Искушение

Кто-то трясет меня за плечо, пробуждая от крепкого сна. Мне так тепло и уютно в постели. Зачем кому-то будить меня посреди ночи?

Смотрю сонными глазами на высокого мужчину, нависающего надо мной. Его массивная фигура полностью заслоняет меня. Отшатываюсь, задыхаясь от страха.

Какого черта?

Полусонная, дергаюсь и начинаю суетиться. Запутавшись в простынях, почти падаю с кровати. В последний момент он наклоняется и ловит меня. Сразу ощущаю его чистый, древесный аромат и теплое уверенное прикосновение

Подождите.

Мне знакомы этот острый подбородок и пронзительный взгляд.

И еще вечно хмурая физиономия.

— Это всего лишь я. Расслабься.

Несколько раз моргаю, пытаясь собраться с мыслями.

Он только что говорил по-английски?

Он все еще…обнимает меня?

Мне приятно ощущать на себе его теплые руки. Такой сильный и уверенный, а мне всегда было интересно, каково это, оказаться в объятиях сильного мужчины... такого, как он.

Могу сказать, это превзошло все мои самые смелые ожидания.

Вглядываюсь в глубину стальных глаз.

Он однозначно говорил по-английски. Этот человек гораздо сложнее, чем хочет казаться

— Отпусти меня, — шепчу я, но часть меня хочет попросить его обнять крепче. Хочет протянуть руку и провести пальцами по его сильному, мужественному подбородку. Мы здесь одни. Все что происходит в России, остается в России, верно?

Я почти уверена, что он уронит меня на кровать, как мешок картошки, но вместо этого осторожно отпускает.

— Тебе пора собираться.

Поднимаюсь и смотрю на него.

— Ты волшебным образом выучил другой язык, пока я дремала? Или ты просто лгал мне, Марков?

Кровать прогибается под его весом, когда он садится на край.

— Я принял решение, пока ты спала, — произносит он с сильным русским акцентом, но на безупречном английском. — Мы должны как-то общаться, чтобы я мог обеспечить твою безопасность. Я никогда не утверждал, что не говорю по-английски.

Я уставилась на него.

— О, не играй со мной в эти игры! Ты заставил меня поверить в то, что не говоришь по-английски. И вот ты здесь... — в замешательстве развожу руками.

Марков пожимает плечами.

— Я понимал, что нам придется жить вместе, но не думал, что это будет, — он указывает на кровать, — настолько близко. В наших интересах держаться друг от друга на расстоянии. И если бы мы не могли общаться, было бы проще поддерживать профессиональные отношения. Но теперь понимаю, что это ставит твою безопасность под угрозу.

Мои щеки вспыхивают от внезапного осознания того, на что он намекает.

— Ты думаешь, раз я выросла в тепличных условиях, то влюблюсь в первого горячего парня, которого увижу, как только выйду из родительского дома?

Он хмурит брови.

— Nyet, — отвечает он, и его русский акцент проскальзывает даже в этом слове. — Я так не считаю.

О, Господи. Вдруг вспоминаю все, что говорила ранее…Что он обо мне подумал в те моменты? Я выражалась слишком откровенно. Слишком многое рассказала.

Я сказала ему, что сплю голая.

Сказала, что он похож на Джейсона Борна.

Мне следовало держать свой чертов рот на замке.

Кроме того? Кого я, черт возьми, обманываю? Марков не просто первый горячий парень, которого встретила. Он чертовски сексуален и его доминантное поведение сводит меня с ума. Он словно герой любовного романа, воплощенный в реальность, классический байронический герой.

Если я Джейн Эйр…, то он мой мистер Рочестер.

Но я не должна так думать. Просто не могу этого допустить.

Но, черт возьми, мне нравится слушать, как он говорит.

Я не могу позволить себе влюбиться в него. Он работает на моего отца, а все, кто работает на моего отца, — полные придурки.

Тем не менее, его серьезный взгляд, резкие черты лица и низкий голос напоминают, что он вовсе не мальчишка.

— Моя работа защищать тебя. Ты красивая, умная женщина. Но ты дочь моего босса. Если я хоть пальцем до тебя дотронусь, он меня убьет.

Глаза цвета стали сверкают, подчеркивая его серьезность.

Он продолжает говорить, обозначая границы, которые никогда не должен нарушать, линии, начерченные долгом и честью. Но в голове снова и снова повторяются его слова: «Красивая и умная женщина». Он произнес это с такой непринужденностью, будто утверждал что-то столь же обыденное, как то, что небо голубое.

