Извращённая ненависть

47

ДЖУЛС

Помнишь, когда я сказал, что прощаю тебя? Я солгал.

Я, спотыкаясь, направилась к метро, слова Джоша эхом отдавались в моем мозгу, как бесконечная насмешка.

Помнишь, когда я сказал, что прощаю тебя? Я солгал.

Когда я сказал, что прощаю тебя? Я солгал.

Простить тебя? Я солгал.

Я солгал.

Я солгал.

Слезы затуманили мое зрение, и я не был уверен, что двигаюсь в правильном направлении, но мне было все равно. Мне просто нужно было уйти.

От жестоких слов Джоша, его холодных глаз и его мстительного прикосновения.

От осознания того, что я облажался и мне некого винить, кроме себя.

Люди говорили, что любить и потерять было лучше, чем никогда не любить вообще.

Они никогда ни черта не говорили о том, каково это, когда человек, которого ты любил и потерял, смотрит на тебя так, будто он тебя ненавидит. Джош никогда так на меня не смотрел, даже когда я думала, что он меня ненавидит.

Я провела по своим щекам тыльной стороной ладони, но это было все равно, что пытаться смахнуть воду обратно в океан. Совершенно бесполезно.

Я знала, что есть шанс, что Джош плохо отреагирует на правду. Я просто не ожидал, что он отреагирует так плохо.

Хуже всего было то, что он был прав. Узнав правду, я не поверила, что он встанет на мою сторону. Я была так ослеплена своей неуверенностью, так боялась разрушить одну из немногих прекрасных вещей в моей жизни, что превратила ее разрушение в самореализующееся пророчество.

Джош не заботился о секс-ленте или глупой картине. Его волновало только то, что я солгала ему.

Я был таким гребаным идиотом.

Если бы ты попросил картину, я бы отдал ее тебе. Я бы дал тебе все, что ты хотел.

Свежие иглы боли пронзили мою грудь. Мое сердце горело, как будто кто-то раскалил его на горячих углях, и я не мог набрать достаточно воздуха в легкие. Может быть, это было потому, что каждый вздох причинял боль.

Каждый вздох, каждое сердцебиение, каждое моргание. Нормальные функции организма, которые просто причиняют боль.

Даже мое тело ненавидело меня.

Я снова вытерла лицо, когда в поле зрения появилось метро. Я сделал это, вроде как.

Шесть остановок, пока я не добрался до станции рядом с моей квартирой, затем пять минут ходьбы до моего дома.

Шесть остановок. Пять минут.

Я мог бы выжить так долго.

“Возьми себя в руки”, - икнула я. “Прежде чем люди вызовут на тебя полицию”.

Я уже привлекал смесь встревоженных и обеспокоенных взглядов прохожих. Разговор с самим собой, вероятно, не помог.

К счастью, поезд прибыл как раз в тот момент, когда я вошел на платформу, так что мне не пришлось ждать. Я выбрала самый пустой вагон и свернулась калачиком в углу, наблюдая, как темные туннели проносятся снаружи. Мое сумасшедшее отражение смотрело на меня из противоположного окна — растрепанные волосы, черные следы туши, стекающие по лицу, кожа, покрытая ярко-красными пятнами, как будто у меня был неприятный случай крапивницы.

Ты действительно так мало думал обо мне, что думал, что я буду судить тебя за то, что тобой манипулировали? Что я не был бы на твоей стороне и не взял бы этого ублюдка с собой?

Я закрыла глаза, желая всем своим существом, чтобы я могла повернуть время вспять и повторить все свои решения относительно Макса.

Я должен был быть адвокатом. Логичный, разумный, стратегический. Но когда дело дошло до Макса и Джоша, я была совсем не такой.

Как я так сильно испортил свою собственную жизнь?

Я снова открыла глаза, не желая слишком долго погружаться в свои мысли. Они бы просто мучили меня.

Вместо этого я наблюдал, как остановки метро проходят мимо с отстраненным осознанием.

Тенлейтаун. Ван Несс. Кливленд Парк. Адамс Морган/ Вудли Парк.

К тому времени, когда я добрался до своей остановки и совершил короткий путь от станции до "Миража", мои рыдания уступили место холодному оцепенению.

Я шел через темную, тихую квартиру, мои шаги неестественно громко против паркетных полов. Стеллы не было дома, поэтому мне не нужно было задавать вопросы о том, почему я выглядел таким горячим беспорядком.

Все, чего я хотел, это проспать всю ночь напролет, но мне удалось быстро принять душ, прежде чем забраться в постель. Мои движения были жесткими и механическими, как будто меня там не было.

Хотел бы я, чтобы это было не так.

Несмотря на усталость, давящую на глаза, я не мог заснуть, поэтому просто смотрел в потолок и слушал тишину.

Может быть, это было мое воображение, но запах одеколона Джоша с последнего раза, когда он ночевал у меня, остался. Если бы я закрыла глаза, я могла бы почти представить, что он был там, его лицо уткнулось в мою шею, а его сильное тело прижималось к моему.

Знаешь, ты первый парень, с которым я была в своей комнате.

Первый и последний, Красный.

Притяжательный?

Черт возьми, я прав. Я не люблю делиться.

Делиться - это добродетель, Джош.

Мне плевать. Я не разделяю. Не тогда, когда дело касается тебя.

Что-то теплое и влажное потекло по моей щеке. Его соленость дразнила мои губы, и я понял, что снова плачу.

В отличие от моих предыдущих рыданий, эти слезы не издавали ни звука. Это были тихие крики, застрявшие в моей груди, проникающие в кости и душащие меня.

Я не стал их вытирать. Я просто лежал, глядя в темноту и позволяя ей съесть меня заживо.