Королевство грешников

Глава 9

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ

Голова Реи откидывается назад, и ее пальцы глубже зарываются в мои волосы. Ее голова покоится на моем плече, а спина прижата к моей груди, когда она садится ко мне на колени.

— Боже… пожалуйста, еще. — Ее стоны разносятся по тихому дому.

Целуя точку пульса на ее шее, я посасываю ее кожу, одновременно творя свое волшебство, погружая пальцы в ее киску. Уже почти четыре часа. Мы трахаемся уже несколько часов. Мы устали, но никто из нас не хочет останавливаться.

Она хочет мое тело, как будто я ее последний ужин, и ей нужно получить как можно больше за одну ночь. Ее почти обмякшее тело и мяукающие звуки свидетельствуют о том, насколько она измучена, но она тоже не собирается сдаваться.

Между тем, я кончал так много раз, что у меня закончились презервативы. Моему члену, конечно, нужен отдых, но я все еще хочу, чтобы она кончила. Я обвожу большим пальцем ее клитор, в то время как два моих пальца находятся внутри нее, двигаясь внутрь и наружу.

— Ты хочешь кончить, красавица? — Шепчу я, облизывая мочку ее уха.

— Да. Пожалуйста, Максвелл, — умоляет она своим сладким и страстным голосом, от которого у меня бурлит кровь.

— Тогда кончай за мной. Кончай сейчас, — приказываю я, и, как будто мои слова являются последним спусковым крючком для нее, чтобы отпустить, она кончает.

Ее глаза были закрыты, а рот приоткрыт. Каждый дюйм ее тела дрожит, пальцы на ногах поджимаются от интенсивности испытываемого ею удовольствия.

Из ее киски течет, отчего мои пальцы становятся влажными. Когда она приходит в себя, все ее тело расслабляется подо мной.

Вытащив пальцы, я кладу его в рот, высасывая ее соки. Пробуя ее захватывающую сладость, я одобрительно мычу.

Черт, это так чертовски приятно.

Я беру ее за подбородок, запрокидывая ее голову назад, и прижимаюсь губами к ее губам, разделяя ее вкус. Она отвечает на поцелуй, пока наши языки танцуют вместе, она нетерпеливо мяукает.

— Ты должна навещать меня каждый день и делать мои ночи намного лучше, — шепчу я.

— Мммм, — бормочет она мне в губы, прежде чем отстраниться и слезть с моих колен. Проведя рукой по волосам, я встаю с кровати и направляюсь в ванную, чтобы помыться.

Когда я возвращаюсь, надевая спортивные штаны, она уже одета и готова уйти, повесив сумочку на плечо.

— Уходишь, не попрощавшись?

— Прощания произносятся людям, которые тебе небезразличны. И совершенно очевидно, что ты мне безразличен.

Такая нахальная даже после жесткого траха. Она ищет что-то на земле, когда ее взгляд падает на ее наполовину порванные трусики.

Она пожимает плечами.

— Ну, мне от них нет никакой пользы. Так что сохрани это как память о нашем трахе. — Она натягивает туфли на каблуках и расчесывает волосы пальцами, готовясь к выходу. — Спокойной ночи, — бормочет она с полуискренней улыбкой и направляется к двери.

— Подожди. — я хватаю ее за локоть. — Мой водитель подбросит тебя.

Я обнимаю ее за талию, в то время как она обнимает меня за шею.

— Все в порядке, я могу добраться домой…

— Никаких оправданий. Просто скажи ему свой адрес, и он отвезет тебя. — Я заправляю выбившуюся прядь ее рыжих волос.

— Ты всегда такой властный?

— Ты всегда такая нахальная?

Она тихонько хихикает, закатывая глаза.

Положив руку ей на спину, я вывожу ее на улицу.

— Отвези Рею к ней домой. — Мой водитель кивает и направляется на свое место. Я открываю перед ней дверцу машины, заслужив выгнутую бровь, как будто она не ожидала, что я буду джентльменом.

— Спасибо за сегодняшний вечер, я думаю. Иначе это было бы скучно.