Кровь стучит в ушах, как беспощадный барабан, из-за которого трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме мужчины передо мной. Его присутствие внушает уверенность, его решимость осязаема, и это провоцирует бабочек в моем животе. Сглатываю, стараясь говорить ровно, чтобы казаться такой же невозмутимой, как и он. Но это почти невозможно, когда каждая клеточка моего естества реагирует на близость мужчины, который, возможно, видит во мне нечто большее, чем просто обязанность…

Он смотрит в телефон, и свет от экрана освещает его суровые черты лица.

— Мне жаль, что мы так начали. Думаю, пора кое-что прояснить. Я говорю по-английски не хуже любого из присутствующих здесь. Может теперь я смогу... более эффективно общаться с американцем.

От того, как он произносит более эффективно общаться, по спине пробегают мурашки. А в его тоне отчетливо слышна скрытая угроза.

Сглатываю.

— Марков, ты должен оставить его в покое. Он участвует в программе вместе со мной.

В его глазах вспыхивает что-то хищное, отчего мое сердце начинает биться быстрее от смеси страха и предвкушения.

— Он запал на тебя, и он мудак. Я разберусь с этим. А теперь собирайся, иначе мы опоздаем.

Качаю головой, взглянув на часы.

— О, Боже! Нам нужно быть на месте через десять минут!

— Тебе нужно больше времени? — его вопрос звучит непринужденно, как будто предыдущий разговор не изменил динамику наших отношений.

Почему он вдруг заговорил по-английски? Мне сложно переварить эти изменения в его поведении. Нет, конечно, я рада! Теперь у меня есть с кем поговорить.

Но можно ли ему доверять? Сомнения гложут, не давая мыслить трезво. И я опять представляю себя героиней любовного романа.

У нас нет никаких отношений, кроме профессиональных. Между нами нет никакой симпатии или привязанности. Он работает на моего отца и является моим телохранителем. Работа будет выполнена. История закончится.

Но действительно ли все так просто?

— Ладно, послушай. Я могу собраться за десять минут, но на будущее, мне требуется больше времени, — говорю, указывая на свои волосы. — На одну только прическу уходит десять минут.

— Зачем? — Марков выглядит озадаченным.

— Они стоят дыбом после сна. Я же не могу появиться на людях в таком виде.

Он качает головой. Даже несмотря на то, что он говорит по-английски, кажется, что, между нами, все еще присутствует языковой барьер.

— Ты могла бы заплести косу? Я слышал, как моя сестра говорила, что это помогает.

Он отводит взгляд, словно сказал что-то, чего не следовало говорить. Хм.

— Ну, я не знаю, как ее заплести. И тогда стану похожа на школьницу. А я и так самая молодая в программе…

Марков хмурится.

— У нас нет времени на споры. Давай я просто заплету тебе волосы. И ты вовсе не выглядишь, как школьница. Ты слишком собранная и зрелая, чтобы сойти за ребенка. А этот американец как раз выглядит как мальчик. У тебя есть резинка для волос?

Минуточку. Я точно проснулась или это еще сон?

Пристально смотрю на него, прежде чем ответить.

— Есть.

Да, он прав. У нас мало времени. И с его помощью мы успеем. Заплести волосы — это быстро, останется нанести немного макияжа и переодеться. В следующую минуту я уже копаюсь в своей сумке, пытаясь найти резинку.

— Ты уже переоделся! Ты сделал это, пока я спала? Ты вообще отдыхал?

— Да, я переоделся, пока ты спала. Нет, я не спал, но это неважно. Дай мне резинку.

Я правда дала ему согласие заплести мне волосы?

Может просто сделать неаккуратный пучок? Я не считаю себя самовлюбленной, но точно не хочу выглядеть как безумный ученый.

Он жестом приглашает сесть на стул за рабочим столом, а сам становится позади меня. То, что он расчесывает мои волосы, кажется очень интимным. Быстро забираю у него расческу и качаю головой.

— Думаю, с этим я справлюсь.

Мои щеки залились румянцем, а по шее поднимается жар. Надеюсь, Марков этого не заметил.

Расчесывая волосы, распутываю колтуны и теперь точно знаю, как они выглядят. Теперь мои волосы пушистые и напоминают сахарную вату.

— Где ты научился плести косички?

— Приемная дочь моего брата. Моя племянница. Ей три года, и у нее длинные светлые волосы. Она меня очень любит. Вот и научился. Это абсолютно несложно.

Оу, это так мило. Проклятье.

Он быстро собирает волосы на затылке, посылая табун мурашек по моей спине. Это самая сексуальная вещь, которую когда-либо делал со мной мужчина, что на самом деле, если подумать, немного печально.

Мне приятно ощущать тепло его рук. Разделяя волосы на пряди, он заплетает их в косу с нежностью, которая противоречит образу мужчины, что стоит передо мной. Заканчивая, Марков неожиданно слегка дергает за косу.

— Эй! За что?

