я поняла, что он наслаждается осознанием этого. Осознанием того, что я хочу его.

Он не раз говорил мне, что чувствует это. Чувствует меня… Мои эмоции, моё учащённое сердцебиение, мой уровень адреналина — он чувствовал всё, вплоть до температуры моего тела, и обожал каждую деталь, свидетельствующую о той страсти, что он во мне вызывает.

Я давно уже поняла, что нет никакого смысла скрывать от него своё желание. Он чувствовал все его проявления, и мы об этом знали.

И сегодня я не скрывала. Сегодня у меня в голове было только одно.

Одно лишь желание.

Я поднесла бокал к губам и залпом выпила виски, наслаждаясь знакомым жжением, унёсшим остатки моих тревог прочь. Поставила бокал на полку, забрала второй у Доминика и тоже убрала.

Одна лишь цель…

— Ещё? — предложил Доминик, прекрасно зная, что я хочу не этого.

— Нет, — ответила я и сделала медленный, размеренный шажок к нему, вдыхая его шоколадный запах.

Он убрал руки в карманы, как если бы не собирался никоим образом ко мне прикасаться, и хмуро взглянул на меня.

— Ангел… — предупреждающе начал он.

— Никаких ангелов, Доминик. Ты знаешь, чего я хочу.

Он стиснул зубы, видимо, чувствуя дикое желание, курсирующее по моим венам.

— Ты только приехала, — заметил он.

— И?

Я положила раскрытые ладони на его грудь, медленно скользя ими по его телу и чувствуя, как напрягаются его мышцы под моими прикосновениями, когда я обвела его плечи и спустилась вниз.

— И ты избегаешь темы.

— И что?

Я начала расстёгивать его рубашку, даже не пытаясь отрицать его слова.

Он поймал мои запястья, остановив продвижение.

— И то, что я так не согласен, — сказал он, глядя на меня тяжёлым, решительным взглядом. — Я не воспользуюсь тобой… — Он наклонил шею и понизил голову. — Как бы сильно я этого ни хотел.

Боже, как от него хорошо пахнет.

Внизу моего живота полыхал пожар.

— А если я хочу, чтобы ты воспользовался мной? — прошептала я, приподнимаясь на носочках, чтобы наши губы оказались как можно ближе, но не соприкасаясь. Нет никакого смысла отрицать: я зависима от него — от его прикосновений, от его тела, от его крови — так сильно, что моя собственная кровь разгоняется в его присутствии.

Он застонал в ответ на мои действия — этот восхитительный низкий хриплый звук из глубин его горла.

— Я пытаюсь быть порядочным мужчиной с тобой, ангел, а ты очень усложняешь мне задачу.

— В том-то и суть.

Я сократила оставшееся расстояние и жадно прижалась к его губам.

Он тут же поцеловал меня в ответ, почти инстинктивно, как будто его губы не были способны ни на какой иной ответ. Мои губы двигались вместе с его в едином танце, желая проникнуть внутрь и попробовать его на вкус. Но затем он резко оборвал поцелуй и оттолкнул меня.

Мудак!

— Грязно играешь, ангел.

— А ты меня убиваешь, Доминик.

Я взревела от неудовлетворённого желания, точно волчица в течку.

Очевидно, мы снова попали в параллельную вселенную. Ту, где я кидаюсь на него, как сексуальный маньяк, а он каждый раз выливает на меня ушат ледяной воды.

Как отстойно мы поменялись ролями.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал он и выпустил моё запястье, чтобы потянуться рукой в передний карман. Он пытался сменить тему, но я не собиралась упрощать ему задачу.

— От этого у меня загорятся фейерверки в голове? — язвительно уточнила я, перед тем как схватить его бокал с каминной полки и осушить его одним глотком. — Если нет, то мне не интересно.

Он цокнул языком.

— Когда ты стала такой грубой, ангел?

— Тогда же, когда у тебя появилась совесть, — парировала я.

— Туше.

Он улыбнулся, весь такой из себя довольный, протянул мне зажатый кулак и раскрыл ладонь. На его указательном пальце висел кожаный брелок.

Я сделала шаг назад и изогнула бровь.

— Что это?

— А на что похоже? — спокойно спросил он.

— На ключи от машины, — сказала я, предпринимая ноль усилий, чтобы взять их у него.

— Люблю свою умную девочку.

Он уронил ключи между нами.

Я поймала их, не глядя, и тут же швырнула обратно в него.

