Идеальный хищник

29. Экзамен

В здании ГИБДД было душно, несмотря на пасмурную хмарь за окном и открытые окна.

Арсений встретил меня на втором этаже у экзаменационного кабинета и молча выдал мне мою карточку с отметками о пройденной теории и откатанных часах. Из которых по факту я откатала едва ли половину.

— Телефоны сдаем, сумки на стол, называю номер места, как готовы, нажимаете кнопку и отвечаете на вопросы. Закончите — сидите молча, ждете, пока назовут вашу фамилию. Разговаривать, поворачиваться, лазить в карманы — запрещено.

Шутить про то, что прыжок на месте — попытка улететь, пожалуй, не стоило. Наверняка я не первая была тут такая нервная и остроумная.

По дороге сюда, в такси, я успела решить триста вопросов из восьмисот возможных и сделала всего три ошибки. Но, возможно, это была самая легкая часть. Никогда в жизни мне не запомнить, в какую сторону разворачивать колеса, когда ставишь машину под уклоном и какой глубины должна быть остаточная глубина протектора шины.

Абсолютно все: друзья и родные, администратор автошколы, Арсений и даже незнакомые люди в интернете утверждали, что девочки всегда сдают теорию с первого раза. Потому что мы прилежные отличницы и зубрилы. Да, я тоже была отличницей — но как раз не поэтому! Я всегда быстро соображала, виртуозно списывала, мастерски интерпретировала подсказки одноклассников и умела заболтать любого учителя.

Экзаменационный компьютер не заболтать, в этом кабинете не списать. Так что сейчас я рисковала с грохотом уронить не только свою репутацию, но и всего своего пола. Единственное, что я помнила точно — трамваю надо уступать.

Это логично — попробуй не уступи трамваю! Даже если ты прав.

Я бы не рисковала даже если бы это не было прописано в ПДД.

Сомневаясь в каждом ответе и нацеливая мышку на нужный пункт, затаив дыхание, я даже пропустила момент, когда вопросы закончились. Оставалось только нажать на последнюю кнопку и…

СДАЛА!

От победного вопля меня удержала только гранитная аура сурового экзаменатора, который так давил своим присутствием за соседним столом, что я с трудом поднялась с места, даже когда он разрешил.

— Тополева Вера Сергеевна.

Мне вернули паспорт и карточку с отметкой о сдаче.

Из кабинета я выскочила вся мокрая, как будто не на двадцать вопросов отвечала, а от души поныряла в бассейне.

— Сбор на практическую часть экзамена — в кофейне через дорогу.

Арсений все еще был здорово на меня обижен и общался безлично, почти не поворачивая головы. Честно говоря, выяснять с ним отношения прямо сейчас хотелось меньше всего.

Кофейня так кофейня.

Капучино с лавандовым сиропом — они могли бы добавить в меню раф на пустырнике и озолотились бы. Для кофейни напротив ГИБДД это был бы хитовый товар.

Руки тряслись так, что я с трудом донесла стаканчик до столика.

Такого первобытного ужаса я не испытывала никогда в жизни. Ни в школе, ни в институте на экзаменах. И даже когда как-то застряла в лифте, и он вдруг начал падать. Пролетел всего метр, пока его не поймали стопоры, но в тот момент я думала — мое сердце пробьет пол и улетит дальше в шахту.

Даже в наших рабочих командировках в экзотические страны, где бывало всякое.

Однажды нас даже похитили. Правда, мы тогда этого не поняли. Просто одни грязные оборванные чуваки с автоматами сменились на других грязных оборванных чуваков с автоматами. Английского не знали ни те, ни другие, поэтому мы подумали, что нас передали свежей смене проводников.

Мы что-то заподозрили только когда в разбитый на ночь лагерь с ревом въехали джипы с британскими солдатами. Но и тогда было не так страшно, как сейчас — перед экзаменом по вождению, от которого в моей жизни ничего не зависело.

— Тополева, Угаров, Мирошниченко. За мной.

Я хотела сесть в машину сопровождения, которую вел Арсений, но суровый инспектор с незапоминающимся лицом скомандовал:

— Тополева — в машину.

— С вещами? — нервно хихикнула я.

Шутку никто не поддержал.

