Его Мишень

Глава 34.

Мысли эти были горькие, оседали на кончике языка перчинкой, не давая сменить их вялое течение к неминуемому обрыву. Гера не обижал, просто говорил правду, собственно, как при первом знакомстве.

– Дурында, – щелкнула кофемашиной и стала искать чашки. Мысль, которую я поймала, была пугающей, дикой и странной.

А по рукам побежал холодок. Неужели я думаю о нём, как о своём мужчине? Нет, не мой он… И я не его. Таблетка от глупости, действие которой скоро закончится, да и я наскучу ему своими проблемами. Ему ж, наверное, нормальная нужна… А у меня дыра в башке и ворох воспоминаний, оказавшиеся иллюзией.

Взяла кофе и пошла в кабинет, уж очень было интересно осмотреть его логово до конца. Толкнула ногой дверь и на цыпочках вошла. Комната была тёмной, камерной, окутанной книжными стеллажами от пола до потолка. У окна стоял дубовый стол, заваленный папками и ежедневниками. Герман лениво покачивался в кожаном кресле и курил, забросив ноги на лакированную поверхность. Рубашка была расстегнута, галстук устало свисал с подлокотника. При моем появлении он пропустил странную улыбку, бросил быстрый взгляд на часы, а потом шумно выдохнул и сбросил ноги со стола, махнув рукой себе на колено. Второго кресла в кабинете не наблюдалось, очевидно, гостей здесь никогда не было, но это и не удивительно.

Поставила чашки и села на край стола, проигнорировав его приглашение. Герман поджал губы, дёрнул бровью и как ни в чём не бывало продолжил говорить по телефону.

– Нет, Петр Геннадьевич, вы категорически не правы. Мы не предоставляем услуги частично, – Гера сделал глоток, поставил чашку и так по-хозяйски подхватил мою ногу, забрасывая её себе на колено, сдвинул край платья, оголяя колено и стал беззвучно покрывать поцелуями. – Я всё делаю на полную катушку и в жизни, и в бизнесе.

Каждое его касание простреливает разрядом тока моё тело, становлюсь безвольной, слабой и жадной… Такого со мной ещё никогда не случалось. Секс с мужем был нежным, быстрым и таким нормальным, что ли… Обычным. Хотя, откуда мне это знать? А то, что делает со мной этот мужчина с жгучим взглядом карих глаз – ни под один формат нормальности не попадает. Он ненавидит эти шаблоны. Рушит рамки, правила и условности, потому что жить хочет. Но самое страшное, что рядом с ним самой жить хочется. И страшно не потому, что не знаю, как, а потому что без него просто не знала зачем. А теперь знаю…

Слышала, как тяжелеет его дыхание, видела поволоку в темнеющих глазах и наслаждалась. Внутри все сжималось, трепетало, а по ногам разливалось тепло. Он поглаживал ноги, отрываясь лишь на глоток кофе, а потом снова начинал свою пытку…

– Я в душ, – шепнула и соскочила со стола, чувствуя прожигающий мой затылок взгляд. Хотелось, чтобы он все бросил и пошел следом? Хотелось…

Стиснула зубы, подхватила сумку и отправилась искать ванную. Как бы ни пыталась, но женских следов так и не обнаружила. Комнаты на первом этаже были пустые, стерильные. Казалось, что в них никто и никогда не заходил, поэтому мое чувство брезгливости тут же успокоилось, утянув за собой внезапно разыгравшуюся ревность. Дура…

Собралась я быстро, довольно осмотрела свое кружевное обтягивающие платье с открытой спиной, взбила волосы у корней, прошлась помадой и вышла из гостевой комнаты. Герман на ходу надевал рубашку, не отрывая от уха свой треклятый телефон, но, увидев меня в гостиной, замер. Он открыл рот, шпаря меня своим взглядом от головы до ног.

– Все, Лёня, отбой. Утомил ты меня, – прохрипел он и убрал телефон в карман брюк. – Может, ну его, Царёва этого? Пусть женится один?

– Гера! – взвизгнула я, когда он прыжком дикого гепарда очутился около меня, аккуратно, чтобы не измять платье, прижав к себе. – Саша уже пять раз звонил! Мы и так пропустили две репетиции из трёх.