Я улыбаюсь, обхватывая ладонями ее лицо.

— Ты можешь навещать меня в любое время, когда захочешь.

Она держит меня за запястья, качая головой.

— Это не должно повториться.

Я хмурюсь.

— Почему нет?

— Потому что это неэтично. Ты мой босс, и я работаю на тебя. Это неправильно.

Чушь собачья. Я легко могу сказать. Проблема вовсе не в отношениях начальника и подчиненной, иначе она отклонила бы мое предложение еще в баре. Она пошла со мной добровольно и тоже могла отказать мне. Рея — одна из немногих храбрых людей, которых я знаю, у которых хватает смелости сказать мне 'нет' в лицо. Причина в чем-то другом.

— Ты же знаешь, что ложь тебе не идет, красавица.

Она расправляет плечи, эти стены снова возводятся вокруг нее в качестве защиты. Рея пытается вырваться из моих объятий, но я крепко держу ее.

— Скажи мне, Рея. Я знаю, мой голос звучит требовательно, но я должен знать.

Она прикусывает нижнюю губу с тяжелым вздохом.

— Это сложно.

— Мое второе имя сложное. Я вырос в сложной жизни. Итак, скажи мне сейчас, в чем дело?

В ее глазах вспыхивает огонь, а челюсть сжимается.

— Прекрасно. Хочешь правду? Вот она. — Я жду, что она ответит, но одно слово, которое она произносит, словно выливается на меня галлоном холодной воды. — Ты. — Я молчу, позволяя ей продолжить. — Это ты. Я не хочу быть с таким мужчиной, как ты. Агрессивным. Опасным и вредным для меня. Я веду нормальную жизнь и хочу, чтобы так оно и оставалось, Максвелл. Мне нужен кто-то, кто был бы человеком, а не монстром в глазах окружающих.

Я чувствую, как мое горло сжимается от чувства вины, а боль забивает дыхательное горло. Похороненные воспоминания пытаются пробиться в мой разум. Но я сохраняю самообладание перед ней.

— Секс был феноменальным, и я не могу отрицать химию, которую мы испытываем друг к другу, но это все, что будет между нами. Похоть. Влечение. Грех, который мы оба хотим совершить, но из-за серьезных последствий мы не можем продолжать это. Мы не можем быть…

— Привязанные грехом друг к другу. — Я заканчиваю ее предложение.

— Вот именно. Ты просто не способен на привязанность и любовь. Это кристально ясно с твоей натурой.

Засовываю руки в карманы и отступаю назад, мне больше не интересно слушать то, что она хочет сказать.

— Прощай, Рея, — бормочу я, уже холодно и отстраненно. Она чувствует перемену, крепко держась за дверь. В ее глазах мелькает намек на вину, но она не берет своих слов обратно.

— Пока, Максвелл.

С этими словами она садится, а я стою там и смотрю, как отъезжает машина, пока она не скрывается из виду.

Я возвращаюсь в дом, но вместо того, чтобы пойти в свою спальню, я захожу в свой кабинет, чтобы поискать одну вещь, которую я так долго прятал.

Я открываю ящик стола и достаю единственную фотографию, которая у меня осталась от моей покойной жены. Это наша с ней фотография в день нашей свадьбы. Я в своем черном смокинге, а на ней белое свадебное платье и маленький букетик белых роз в руке. Мы стоим рядом, глядя в камеру с фальшивой улыбкой, к которой мы оба привыкли, пытаясь выглядеть идеальной влюбленной парой.

Я провожу пальцами по ее безупречному лицу, касаясь фарфоровой кожи. Ее темно-черные волосы собраны в пучок с заправленной в него вуалью. Она всегда предпочитала, чтобы ее волосы были уложены наверх. Она была большой любительницей внимания. И никогда не упускала возможности посещать балы и приемы высокого класса.

Она — идеальный материал для жены. Неудивительно, что мой отец выбрал ее для меня. Но если бы он знал раньше, в какую шлюху превратится его избранница, он бы даже не рассматривал ее.

