Его Мишень

Глава 35.

Мы так увлеклись спором, что не заметили, как высокие расступились, обнажая шикарный вид на водохранилище и одноэтажный бутик-отель, тянущийся вдоль красочного берега. Это было неописуемо красиво, и даже битком заставленная парковка не портила вид, потому что вереницу автомобилей прикрывала плотная зелёная изгородь, украшенная алыми пышными цветами. Мы даже не сразу заметили две пары ошарашенных глаз, пялящихся на нас в упор ровно напротив парковочного места между машинами Дония и Королёва.

– О! Жених! – Гера даже бровью не повел. Заглушил двигатель, сдёрнул с вешалки пиджак и вышел из машины. – Здоро́во!

– Меня терзают смутные сомнения, – захрипел Королёв, помогая мне выбраться из красивой, но капец какой неудобной тачки Керезя. Он крепко сжимал мои пальцы, пытаясь поймать взгляд. – Так вы знакомы?

– Мироша, сегодня не твой день, поэтому прекрати изображать Шерлока, – я обняла друга и пошла к, мягко говоря, удивленному Царёву, застывшему у парадного входа. – Санечка, а че ты злой такой? К невесте не пущают?

Потрепала друга по щекам, чмокнула в щеку и протиснулась, чтобы избежать дальнейших расспросов, оставив разбираться с этим находчивого Германа. Пусть сам выкручивается, раз так хотел приехать вместе.

– Сеня! – мама слишком громко взвизгнула, увидев меня, и бросилась, откровенно расталкивая толпу.

– Мамочка, – я улыбалась и растерянно кивала гостям, наблюдая их любопытные взгляды. Тысячу лет не видела такой концентрации знакомых лиц, в глазах которых плескалось удивление. Вот об этом я забыла подумать. Придя на свадьбу, глупо надеяться, что удастся избежать неудобных вопросов. – Ты прекрасно выглядишь!

– Дочь, – мама обняла меня как-то слишком крепко, – ты у меня такая красивая! Щеки румяные, глаза сверкают, что случилось с моей девочкой?

– Все хорошо. У меня просто всё хорошо, мам. Честно, – я растерянно приглаживала платье по бокам, пытаясь привыкнуть к такому бурному вниманию.

– Сеня! – тяжелые руки отца опустились на мою талию, а на плечо лег его колючий подбородок. – Я очень рад тебя видеть здесь. У меня не дочь, а куколка, честное слово.

– Ну, ещё разрыдайтесь, родители! Мало мне любопытных взглядов. Лизонька всем растрепала, что меня в дурке закрыли, что ли? Чего они все пялятся?

– Это пройдёт. Скоро появится Катерина, и все взгляды будут устремлены только на жениха и невесту, девочка моя, – мама часто моргала, пытаясь прогнать наворачивающиеся слезы.

Мама была права. Живой интерес у гостей довольно быстро угас, во всяком случае таращиться на меня перестали, и это не могло не радовать. Я даже выдохнула, когда затылок перестало припекать, и с удовольствием осушила бокал шампанского, чтобы заглушить тревогу. Разглядывала толпу, узнавая в лицах давно забытых друзей, коллег и просто общих с Саней знакомых. Всех видела, вот только виновника торжества со своей свитой нигде не было.

– Кого ты высматриваешь? – мама обняла меня за плечи и поцеловала в висок. – Царёва.

– Они с мужчинами в баре сидят и что-то очень эмоционально обсуждают. О! Вот и Лизонька приехала!

К нам, грациозно лавируя между гостями, шли улыбающаяся Лизка и её откровенно удивленный муж.

– Сень Дмитриевна, – Богдан поклонился и шаркнул ножкой. – Весьма и весьма удивлен. Но безмерно рад!

Когда он выдал всю порцию напускной бравады, тут же сжал в объятиях своими ручищами.

– Крепче сжимай, Зайчик, крепче! Чтобы не убежала! – хохотала Лизка, пытаясь схватить меня за нос, пока её муж безжалостно мотылял меня, как воздушный шарик.

