Выбор сердца

Глава 35

Утром, перед работой, Максим забежал к Свете с корзиной фруктов всех цветов и форм: бананы, яблоки, апельсины, черешня, киви…

— Проходи! Дед Мороз! Что-то рано ты явился. До Нового года еще далеко.

Максим неловко кашлянул:

— Насчет “рано явился” это ты намекаешь, что я вчера не пришел?

— Ну типа того.

— Так получилось. Коллег встретил, дела там по работе, в общем, все навалилось, — соврал Максим, причем достаточно убедительно. — А это вот тебе и твоему ребенку.

— Спасибо. Витамины нам нужны в большом количестве.

— Слушай, Света, я подумал тут… Чтоб в следующий раз не получилось, как вчера… может, тебе не стоит жить одной?

— Максим, я что-то не поняла…

— А чего тут понимать? Как сказал бы мой друг Антон, жаба давит платить за гостиницу, поэтому я хочу переехать к тебе.

— Но мы, кажется, с тобой уже говорили об этом. Я думаю, мы теперь только друзья. Да?

— Да, будем считать, что я за тебя и волнуюсь как друг. Просто я хочу, чтобы у тебя и твоего ребенка все было в порядке.

— А уж как я хочу! — Света решила перевести разговор со скользкой темы на более безопасную. — Ты знаешь, как только я узнала, что жду ребенка, как-то совсем по-другому стала себя чувствовать. И начала прислушиваться к себе. М не теперь ужасно интересно, что происходит внутри меня. И знаешь, это странно, но мне почему-то вдруг иногда непонятно из-за чего становится радостно.

— А я в одной передаче слышал, что чем больше мать радуется, тем здоровей будет ребенок.

— Ну, вот я и радуюсь. Изо всех сил. Каждый повод использую. Вот ты пришел, поднял мне настроение. Как же не порадоваться? Ой, а ты позавтракал?

— Да так, — Максим неопределенно пожал плечами. — Но, если хочешь, можешь угостить меня яблоком.

Света протянула Максиму яблоко, не случайное, а самое большое и красивое.

— Ну что ты, не надо, — заскромничал он. — Это же самое большое и красивое яблоко.

— Не волнуйся, — рассмеялась Света. — Там у меня еще есть самый большой и красивый апельсин, самый большой и красивый банан, самый большой и красивый киви…

Тамара назначила деловое свидание Форсу. Так сказать, встречу на высшем уровне.

Провести ее решили на нейтральной территории и без лишней официозной помпезности — в парке, на скамейке.

— Здравствуйте, Тамара Александровна!

— Здравствуйте, Леонид Вячеславович!

— Знаете, я рад, что вы мне позвонили, поскольку мне тоже очень хотелось с вами встретиться.

— Наверняка по тому же поводу, что и мне с вами. Сын мне все рассказал.

— Ну, вот и славно. Значит, обойдемся без преамбул, поскольку дочь мне тоже все рассказала. Интересно знать, что вы обо всем этом думаете?

— Я думаю, это судьба. Света — замечательная девушка, и то, что она беременна, только ускорит свадьбу наших детей.

— Вы правда хотите этой свадьбы? — вздохнул с облегчением Форс. — Ну что ж, я очень рад, что мы единодушны в этом вопросе.

— Да. Но есть одна проблема.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду мнение наших детей. Вы, наверно, знаете, что Света и Антон в ссоре.

— Увы. Света вообще заявила мне, что они расстались.

— Да, но ведь это было еще до того, как стало известно о ребенке. А теперь все изменилось!

— Знаете, я говорю ей то же самое, но она ничего не хочет слышать.

— Леонид, я считаю, что мы должны еще раз попытаться помочь им воссоединиться.

— Как?!

— Бережно и аккуратно. Только нежностью, только убеждением. Они же молодые и горячие создания. Давить на них очень опасно, но мы должны действовать сообща. Давайте попробуем одновременно поговорить с ними, убедить их еще раз встретиться.

— Наверное, вы правы. Я попробую еще раз поговорить с дочерью.

— Да, только очень, очень деликатно. Тем более что она еще и беременная.

К очередному разговору с Астаховым следовало хорошо подготовиться.

И Антон подготовился. Ударной силой беседы должна была стать папка с отчетом по всему, что он сделал и что еще предлагал сделать.

Но перед этим следовало провести артподготовку.

— Здравствуй, отец!

— Привет, Антон. Проходи.

— Папа, я хочу поговорить с тобой серьезно. Николай Андреич напрягся. Как правило, такое начало беседы ничего хорошего не сулило. И он не ошибся.

— Папа, ну что такое, что происходит? Я придумал направление работы. Я там все распланировал. А ты повесил мне обузу, камень на шею, в виде Максима.

— Сынок, мы об этом уже говорили. Это не обуза, это — помощник.

