Его Мишень

Глава 21.

– Здрасьте…

– Мишина, знакомься, это мой партнер Гера Керезь, – Мирон наконец-то отделался от Вероники, взял её за локоть и зашипел, чуть наклонившись, чтобы сверкающие глаза видеть. – Я уволю тебя, вот только труп дивана сначала вынесете со своей подругой нахрен из моего кабинета.

– Не трогай диван, – стала дёргаться, чтобы освободиться от наглого Королька, прижимающего меня ногой к столешнице. Не могла дышать, смотреть в эти жгучие и откровенно удивлённые глаза Германа, что нависал надо мной. Его взгляд ожог оставлял по пути своего ласкового скольжения по губам, скулам и шее. Я и пошевелиться не могла, чтобы спрятаться от них.

– Я сказал, что блядства этого в моём кабинете не будет.

– Да он даже не красный, Мирон! – собрала всю злость в кулак и оттолкнула друга, наконец-то поднявшись со спины. – Мужчинам свойственен дальтонизм. Это на генетическом уровне, я читала об этом в научном журнале.

– То есть, ты хочешь сказать, что он не красный? – Мирон поправил мое платье, подал разбросанные по кабинету сабо и помог спрыгнуть со стола. – Ника, кофе прямо сейчас!

– Есть, мой фюрэр… – подруга высунула язык и, зазывно покачивая бёдрами, вышла из кабинета.

– Нет, конечно! Королёк, ну, какой же он красный?

– Технически, Миш… Ксения права, – Герман снова сел в кресло, захлопнул ноутбук, что мешал ему следить за мной. – Это цвет выдержанного вина. Французское, да, Ксения?

– Ой, Гера, бля*ь… – отмахнулся Мирон и, чуть замешкавшись, рухнул всем телом на замшевый источник своей истерики и закинул за голову руки. – У меня всё просто, некогда мне оттенки изучать ваши. Знаю чёрное, белое, красное, ну и остальное про охотника и фазана.

– Странно, – я скрутила волосы, прилипшие к шее, в пучок на затылке, закрепила их простым карандашом, валявшимся на столе, и села в свободное кресло, пытаясь нормализовать дыхание. – Потому что Королёв среди нас именно ты. А голубым кровям свойственна утончённость.

– Удобно, – Мирон перевернулся на бок и закинул ноги на подлокотник, разрывая моё сердечко небрежностью своего отношения к дизайнерской мебели. – Отдай на перетяжку. И можешь оставить.

– Мирон, этот диван останется здесь!

– Либо он, либо я, – заржал Мирон, подмигивая другу.

– Ксения, а вы знаете, в моём кабинете по соседству не хватает именно этого дивана, – Герман закурил, пуская кольца дыма под потолок. – Не взглянете на холостую берлогу? Думаю, что лишь ваша волшебная ручка способна стереть следы сухого интерьера.

– Обойдётесь, как вас там… Гера? Я всё сказала…

– Ладно, – Мирон растер лицо ладонями, выдохнул, поняв, наконец-то, что спорить со мной бесполезно. – Если через неделю этот ублюдок не покажется мне родным в этом кабинете, я его сам Керезю оттараканю. Уговор?

– Уговор, – я расслабилась, тихо радуясь небольшой победе. – Королёв, кстати, я немного вышла за рамки сметы…

– Началось! – друг закатил глаза и стал массировать виски. – На сколько?

– Чуть-чуть. Но ты всё равно сердиться будешь.

– Ладно, потом поговорим.

– Мирон Михалыч, там мебель в переговорную привезли, – Ника расставила на столе кофе и, заговорщицки подмигивая мне, стала косить взглядом в сторону Германа, от которого ничего не могло укрыться, поэтому он расплылся в довольной улыбке чеширского кота, жадно шаря взглядом по аппетитным формам подруги. Внутри всё сжалось, захотелось заорать и надавать ему по морде за вольность мыслей своих пакостных!

– Вон у тебя подруга есть. Принимайте, выгружайте, а у меня перерыв, – Мирон потягивал кофе, а мне дурно стало. Ловила взглядом чашку, молясь, чтобы ни одна капля не упала на замшу красивого цвета выдержанного вина. Казалось, я даже не дышу…

– Попрошу подождать, – Ника выгнулась в спине и ещё сильнее размахивая задницей, продефилировала мимо Германа. Ну, Ника… Получишь ты у меня по булкам своим!

– Ладно, пойду всё же проверю, – Мирон, поймав мой напряженный взгляд, сосредоточенный на чашке, аккуратно поставил её на пол и встал. – Вдруг там жёлтенькое что-то, так я сразу отправлю обратно.

Королёв выбежал из кабинета, забрав весь воздух, которым можно было хоть как-то дышать. Мышцы напряглись, а сердце заколотилось загнанной птичкой. Интересно, если просто сбежать, он заметит?

– Привет, – Герман встал с кресла, обошёл стол и присел на него прямо напротив меня, нагнулся, чтобы в глаза заглянуть. – Как же я тебя упустил, а?

– Тебя сейчас только это интересует? – зашипела я, шарясь в сумке, в поисках сигарет, чтобы занять горящие губы хоть чем-то.

– Ты сменила фамилию? – он словно мысли прочитал, достал пачку, прикурил и протянул мне.

