Его Мишень

Глава 49.

Ксюша.

Меня словно в купель январскую окунули, а вытащить забыли. Легкие пекло, пульс зашкаливал, а мышцы вибрировали. Хотелось… Хотелось… А чего мне, собственно, хотелось?

Шла по тропинке, не чувствуя ног. Лавировала между толпы туристов, вывалившихся из автобуса, щурилась от противного голоса гида, орущего в громкоговоритель, но все равно шла. Сначала оборачивалась, натыкаясь на внимательный взгляд Геры, а потом перестала… Просто чувствовала его и знала, что не уйдёт он никуда. Будет прикрывать и терпеливо ждать. Я чуть с ума не сошла, украдкой наблюдая за тем, как он говорит с бывшей своей. Хотелось утопиться, убежать и спрятаться, а он? Внешне спокойный, как скала гранитная, и лишь пылающее пламя в потемневших глазах выдавало в нем всю силу его сдерживаемой ярости. Но не страшно было. Наоборот… Шла, ощущая затылком это пламя, понимая, что спалит к херам весь мир, а меня защитит. Сука! Убить бы его, задушить и прикопать в земельке заповедника, как исчезающий вид мужчин, что готов наступить себе на горло, чтобы я закрыла этот гештальт в голове своей. Точно! Истребить, чтобы не плодил подобных себе, потому что на контрасте после таких вот Игорьков грёбаный Гера Керезь жжет, как пощёчина, напоминающая о собственных ошибках. Но люблю… Люблю! Любовь эта разрушает меня, как конструктор, собранный в спешке, и медленно, чередуя с жаркими поцелуями и пылающими взглядами, собирает обратно. Но теперь уже правильно…

Внутри все сжималось от гнева! Злилась на него, да так, что жилки тряслись! Я застыла в паре метров от Игоря, осознав, что не ощущаю ровным счётом ничего…

Смотрела, как он резвится в речке с сыновьями, весело орущими «папа!», слышала его голос, была возможность даже притронуться, но не могла. Статуей застыла, рассматривая профиль женщины, сидящей на берегу, кажущийся мне смутно знакомой…

Лиза… Я прислонилась спиной к стволу дерева, потеряв твердость в ногах, и стала сползать. Возможно, я бы и не узнала её, если бы девушка не обернулась и не зажала рот ладошкой, увидев меня. И только тогда закопошились воспоминания…

За год до его исчезновения, я стала замечать, что незнакомое женское имя стало мелькать слишком часто… Лиза то, Лиза это… Лиза покорила вершину, сделала двенадцатый прыжок с парашюта, нашла новый опасный маршрут на горной реке… Кстати, Лиза была одна из трёх счастливчиков, кто выжил. Девочка была местной и даже отчаянно помогала отцу в поисках, звонила мне в больницу каждый вечер, эмоционально поддерживала, говоря, что надежда ещё есть! Я даже привыкла к её звонкам, тонкому голосочку… И парадокс в том, что мы созванивались ещё долго… Когда я получила свидетельство о смерти мужа, когда удрала в Лондон, когда год за годом просыпалась по утрам в чужой холодной стране, заставляя себя существовать, дышать, работать… И в каждую годовщину его исчезновения я, как по расписанию, слышала её голос… Звонки прекратились всего года три назад. И я даже выдохнула с облегчением от того, что больше никто не зудит про идеальность моего отважного мужа, оставив в покое и полном одиночестве.

И вот теперь она тут… Беременная, счастливая… Наблюдает за семейной идиллией. А я? А я тоже счастливая?

Обернулась к обрыву, где, примяв высокую траву, до сих пор валялся Герка. Он лежал на животе, щурился, следя за каждым моим шагом. Старался не выражать беспокойство на лице, но напряженное тело выдавало его с потрохами. Он же, как кобра перед атакой… Затаился, чтобы оградить меня от всего этого гадкого, лживого и лицемерного мира!

Боже… Какая же я дура! Закрыла глаза, ощущая, как по щекам катятся обжигающие слёзы. Иллюзия… Я жила в иллюзии, что сама выдумала, где любила, где меня любили… Но ведь это не так. Только сейчас поняла, что такое любовь…

Это когда ты идешь на смерть, смело смотря в глаза любимому человеку, который может и не вернуться. Когда лежишь в десяти метрах, медленно умирая от пожирающей тебя боли, но продолжаешь наблюдать, лишь бы никто её не обидел! Сука! Керезь! Какого хера ты идеальный-то такой?