– Да не убегу я уже! Отпусти, Богдан, а то меня сейчас стошнит на твой дорогой костюм.

– Пошли, нас уже приглашают, – папа вырвал меня из рук зятя, звонко цокнул языком и повел к открывшимся дверям на задний двор, которые ещё недавно были занавешены шелковым занавесом.

– Ого! – не выдержала я, когда перед нами показались огромные алые паруса, развивающиеся на ветру. Полотно с глухим звуком сопротивлялось порывам, заглушая тихую музыку. Это было волшебно… яркое предзакатное солнце буквально пронизывало плотную яркую ткань, заливая малиновым светом все вокруг. Первыми отмерли дети, с диким визгом бросившиеся к пирсу, где их уже ждали аниматоры и фотографы, затем и взрослые засеменили по извилистой тропинке в сторону празднично и ни капли не скромно украшенной зоны, где и должно было пройти мероприятие.

Лизка пищала от восторга, то и дело щипля меня за локоть, мама закрыла рот руками, рассматривая монументальный кораблик с парусами на фоне водопада, а я была растеряна. Шла следом, пытаясь поверить, что всё это сделал мой друг Саня Царёв для своей возлюбленной.

– Ну, Царёв… Ну, даёт… – отец подвел нас к пирсу, чтобы рассмотреть тончайшую работу. Яхта, конечно, была не настоящая, но смотрелась настолько реалистично, что хотелось крикнуть матросам «отдать швартовы» и уплыть в закат, бросив опостылевшую реальность, потому что под такими парусами тебя могут ждать только приключения и яркие рассветы, обещающие волшебство наступающего дня, а не серость будней.

– Надо выпить, – прохрипел Богдан и потянул нас к лужайке с фуршетными столиками. – Царёв не знает, что такое скромность, да? И понятие меры ему не знакомо?

– Зайчик, когда речь заходит о любви к своей женщине, разве эти понятия уместны? – пищала Лизка, борясь с собственным желанием присоединиться к детям, штурмующим инсталляцию.

– Не думал, что скажу это когда-нибудь, но даже я поражен! – отец не скрывал восторга, салютовал бокалом шампанского родителям Саши, встречающим припозднившихся гостей.

– Дмитрий Саныч, похвала от вас дороже золота, – хриплый смех виновника всеобщего шока заставил нас обернуться. Саня стоял на ступеньках и с лицом довольного кота наслаждался ропотом восхищения. Улыбался, удовлетворённо рассматривая двор, больше походивший на декорацию к съёмкам какого-нибудь зарубежного фильма, чем на свадьбу. – Это ещё не все сюрпризы.

– Я думаю, тебя сейчас ненавидит добрая половина мужского пола, Санёчек, – я обняла друга, когда он спустился и подошел к нам. – Ты такой молодчина. Катерина будет в шоке.

– О! Если она по этой тропинке не потащит свою челюсть, разведусь и брошу архитектуру, – рассмеялся он. – Это был самый сложный заказ, если честно. Воплотить в жизнь мечту другого человека, не имея шанса хоть на секунду подглядеть, это оказалось сложнее, чем выиграть тендер.

– У тебя все получилось, Саша, – мама похлопала его по плечу.

– О! Моя любимая песня! – взвизгнула Лизка и потащила мужа танцевать. Богдан закатил глаза, но послушно пошёл за женой.

– Ну? Расскажешь сама? – Саня кивнул родителям, присоединившимся к танцу, и повернулся так, чтобы его пронзительный взгляд был виден только мне.

– Что тебе рассказать? – я взяла новый бокал и сделала настолько жадный глоток, что чуть из носа не пошли пузырьки игристого.

– Сень, я ж тебя с пелёнок знаю. Помню, как ты на мою кроватку срыгнула, укутанная в розовые рюши. Поэтому завязывай цирк и рассказывай.

– Что-то ты мне не рассказал про невесту, Сань. Поэтому поздно просить откровения. Думаешь, я, как все, поверю, что ты знаешь Катю несколько месяцев? Ха! Для такого недолгого знакомства слишком яркое представление. Не верю! Поздно!