— Помощника не навязывают. Помощника — предлагают. Зачем кому-то дублировать мои функции. В таком случае…

— В таком случае, давай закроем тему.

— Почему же закроем? — Антон начал входить в состояние запланированной истерики. — Максима же ты слушаешь, когда он меня критикует, а ко мне никогда не хочешь прислушаться.

— Это потому, что от тебя я слышу одни доносы, наветы и поклепы. И Максим никогда ни в чем тебя не подозревает. И сейчас — я сам дал ему поручение. И он просто хочет помочь тебе в твоем проекте.

— Все-то он успевает. И девушку мою соблазнить. И поработать. Просто тушканчик какой-то.

— Почему тушканчик? Ну, хватит злиться, Антон. Между прочим, тем, что ты нападаешь на Максима, приплетаешь в дело личную жизнь, ты показываешь свою слабость. И как бизнесмен проигрываешь в моих глазах.

— У нас что, соревнование, кто получит больше симпатий господина Астахова?

— Нет. У нас не соревнование. Но здоровая конкуренция на пользу делу.

— Конкуренция? А я думал, на правах сына я у тебя вне конкуренции.

— Все. Антон, хватит придираться к словам… Вот! — Астахов протянул Антону стопку документов — отчет и предложения Максима. — Возьми, прочти и скажи, с чем согласен, а с чем нет. На, держи!

Антон подчеркнуто спокойно взял документы, пролистал их и заявил, так же хладнокровно:

— Да, отец, отчет толковый. С коррективами и поправками Максима я, в основном, согласен. Только… у меня ведь тоже мозги есть. Я вот подумал-подумал и… тоже насочинял кое-чего.

Антон протянул Астахову ту самую свою папку — сверхсекретное оружие. Николай Андреич не очень уверенно взял протянутые документы. Если честно, хорошо оформленных отчетов или бизнес-планов он от Антона никогда не получал.

— С Максимом говорил об этом? — спросил на всякий случай.

Антон подумал: стоит ли сейчас дать новую вспышку истерики? Решил, что уже не нужно. Настроение разговора теперь совсем иное — деловое.

— Пап, ну зачем нам Максим? Пожалей ты мою гордость. Это мой проект, мое детище. Тебе что, трудно самому посмотреть, что я для него предлагаю?

Астахов начал просматривать бумаги. И был как громом поражен. Все было сделано классно, на высшем уровне! Отчет за все потраченные средства. Причем не с потолка, а с обоснованием, почему что заказано не там, а тут. А дальше — подробно расписанный, пошаговый план на ближайшее время и на перспективу.

— Ты знаешь, Антон, дельно написано! Сам все это подготовил?

— Да, кто же еще?

Астахов вновь углубился в бумаги. Да, бизнес-план безупречный, более того — просто увлекательный, хоть сейчас отдавай, как образец, в журнал типа “Профиль карьеры”. Но и это еще не все. Дальше был подробный анализ организационной структуры, возникшей входе новых работ. И из него неизбежно вытекало, что Максим — действительно боковая, лишняя веточка в иерархическом древе.

Николай Андреич закрыл папку и посмотрел на Антона чуть ли не с восхищением. Елки-палки… А сын-то не просто умеет работать, а умеет работать блестяще! Если захочет… Ведь он, Астахов, сначала подумал, что Антон сегодня пришел всего лишь с очередными воплями: “Мне мешают, меня задвигают!” А на самом деле парень принес просто идеальную деловую разработку, что редко встречается в нашей совсем не идеальной жизни.

Приведенные доводы крыть нечем. Просто грех навязывать контролеров специалисту, который все это разработал.

— Ну что ж, Антон. Так тому и быть. Хорошо, работай без Максима. Я его предупрежу.

На самом деле, Астахову хотелось сказать намного больше: например, как он счастлив, что сын вырастает в такого классного специалиста. Да и просто хотелось по-отцовски обнять, расцеловать Антона. Но Николай Андреич уже столько раз обжигался, доверившись сыну, что и на этот раз боялся сглазить, оттого взял максимально сухой тон.

И только когда Антон вышел, Астахов вспомнил: а что это сын говорил о девушке, и кто у кого ее отбил? Надо бы узнать как-нибудь… Ну да ладно, дело молодое — сами разберутся!

Но слово-то, слово какое придумал — “тушканчик”!

Астахов иронически хмыкнул.

И Тамара, и Леонид поговорили со своими детьми, впрочем, как и договаривались… Трудно сказать, что эти разговоры получились такими уж полезными. Уж очень много взаимной злости и неприятия накопилось в детях. Но все же, все же какие-то полезные мыслишки заронить удалось. Например, что беременность не дается случайно, что это знак свыше. И раз уж так получилось, то теперь, наверно, стоит присмотреться друг к другу повнимательнее. И может быть, простить друг друга за все и вернуться к прежним отношениям?..