– Герман, ты кто вообще? – взвыла я и попыталась встать, но его рука накрыла моё обнажённое колено, крепко сжав пальцами. – Если бы я не видела твоё удивление собственными глазами, то давно бы уже вызвала ментов. Или Королёву рассказала. Ты не смотри, он за меня тебя в клочья порвёт.

– Знаю, – Герман отпустил руку, выпрямился и отвернулся. – Я бы и сам не написал, зная, что Витман стала Мишиной.

– Вот как? – охнула я, вскочила и сделала шаг навстречу. – Врёшь, Гера… Ой, врёшь… – уткнулась носом ему в шею, втянула его опьяняющий аромат и заскользила кончиком по колючей линии скулы. Опустила руку ему на грудь, впилась ногтями и заскользила вниз, с удовольствием впитывая реакцию его тела: мышцы напрягались, дыхание становилось громким, тяжелым, а ладони сжались в кулаки. Врёт… Он чувствует то же, что и я. Ну, Ментор… Тогда поиграем и по моим правилам? Пробежалась пальцами по пряжке ремня, опускаясь на натянувшуюся ткань его ширинки. Ноготком водила по каменной плоти, что только подтверждала моё предположение. Поцеловала в шею и заскользила языком, наслаждаясь бархатистостью кожи, сменившуюся колкостью щетины, что царапала меня, заставляя трястись от желания, что сама в себе распаляла с каждой минутой всё больше и больше. Встала на цыпочки, накрыла губами подбородок, и Герман дёрнулся, опуская голову так, чтобы я смогла дотянуться до губ. Втянула нижнюю, прикусила, следя за реакцией его расширенных зрачков. – Правда или действие?

– Правда…

– Не попадайся мне, Гера… Не попадайся, слышишь?

– Слышу, – он рассмеялся, снова поднял голову, переводя взгляд в окно, чтобы скрыть бурю, что уже давно в них господствовала. – Только, что делать, если я тебе не верю?

– Придётся…

– Ты хочешь этого? – опустил взгляд, прищурился, лаская им мои губы.

– Да.

– Хорошо, – он пожал плечами, затянулся, а потом схватил рукой мой подбородок и в уже отработанном жесте пальцами заставил разжать челюсть. Я застонала, вбирая его обжигающий выдох густым ароматным дымом. Лёгкие вмиг обожгло, ноги затряслись, а из глаз полились тихие слёзы. Сука! Хорошо с ним было… Спокойно. Но нельзя так… Хватит! Не успела я додумать единственную из оставшихся здравую мысль, как его губы накрыли мои. Сильно, больно, жадно. Он слизывал блеск с ароматом клубники, ударялся зубами, втягивал мой язык, крепко сжимая его своими напряжёнными губами.

– Ника! – раздалось за дверью, но Герман и не думал останавливаться, продолжая пытать меня горячим поцелуем, что был красочнее любого разговора, потому что он демонстрировал не мысли, а чувства. А этого добра в нём было предостаточно. Он явно не про слова. В нём пышет сила, сдерживаемая, контролируемая и такая опасная, что дыхание обрывается, как будто я лечу с тарзанки над рекой. Держусь пальцами за веревку, а сердце замирает от адреналина! Вот как я ощущаю его.

– Отвали… – захрипела я и сделала шаг назад, пытаясь сфокусироваться на размытом мире. В ушах шумело, сердце билось о грудную клетку, а мне так хотелось сбросить это дурацкое платье, что дышать не давало полной грудью. – Исчезни, Гера… Исчезни…

– Ты хочешь этого? – он снова присел на стол и сделал глубокую затяжку.

Не было сил находиться тут… И отвечать не было сил. Бежать, Сеня! Убегай! И ноги сами понесли меня прочь от его внимательного взгляда, подгоняя слезами, что застилали глаза. К моему счастью в приёмной никого не было, поэтому я незамеченной покинула поле битвы, на котором собиралась выиграть. Но тело моё предало меня…

Остановилась на парковке, зацепив взглядом знакомый «мерин», за рулём которого сидел всё тот же водитель. Рванула к нему, высыпая на капот содержимое своей сумки, нашла помаду. Мужчина заметно нервничал, все бегая взглядом с моего разгневанного лица на окно здания, а потом нехотя опустил голову, погрузившись в газету, которую он читал до этого.

– Исчезни, Гера! – достала красную губную помаду и, взобравшись на капот его мерина стала писать огромные буквы. – Исчезни!

– Ты врёшь, Мишель, – я даже не заметила, как Герман очутился за моей спиной. В закатном свете солнца он был нереально привлекателен, стоял, царапая моё рвущееся наружу сердце своей сумасшедшей соблазнительной улыбкой. – Не верю! Смотри, как дрожат твои ручки… Дыхание сбито, а платье так сильно сжимает грудь, что вдох нормальный сделать не можешь. Ты не хочешь заканчивать нашу игру…

– Игру? – взвыла я, а длинные ногти заскрежетали по полироли капота. – Ты больной придурок с сайта знакомств, решивший, что сможешь научить меня жить ярко и незабываемо! Исчезни, без тебя справлюсь.

– Договорились, – рассмеялся красавчик, надел солнечные очки и сел в соседнее авто, разрушая тишину улицы своим смехом, но не удержался и открыл окно. – Вот только жаль, что тогда самым ярким пятном в ней останется наш ужин в темном ресторане…

– Сеня, что ты делаешь с моей тачкой? – хрип Королёва достиг меня раньше, чем я поняла всю боль своей ошибки…