Я никогда не смогу забыть тот день, когда она обвинила меня в том, что я не пытался участвовать в нашем браке. Это был первый и последний раз, когда она накричала на меня.

Разрезав стейк пополам, я откусываю небольшой кусочек, прежде чем отправить его в рот, наслаждаясь сочным нежным мясом. Моя жена Фелиция, как всегда, сидит справа от меня и ест свой любимый куриный суп.

— Ты говорила с мисс Сальваторе о благотворительности? — Спрашиваю я.

Она кивает головой, не отрывая взгляда от своей еды.

— А как насчет кейтеринга? Это уже сделано?

Она снова кивает, но на этот раз ее губы подергиваются.

— А украшения и списки гостей? Все готово?

Она с громким стуком роняет ложку и откидывается назад. В ее глазах горит гнев, которого я раньше не видел.

Я хмурюсь в замешательстве, но сохраняю самообладание.

Она тяжело вздыхает.

— Когда это прекратится?

Я не отвечаю, позволяя ей развивать тему.

Ее губы слегка подрагивают, а глаза блестят от слез, которые вот-вот потекут по щекам.

— Это всегда связано с торжественными мероприятиями, благотворительными организациями и семейными ужинами, не так ли? — Ее голос немного дрожит.

— Фелиция, если хочешь что-то сказать, просто скажи это, — бормочу я своим холодным и нейтральным тоном.

Она саркастически смеется.

— Наступит ли когда-нибудь время, когда ты спросишь обо мне и о том, что мне нужно?

— Фелиция, в твоих словах все еще нет смысла…

Она хлопает ладонями по столу, прерывая мои слова. Ее глаза расширены от ярости с головы до ног.

— Ты когда-нибудь будешь любить меня как свою жену или собираешься продолжать использовать как дешевый рекламный трюк? — Как только эти слова слетают с ее губ, они глубоко проникают в мое бездушное сердце.

Первая слеза скатывается по ее щеке.

— Прошло три гребаных года с тех пор, как мы поженились. Ты приходишь домой, и мы говорим об этих благотворительных организациях и мероприятиях. Потом мы ложимся в постель и либо спим, либо занимаемся бессмысленным сексом!

Текут еще слезы, размазывая макияж. Тыльной стороной ладони она вытирает их, размазывая косметику по всему лицу. Это зрелище моей идеальной жены, которого я никогда раньше не видел.

Сломленная. Причиняющая боль. Отчаявшаяся.

— Я думала, что смогу изменить тебя. Зажечь хотя бы огонек привязанности. Но все было тщетно. — Она отодвигает тарелку и миску, расплескивая суп по столу и полу. — Ты не способен влюбиться.

С этими словами она выбежала из комнаты, оставив эту неизвестную вину давить мне на плечи. Это правда, что мы женаты уже долгое время. Мы говорим обо всем, кроме нас самих, наших отношений. Она по-прежнему поддерживает меня, несмотря на холодность, которую она получает от меня каждый день. Все, чего она просит, — это ласки.

Привязанность. Забота. Любовь.

Любить? Действительно ли я способен на это? Буду ли когда-нибудь?

Я продолжаю задавать себе этот вопрос снова и снова той ночью. И этот вопрос все еще преследует меня. Буду ли я когда-нибудь способен любить?

Я беру бутылку виски из мини-бара, открываю крышку и залпом выпиваю половину ликера. С фоторамкой в руке я подхожу к камину, наблюдая, как пламя танцует и потрескивает, освещая мою тень в комнате. Я снова смотрю на фотографию, отпивая еще виски.

Я думал дать нашему браку шанс. После той ночи я изменился ради нее, пытаясь шаг за шагом, день за днем завоевать ее сердце. Но что я получил взамен?

Предательство.

В ту минуту, когда я застал свою жену в постели с другим мужчиной, семя любви, которое пыталось прорасти, было вырвано из моего сердца еще до того, как оно успело расцвести. Я без колебаний убил ее, потому что это то, чего заслуживал каждый человек, который перешел мне дорогу.

Теперь все, что у меня осталось от нее, — это эта фотография. Мое горло приветствует обжигающий вкус виски, позволяя ему унять боль, пусть даже на несколько мгновений.