— Ты не можешь подарить мне машину, Доминик.

Это, чёрт возьми, исключено.

— Я только что это сделал, ангел. — Его голос был сладким, как мёд. — Машина уже куплена, оплачена и вся твоя.

На его лице отражалась неприкрытая радость, словно он был невероятно горд собой.

— Тебе же хуже, потому что я её не приму, — враждебно выпалила я и развернулась к бару. Мне нужна ещё порция виски, чтобы с этим справиться. Возможно, две.

— Да почему же? — спросил он с искренним недоумением и даже капелькой обиды.

— Почему? — Я резко обернулась, поражённая тем, как он не понимает, насколько неуместен его подарок. — Потому что я тебе не какая-то девочка по вызову, готовая сорваться к тебе посреди ночи, чтобы удовлетворить твои потребности ради роскошных подачек с твоей стороны. Это оскорбительно и охренеть как унизительно.

Его брови взлетели. Клянусь, он издевается надо мной.

— Нашу ситуацию едва ли можно так описать, ангел, — ответил он, с трудом пытаясь сдержать смех.

— Я рада, что тебя это веселит, Доминик, но факт остаётся фактом.

— Во-первых, позволь тебе напомнить, — сказал он, подходя ко мне со сложенными за спиной руками, — что это ты попросила меня тебя сюда привезти.

— Как будто ты был против, — пробормотала я.

— Во-вторых, — продолжал он, пропустив мой комментарий, — ты первая начала сближение, а я вежливо отказался.

Я закатила глаза. Пускай он прав, но зачем говорить это с таким самодовольным видом?

— В-третьих, если уж говорить о потребностях, — протянул он, пробегая глазами по всему моему телу, — то я думаю только об удовлетворении твоих. Не станешь же ты отрицать, что…

— Ладно, ладно, убедил, — перебила я, замахав руками, лишь бы замолчал. — Как бы то ни было, я не приму от тебя эту дурацкую машину, так что можешь вернуть её туда, где взял.

Развернувшись к нему спиной, я достала из бара бутылку «Джек Дэниелс» и наполнила свой бокал до самых краёв.

— Увы, так не получится. — Он подошёл ко мне и поставил руки полку по обе стороны от меня и наклонился к моему уху, пока я делала особенно большой глоток виски. — Я уже купил машину, ангел. Теперь она твоя, если захочешь. Если нет — не бери. Оставлю стоять у дома.

— И чем же это лучше? — спросила я, обернувшись к нему лицом и оказавшись в его объятьях, попутно разлив весь виски. — Теперь она будет стоять там и напоминать каждый раз, когда я буду выходить из дома, о том, что за мной должок.

— Машина ни к чему тебя не обязывает, уверяю, — произнёс он ровным низким голосом.

— Это ты сейчас так говоришь, но такие вещи всегда идут с ценником, — я поднесла бокал к губам и сделала ещё глоток, но поняла, что там почти ничего не осталось. — И я говорю не о деньгах.

С этими словами я развернулась обратно к бару, чтобы налить ещё виски.

— Ты невыносима.

— Просто потому, что меня нельзя купить? — фыркнула я, всё ещё стоя спиной к нему.

— Потому что ты отказываешься слушать голос разума. — Он устало выдохнул. — Ты бы предпочла, чтобы я нанял Генри, чтобы он возил тебя до школы?

— Что? Нет! — воскликнула я, всё больше раздражаясь с каждой секундой. Как он не понимает? — Я сама позабочусь о своих поездках.

Я снова повернулась к нему, только в этот раз осторожнее, чтобы не расплескать напиток. Да и комната начинает вращаться от слишком быстрых движений.

Он помедлил, глядя мне в глаза.

— Возможно, тебе стоит притормозить, — предложил он, указывая на бокал в моей руке.

— Приторможу, когда захочу, — ответила я и прислонилась спиной к бару, чтобы придать себе устойчивости. Вернув равновесие, я продолжила: — Слушай, я понимаю твоё беспокойство, но я не твоя ответственность, Доминик. Я могу сама о себе позаботиться. Могу сама добираться до школы и сама решать, сколько мне стоит пить.

— Знаю, ангел.

— Тогда почему ты ведёшь себя так, будто ты мой папочка?

Он скривился, убирая бокал от моего рта.

— Я думал, что веду себя как твой парень.