Атмосфера вообще была на редкость траурная, как будто мы кого-то уже сбили в процессе экзамена и теперь ехали хоронить.

Экзаменационной машиной оказался старенький «Солярис». Такой я еще не водила, но очень надеялась, что от «Киа Рио» он отличается не сильно.

Села в машину. Нервно обтерла влажные ладони о джинсы.

Никак не получалось поймать взгляд сидящего рядом инспектора — мне казалось, что вместо лица у него серый туман.

Тут же забыла имя, которое он мне назвал.

— Громко назовите фамилию и имя. На камеру.

— Тополева Вера Сергеевна.

— Как будете готовы начинать, сообщите.

Я сглотнула и оглянулась.

Нет никаких причин нервничать. Я много раз ездила с Сеней, даже лихо догоняла Завадича в потоке, я даже парковаться умею.

А на «автомате», говорят, вообще не экзамен, а увеселительная прогулка.

Последние дни с Филиппом отсюда, из тесного автомобиля ГИБДД, пропахшего нервным потом тысяч кандидатов в водители, казался далеким, будто яблоневые сады на Марсе. И примерно таким же реальным.

Было ли это по-настоящему?

Или просто приснилось в последние минуты перед звонком будильника?

Мое тело, еще этой ночью таявшее от мужских прикосновений, словно воск, ощущалось деревянной корягой. Деревянные пальцы, деревянная шея, даже глаза поскрипывают, вращаясь в орбитах.

С трудом вспомнила, где регулируется сиденье, настроила зеркала, но руль трогать не стала — не смогла с первой попытки нащупать рычаг и решила, что обойдусь.

Пристегнулась, кинула быстрый взгляд на инспектора — его ремень был защелкнут.

Хорошо, что не придется просить его пристегнуться.

Заодно заметила поднятый ручник.

Он так и должен быть? Или его надо опустить?

Я вообще не помнила. Сеня им не пользовался, говорил, что на АКПП достаточно режима паркинга.

Еще я всего пару раз пробовала включать фары и дворники. Хорошо, что сейчас утро и не идет дождь. А вот дневные ходовые огни никак не отображались на панели и оставалось только молиться, что они включены, потому что я без понятия была, где их сейчас искать.

Мелкие пометки на рычажках под рулем расплывались в глазах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Готова, — с трудом протолкнула слово сквозь сжатое горло.

— Команды слушаем внимательно и выполняем. Если команду не поняли, переспросите. Начинайте движение.

Я тут же схватилась за ручник и попыталась его опустить. Но кнопка почему-то не нажималась, и он не поддавался. В отчаянии я надавила на тормоз — не помогло. Потянулась к ключу зажигания.

— Машина заведена! — рявкнул инспектор. — Не трогайте ключ!

— Тогда почему… — я проглотила остаток вопроса, потому что ручник наконец поддался.

Поворотники, тормоз, переводим в драйв, убрать ногу с тормоза…

Машина медленно сдвинулась с места, и я испытала смесь облегчения — и паники.

Самое сложное позади — и меня еще не выгнали!

Но другое самое сложное только впереди!

— Двигайтесь прямо до ближайшего регулируемого перекрестка, — услышала я сквозь шум в ушах.

Я и так двигалась прямо. Только медленно. Надо было нажать на газ, но машина впереди была слишком близко, и я побоялась переборщить.

— Несвоевременное выключение поворотников, минус один балл.

Черт! Их мерное тиканье даже успокаивало, и я забыла, что после начала движения их нужно выключать.

— На перекрестке поверните направо.

В самом правом ряду, прижаться как можно ближе… Сеня всегда шпынял, чтобы не притиралась к бордюру, а то шины пробью. Мамочки, как бы вписаться в поворот!

По зеркалам! Надо чаще смотреть на зеркала!

Иначе завалят!

Кое-как повернув на самой медленной скорости, я увидела перед собой свободную дорогу и с облегчением нажала на газ.

Но не тут-то было.

— Ищите ближайшее место для разворота.

М-м-м-мать!

Где?!

Надо разворот в три приема? Или просто? Или нужно найти перекресток?

— Невыполнение команды экзаменатора, минус пять баллов, — скучным голосом сообщил инспектор. — Пропустили знак разворота.