Сегодня вечером, услышав те же слова от Реи, я понял, что никогда не буду способен любить. Тот день, когда я столкнулся с адом, давно миновал. И цепляться за какие-либо воспоминания бесполезно.

Признак слабости.

И я давным-давно перестал быть слабым, я не позволю этому случиться снова.

Бросив последний взгляд на фотографию, я бросаю ее в огонь. Прощаясь с последним воспоминанием о моей покойной жене. Ни во время похорон, ни прямо сейчас я не пожелал покоиться с миром своей жене. Я знал, что она гниет в аду за свое предательство. Лгать не было смысла.

Я никогда не буду способен любить.

Просмотрев список в последний раз, я передаю его Игорю.

— Это все, что у нас есть? — Спрашиваю я.

Он кивает.

— К концу выходных будут доставлены дополнительные припасы.

Я киваю, оглядывая склад наркотиков. Везде темно. Рабочие выносят коробки с кокаином из грузовика и заносят их внутрь.

Прошло несколько дней с моей ночи с Реей. Я видел ее в клубе за работой, но не удосужился пообщаться.

Находиться вдали от нее было мучительно, хотя мое желание возрастало каждый раз, когда я смотрел на нее. Но это нужно было сделать. Я бы больше не позволил ей влиять на меня.

Когда последняя партия доставляется на склад, я спускаюсь по лестнице и направляюсь в подвал, куда приводят всех рабов. Здесь темно и сыро, едва слышные всхлипывания эхом отражаются от стен.

Игорь следует за мной внутрь, пока я закуриваю сигару и стою рядом с клеткой, где прикованы молодые девушки и женщины.

Работа с рабами — это то, что я не нахожу приятным, но для поддержания моей власти и имиджа это необходимость.

— Они сегодня получили новые? — Спрашивает Игорь.

Я киваю головой.

— Да. Все поступило сегодня.

— Некоторые выглядят очень молодо. Ты уверен, что они достигли совершеннолетия?

— Ты хорошо знаешь, что Патрику даны строгие инструкции приводить девушек. И я уверен, что он не хочет умирать.

Он кивает.

— Если это все, то я собираюсь отправиться домой.

Не дожидаясь больше ни слова, он выходит на улицу и уходит.

Кстати, о дьяволе: Патрик входит через заднюю дверь в своей черной поношенной рубашке и брюках, поверх накинут толстовка с капюшоном. Когда он видит меня, он становится моей пешкой, как и все остальные в моем королевстве.

Я указываю на клетку.

— Это все на сегодня?

Он кивает.

— Да, сэр. Остальное прибудет через два дня.

Я выдыхаю дым, когда он поднимается к потолку.

— Не хотите ли чего-нибудь выпить, сэр?

— Я здесь по делу, а не для развлечения.

Он в страхе склоняет голову.

— Извините, сэр.

Внезапно, из ниоткуда, до моего слуха доносится звук падающей цепи вместе с открывающейся дверцей клетки.

Что же это такое?

Я вижу фигуру, стоящую рядом с клеткой, неподвижную и храбрую. Я прищуриваюсь, чтобы разглядеть четкую картинку, но слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

Мужчины вместе с Патриком бросаются к ней, чтобы затащить ее в клетку. Я жду несколько мгновений, наблюдая, как она стоит там, и зная, что она съежится. Но в мгновение ока то, что она делает дальше, застает меня врасплох.

Патрик тянется к ее плечу мертвой хваткой, но она пользуется случаем и изо всех сил пинает его в грудь. Двое других мужчин набрасываются на нее, но она уворачивается от их движений и выхватывает пистолет у одного из бесполезных придурков. Она без колебаний нажимает на курок и дважды подряд стреляет им обоим в сердца. Патрик пользуется случаем, хватая ее сзади. Но она даже уклоняется от его движения, пиная его в голень и ударяя по носу затылком, заставляя его упасть на землю.

Закатывая глаза, я бросаю сигару и тихими шагами подхожу к ней. Она чувствует мои движения и направляет на меня пистолет.