— Но ты не мой парень, — отрезала я, оттолкнула его руку и поднесла бокал к губам. Едва я осознала свои слова, как тут же о них пожалела, но поздно было забирать их обратно.

Молчание давило на нас. Наши отношения дали большую трещину, слишком многое было против нас.

— Что ж, спасибо, что прояснила, — низким голосом произнёс он и распрямил плечи. Я видела всю боль и разочарование на его лице. В том, как дрогнули его ресницы, как напряглась линия челюсти…

Доминик хочет большего. Я знаю это, но не могу дать то, чего у меня нет.

Ни для него, ни для кого бы то ни было ещё.

Я похожа на мозаику: прекрасная и гармоничная издалека, но если присмотреться ближе, то не увидишь ничего, кроме кусочков необработанных материалов и разбитых осколков прежней Джеммы.

Я слишком много видела и слишком много сделала, чтобы когда-либо вновь стать той нормальной беззаботной девчонкой. И в глубине души уже не хотела этого. Тёмная часть меня — Воин — не желала возвращения к прошлому. Меня больше не пугают тени, которые я всё время замечала краем глаза. Теперь я стала одной из них. Я жила и дышала тьмой, потому что если от неё отказаться… когда я пытаюсь от неё отказаться… дышать становится чертовски больно.

Я больше не собираюсь раскачивать эту лодку. Я нашла способ существовать в этих тёмных водах. Нашла цель, к которой могу стремиться, не оглядываясь назад. А когда тьмы станет слишком много, со мной рядом будет мой тёмный ангел, который всегда готов с радостью подарить мне лучик света, когда мне это нужно. Не идеально, конечно. Это не та жизнь, о которой я мечтала в детстве, но сейчас такое положение дел меня более чем устраивает.

— Пожалуйста, Доминик, не начинай.

— Не начинать чего? — резко спросил он, стиснув зубы.

Я нежно коснулась его лица, он закрыл глаза.

— Не разрушай то, что у нас есть, — тихо попросила я. — Всё было хорошо. Мы оба получим то, что хотим.

Его щека дрогнула под моей ладонью.

— Ну, прости, что я хотел дать тебе возможность добираться до школы с комфортом, — сказал Доминик, открывая глаза и глядя в мои. — Не думал, что тем самым перехожу черту, — насмешливо добавил он.

— Почему для тебя это так важно? — спросила я, проигнорировав его последние слова. — Я что-нибудь придумаю. Как всегда.

— Это важно, потому что я не смогу быть рядом, — ответил он так, будто это очевидно, а я полная дура, если этого не понимаю. — Не в моём положении. Не так, как мне бы хотелось. И мне тяжело это признавать.

Я убрала руку, осмысливая его слова. Он не пытался купить меня, выставить девочкой по вызову или, того хуже, своей девушкой. Он просто хочет, чтобы я была в безопасности. Чтобы я могла спокойно доехать до школы и обратно.

Потому что сам он не может меня подвезти.

Потому что он Воскрешённый…

Чёрт. Теперь я чувствую себя стервой. Я опустила голову в сожалении, он забрал бокал из моей руки и закинул в себя остатки того, что в нём было.

— Я просто хочу сделать твой путь домой проще. Но если это расстраивает тебя… Если даже сам вид машины вызывает у тебя неприятные ассоциации, я от неё избавлюсь, — сказал он и обогнул меня, чтобы наполнить свой бокал.

Ладно, возможно, я слегка погорячилась. Ну, он же всё-таки не кольцо мне предложил. Он знает, в каком я состоянии, что я не готова к чему-то большему, и не собирался переступать черту. Этот подарок (если его можно так назвать) не несёт в себе никакого подтекста, кроме того, что мы сами придумаем.

Но всё же я не могла принять от него чёртову машину. Как я буду выглядеть после этого? Мне не нужно, чтобы меня кто-то содержал. Мы с Тессой только что унаследовали целое поместье Блэкберн. Денег нам до конца жизни хватит.

— Как насчёт компромисса? — предложила я, поглядывая на него краем глаза.

Он вскинул голову, но не повернул ко мне.

— Что ты придумала?

— Что скажешь, если я куплю её у тебя? — спросила я, поставив локти на полку рядом с ним и выпятив грудь немножко сильнее, чем нужно было, чтобы привлечь его внимание. Иногда нужно играть грязно. — Если мне, конечно, понравится за рулём, — добавила я, чтобы не думал, что мне так можно навязать всё что угодно.

