Искушение

Его тетя. Боже. От одной мысли о встрече с любовницей отца у меня сводит желудок, и вот я здесь, смело заявив, что «люди любят тех, кого не следует», возможно, предупредив отца о моих отношениях с Марковым. Но чего я ожидала? Отец всегда играл по своим правилам, ставя свои желания выше потребностей других. Он даже не разрешил бы нам пропустить по стаканчику и посетить его номер, не говоря уже о том, чтобы простить телохранителя за то, что он влюбился в его дочь.

Когда мы заходим в номер, напряжение Маркова рядом со мной становится почти осязаемым. Пытаюсь набраться мужества, но, честно говоря, просто хочу, чтобы эта встреча поскорее закончилась. Встретиться, и сразу сбежать обратно в наш маленький мир.

Люкс представляет собой воплощение роскоши, что неудивительно, учитывая любовь моего отца к демонстрации богатства и власти. Силуэт Кремля виднеется в окнах огромного пространства, включающего личный кабинет, столовую, гостиную и спальню, обставленных тяжелой кожаной мебелью.

— Ну, ну, не стесняйтесь, — уговаривает нас отец. Следуя взглядом за его рукой, замечаю женщину, сидящую на краю массивного кожаного кресла, спиной к нам. Услышав его голос, она встает.

Я ахаю, моя рука взлетает, чтобы прикрыть рот. Марков рядом со мной застывает.

— Вера, Марков, рада вас видеть, — приветствует нас Ирина. Ее темно-серое платье подчеркивает светлые волосы, а улыбка кажется теплой и обезоруживающей.

Замираю, не в силах закрыть рот. Как? Почему? Что все это значит?

Марков напрягается еще сильнее, вставая между мной и Ириной. Отец отходит к бару, отворачиваясь от нас, и не замечая накаляющегося напряжения. Перевожу взгляд то на Маркова, то на Ирину. Очевидно, что один из них лжет. Возможно, оба. Они явно не родственники, ведь они впервые встретились в день приезда... или все-таки нет?

Напряжение усиливается. К счастью, отец занят, наливая себе бокал вина и предлагая его нам с Марковым. Марков бросает на меня строгий взгляд и едва заметно качает головой: не пей.

Отец делает большой глоток и обращается к нам: — Вера, благодаря тете Маркова у тебя есть самый лучший телохранитель. — Возможно, это единственное правдивое утверждение, которое он когда-либо говорил.

— Я не знала, что твоя... подруга работает со мной, — говорю с напряженной улыбкой. — Почему вы не сообщили нам об этом, Ирина?

Отец выглядит озадаченным.

— Так вы знакомы?

Его ответ прерывает громкий стук в дверь.

— Да-да, кто там?

— Сэр, это срочное дело.

— Лучше бы так оно и было, раз вы меня прерываете, — ворчит отец и идет к двери. Между тем Ирина сохраняет свою невозмутимую улыбку.

Он быстро, но напряженно переговаривается с кем-то за дверью, прежде чем снова обращается к нам.

— Прошу прощения, но мне необходимо ненадолго отлучиться, — говорит он, а на лице отражается обеспокоенность.

Ирина бросается к нему.

— Что случилось, Петр? Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет-нет, просто оставайся с моей дочерью, пока меня не будет, — отвечает он, выходя из комнаты. Ирина запирает дверь.

Тишина заполняет пространство, тяжелая от невысказанных вопросов. Марков напряжен, его глаза прожигают Ирину, на лице которой застыла загадочная улыбка.

— Вера, — начинает Ирина приторным тоном, резко контрастирующим с ее формальным приветствием. — Есть многое, чего ты не знаешь о своем отце, обо мне и о настоящей причине, по которой Марков здесь.

Смотрю на Маркова, ища на его лице хоть какие-то признаки отрицания, но не нахожу. Его челюсть сжата, взгляд не отрывается от Ирины, словно он пытается разгадать сложную головоломку.

— Говори, Ирина, — требует Марков низким угрожающим голосом. — Заканчивай спектакль. Кто ты на самом деле и зачем ты здесь?

Ирина выдыхает, ее изящная манера поведения на мгновение исчезает, и она жестом указывает на уютный уголок у камина.

— Давайте присядем. Пришло время прояснить ситуацию. Хотя я могла бы задать тебе тот же вопрос, не так ли?