— Малышка, брось пистолет. Это не игрушка, — холодно бормочу я.

Она стоит высокая и сильная, сжимая оружие изо всех сил, как будто это спасет ее от меня.

— Нет! Отойди! — предупреждает она скрипучим, дрожащим голосом, но твердо стоит на своем.

— Или что? — Я стою прямо перед ней, прижав пистолет к груди. Я чувствую, как он колышется у меня под одеждой. — Малышка, жизнь никогда не бывает справедливой. Итак, это твой единственный шанс понять, заслуживаешь ты жизни или нет. Нажимай на курок или, блядь, залезай внутрь.

— Если мне придется убить всех здесь, чтобы получить жизнь, которую я заслуживаю, тогда я это сделаю. — Я слышу щелчок спускового крючка, но громкого хлопка не слышно. Патронов не осталось, и все же она продолжает нажимать на курок снова и снова. — Нет, нет, нет, нет.

Я хватаю ее за обе руки, заставляя выронить пистолет, и ее грудь сталкивается с моей. Но когда я вижу ее при свете, мой мир меняется.

Мое сердце тут же замирает от страха. Ярость вскоре сменяется полным шоком, когда я вижу Рею перед собой.

Те же глубокие темные глаза, лицо в форме сердечка и пухлые губы. Но цвет ее волос другой. Что больше всего привлекает мое внимание, так это синяки и отметины под ее глазами и губами, из-за чего она выглядит почти неузнаваемо. Даже на ее руках и обнаженных ногах есть несколько следов от ударов плетью и несколько свежих ран. Я хмурюсь в замешательстве.

Какого хрена она здесь делает?

Я хватаю ее за руку, притягивая ближе к себе, когда ее внезапно наполненные страхом глаза смотрят на меня.

— Как, черт возьми, ты здесь оказалась?

Ее брови хмурятся, как будто она не в состоянии понять ни единого слова из того, что я говорю.

Я крепче сжимаю ее руку, наблюдая, как она морщится от боли. Но все это не имеет значения.

— Отпусти меня! Кем, черт возьми, ты себя возомнил? — Она извивается в моих объятиях, но все это тщетные попытки. Я сжимаю ее челюсть и заставляю посмотреть в глаза демону, которого она пробуждает.

— Как, черт возьми, ты здесь оказалась, Рея? Отвечай, блядь, мне!

— Я тебя даже не знаю! Отпусти меня! — кричит она своим хриплым голосом, быстро ударяя меня в грудь своим крошечным кулачком, как сумасшедшая. Ее глупый поступок еще больше разжигает мой гнев, когда я крепко держу ее руки одной рукой, заведя их ей за спину, в то время как другая обвивается вокруг ее шеи, заставляя ее голову откинуться назад.

— Перестань быть стервой… — Мои слова остаются незаконченными, когда ее колено ударяет меня в пах, и я отступаю назад от мгновенной боли. Все мое тело дрожит, когда я опускаюсь на колени.

Гребаная сука!

Пользуясь случаем, она оглядывается и бросается к двери, ведущей в переулок. Охранники следуют за ней, но я приказываю им остановиться.

Она моя.

Делая глубокие вдохи, я подавляю боль и бегу за ней. Воздух потрескивает, когда она превращается в мою добычу.

Услышав мои приближающиеся шаги, она оглядывается через плечо. Даже издалека я вижу страх в ее глазах. Она отдает все, чтобы бежать так быстро, как только может, но мне с ней не сравниться. С каждым шагом, который я делаю, новая цель побуждает меня вернуть себе контроль.

Она быстра, и я замечаю, как ее плечи с облегчением опускаются, когда она выбегает на главную дорогу. По дороге проносятся машины, а люди идут и продолжают жить своей обычной жизнью. Среди них она выглядит так, словно ей там не место. Но даже толпа не спасет ее от меня.

Она обходит их, ступая босыми ногами так далеко, как только может. Но когда ее глаза находят ближайший полицейский участок, она, не колеблясь, бросается к зданию.