Его взгляд устремился ко мне, точно волк, заметивший добычу, и я поняла, что он на крючке.

— О, ещё как понравится, — сказал он, опуская взгляд ниже к моему декольте. — Да что там, я думаю, ты будешь в восторге.

— Посмотрим, — ответила я, облизнув губы. — Я довольно придирчива, знаешь ли. Меня сложно удовлетворить.

— Правда? — Он схватил меня за талию и притянул к себе, чтобы я оказалась лицом к нему. Не теряя времени даром, его взгляд прошёлся вдоль всего моего тела, бесцеремонно изучая меня. — Я тебе обещаю, ангел, ты захочешь кататься снова и снова.

Он пальцем ухватился за петельку моих джинсов и подтянул меня ещё ближе к себе.

Жар распространился по всему моему телу, когда я прижалась к нему, обхватив обеими руками его шею. Даже сама возможность чего-то большего между нами вызывала во мне пожар.

— Это предложение? — спросила я, отчасти дразня, отчасти надеясь.

— Это обещание.

Его глаза порочно сверкнули.

— И когда же я смогу… прокатиться? — спросила я, уже не уверенная, говорим ли мы о машине.

Уголок его губ приподнялся.

— Как только будешь готова, ангел.

Я приподнялась на носочках и провела языком между его губ.

— А если я готова прямо сейчас?

Его дыхание стало тяжелее, и в этот момент я поняла, что дело сдвинулось с мёртвой точки. Наше дыхание смешалось, я притянула его за шею и прижалась губами к его. Он приоткрыл свои, как будто не в силах устоять.

— Отнеси меня наверх, — простонала я ему в губы, прижимаясь крепче.

Выдав поток ругательств, он отстранился.

— Сколько ты выпила? — спросил он, сурово глядя на меня, как если бы мог считать ответ по лицу.

— Достаточно.

Он приподнял бровь.

— И сколько бокалов в твоём понимании достаточно?

Я закатила глаза.

— Я не пьяна, если ты об этом.

— Тогда почему тебя шатает, любовь моя?

— Ты тоже это заметил, да? — Я встряхнула головой, словно это могло решить проблему с вращающейся комнатой. Не решило, но мне было всё равно. — Неважно. Что ты там говорил о прокатиться? — спросила я своим самым соблазнительным голосом.

Он снова рассмеялся. Его руки твёрдо держали меня за талию.

— Ты не будешь сегодня ни на чём кататься, ангел. Кроме разве что подушки.

Я прожгла его взглядом.

— Очень смешно, Доминик.

Он ничего не сказал в ответ. Вместо этого опустил руки под мою пятую точку и подхватил меня так, чтобы я обхватила ногами его талию.

Я криво ухмыльнулась.

— Ты несёшь меня наверх?

— Я несу тебя в кровать, — ровно ответил он.

— В твою кровать, — прошептала я ему на ухо, а затем провела языком по его краю.

Он снова зарычал, и в этот раз я почувствовала вибрации от его груди.

— Спать, ангел. Просто спать.

«Ну да, конечно. Можешь и дальше в это верить», — подумала я про себя, сильнее обхватив его ногами. Вцепившись в него железной хваткой, я потихонечку начала тереться об него всем телом, дразня его.

— Ты уверен, что именно этого ты хочешь?

Он снова прорычал что-то ругательное, тем самым давая понять, что я дёргаю за нужные ниточки. Но прежде, чем я успела насладиться своей маленькой победой, он уже взлетел по лестнице, набирая скорость с каждым шагом.

Естественно, я тоже не стала тратить времени даром и усилила нажим, внезапно открыв в себе сексуальную раскрепощённость. К тому времени, как Доминик приблизился к своей спальне, он уже был полностью возбуждён и выглядел так, будто готов отдать своего первенца, лишь бы получить разрядку.

«Цель достигнута», — подумала я, но не собиралась на этом останавливаться. Пока он нёс меня к кровати, я запустила пальцы в его волосы и прижалась губами к его рту, старательно закрепляя эффект.

— Опасная ты женщина, — произнёс он, наклонившись, чтобы уронить меня на мягкую постель. Его голос был хриплым, полным желания, точно отражавшим то, что чувствовала в этот момент я сама.

Я ещё сильнее вцепилась в него и попыталась притянуть к себе, чтобы он лёг сверху, но он не поддался.

— Тебе нужно отдохнуть, ангел. Завтра сложный день.