Она берет свой бокал и продолжает.

— Во-первых, Вера, мы с твоим отцом больше, чем просто старые знакомые, как тебя пытались убедить, — говорит она, делая глоток. — Можешь выпить. Уверяю, вино не отравлено.

Продолжаю игнорировать бокал, сердце колотится в груди, пока смотрю на Маркова. Его лицо остается жестким, глаза настороженно следят за каждым движением Ирины.

— Не доверяй ей, Вера, — произносит он низким голосом.

— А Марков, — продолжает Ирина, переводя на него пристальный взгляд, — вовсе не знакомый и уж тем более не мой племянник. Видишь ли, Вера, я наняла убийцу. Было достаточно просто соблазнить твоего отца и убедить его, что у меня есть племянник, которому нужна работа. Моя цель была устранить тебя, ведь ты единственное препятствие на пути к моим целям.

Слово «убийца» эхом разносится в моей голове, заглушая все остальные мысли.

Есть вещи, о которых ты не знаешь, Вера. Вещи, которые ты никогда не сможешь простить.

— Ирония в том, что я даже не знала, кто такой Марков на самом деле, но поняла, что это не тот человек, которого нанимала. Хотела понять, какую игру он ведет. И как можно использовать эту ситуацию в своих интересах. Поэтому терпеливо ждала. Я не могла убить тебя сразу — это должно было выглядеть как несчастный случай.

Перевожу взгляд на Маркова. Его глаза сузились, он не отрывает взгляда от Ирины. Его рука спрятана в кармане. Что он там прячет? Он не может просто так убить любовницу моего отца без последствий.

— Петра вызвали только что, потому что одного из его людей нашли мертвым. Это займет его, пока мы будем решать, что делать дальше, — добавляет Ирина. Она кивает в мою сторону. — Избавься от нее, Марков. А потом мы с тобой захватим империю Ивановых. Это же так просто... — она щелкает пальцами.

— Никогда, — резко отвечает Марков. — Ты не причинишь ей вреда!

— О, дорогой, — вздыхает Ирина, делая вид, что разочарована. — Придется прибегнуть к другому плану.

Мир вокруг меня рушится. Что происходит? Кто эти люди?

Они оба обманули меня. Все это было ложью.

— Ты использовала ее, — шипит Марков, хватает Ирину и резко вырывает у нее оружие. Он трясет ее, как тряпичную куклу.

— Марков! — кричу, хотя теперь уже сомневаюсь, что это его настоящее имя. — Остановись!

— Она только что призналась, что хочет тебя убить, — рычит он, поднимая Ирину за шею. Она беспомощно трепыхается в его руках. Внезапно раздается громкий стук в дверь, и я слышу голос отца.

Дверь с грохотом распахивается, и врывается отец, за ним следуют охранники.

— Что здесь происходит? — кричит он.

Марков отпускает Ирину, резко ставит перед собой и приставляет пистолет к ее виску.

— Петр, помоги мне! — умоляет Ирина.

Отец пристально смотрит на Маркова.

— Ты убьешь собственную тетю?

— Они не родственники, отец, — говорю я хриплым голосом.

Отец смотрит на меня, затем на Маркова.

— Кто ты?

Марков держится уверенно, он самый властный в комнате. Несмотря на душевную боль, я не могу не испытывать гордости за него.

— Она обманула и предала тебя. Она хотела убить твою дочь, но пора раскрыть всю правду, — он переводит пистолет на голову Ирины. — Скажи своим людям опустить оружие, или она умрет.

Отец бросает взгляд на Маркова, но отдает приказ.

Марков продолжает.

— Меня зовут Никко Романов. Я здесь от имени семьи Романовых, ваших американских конкурентов. Вы напали на моего брата и пытались отравить его жену. Я пришел за правдой. Говори, Иванов, или твоя любовница умрет.

Отец бледнеет.

— Романов, — шепчет он, в его голосе появляются нотки узнавания и страха.

— Правду! — требует Марков.

— Я никогда не отдавал такого приказа, — протестует отец, качая головой. — Да, были напряженные моменты, но я не одобрял нападение на твоего брата.

Марков прищуривается.

— Но ты признаешь, что этот инцидент произошел.

Комната кружится перед моими глазами.