— За то, что спорила со мной, — он наклоняется, почти касаясь меня, и я чувствую, как его дыхание щекочет шею. — Больше так не делай. Веди себя прилично, Вера, помни, я твой муж. А к мужу нужно проявлять уважение.

Прежде чем успеваю собраться с мыслями и унять бешенное биение сердца, он уходит, а мне остается только гадать… Марков флиртует со мной? Или говорит серьезно? Если он сейчас заглянет в мои глаза, то сразу поймет, как эта маленькая угроза возбудила меня. О, Боже.

Подхожу к сумке с одеждой, но обнаруживаю, что вещи уже аккуратно разложены в комоде.

— Ты разобрал мои вещи?

Он пожимает плечами.

— Мне было скучно, и я решил, что так ты быстрее сможешь собраться. Нам уже пора.

Это было довольно мило с его стороны, но все же… что он мог увидеть в моих сумках?

— Эм, спасибо.

Полагаю, раз он мой телохранитель и фиктивный муж, придется немного пожертвовать личными границами. Но я мысленно съеживаюсь при воспоминании о простом белом белье, которое взяла с собой. Зачем мне что-то сексуальное? Я думала, что поеду одна. Да у меня даже нет ничего сексуального.

Быстро хватаю чистую юбку и блузку в повседневно-деловом стиле. На нем голубая рубашка с пуговицами и темно-синие брюки, которые сидят, как влитые. Он выглядит уверенно и непринужденно.

Марков хмурится.

— Пять минут до выхода. Обойдемся без макияжа.

Ладно. Вот теперь он переходит границы.

— Нет. У меня все лицо красное после долгого перелета. Мне нужен хотя бы блеск для губ, — отворачиваюсь от него и беру косметичку. — И прошу прощения, но каким бы мужем ты мне не был, фальшивым или настоящим, ты мне не указ.

Я должна была отстоять свою точку зрения.

Он поджимает губы и прищуривается.

— Я твой муж. И ты должна слушаться своего мужа.

О, нет, он не мог это сейчас сказать. Свирепо смотрю на него. И вдруг вспоминаю, его слова: «Веди себя прилично».

Уже открываю рот, чтобы дерзко возразить, но вместо этого убегаю в ванную, хлопнув дверью.

Молодец, Вера. Очень изящно.

Быстро наношу макияж, как будто от этого зависит моя жизнь, и возвращаюсь в комнату. Марков бросает на меня быстрый оценивающий взгляд и отворачивается.

— Прости, что сразу не сказал правду. Я должен был рассказать. Меня сняли с другой миссии, чтобы назначить на эту, и я принял несколько быстрых решений. Такого больше не повторится.

Трудно злиться и обижаться после такого искреннего и прямолинейного извинения. Я так рада, что теперь мы можем общаться друг с другом на одном языке, что моментально прощаю его.

— Спасибо. Итак, ты хочешь, чтобы этот американец узнал, что ты говоришь по-английски?

— Поверь мне, — с улыбкой отвечает он, — он узнает об этом очень скоро.

— Помни, что я здесь как профессионал, Марков...

— Запомню, — его глаза темнеют. — И он тоже.

У нас больше нет времени на разговоры. И почему, когда мы можем свободно общаться, я вдруг чувствую себя такой застенчивой? Между нами больше нет языкового барьера.

Марков открывает дверь, и я прохожу мимо. Он наклоняется и шепчет мне на ухо: — Я знаю, в чем заключается моя работа, Вера. А ты знаешь свою? Тот маленький выпад, что ты устроила несколько минут назад? Я это запомню, — он улыбается и кивает. — После тебя, жена.

О, Боже, мне точно нужно переходить на романтические комедии вместо всех этих эротических романов. Серьезно. Может быть, триллеры.

— Я изучил карту, пока ты спала, — говорит он. — Нам в ту сторону.

Он берет меня за руку.

— Марков...

— Предполагается, что ты моя жена, — шепчет он. — Ты сама так решила, Вера.

Черт. Он прав. Беру его за руку, и мне приходится практически бежать, чтобы поспеть за его широкими шагами.

— Нам нужно проработать историю, — говорит он шепотом, чтобы никто не услышал.

— Какую историю?

— Как мы познакомились. Когда поженились. Все такое.

От того, как он произносит эти слова... говорит о событиях, которые я так долго ждала и почти потеряла надежду, мое сердце начинает биться чаще.

Зачем я это сделала?

— Ладно. Ну... хорошо. Допустим, мы можем сказать, что были влюблены еще в старшей школе. После выпуска наши пути разошлись, а потом мы встретились на свадьбе друга.

— Школьные возлюбленные? Это не сработает. Я намного старше тебя.

Я даже не подумала об этом.

— Сколько тебе лет?

