Искушение

Последние несколько недель в лаборатории прошли тихо и однообразно. Ее отец почти не выходил на связь.

Вера и ее команда начинают свой день в семь утра, едва делая перерывы на еду. Уверен, Вера могла бы выжить исключительно на кофе и диетической коле, если бы я не заставлял время от времени есть что-то настоящее. Обычно удается уговорить, если дело касается горячих бутербродов с сыром — ее любимого блюда.

У нас даже выработался график, как у настоящей супружеской пары. Наш день начинается с ранней пробежки на рассвете, затем кофе и завтрак. Это стало моей любимой частью дня. В эти моменты она словно оживает, с энтузиазмом жестикулирует, делясь своими увлечениями, надеждами и мечтами. Ее страсть заразительна. Она пытается разговорить меня, но я предпочитаю слушать.

Она живет этим. Это как наблюдать за работой мастера-художника. Стараюсь держаться в стороне, если только рядом не оказывается американский придурок. Думаю, нужно провести с ним еще одну беседу.

Сегодня вечером мы ужинаем с ее отцом, который долгое время никак о себе не напоминал. Я уже начал думать, что он не планирует с нами встречаться и, оценив ситуацию, решил, что нужно бросить все силы на завоевания доверия Веры.

Мгновение я обдумывал какие варианты у меня есть. Этот ужин идеальная возможность, чтобы выполнить то, зачем я здесь. Но есть загвоздка. Я не смогу провернуть это, не сделав очевидным, кто виновник.

Нет. Иванов проживет еще один день.

Однако его появление все усложняет. Риск разоблачения меня как самозванца растет с каждым взаимодействием с Ивановым. Но меня заверили, что единственный человек, кто меня знает, — это его любовница. А еще меня уверили, что он ни за что не приведет свою любовницу на встречу с Верой.

Тем не менее, я балансирую на острие ножа. Напоминаю себе, зачем здесь. Какова моя конечная цель. Это всего лишь еще один шаг на пути к тому, что должно произойти.

— Марков, я не хочу встречаться с отцом сегодня вечером, — Вера хмурится, ковыряясь в сэндвиче с индейкой. Я оторвал ее от сегодняшнего биологического симуляционного учения, чтобы поесть. Она работает уже десять часов подряд.

— Знаю. Я тоже не хочу. Но нам нужно играть по правилам, Вера, — отвечаю я.

И мне абсолютно необходимо находиться рядом с ее отцом. В сочетании с видео-слежкой братьев, мои личные наблюдения значительно дополнят картину.

Какие у него привычки? Есть ли распорядок дня, которому он следует? Слабости, которые я мог бы использовать? Мне нужно изучить его психологический портрет. Каково его эмоциональное состояние? Уровень стресса? Как он ведет себя под давлением? Использует ли какие-либо устройства для биометрического отслеживания? Каково его физическое состояние?

— Правда, обязательно? — спрашивает она тихим голосом, который почти делает ее похожей на ребенка. Наполовину ожидаю, что она надует губы.

— Знаю, ты бы предпочла вернуться в защитный костюм и руководить командой в поиске патогена, чтобы развернуть свои учебные станции деконтаминации, — говорю я, скривившись. — Но помни, здесь нет реальных зараженных, а твоя последняя симуляция угрозы была настолько успешной, что профессора едва не перешагивали друг через друга, чтобы поздравить тебя.

Ее глаза светятся, глядя на меня.

— Марков. Ты правда все это заметил.

Пожимаю плечами.

— Это то, что у меня получается лучше всего.

Не единственное, что я делаю лучше всех, но это важный навык, который стоит развивать.

— В любом случае, — продолжаю, протягивая ей открытый пакет чипсов. — Нам не придется там задерживаться. У тебя завтра раннее занятие с личным тренером перед еще одним долгим днем в лаборатории, — подмигиваю ей.

— И мой отец не должен знать, что ты мой личный тренер? — спрашивает Вера, забирая чипсы. — Я рада, что они начали завозить сюда американскую еду.