– Никогда не поздно, – Саша тихо рассмеялся. – Но мне и пытать тебя не нужно.

– Почему это?

– Потому что мне уже все ясно. Да, определённо, – хмыкнул Царёв и облокотился на столик, сложив под подбородком руки, будто приготовился к просмотру чего-то увлекательного.

– Ксения Дмитриевна, – в нос ударил аромат сладкой карамели, а на сгиб локтя легла мужская тяжелая рука, и мураши вновь затеяли чертов танец по открытой спине. – Потанцуем? А то я смотрю ваш дружеский диалог зашёл в тупик?

– А давайте, Герман Львович, – я украдкой высунула язык, а Саша даже бровью не повёл, продолжая рассматривать нас своим напряженным и одновременно весёлым взглядом.

– Давайте, Герман Львович, покажите класс, – рассмеялся друг и так странно взмахнул рукой, бросив взгляд куда-то за спину. Хватило пары секунд, чтобы за ним выстроились вытянутые в удивлённой гримасе мордочки Дония и Королёва. Но если я думала, что это и есть пекло ада, и хуже уже быть просто не может, то ошибалась, потому что как только его ладонь легла мне на талию, и мы крутанулась, я увидела ещё четыре пары удивленных глаз. А вот с родными высунутый язык не проканает, давила улыбку, старательно пытаясь прогнать заливающий моё лицо румянец.

– Ты не мог без представления, да? – шипела я, сгорая от жгучего взгляда сестры.

– А что тут такого? Мы же на свадьбе, здесь принято пить, танцевать и дарить подарки. Кажется, я ничего не перепутал?

– А! То есть, наш танец – это подарок Царёву? То-то моська у него такая довольная, как у самовара. Хотя нет, я перепутала… Они в шоке!!! Гера, будет слишком много вопросов…

– Ксень Дмитриевна, выдохни. Я чувствую, как ты напряжена, – его пальцы легко пробежали вдоль позвоночника, и меня затрясло. Тело вспыхнуло, будто окунули в чан с раскаленной сталью, страх испарился, а мысли испуганными птицами запорхали, лишая меня последней надежды на адекватность.

– Тогда я скажу всем, что мы трахаемся иногда?

– Скажи, – он дернул плечами и на зло всему миру прижал меня к себе ещё крепче. – Что здесь такого?

– Гера!

– Ксюша, просто выдохни, и давай потанцуем? – захрипел он на ухо, закручивая и без того беснующиеся мураши. Мне было жарко и холодно одновременно. Хотелось и рыдать, и смеяться, прижимаясь к его крепкой груди, чтобы вдохнуть сладкое тепло кожи.

– Да на меня и так таращатся все, а рядом с тобой я вообще в мишень превратилась. Папа смотрит? Гера, скажи, что папа не видит?

– Видит, – Гера улыбнулся и опустил голову. Его правая рука заскользила по моей руке, опустилась на плечо, пальцы подхватили упрямый завиток и убрали его за ухо. Сука! Это выглядело настолько эротично, что можно было ставить в предысторию к какому-нибудь качественному сюжетному порно! Я готова была поклясться, что слышала восторженный писк Лизки и изумлённый вздох матушки. Капец… Я зарылась каблуками в газон, как штопор, пытаясь не дать провернуть себя в танце, чтобы не видеть лиц родных. Но у Геры, как обычно, были другие планы… Он так легко приподнял меня, как пушинку, и, развернув в своих руках, прижал спиной к своей груди. Одним движением открыл меня реальности, не позволив спрятаться в уютном спокойствии его рук.

Я готова была прикинуться спящей, рухнуть в обморок, раствориться, прыгнуть в яхту и умчаться под алыми парусами в закат, лишь бы не открывать глаза. Но меня и так все считают чокнутой, хотя… Это было бы идеальным окончанием вечера.

Глаза я все же распахнула и обмякла от неожиданности. Родители кружились в танце, делая вид, что ничего странного не происходит, друзья о чем-то спорили, складывая из бумажных салфеток какую-то сложную схему, и лишь Лизка была честной. Она вытирала о светлый костюм мужа падающие слезинки, стараясь изо всех сил не смотреть в нашу сторону.