Конечно же, ни Света, ни Антон не сказали “да” в ответ на эти рассуждения. Но ведь и “нет” не сказали. А это значит, что если даже и не согласились со сказанным, то, по крайней мере, задумались над ним. А это уже немало. Особенно в наше время, когда кажется, что большинство живет, вообще не размышляя!

И вот последняя, решающая, историческая встреча состоялась. Антон пришел к Свете с цветами. Света приняла не так чтобы очень приветливо, но и хмурилась меньше обычного. К тому же не забыла поставить цветы в вазочку и аккуратно их распушить.

— Света, нам нужно с тобой поговорить…

— Прости, Антон, но мне кажется, мы с тобой уже обо всем поговорили…

— Я пришел извиниться, я вел себя как последний дурак.

Света удивленно подняла брови.

— И вообще, мне многое надо тебе сказать…

— Антон, ты уверен, что тебе нужен этот разговор? У тебя своя жизнь, у меня — своя. И если ты воспринимаешь меня как обузу, то это не так. Ты абсолютно свободен.

— Я понимаю, но я подумал и решил, что мне не нужна эта свобода. Ребенок — это совсем не плохо, это даже хорошо…

- “Даже хорошо”! — хмыкнула Света.

— Ну не придирайся к словам. Не придирайся. Ты слушай, что я по сути говорю. Если мы будем вместе… Если создадим семью… Родится ребенок… В этом же нет ничего страшного!

- “Ничего страшного” — удивительно! Антон, не обижайся, но мне трудно тебя слушать. И больно. То, ЧТО ты говоришь, и то, КАК, абсолютно не совпадает. Понимаешь? Нет? Ты похож сейчас на щенка, который сам себя убеждает: в том, что он нагадил в углу, нет “ничего страшного”! Тебе трудно понять и представить, что я уже все воспринимаю совершенно иначе. Для меня ребенок — это прекрасно…

— Ну чего ты кипятишься? Я же так и сказал.

— А вот я уверена, что ты как-то иначе изъяснился по этому поводу! “Даже хорошо”, “ничего страшного”. А с другой стороны, “это прекрасно” — разницу улавливаешь?

— Извини. Я просто не успел все это переварить и принять. Ты-то об этом раньше узнала. А мне еще нужно привыкнуть к этой мысли. Одним словом, дураком я был, когда так говорил.

— А поумнеешь?

— Постараюсь! Главное, чтобы у ребенка был настоящий отец…

— Хорошо. Допустим, что я тебе поверила. Но…

— Что “но”?

— Ты же знаешь, что у нас были отношения с Максимом… Сможешь ли ты это забыть? Не будешь попрекать ежечасно?

— Конечно нет. Я же помню все. У меня тогда было такое состояние. Вел себя как идиот. Как погромщик. Готов был поубивать всех на фиг. И на тебя ни за что обрушился.

— Да, это правда, совсем-совсем ни за что. Я к тебе — а ты так нагрубил. Чуть не побил. М не просто страшно стало. И больно: за что?..

— Ладно, давай забудем о том, что было раньше! А теперь…

— Что теперь?

— А теперь, как ты и хотела, я предлагаю тебе выйти за меня замуж.

— Что? Опять? Как “я хотела”? То есть ты этого не хочешь?

Антон почувствовал, что теряет терпение. Это уже выше его сил — быть настолько “пушистым”, когда придираются к каждому его слову.

— Да какая разница, как я сказал?! Главное, чтобы у ребенка был нормальный отец.

— Да?! Большая разница, — с нотками беременной истеричности произнесла Света. — Она в том, Антон Николаевич, что мне не нужен муж и отец моего ребенка любой ценой. Ясно?

— Ясно! Ей доброе дело делаешь, а она еще на рожон лезет! Куда яснее?! Так ты вообще одна останешься с таким характером…

— Знаешь, лучше одна с таким характером, чем вдвоем с таким мужем! Уходи.

— Не пожалеешь?

— Уходи, я сказала.

— Ну, смотри…

Все. Не получилось. Не срослось. Не склеилось.

К концу рабочего дня Астахов пришел к четкому выводу: пора кончать с прежним отношением к Антону. Всеми своими делами сын показал: он дорос до того, что ему можно не только верить, но и доверять!

Как бизнесмен, как руководитель, Николай Андреевич очень хорошо чувствовал момент, когда растущий работник упирается головой в установленный ему потолок. Тут дальше возможно много вариантов развития событий.

Самый идеальный — когда человек пробивает на хрен этот потолок и растет дальше. Но бывает и иначе — потолок сверху укрепят бетоном, ну никак не пробить. Тогда человек, чаще всего, останавливается в росте. Или, что еще хуже, — продолжает расти, но из-за нехватки места и сам ломается и крушит все, что вокруг.