— А теперь ты, — обращается Марков к Ирине. — Рассказывай о своей роли.

— Я спланировала нападение, — признается она. — Это было достаточно просто. Воспользовалась его телефоном для координации, а его глупые люди последовали за мной.

— Зачем? — шипит мой отец. — Почему ты это сделала?

— Потому что они представляли угрозу для тебя. А я собиралась взять под контроль семью Ивановых. Ты такой сильный, Петр. Такой… такой могущественный. Разве ты не видишь, что мы могли бы править вместе?

Наконец, решаюсь заговорить.

— Она сказала то же самое Маркову, пока тебя не было, — выдавливаю сквозь зубы.

Отец смотрит на меня, потом на Маркова.

— Марков. Пожалуйста. Отпусти ее. Позволь мне и моим людям разобраться с ней. Передай мои глубочайшие извинения твоей семье за то, что сделали Ивановы.

Марков смотрит на него, качая головой. Вижу: он не верит моему отцу, как и я.

Он оглядывается на меня, и в его взгляде читаю то, что так хотела увидеть — мольбу о прощении и обещание, что «мы» что-то значим. С трудом сдерживаю рыдания.

Голос Маркова гремит по комнате, каждое слово наполнено тяжестью многолетней вражды: — Твоя жизнь — расплата за то, что было сделано, за то, что натворили твои люди, даже если это не касалось напрямую нашей семьи, — говорит он, стоя перед отцом, высокий и непреклонный. — Есть только один выход. Единственный способ установить мир между Романовыми и Ивановыми и положить конец вражде. Больше никаких тайн, больше никакого предательства. Мы разберемся, как мужчины.

Отец кивает. Кажется, он готов отдать Маркову — кем бы он ни был — что угодно.

— Отпусти ее, Марков, и наши семьи смогут заключить союз.

Марков пристально смотрит на меня, и, кажется, что-то обдумывает.

— Договорились. Мы чтим вековые традиции, которые объединяют семьи. Отдай мне свою дочь, Иванов.

Отец переводит взгляд между мной и Марковым. Его глаза задерживаются на моем заплаканном лице. Комнату охватывает тишина, напряжение сгущается под грузом давних обид.

— Мою дочь?

— Отдай ее. Отдай мне Веру, и мы положим конец вражде между нашими семьями.

Смотрю на него, не веря своим ушам.

— Забирай, — твердо говорит он. У меня кровь стынет в жилах. — Если это то, что нужно, чтобы положить конец нашей семейной вражде, чтобы предотвратить дальнейшие потери, пусть так и будет.

Шепот в углу, где стоят люди моего отца, усиливается, как надвигающийся шторм. Неверие и гнев сотрясают их, но их лидер поднимает руку, требуя тишины.

— Нет! — Ирине удается вырваться из крепкой хватки Маркова. — Петр, ты обещал мне!

— Ты предала меня, — взрывается отец, подходя к ней. Он резко вырывает ее из рук Маркова. Вздрагиваю, когда он заносит руку, чтобы ударить ее, но она использует этот момент. Резким движением колена бьет его в пах, вырывается и достает спрятанный под платьем пистолет.

— Ты не сможешь удержать меня! — кричит она, ее голос дрожит от ярости и отчаяния. — После всего, что я для тебя сделала. После всех твоих обещаний! — она целится и стреляет. — Ты лживый обманщик! Как ты смеешь!

Охранники отца реагируют мгновенно, вытаскивая оружие, но уже слишком поздно. Раздается выстрел.

— Отец! — кричу я. — Нет!

Но уже поздно. Его тело падает на пол, из раны на лбу хлещет кровь. Пуля достигла цели прямо между глаз.

Ирина поворачивается, направляя оружие на меня. Марков действует без колебаний. Он бросается передо мной, принимая пулю, предназначенную для меня. Его тело падает на меня, и мы вместе валимся на пол.

— Нееееет! — кричу в ужасе.

Слишком поздно, один из охранников стреляет, попадая в Ирину. Она падает, ее угроза заканчивается глухим ударом о пол.

Мое медицинское образование мгновенно берет верх. Чувство решимости наполняет, и поднимаясь на ноги, обращаюсь к охранникам.