Где-то на краю сознания я понимала, что он прав, но мои уши словно бы обзавелись собственным разумом и решили полностью проигнорировать его слова.

— Поцелуй меня перед сном, — сказала я, отталкивая нависающие тени завтрашнего дня в чёрную дыру посреди моего сердца. Завтра ещё не наступило. Его вообще не существует. Есть только здесь и сейчас. Я. Доминик. Этот момент. И всё, что мне нужно сделать, чтобы он пошёл навстречу моим желаниям.

Нахмурившись, он расцепил мои руки за своей шеей и выпрямился во весь рост, по-прежнему стоя у кровати.

— Я думаю, что прямо сейчас это не очень хорошая идея.

— Вот в этом твоя проблема, — пожаловалась я и разочарованно вздохнула. — Ты слишком много думаешь и слишком мало меня целуешь.

Последние несколько наших встреч проходили именно так.

За лето наши отношения сдвинулись с нуля и дошли до сотки, как вдруг мы вернулись обратно к нулевой отметке.

— Я правильно тебя понял: ты хочешь сказать, что мы слишком мало целуемся? — переспросил он, изогнув бровь.

— Да, правильно. И это совершенно неправильно! Когда девушка приходит к парню за утешением и поддержкой, когда она буквально умоляет об этом… Ей нужно это дать, особенно если эта девушка — я!

Его ухмылка растянулась до ушей.

— Ну же, Доминик! Не порти момент. Я просто хочу тебя поцеловать, — соврала я, прекрасно понимая, что хочу намного больше. — Разве это противозаконно?

Он задумался над этим или, по крайней мере, сделал вид, что задумался.

— Зависит от того, насколько ты пьяна.

— Я же сказала, что не пьяна.

В подтверждение своих слов я неуклюже расстегнула свои джинсы и начала стягивать их с себя, всё ещё лёжа на спине. Даже в своём полупьяном состоянии я понимала, что веду себя совершенно бесцеремонно и в моих движениях нет ни капли изящества. Но, чёрт побери, разве мои потребности не важнее этого?

Уголок его губ насмешливо приподнялся.

— Что ты делаешь?

— Снимаю одежду.

Кто-то же должен начать первым, а Доминик явно не собирается этого делать.

Он покачал головой, вместе с тем продолжая неотрывно наблюдать за моими действиями потемневшим взглядом.

— Ты играешь с огнём, ангел, — предупредил он, но это прозвучало не столько как предупреждение, сколько как запоздалая констатация факта.

— А разве можно играть как-то иначе? — спросила я, отстёгивая ремень с кобурой и роняя его в ноги Доминика.

— Футболку не забудь, — низким голосом напомнил он, и я тут же оживилась.

ДА-ДА-ДА! Он начал поддаваться, чёрт подери.

Оттолкнувшись от кровати, я взялась за нижние края майки, стянула её через голову и бросила на пол следом за всем остальным. Он, не спеша, скользил взглядом по моему телу, наслаждаясь представшим зрелищем, а я ему не мешала. Желание в его тёмных полуприкрытых глазах вызывало у меня ощущение, будто весь мир у моих ног.

— Ляг на спину, — приказал он. В его голосе слышалась угроза, не терпящая возражений.

Я быстро плюхнулась назад. Не только потому что он так потребовал, но и потому что комната снова начала кружиться, и это не было даже тем приятным ощущением, которое бывает во время обмена кровью.

Всё ещё не сводя с меня глаз, он наклонился к прикроватной тумбочке и выключил свет. Он погрузился в тьму, не считая слабого света луны, просачивающегося в оконный проём между занавесками и освещающего его лицо в серо-голубых оттенках. Жар прилил к моим щекам, пока он стоял так, жадно пожирая меня глазами.

— Так и будешь стоять там всю ночь или всё-таки прикоснёшься ко мне? — дерзко спросила я.

Он наклонил голову вбок.

— Как раз думаю над этим.

— Ладно, — прошептала я. Мне понравилось, как прозвучал его ответ. Это лучше категоричного «нет». — Может, подумаешь об этом, лёжа на кровати?

Ещё один низкий рык раздался из глубины его горла. Доминик провёл рукой по своему лицу. Внутри него шла война, и я захватывала территорию с каждой новой секундой.

Как вдруг, к моему огромному удовольствию, кровать прогнулась под его весом. Он медленно накрыл меня собой. Тяжесть его тела принесла облегчение, словно мои лёгкие вновь наполнились необходимым воздухом.