— У тебя и так много дел, — говорю я, потянувшись за сэндвичем для себя. — Последнее, что тебе нужно это давиться незнакомой едой после тяжелого рабочего дня. Как там американский подлиза?

Она закатывает глаза и громко вздыхает.

— Он такой зазнайка, что меня просто тошнит. Когда Морозов попросил объяснить, почему я выбрала определенный протокол, Джейк снова и снова рассказывал о своих дурацких исследованиях деконтаминации и об опытах с командой из Гарварда. Он потратил кучу времени на болтовню о протоколах. А когда Морозов предложил мне распределить роли в команде с учетом навыков, Джейк ехидно заметил, что у меня, как у женщины, недостаточно силенок, и что он или Максим лучше подходят для заданий, в которых присутствуют физические нагрузки.

Она фыркает, но мне это не кажется смешным.

— Он так сделал? — спрашиваю я, сдавленно усмехаясь. Опустошаю бутылку с водой и сминаю ее в кулаке, представляя на ее месте тощее горло этого американского выскочки.

— Марков, — говорит она уже серьезно. — Ты не можешь вмешиваться. Это может поставить все под угрозу.

— Не все, — отвечаю я.

— Пожалуйста, — умоляет она, подавляя стон. — Боже, зачем я тебе вообще что-то рассказала?

— Потому что моя задача — защищать тебя, и я спросил, — отвечаю, наклоняясь, чтобы заправить выбившуюся прядь ей за ухо. — И потому что я твой муж.

Я знаю, это всего лишь игра. Знаю, мы притворяемся. Но если бы я сказал, что мне не нравится, как это звучит, это была бы ложь. Два характерных признака Веры — румянец на щеках и то, как она прикусывает губу, выдают, что ей это тоже нравится.

— Помни, я просил тебя доверять мне, Вера, — беру ее руку и подношу к губам, чтобы поцеловать. Ах, снова она прикусывает губу. Мой член дергается в штанах.

— Во сколько нам нужно выезжать на встречу с моим отцом? Мне нужно закончить презентацию до выхода.

Проверяю телефон и хмурюсь.

— Черт. Он перенес встречу на более раннее время. У нас два часа.

— Два часа?! — она вскакивает из-за стола. — Я не успею!

Вере требуется немного времени, чтобы переключиться с одного дела на другое, вероятно, из-за того, что она слишком сосредоточена. Бросаю на нее взгляд. Ей придется успеть, даже если она не хочет.

— Как думаешь, какая реакция будет у твоего отца, если ты опоздаешь или вовсе не придешь на ужин, на который нас позвали? — спрашиваю, зная ответ заранее.

Она тяжело вздыхает и качает головой.

— Твоя правда. Ладно, хорошо. Я могу подготовиться, но мне нужно закончить то, над чем я работаю, и предупредить всех, что мне нужно уйти.

Два часа спустя мы садимся в машину, которую прислал ее отец. Пока Вера собиралась, я освежил в памяти все, что знаю о Маркове, на случай, если ее отец решит задавать вопросы.

Вера выглядит ужасно напряженной. Она непрерывно кусает губу, ерзает, постукивает ногой. Даже ловлю ее за тем, что она грызет ноготь, чего никогда не делает.

— Почему ты так нервничаешь? — спрашиваю, садясь рядом с ней в машину. Говорю водителю, что нам нужно в ресторан «Золотой Купол», знаменитый своим золотым оформлением и панорамным видом на центр Москвы, включая Храм Василия Блаженного. Это место для элиты, где столик нужно бронировать за месяцы.

— Это из-за отца, — просто отвечает она. — У нас сложные отношения.

Закрываю дверь и проверяю, пристегнут ли ее ремень. Она даже не возражает, пока я проверяю замки. Отлично. Начинает привыкать.

— Да, точно, твой отец. Он, как всегда, зациклен только на себе и делает только то, что повышает его статус в глазах окружающих, а значит сегодняшний ужин с тобой просто для галочки, — вопросительно наклоняю голову в сторону. — Правильно?

— Да, — вздыхает она. — Ты знаешь, что это за место? Ты был там раньше?

Отрицательно качаю головой.