— Вы! — резко указываю пальцем. Я не могу рисковать. — Убедитесь, что она обезврежена. Немедленно! Мой отец ранен, а я его дочь. Делайте, что говорю!

Отец не просто ранен. Даже я это понимаю.

Но у меня есть возможность спасти Маркова. Я должна.

Это мой шанс. Это то, что я умею. Меня обучили справляться с тяжелыми, стрессовыми медицинскими ситуациями, находясь под давлением.

Охранники замирают на мгновение, затем начинают исполнять указания. Одни осматривают безжизненное тело Ирины, удостоверяясь, что она больше не представляет угрозы, другие спешат к моему отцу, проверяя признаки жизни, которые, как я и думала, отсутствуют.

Опускаюсь на колени рядом с Марковым, руки дрожат, пока осматриваю его рану. Сдерживаю слезы и отбрасываю все мысли. Я должна сосредоточиться на его спасении.

Я спасу его.

Кровь растекается по рубашке, яркое красное пятно на белой ткани. Его глаза встречаются с моими, наполненные болью, но все же излучающие невероятную силу.

— Все в порядке, Вера, — шепчет он напряженным голосом. — Я справлюсь. Ты в безопасности. Теперь, когда Ирина и твой отец больше не представляют угрозы, мне остается довериться его охранникам...

— Тсс, — шепчу я. Одна из моих слез падает на его рубашку, оставляя темный круг рядом с пятном крови.

Игнорируя слезы, которые застилают глаза, плотно прижимаю руку к его ране, стараясь остановить кровотечение. Вокруг нас царит хаос — крики охранников, отдаленный звук приближающихся сирен, тяжелые шаги прибывающих медиков. Кто-то из сотрудников отеля уже вызвал экстренные службы.

— Оставайся со мной, — шепчу я. — Дай мне посмотреть, насколько все серьезно.

Разрываю его рубашку и внимательно осматриваю рану с нахмуренным лицом. Мне нужно оценить ее — расположение, размер и тип. Остановить потерю крови.

Пусть это будет только царапина... пусть это будет только царапина...

— Похоже на поверхностную рану, — говорю, мрачно глядя на его кровь, запачкавшую мои руки. Дрожу всем телом, но стараюсь сохранять спокойствие. — Возможно, повреждены только мышцы, но это станет ясно после обследования. Крупные артерии не задеты, и ты потерял много крови, но ты крепкий парень...

— Вера, — Марков хватает меня за руку, но из-за крови она соскальзывает. — Останься с отцом. Меня заберут его люди. Даже если рана не смертельна, они все равно убьют меня за измену.

Меня прошибает холодный пот. Марков — это не... Марков. Что это значит для нас? Что это значит для него?

Его жизнь обречена, но... он спас мою.

Именно тогда осознаю, что нас окружают люди моего отца. Медики укладывают отца и Ирину на носилки. В шоке наблюдаю, как они накрывают ее тело простыней.

Смотрю на мужчин, стоящих над Марковым.

— Он защищал меня. Эта пуля предназначалась мне.

— У нас свои законы, мисс Иванова.

Едва сдерживаю слезы.

— Вы не можете его забрать. Не можете!

Сильные руки оттаскивают меня от Маркова, все вокруг превращается в размытое пятно. Сопротивляюсь, кричу, бьюсь, но меня легко одолевают. Я ничего не могу сделать. С отчаянием наблюдаю, как медики забирают моего отца, а его люди утаскивают Маркова.

Сдавленный всхлип застревает в горле, когда вижу, как увозят отца.

Несмотря ни на что, он все же мой отец. Никогда не думала, что его конец будет таким внезапным, и жестоким.

Когда все уходят, остаюсь стоять на пороге комнаты, в которой повисла пугающая тишина. Тяжесть ответственности и власти, пришедших на смену трагедии, ложится на мои плечи.

Офицер в форме говорит со мной по-русски. Даже не заметила, как они вошли. Когда до него доходит, что я его не понимаю, он зовет молодую женщину-офицера, чтобы та перевела.

— Ваш отец был нашим другом. Как дочь Петра Иванова, вы освобождены от допросов, — говорит она. Конечно, он их знал! С трудом сглатываю. — У вас есть, кому позвонить?

Делаю единственное, что может сделать сильная, независимая женщина, чей мир был разрушен.

Я звоню маме.