Я сдержала порыв поблагодарить его, вознести подаяние на алтарь удовольствия, что Доминик вот-вот обрушит на меня.

Мой пульс ускорился, едва он начал прокладывать дорожку пылких поцелуев по моей шее, затем спустился к холмикам груди и плоскому животу. Его губы молниями покалывали мою кожу, точно заряд электричества, приводивший в движение систему моего организма. Обжигающе горячие, опасные. Я жадно втянула ртом воздух, стоило его губам переместиться к краю моего нижнего белья и затем к бёдрам.

Сердце заколотилось в груди, когда Доминик раздвинул мои ноги и прижался ртом к внутренней поверхности бедра, целуя и покусывая зубами нежную кожу.

По всему телу распространился уже знакомый жар, пока Доминик, не спеша, метил территорию. Возможно, чересчур не спеша.

— Доминик, пожалуйста, — взмолилась я, не в силах больше терпеть.

Клыки выдвинулись со щелчком, и этот звук пожаром разнёсся по моим венам. Не успела я даже осознать, что он собирается сделать (или точнее, где он собирается это сделать), как его зубы вонзились в мою кожу, словно в масло, сначала вызвав боль, а затем удовольствие в каждой клеточке моего тела.

Прижавшись головой к подушке, я выгнула спину. Его пальцы впились в мои бёдра, подтягивая бедро ближе к его рту. Волны извращённого удовольствия обрушивались на меня одна за другой, унося с собой всю боль. И теперь я чувствовала лишь его, лишь этот момент, абсолютную нирвану, в которую он меня погрузил, пока я не забыла как дышать.

— Ни за что… не останавливайся…

Тянущее ощущение усилилось. Мне нужно было больше.

Он вновь застонал, на этот раз громче. И укусил сильнее. Удивлённый возглас сорвался с моих губ, когда место укуса пронзила боль, но её очень быстро заглушили иные чувства, как только его яд распространился по моей крови, и мир снова стал правильным, как и во все прошлые разы.

Словно прочитав мои мысли (и язык моего тела), он провёл рукой по моей ноге и забрался под трусики. Я снова застонала в темноте, когда он начал дразнить нежную плоть и скользнул пальцем внутрь. Он всегда знал, как ко мне прикоснуться, чтобы вывернуть меня наизнанку, и сегодняшняя ночь — не исключение. Я таяла в его руках, но ему этого было мало. Он хотел, чтобы я плавилась, растворялась в нём. И, естественно, я охотно шла ему навстречу.

Всего несколько мгновений его пальцы двигались в тандеме с его ртом на моём бедре, и вот я уже взрываюсь миллионом восторженных осколков.

Не знаю, дело ли в выпитом мной алкоголе или выпитой им крови, но комната определённо вращалась вокруг меня, пока я пребывала в эпицентре урагана. В любых других обстоятельствах я бы уже испугалась этих ощущений. Но с Домиником я ничего не боялась.

Нет, я радостно встретила тьму как давнюю подругу.

И так же быстро, как началось, всё прекратилось. Словно бы почувствовав моё медленное падение в пропасть, Доминик оторвался от моего бедра. Его дыхание было быстрым и тяжёлым, а пальцы всё ещё впивались в мою ногу, словно он с трудом вспоминал, где находится сам… и где его железная выдержка.

Я пыталась сказать ему, чтобы не останавливался, что я готова к большему, но мои губы не слушались и не давали сформировать ни слова. Я парила, плыла, тонула в бездне, где не было ничего, кроме чистого сиюминутного удовольствия.

И небеса знают, я жила ради этих мгновений.

Тихий довольный стон слетел с моих губ, едва я почувствовала, как Доминик скользит надо мной в темноте. Он задержался ненадолго, глядя на мои полуприкрытые веки, на мой мокрый от пота лоб, на венку, пульсирующую на шее… И прижался к моим губам в нежном поцелуе.

Я инстинктивно подняла дрожащую ногу и обернула вокруг его тела, желая задержать его, чтобы он остался, чтобы продолжил, но в то же время понимала, что мои попытки тщетны. Мы оба знали, что я здесь лишь отчасти, в каком-то полусознательном состоянии, потому что другая часть меня всё ещё трепетала в невообразимом оргазме.

— А теперь спи, ангел, — прошептал он мне прямо в губы, и я тут же заснула.

Сладко и крепко, впервые за несколько недель.