Идеальный хищник

20. Шопинг

Некоторое время мы с Филиппом задумчиво молчали.

Я допивала его ягодный коктейль, он вертел в длинных пальцах ножку моего бокала, но больше не делал ни глотка.

Музыка в баре стала громче и продолжать разговор на такие чувствительные темы стало сложновато. Пришлось бы орать друг другу на ухо и делиться подробностями душевных травм с посторонними.

— Какие планы у нас дальше? — спросила я, слизнув последние алые капли с ледяного бриллианта в бокале.

— Дальше ужинать. По дороге заглянем в одно место, мне нужно забрать подарок, — словно только проснувшись, взбодрился Филипп, протягивая мне локоть.

— Хорошо, — кивнула я, подхватывая его под руку.

К моему удивлению, водителя больше не было, Завадич сел за руль «Бентли» сам. Стало ясно, почему он не пил. Вел он, конечно, куда экстремальнее, даже в неприспособленном для гонок московском центре.

«Одним местом» оказался ЦУМ.

Легендарный магазин, знаменитый хотя бы тем, что любому нормальному человеку ради шмотки отсюда дешевле было бы слетать в Милан лично. В бизнес-классе.

Однако одной из новогодних традиций у меня всегда было разглядывание его украшенных витрин, всегда неизменно великолепных и создающих праздничное настроение.

А вот внутри ни разу не была.

Потому что — а зачем?

Филипп извинился и оставил меня «на минутку», и я тут же залипла на яркое платье в одном из бутиков. Крупные цветы, чистые оттенки — просто восторг!

Мама моя, правда, от таких нарядов морщилась и называла их «цыганщиной», а у меня, кажется, навсегда в сердечке остались яркие расцветки халатов бабушкиных деревенских подружек.

— Нравится? — от низкого голоса Филиппа, так интимно и близко звучащего над самым ухом, у меня неизменно разбегались по коже горячие мурашки.

Что-то внутри трепетало и требовало прижаться к этому горячему самцу. И сами собой в голове рождались фантастически неприличные картины. Некоторые из которых мы уже даже изобразили, а остальные ждали своей очереди.

— Ну как тебе сказать… — я перевела взгляд на ценник и почти не вздрогнула. — Теоретически я могу себе это позволить. Но практически — не вижу разницы со шмотками с маркетплейсов.

— Люди определенного уровня четко увидят эту разницу, Вера. Но я спросил не об этом.

Уверенная рука легла мне на талию. Я провокационно качнулась назад, чтобы проверить ее надежность, и Филипп легко удержал меня и прижал к себе.

— Ну и что толку? Они увидят разницу в цене? А если красивое платье мне важнее цифр в чеке?

— Иногда в цифрах вся красота.

Я посмотрела на него с удивлением и увидела необыкновенную картину — стальной взгляд искрился солнечными зайчиками. Словно полированный клинок отражал свет в летний день.

— Ты специально меня дразнишь?

— Возможно, — ухмыльнулся Филипп.

Я фыркнула и спросила:

— Забрал подарок?

— Сейчас вынесут.

Платье меня больше не интересовало. Зато следующий магазин мог похвастаться знаменитыми туфлями с алой подошвой, без которых ни в одно приличное место не пускают.

— Примеришь? И платье? — коварно шепнул Филипп на ухо, заставляя меня снова погрузиться в горячие мечты, для которых было совсем не место.

— Платье нет, а вот знаменитые «Пегаль» от Лабутена было бы интересно…

— Давай.

Не знаю, как отреагировали бы на меня продавщицы, если бы я пришла одна, если они тоже видят разницу в цене во всем, что на нас надето. Но Филипп обеспечивал мою благонадежность, поэтому мне мгновенно принесли мой размер.

Я надела эти туфли, готовясь восхититься символом роскоши, и…

— Ужас! — сказала искренне, падая обратно на стул.

Хотела пожаловаться Филиппу, но он куда-то пропал. Пожав плечами, я попросила померить еще одну модель — знаменитую «Кейт». Причем не просто черные, а — в розах. Смотрелись они — отвал башки!

Но…

— Знаешь, я была всю жизнь уверена, что дорогая обувь должна быть удобной! — заявила я Завадичу, когда он наконец нарисовался рядом. — Иначе в чем смысл? Но это просто пыточное устройство какое-то!

— Ой, вам нужно посмотреть другую модель! — защебетала продавщица. — Давайте попробуем «Мисс Зет»! У нее более устойчивый каблук!

— Нет, спасибо, я уже выяснила, что хотела! Идем!

Я подхватила Филиппа под руку и тут заметила, что рядом с ним с очень терпеливым выражением лица и немного застывшей улыбкой стоит девушка и держит в поднятых руках сумку.

Демонстративно так держит.