— Я изучил планировку и чертежи, чтобы знать, где находятся выходы, но лично там не был.

А также выяснил, где лучше всего ловит связь и где можно сесть в тускло освещенной зоне, чтобы минимизировать шансы встретить знакомых.

— Это, — она делает жест в воздухе, изображая кавычки, — несравненное сочетание роскоши и утонченности, хорошо известное своим уникальным слиянием традиционной и современной русской кухни, кулинарных техник и выдающейся винной карты, в которой собраны лучшие сорта вин. — Вера закатывает глаза и продолжает: — Проще говоря, это значит, что мы заплатим в десять раз больше, чем у уличного продавца, за блюдо в два раза меньше и полезнее, так что вкус будет далеко не таким хорошим.

Я уже достаточно изучил Веру, чтобы знать наверняка, несмотря на любовь к хорошей еде, она больше сосредоточена на учебе и книгах, чем на чем-то еще. Ей проще съесть что-то в университетской столовой и вернуться к работе. Дело не в пафосной еде, ее беспокоит что-то другое.

— Что тебя на самом деле беспокоит?

Наш водитель прибавляет скорость, направляясь в центр города. Она смотрит на него, потом на меня, и кивает подбородком на мой телефон. Она не хочет, чтобы ее услышали.

Вера: Мы. Вот что меня беспокоит. Между нами есть… химия. А если он это заметит?

Я: Не забывай, что я прекрасно умею притворяться равнодушным и хладнокровным.

Когда она все еще выглядит неуверенной, я делаю еще одну попытку.

Я: Расслабься, Вера. Все получится. Доверься мне. Твой отец слишком зациклен на себе, чтобы обратить внимание на нас.

Вера: А что, если именно это меня и беспокоит?

С удивлением замечаю, когда она вытирает случайную слезу со щеки.

Вот дерьмо.

Всю жизнь она была невидимкой для мужчины, который появлялся и исчезал в ее жизни, причиняя боль женщине, которую он подводил и унижал. Конечно, ей нравится его компания не больше, чем мне.

Я ужинаю с человеком, из-за которого моего младшего брата Льва избили до полусмерти и отправили в больницу, и который едва не стал причиной смерти моей невестки. Этот человек злобный сукин сын.

Откладываю телефон и беру ее за руку.

— По крайней мере, в этом ужине есть один плюс. Нам не придется платить за переоцененную строганину и вино.

Чувствую, как мой телефон вибрирует от входящего сообщения. Мельком гляжу на экран, и холод пробегает по спине.

Алекс: Его московская любовница неподалеку. Если она появится, тебе конец. Придется срочно исчезнуть.

Оставить Веру одну с этим ублюдком? Ни за что.

Хмуро смотрю на экран, чувствуя на себе взгляд Веры. Мой разум лихорадочно перебирает варианты, как этого избежать. Не может быть, чтобы этот самовлюбленный придурок привел свою любовницу на встречу с дочерью, особенно когда он все еще женат на ее матери.

Телефон вибрирует снова.

Алекс: Ария смогла получить снимок с дрона. Любовница недалеко, но только потому, что он остановился в отеле рядом с рестораном. Она в спа-салоне на какой-то процедуре, которая, по словам Арии, займет достаточно времени, так что ее появления можно не бояться.

Выдыхаю, беспокоясь о том, что Вера может встретить эту женщину, ровно столько же, сколько и о том, что мой обман будет раскрыт. Александр продолжает присылать сообщения.

Алекс: Ходят слухи, что с ним трое его ближайших доверенных лиц. Скорее всего, они не присоединятся к вам за ужином, но я беспокоюсь, что один из них может тебя узнать. Будь осторожен.

— Мы приехали, — говорит Вера. Чувствую, что у нее холодная рука, когда сжимаю ее. Это последний раз, когда могу прикоснуться к ней, пока не закончится этот вечер. — Помни, мы никто друг для друга.

В ее тоне звучит глухая нотка грусти.

— Только на время, Вера, — замечаю знакомое лицо за окном. — Пойдем. Твой отец уже пришел.