– Две? – Гера закатил глаза, поцеловал меня в открытое плечо и пошел одеваться. – Мне иногда жаль Катерину. Кажется, она плохо понимает, за кого так поспешно решила выйти замуж. Как бы не во вред.

– Навредит? – рассмеялась, перекладывая в маленькую сумочку все необходимое из своего бездонного шопера. – Ты бы видел, как она его в бараний рог крутит одним лишь невинным взглядом. Но так мягко, красиво и по девичьи играючи. Молодец, Катька. Никому не удалось заманить его в ЗАГС, а она сделала так, что он сам за ней таскается перевозбужденным питбулем.

– Тогда я спокоен, – Гера прошелся пятерной по влажным волосам, подхватил портплед с пиджаком, сгреб ключи, кошелёк с комода и открыл дверь. – Ты прекрасна, Ксюша.

Этот комплимент… Сука! Он был честный. Прямой, настоящий, искренний. Обезоруживающий, бьющий прямо в сердце…

– Ты не обязан…

– Нет, не обязан. Но иногда так хочется…

– Гера, а вот почему ты не женат? – я опустила руки на его плечи, поправила воротничок и стала завязывать галстук, что просто болтался шнурком. – Ты ж до скрипа зубов идеальный. Комплименты говоришь, под дождем так красиво ходишь, цветы даришь, с тараканами ладишь, будто родственником им приходишься, и трахаешься, как Боженька…

– Вот и пользуйся, Сеня, пользуйся на здоровье, – Гера отбросил мои руки с шеи, припечатал к стене лифта и стал покрывать плечи поцелуями. – Моя идеальная натура в твоем распоряжении.

– От твоей натуры рожки, да ножки останутся, если мы через час не будем на месте.

– Не хочешь, как хочешь, – коварно усмехнулся Гера.

Дорога до загородного бутик-отеля прошла напряженно. В прямом смысле этого слова. Герман, не переставая, отвечал на звонки, а в коротких паузах поглаживал коленку.

– Так, что насчет мальчишки? – Гера психанул и вырубил телефон, когда ехать уже оставалось всего-ничего.

– Хочу съездить в детский дом, чтобы понять, почему он убегает, – вздохнула я, рассматривая однообразный вид за окном. Деревья мелькали, не в силах бороться с бешеной скоростью, с которой гнал Гера по трассе. – Нельзя, чтобы маленький мальчик бродил по городу один. Нельзя, Гера.

– Сама справишься?

– Справлюсь.

– Но ты должна знать, что у тебя есть друг…

– Гера! – вспыхнула я и повернулась, напоровшись на обезоруживающе хитрый взгляд этого взрослого хулигана. Мальчишка… – Друг – это когда на созвоне, когда он помогает поменять пробитое колесо, а ты ему пуговицу пришиваешь или кольцо для его девушки выбираешь, а не когда занимаешься сексом во всех местах, где можно остаться наедине.

– Сеня, – Керезь ржал, как конь, выкашливающий клубы сигаретного дыма. – У меня свои правила дружбы.

– Серьезно? Тогда мне жаль Царёва и Королева! А мне такая дружба не нужна. Правда или действие?

– Нет, Ксюша, сейчас я не буду в это играть.

– Будешь, Гера… Будешь…– я опустила руку ему на грудь и стала двигаться ниже и ниже, вдруг отчетливо осознав, что его тело точно так же, как и моё, слишком сильно реагирует на касания. Наши ощущения превращаются в орудие пытки, значит, пора этим воспользоваться. – Ты мне, как миленький, все выложишь. Гера, правда или действие?

– Действие, – хохотал он, бросая в меня острые взгляды. – Сень, ты правда думаешь, что после того, как ты вскрыла карты, обнажив намерение запустить свою мягкую лапку в мой тайник с дерьмом, я выберу правду? Нет… Сегодня я буду выбирать действия.

– Ты очень сильно пожалеешь об этом… – шептала я и проскользила языком по скуле. – Очень, Гера…

– А я готов. Потому что ещё никогда никому не удалось вывести меня из состояния равновесия, поэтому давай, Сень Дмитриевна, жги!