– Мы иногда ошибочно считаем, что являемся центром этой Вселенной, что наши проблемы круче, чем у соседа, голова болит сильнее, неделя выдалась ужаснее. Думаем, что все взгляды, полные осуждения направлены лишь на нас, но это не так, Сень. Чужое внимание – вспышка. Мгновение, относительно всей твоей жизни, и оно не стоит того, чтобы обращать на это внимание больше, чем пара секунд. А вообще, если тебя обсуждают, то ты популярна. Наслаждайся, Мишель, – Гера снова крутанул меня, чтобы в глаза заглянуть. – Всем пофиг на твои проблемы, срать на твоих тараканов и уж тем более плевать, с кем ты танцуешь. Всем, кроме родителей, конечно, – рассмеялся он, смотря мне за спину.

– Гера, ты чокнутый, – выдохнула я. Тело и правда стало сбрасывать тяжелое оцепенение. В его руках становилось хорошо и спокойно. Маг-чародей, ей Богу!

– Ты не первая, кто мне об этом говорит. Но я забуду об этом ровно через… Что ты сказала? – смеялся он, опуская руку на задницу, когда отворачивал меня от родителей.

– Ксень Дмитриевна, вы, конечно, женщина шикарная, но уверяю вас, что прилюдно щупать за задницу не стану… – передразнила я его же слова.

– Соврал, – Гера сжал меня за пальцы, чуть подтолкнул и стал кружить, как ребёнка. А я хохотала, забыв о том, что на нас могут смотреть. Просто кружилась, выхватывая в закрутившемся мире взгляды родных, вспышки фотоаппаратов, тёплые закатные лучи и детский счастливый смех. И как-то правильно всё стало. Вся эта мишура из сочувствия, осуждения и любопытства превратилась во вспышки, которым было суждено существовать всего мгновение. – Ну? Не страшно же?

– У меня есть стойкое ощущение, что не того я боялась, Гера!

– А вот тут ты права, – он подхватил меня за талию, позволив унять головокружение, прижал к себе и смело двинулся к столику, за которым, уже чуть ли не подпрыгивая на месте, стояли мои родные. – Добрый вечер, дамы, Дмитрий Саныч.

– Привет, Герман, – отец подал ему руку и стало понятно, что ещё с одним из свиты Сани Царёва знакомить их не придется. – Спасибо за юридическую помощь, ты, как всегда, выручил нас.

– Да, Гера, спасибо, – Богдан похлопал по плечу Керезя, демонстрируя всю свою признательность.

– Пустяки…

Мужчины заговорили на понятном только им языке, после чего были подхвачены под руки Лизкой и мамой, уводящих мужей подальше от этих бесконечных рабочих тем. Саня с парнями тоже исчезли, будто нарочно оставили нас наедине.

– Вот видишь, – Герман вложил мне в руку бокал, а сам закурил, так странно прищурившись от удовольствия. – Никаких вопросов.

– Да, я такая дура, Гера. Ты ж любому мозг можешь так запудрить, что он забудет обо всем.

– Ты меня переоцениваешь. Какие планы? Ты летишь с нами отмечать медовый месяц Царёвых, кстати? Что-то я не помню тебя в списках, – Гера достал телефон, чтобы проверить свою память.

– Нет, у меня три проекта. Да и ваш офис закончить нужно, чтобы Его Королевское Величество не гневалось. А вы когда вылетаете?

– Ночью, – Гера бросил взгляд на часы и что-то пробубнил, но я не слышала уже ничего, потому что на его плечо легла женская ручка. Меня словно молния ударила. Вся радость вмиг превратилась в грозовую тучу. Ноги задрожали, а звенящий смех, застывший в горле, осыпался тревогой. Быть беде…

– Привет, милый, – тоненький елейный голосок лишь усугубил моё состояние.