— Где?! — я нервно обернулась и только тут поняла, что он действительно там был. Правда я была в правой полосе, а он, разумеется, стоял на левую. Из четырех. — И что дальше?

— Двигайтесь прямо на максимально допустимой скорости.

Это я могу. Я, конечно, на шестидесяти ездила не так часто, Сеня говорил, что учебка выше сорока ездить не должна, но мы тренировались на пустых дорогах. Главное, чтобы здесь не было ограничивающих знаков…

— Задание выполнено, — инспектор что-то пометил у себя на листочке.

Я шумно выдохнула.

Хоть что-то. Хоть что-то.

Еще три-четыре задания, еще пятнадцать минут и это все закончится…

Я тут же сняла ногу с педали газа — у меня и так в ушах свистел ветер.

Машина катилась медленнее, километров сорок пять.

Но инспектору это не понравилось:

— А чего спим на дороге, Вера Сергеевна? Зачем задерживаем поток?

— Тут же нет потока… — пролепетала я, нервно оглядев зеркала. — Я одна, значит, я и есть поток?

— Тем не менее. На ближайшем перекрестке поворот направо. Шевелитесь, Вера Сергеевна!

Во рту пересохло, поле зрения сузилось до предела. Я вцепилась в руль и только молилась, чтобы не пропустить что-нибудь важное. Например — поворот.

Светофор горел зеленым.

Но…

Я прямо ощутила, как напрягся инспектор рядом.

У светофора была стрелка — и она сейчас не горела. Я затормозила у стоп-линии так резко, что инспектора бросило вперед, и он ухватился за ручку сбоку. Однако ничего не сказал.

Сжав зубы, я держала педаль тормоза так отчаянно, что ногу начало сводить.

Стрелка направо наконец загорелась, и я поползла на поворот со скоростью улитки.

— Быстрее! — рявкнул инспектор, и я так втопила педаль газа, что бедненький «Солярис» обиженно взревел, прыгнув вперед.

В этот момент больше всего мне хотелось бросить руль, закрыть руками глаза и расплакаться.

Но я только смотрела вперед, стараясь все-таки иногда дышать.

И следила, чтобы стрелка спидометра не перебиралась за 60.

— На ближайшем перекрестке налево, — скомандовал инспектор.

Сначала перестроиться…

Я покосилась в левое зеркало.

Черт! Откуда тут взялась эта фура?

Или нет, сначала поворотники…

До левой полосы перестроиться два раза. По правилам сначала один раз, потом выключить поворотник, потом другой… Ближайший перекресток был без светофора, я узнала его по знаку «Главная дорога», а мне оставалось перестроиться еще раз… Я врубила поворотник, повела машину влево…

— Пересечение сплошной, минус семь баллов, экзамен окончен.

Если бы в эту секунду можно было телепортироваться из машины прямо в глубины ада, я бы так и сделала. Но я продолжала крутить руль, завершая поворот. И потом просто ехала вперед, тупо глядя перед собой, пока инспектор не скомандовал:

— Остановитесь у тротуара.

Сил выяснять, разрешена ли здесь остановка, уже не было.

Двум смертям не бывать.

Я просто свернула к бордюру, забыв про поворотник, остановилась, переключилась на паркинг и отстегнула ремень.

Сзади остановилась машина Сени с остальными кандидатами. Наверное, стоило бы подойти к нему, но я и так знала, что он скажет.

Я и сама себе могла бы это сказать.

Начала вылезать из машины, спохватилась, что забыла сумку, забрала ее, с размаху захлопнула дверь и просто пошла вперед по тротуару, не заботясь о том, куда именно.

В какой-то момент асфальт под ногами кончился, началась грязь, и я поняла, что не могу больше идти, иначе увязну по колено.

Открыла сумку, достала телефон.

— Филипп? — я сглотнула, потому что из глотки вместо слов вылетало только сипение. — Филипп, я расторгаю наш договор. Наши отношения… или что там у нас — закончены.

Потому что вместо того, чтобы трахаться с безупречно красивым хищником, надо было готовиться к экзамену.

Это всего лишь права. Ничего серьезного.

Но я забила не только на вождение. Я вообще забила на всю свою жизнь.

Проваленный экзамен — это последнее предупреждение.

Пора прийти в себя.