— Мне тридцать один. Тебе, наверное, двадцать два, двадцать три? Следующая идея.

— Верно. Эм... Я отдыхала в Швейцарии, а ты был моим гидом в походе?

Он качает головой.

— Серьезно? Я похож на гида из Швейцарии? И что, если начнут задавать вопросы? Все, что я могу сказать об этой стране, это то, что там хороший шоколад.

Фыркаю.

— Хорошо, тогда выкладывай свой гениальный план?

Марков поджимает губы и хмурится.

— Приложение онлайн знакомств. Алгоритм решил, что мы совместимы, пусть и из совершенно разных миров. Из-за учебы в аспирантуре у тебя не было времени на свидания, но у нас все быстро закрутилось. Всего через три месяца после знакомства мы сбежали и тайно поженились, к большому разочарованию наших родителей. Это было год назад.

Мое сердце, полное романтики, замирает. Мы приблизились к опасной территории, но я уже вижу столовую и Ирину, ожидающую нас. У нас больше нет времени.

— Договорились.

— Вера! Марков! Надеюсь, вы успели отдохнуть, — говорит Ирина, встречая нас у двери. — Мы еще ожидаем несколько гостей, но, пожалуйста, проходите и знакомьтесь.

Марков открывает дверь и, положив руку мне на поясницу, шепчет: — Помни, что я сказал об американце и о хорошем поведении. Я ожидаю, что ты будешь послушной женой, Вера.

Незаметно показываю ему язык и наслаждаюсь вызовом в его глазах. Если он думает, что может говорить мне, что делать, то сильно ошибается.

Если я буду хорошо себя вести, возможно, он, прекратит мне угрожать. Но девочке нужно немного свободы. Он же мне ничего не сделает, так что можно и повеселиться.

Джейк стоит рядом с высоким стройным мужчиной с короткими седыми волосами. Когда понимаю, кто это, я забываю о Маркове и подавляю желание завизжать, как фанатка.

Ущипните меня. Человек рядом с Джейком не кто иной, как доктор Анатолий Морозов, ученый, которого боготворю с начальной школы. Увидев меня, он широко улыбается в знак приветствия.

— Добро пожаловать. Вы, должно быть, Вера Иванова. А это...

— Мой муж, мистер Марков. — Марков и я обмениваемся с ним рукопожатиями.

— Я профессор Морозов, — говорит ученый, протягивая руку. — Позвольте представить остальных. Лиам О’Салливан.

Он указывает на другого высокого мужчину с огненно-рыжими волосами, который выглядит дружелюбным, но в его позе чувствуется сдержанность. Может, он просто замкнутый ирландец.

— София Ланг.

Невысокая женщина с черными волосами и ярко-голубыми глазами. Несмотря на ее хрупкий вид, она держится уверенно.

— Очень приятно познакомиться, — говорит она с легким акцентом.

— И Максим Смит, — продолжает профессор.

Блондин в очках с тонкой оправой протягивает мне руку.

— Здравствуйте! Вы тоже американец?

Он качает головой.

— Моя мама русская, а отец американец, отсюда и мое имя. Но большую часть своей жизни я провел здесь, в Москве.

Марков кивает.

— Я тоже. В каком районе?

Они продолжают беседу на русском, и я рада, что Марков, похоже, завел хотя бы одно знакомство. Он чувствует себя довольно свободно, и мне хочется вздохнуть с облегчением.

Джейк незаметно подсаживается ко мне, пока Ирина разливает вино, а Марков занят разговором с Максимом.

— Я думал, твой муж не говорит по-английски?

— Конечно, говорит. Просто он немногословен.

Но Джейк продолжает смотреть на него с настороженностью.

— Рад, что ты не одна. Здесь может быть довольно одиноко без поддержки. Особенно когда начнутся лабораторные работы.

Марков наблюдает за нами.

Я ничего не отвечаю, так как не уверена, что сказать. Но, похоже, Марков знает. Он наклоняется и кладет руку на стол рядом со мной. Его древесный и пряный аромат волшебным образом успокаивает меня.

— Она точно не останется одна.

— Это разрешено? — невозмутимо спрашивает Джейк, отпивая вино из бокала.

Марков не отвечает, но у него такой вид, будто он хочет его ударить.

Профессор Морозов улыбается и поднимает бокал вина.

— Абсолютно. Моя жена тоже иногда сопровождает меня. Учитывая сегодняшнюю политическую обстановку, думаю, было бы разумно взять с собой телохранителя, не так ли?

Пока все остальные смеются, я чуть не давлюсь вином. Однако Марков просто подмигивает мне. Похоже, у него есть очаровательная сторона, которую он до сих пор скрывал.

Неужели все они знают, кто он на самом деле?

Но как много о нем знаю я?