– О! – громко рассмеялся Гера и развернулся к незнакомке. Когда он сдвинулся, мне уже ничего не мешало рассмотреть точеную, будто сошедшую с глянцевой обложки блондинку, хлопающую длиннющими ресницами. – А я-то голову ломаю, чего это день у меня такой прекрасный: ни дождика, ни придурков на дороге, ни проблем на работе. А вот оно… Здрасьте-Настя. Какими судьбами?

– По мужу соскучилась. Не? – девушка мазнула по мне безэмоциональным взглядом с ног до головы и отвернулась.

– Да ты что? – Герман сделал шаг в сторону, чтобы увеличить дистанцию и начал так откровенно осматривать девушку. – Не похоже.

– К лучшему другу мужа на свадьбу приехала. Не?

– Откуда узнала? – Герман снова прикурил и сел на ступеньку лестницы.

– Да о свадьбе Царёва даже в Москве слышно. Молодое дарование, холостой богач, наследник строительной империи, пусть и не столичного размаха, но всё же, – девушка подхватила с подноса официанта бокал и как-то резко повернулась ко мне. Сделала шаг, чтобы выйти из тени высокого фуршетного столика, демонстрируя всю свою идеальность. А показать было что: длинные стройные ножки, тонкая талия, пышная грудь и такая натянута осанка, будто кол осиновый за пазухой прибит. И мордочка у нее была такая миленькая, ладненькая, словно по линеечке черты лица вымерены.

То, что мне было не по себе – слабо сказано. Я готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не ощущать её липкий любопытный взгляд. Рядом с ней я чувствовала себя оборванкой какой-то. Инстинктивно дёрнулась, отступая от столько агрессивного взгляда. Смотрела на Геру, пытаясь понять, что происходит по его пустому взгляду, но там пусто было… выжженная пустыня с раскалённым песком и обреченностью.

– Знакомься, Ксюша, это Анастасия…

– Керезь, – перебила она его, чтобы добить моё и без того шаткое внутреннее состояние.

– Очень приятно, – я улыбнулась и поставила бокал на стол. – Мне пора…

– Стой, – Гера взял меня за руку и дернул на себя. Он не вставал, чтобы наши лица были на одном уровне. Смотрел внимательно, не разрывала взгляда и я. – Опять убегаешь?

– Мне просто пора, Герман! – хотелось обхватить его лицо ладонями, стереть непривычный ледяной налет, чтобы вновь увидеть своего Ментора с искрящимся азартом взглядом.

– То есть, у тебя нет никаких вопросов? – он поджал губы, жадно шаря взглядом по моему лицу. – Ничего не хочешь спросить? Узнать?

– Боже, какая трагедия! – блондинка театрально закатила глаза и звонко рассмеялась, привлекая к нам внимание.

– Нет… – шептала, пытаясь собрать остатки силы, чтобы не разрыдаться. Смотрела в его чёрные, как ночное небо, глаза и пыталась понять, откуда там столько огня. Жарко было… Прислониться бы, чтобы согреться, но всё равно отрывала его сильные руки со своих дрожащих запястий, чтобы сбежать.

– Тебе все понятно, да? – шипел он, наклоняясь ко мне всё ближе и ближе, пока наши носы не столкнулись кончиками. Вдыхала запах, чувствовала, как его трясёт, но ничего не могла с собой поделать. Желание сбежать и спрятаться побеждало…

– Да!

– Ты хорошо подумала? – не унимался он.

– Правда или действие?

– Действие… – Гера прижался ко мне так сильно, что казалось, ещё чуть-чуть, и его напряженные губы обрушатся на меня своим фирменным головокружительным поцелуем.

– Отпусти меня… Мне все ясно, Герман Львович.

– А, ну, тогда отлично, – он разжал пальцы, отпуская меня на свободу, и лишь его напряженный взгляд остался на мне. Герман не улыбался, не обращал внимание на писк непрошенной гостьи, просто смотрел сначала в глаза, пока я трусливо пятилась задом, а потом и вовсе приклеился к затылку, прожигая до костей. Я шла, хотя прекрасно понимала, что вскоре очень сильно пожалею о своем поступке…