Розовую. С замочком.

— Это…

— «Келли-25» в розовом цвете, одна из самых популярных моделей Биркин, которую… — начала девушка.

— Филипп? — я подняла на него глаза.

— Это подарок, — пояснил он, не двигаясь с места. — Я заметил, что ты ходишь с какими-то странными сумками. Думаю, небольшой знак внимания от меня будет тебе приятен.

— Биркин? — я на всякий случай поморгала, вдруг у меня галлюцинации. — Она несколько миллионов стоит, да?

Он неопределенно пожал плечами, а улыбка девушки стала натянутой. Она открыла рот, чтобы продолжить свой спич, но закрыла и покосилась на Завадича. Но тот и не думал ей помогать.

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил про досаду за напрасно потраченные на ерунду деньги… — я закатила глаза. — Спасибо, мне не нужно, у меня есть сумка. И рюкзак. И еще сумка. Несколько.

Филипп поморщился:

— Ты понимаешь, что разница слишком очевидна?

Он ободряюще кивнул девушке и та улыбнулась шире, набирая в легкие воздух:

— Каждую сумку вручную шьет только один мастер «Эрме». На создание уходит восемнадцать часов, мягчайшая кожа полируется вручную. Это больше произведение искусства, чем аксессуар…

— У меня тоже сумка ручной работы, — я качнула своей маленькой кросс-боди сумкой с росписью в духе сюрреализма. — И, думаю, ее шили ничуть не меньше времени.

— Ноунейм? — Филипп умудрился вложить в одно слово годовые запасы снобизма.

— Именно! — кивнула я с гордостью. — Биркин каждая собака знает, и в твоих кругах наверняка можно встретить толпу девушек с точно такими же моделями. А у меня — единственная в своем роде. Ты не понимаешь, что это круче?

— Упакуйте сумку. И туфли. Эти и те.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Голос у Филиппа был стальным, как и его взгляд.

— Они неудобные! — попыталась возразить я.

— Какие у вас удобные? — обратился он к засуетившимся продавщицам через мою голову.

— Если не подходит Кристиан Лабутен… — девушка нервно сжала туфли в руках. — То, если хотите, можно примерить что-нибудь от Джимми Чу.

— Примерим.

И, как я ни сопротивлялась, мне пришлось померить еще одни туфли. Я хотела упереться, но Филипп спокойно сказал, что тогда он купит несколько пар разных размеров и моделей и мне самой придется продавать лишние у метро.

Надо понимать, о существовании Авито человек до сих пор не знал.

И я их примерила. И он мне их купил.

На самой высокой шпильке. Хоть и без красной подошвы — но они действительно были удобнее.

В ресторан мы ехали в атмосфере явного раздражения. Филипп нервно дергал руль «бентли», я сидела рядом, а за моей спиной в черно-оранжевые пакеты была упакована еще одна машина, выраженная в туфлях и сумках.

Чтобы окончательно все испортить, я хотела поинтересоваться, как поживает золотистый «Майбах» после моей царапины. Но пока искала формулировку поядовитее, поняла, что мне больше не хочется бесить Завадича.

Я и так его сегодня довела.

Наоборот, попыталась смягчить тон и спросила чуть виновато:

— Тебе к этому моменту свидания другие девушки уже наверное минет прямо на ходу делают, да?

Он даже не покосился в мою сторону, но я заметила, как длинные пальцы стиснули руль и жилы на руке напряглись. Густые ресницы на мгновение скрыли проблеск стали в глазах.

— Нет. Но уж точно не дуются на меня за то, что я купил им туфли мечты!

— И машину мечты, Филипп…

Я потянулась к нему и провела кончиками пальцев по выступающим жилам на его руке.

Тыльной стороной кисти коснулась его щеки, почувствовав бархат гладко выбритой кожи.

И внезапно ощутила к нему острое сочувствие. Он ведь и правда одевался, собирался, брился ради этого свидания.

Заказал цветы, прислал шофера.

Коктейли, сумка эта… Биркин — это ведь та, которую просто так не купишь, тебе ее должны «вынести», да? За особые заслуги.

То есть, заранее подготовился.

Даже если это все отработанная программа, которую он обкатывал на десятках других девушках, он все равно хотел меня впечатлить. Даже отработанной программой — без осечек, по максимуму.

Побрился не только с утра, а и вечером, перед встречей.

Почему-то эта гладкость его щек впечатлила меня куда сильнее шопинга в ЦУМе.

— Останови машину! — попросила я.

Филипп сощурил глаза и резко вывернул руль, останавливаясь у тротуара с визгом шин. Повернулся он с самым решительным видом, готовый к любому моему взбрыку.

Но я отстегнула ремень, потянулась к нему, обняла ладонями лицо и нежно поцеловала прохладные упрямые губы.