Поэтому Астахов всегда помнил это святое правило — не мешай расти тому, кто это заслужил. Если все делать вовремя, это будет на благо не только тому человеку, но и твоей организации.

А уж если речь идет о сыне, то вообще можно только радоваться: парень, что называется, созрел.

Астахов позвонил Форсу, попросил его приехать для консультации. А потом звякнул нотариусу в соседнем офисе. Сказал, пусть готовит бумаги для срочного оформления. И последним о приятной новости предупредил Антона.

— Можно? — заглянул Форс.

— Можно, можно, заходи. Давно жду тебя.

— Простите, дела задержали.

— Садись. С твоими делами я уже и забыл, когда тебя видел.

— Николай Андреевич, а мне кажется, что если человек долго не видит адвоката — то это показатель его абсолютного благополучия. Значит, у него все в порядке. Так что желаю вам меня подольше не видеть.

— Ну, Леонид, ну, молодец. Ты просто корифей своего дела! Берешь мои слова, с ног на голову переворачиваешь. Потом мне же возвращаешь, причем так, что я не могу с ними же не согласиться. Одно слово — настоящий юрист!

— Вы мне льстите.

— Ладно, не скромничай. Посмотри лучше вот это.

Форс взял протянутые бумаги, начал просматривать. Вроде бы бегло, но на самом деле очень внимательно. Цепкий взгляд пытался найти какие-то неувязки, да не вышло.

— Да, недурно, — подвел итог. — А что это?

— Проект Антона. Так сказать, второй вариант.

— Толково написано. Логичное обоснование, перспективы хорошо прописаны. Грамотно.

— Вот именно, грамотно. Наконец-то я убедился, что у моего сына светлая голова.

— Но раньше вы так не считали.

— Так раньше он не давал мне повода для этого.

— А теперь что, перебесился? Взялся за ум?

— Ну, судя по этому проекту, да. И я даже позволил ему осуществлять его самостоятельно.

— Но на ваши деньги.

— Ну разумеется, а на чьи же еще?

— Скажите, Николай Андреевич… Ну, такой вот психологический экскурс. Если бы Антон не был вашим сыном, вы бы отдали ему деньги на этот проект?

— Скорее всего, нет. Но, в конце концов, должны же у него быть какие-то преимущества, раз он мой сын. И я скажу больше… Я решил выписать доверенность на его имя — на право подписи.

— В том числе, на финансовые документы? — изумился Форс.

— Да! — гордо ответил Астахов.

— А не боитесь? Ведь это означает, что его подпись будет иметь силу, равную вашей.

— Риск, конечно, есть. Но надо ведь давать дорогу молодым.

— Ну, раз вы так решили…

— Да. Я так решил.

В кабинет вошли Антон и нотариус, началось оформление бумаг.

Через полчаса, вскрывая бутылку виски, Форс провозгласил:

— Таким образом, Антон Николаевич Астахов получает право ставить свои подписи на финансовых документах фирмы Николая Андреевича Астахова.

— Ура-а-а! — закричали все и опрокинули по маленькой.

Но Антон пить не стал — лишь намочил губы. Астахов это заметил и еще раз поздравил себя с правильно принятым решением.

— Поздравляю, сынок. Ведь это именно то, чего ты хотел. Теперь тебе легче будет работать. Развернешься, так сказать, во всю ширь.

— Ну, отец, даже не сомневайся! — совершенно искренне сказал Антон. — Надеюсь, смогу в полной мере оправдать твое доверие.

Форс, немного наслышанный, а еще больше догадывающийся о планах Антона по “оправданию доверия отца”, еле сдержался, чтоб не расхохотаться. И чтобы сдержать смех, обратился к Антону с напоминанием:

— С сегодняшнего дня, Антон, твоя подпись получает такую же силу, как и подпись твоего отца. Та-ким образом, ты практически становишься совладельцем фирмы.

— Это так. Я тебя еще раз поздравляю, Антон.

— Папа, я даже не знаю, как тебя благодарить. Знаешь, я, наверно, в первый раз почувствовал себя по-настоящему взрослым.

— Этого я и добивался, — чуть не прослезился Астахов.

А Форс решил, что пришла пора поднять второй тост:

— Сегодня Николай Андреевич совершил очень серьезный поступок. И я уверен, что он в нем никогда не разочаруется. И вообще, впредь мы будем вспоминать этот день как день рождения преуспевающего бизнесмена Антона Астахова.

— Ура~а-а! — снова закричали все.

Все выпили. Все, кроме Антона. Это было его торжество. И он хотел ощутить его в полной мере, не дурманя голову алкоголем. К тому же когда-когда, но теперь для него начиналась слишком уж серьезная игра, чтобы позволить себе рисковать ради какой-то выпивки.