Стянула солнечные очки, чтобы без страха наблюдать за семейной парой. Лиза сидела на поваленном дереве, украдкой посматривала в мою сторону, театрально громко хохотала над кульбитами малышни в воде. Боялась? Точно… Страшно ей. Дура! Прав был Гера, только правда дает твоей жизни правильный привкус реальности, а ложь прикрывает уродство, превращая каждую прожитую минуту в иллюзию. Я не одна жила во вранье всё это время. Бедная… Жалость затопила меня до самой макушки. Веки потяжелели, хотелось обнять сухое поджарое мужское тело, ощутить тепло кожи, вдохнуть аромат горелой ванили и забыться сладким сном. Но громкие крики постоянно вырывали меня в реальность, которой я должна была противостоять. И я выстою, потому что не одна. И только зная, что он рядом, я вновь смогла разлепить веки.

Игорь почти не изменился, лишь отпустил бороду, пивной животик и слегка поседел в висках. Он держал пацанов подмышками, опускался в воду, хохоча от восторженного визга. Внезапно он поднял голову и посмотрел в мою сторону, словно почувствовал чей-то пристальный взгляд. Я вздрогнула и поймала себя на мысли, что не дышу. Смотрел всего мгновение, а потом вновь обернулся к девушке на берегу. Было заметно, как она напряжена, а как только тот не подал ни малейшего намека на просветление, выдохнула… Её плечи опустились, голова упала в жесте облегчения. Выдохнула и я. Мне почему-то не хотелось быть узнанной.

Я много раз представляла себе картину нашей встречи. Не верила, что Игорь погиб, и иногда до самого утра мечтала о нашей встречи. Представляла его слёзы счастья, наши жаркие объятия и чувство счастья. Каждую ночь… Каждую! Слушала его голос в аудиосообщениях, впитывала нежность, что дарила мне силы верить и способность не впускать в свой мир никого чужого. А в итоге? В итоге сама оказалась чужой в собственной жизни.

Шесть лет! Сука… Шесть долгих лет!!!! Спустила в унитаз новые знакомства, способность дышать, радоваться, любить и плакать… Стала холодным гранитным памятником на пепле нашего брака. Как Хатико, ждала своего хозяина. Преданно, глупо и самоотверженно. Дура! Пока я безмолвно рыдала, он радовался первенцу. Я не снимала траур, а он ждал второго… Вот и вся правда. А теперь? Внутри было пусто, горько и холодно. И только один человек мог заполнить пустоту…

Я поднялась, отряхнула шорты и пошла по тропинке, распинывая шишки со своего пути, когда услышала тихое «Ксения!».

– Уезжайте! Слышите? Уезжайте! – громко шептала Лиза, обгоняя меня по тропинке. Девушка остановилась у ближайшей палатки, чтобы купить сахарную вату для детей. – Не видите, что мы счастливы? Игорь вас не помнит, разве не видите? Не отдам вам его все равно! Я родила ему двух детей! А вы не смогли!

Я правда не смогла, потому что не нашла в себе сил противостоять его авторитету, не могла нарушить его планы на жизнь, не могла насильно привязать к дому, заставив прекратить свои увлечения… Не смогла. Я не смогла защитить своих детей, а она смогла…

– У него…

– Нам ничего от вас не нужно! – зашипела девушка. – Просто исчезните из нашей жизни!!!

Я покорно кивнула и пошла по тропинке в сторону леса, где мы бросили машину. Слышала шаги сзади, чувствовала, что единственный человек, не решившийся меня обмануть сзади. Рядом. Несмотря ни на что…

Внутри было пусто. Я, конечно, рада, что он жив, что у него всё это время была своя жизнь, наполненная счастливым смехом Жены и детей в то время, как я монотонно убивала себя, как изнутри, так и снаружи.

Открыла машину, села за руль и, дождавшись, пока Гера запрыгнет на пассажирское сидение, вырулила на пыльную проселочную дорогу. Выжимала педаль, мечтая лишь убраться отсюда поскорее, четко осознав, что моя жизнь больше не пересекается с абсолютно чужим бородатым мужчиной. Я аккуратно достала из внутреннего кармана сумки обручальное кольцо, которое по привычке талисманом носила с собой и выбросила в окно, даже не посмотрев в зеркало. Живём…