Закатив глаза, я перехожу улицу, направляясь к полицейскому участку, где Рея разговаривает с двумя офицерами и указывает на меня.

— Пожалуйста, помогите мне, — умоляет она, оглядываясь на меня с таким ужасом, как будто я собираюсь убить ее. Когда офицеры узнают, что это я, они делают шаг назад. Страх и уважение отражаются в их глазах и позах, поскольку они не осмеливаются встретиться со мной взглядом.

— Мистер Резников, чем мы можем вам помочь? — спрашивает светловолосый офицер по-русски. Тем временем Рея в замешательстве переводит взгляд с меня на них.

Я машу рукой:

— В этом нет необходимости.

— Почему вы ничего не делаете? Он пытается напасть на меня! — Рея кричит во всю силу своих легких, выглядя преданной и сбитой с толку. Ее тело дрожит из-за все еще мокрой одежды, но она не позволяет этому ослабить ее.

Я киваю офицерам, чтобы они уходили, и они уходят. С приоткрытыми от шока губами она осознает свое поражение. Повернувшись ко мне, она снова оглядывается в поисках помощи, но, став свидетелем происходящего, понимает, что помочь ей некому. Делая неуверенные шаги назад, она снова пытается убежать. Но на этот раз я готов. Я обнимаю ее за талию и перекидываю через плечо. Она бьется и пинается в моих объятиях, крича, чтобы ее освободили.

— Отпусти меня! Я сказала, черт возьми, отпусти меня! — Она наносит быстрые удары по моей спине, но я крепче сжимаю ее в объятиях и веду нас обратно к своей машине.

— Свяжи её и убедись, что она не сбежит, — приказываю я по-русски одному из своих охранников, когда он берет Рею и тащит ее в заднюю часть машины.

Тяжело вздыхаю, слушая ее пронзительные протесты и метания, когда сажусь в машину. Глядя вниз на свою слегка мокрую и грязную одежду, я пытаюсь подавить свой гнев.

Вопрос за вопросом проносятся у меня в голове после того, свидетелем чего я стал.

Что случилось с Реей? Почему она так себя вела?

Почему она выкинула такой трюк? Кто ее так ударил?

Но самое главное… что происходило на самом деле?

К тому времени, как мы возвращаемся ко мне домой, уже далеко за полночь. Выйдя из машины, двое охранников вытаскивают Рею из своей машины, пока она продолжает сопротивляться.

— Отпустите меня! Вы, придурки! Отпустите меня! — кричит она.

Я киваю охранникам, чтобы они отвели ее наверх.

— В комнату для гостей.

Кивнув мне головой, они уводят ее, а я тем временем иду в свою спальню и переодеваюсь.

Когда я направляюсь в ее комнату, громкий грохот изнутри заставляет меня броситься туда. Ворвавшись внутрь, я обнаруживаю ее стоящей с ножом в руке. Четверо моих охранников пытаются приблизиться к ней, как будто она какое-то дикое животное, готовое к прыжку.

Один из мужчин пытается добраться до нее. Ее дыхание учащается, когда она без колебаний вытаскивает нож и яростно полосует его по руке и щеке.

Остальные хватаются за оружие, но я останавливаю их.

— Нет, она нужна мне живой, — приказываю я, но они сдерживаются.

Когда она смотрит на меня, я вижу отчаяние в ее глазах. Отчаянную жажду свободы, побега.

— Прекрати это. Прямо сейчас, — приказываю я.

Я подкрадываюсь к ней, а демон крадется позади меня, как моя тень. И, как будто она чувствует это, ее рука начинает дрожать, хотя она высоко держит голову. Не выказывая страха.

— Рея, брось нож. Мы можем сделать это легким или трудным путем, — бормочу я своим холодным, бесстрастным голосом.

— Меня зовут не Рея, перестань называть меня так, — она шипит свои слова, как проклятие.

Ее взгляд продолжает приковываться к охранникам, которые ждут моего приказа либо убить ее, либо увести. Понимая ее точку зрения, я смотрю на них.

— Покиньте комнату. Не возвращайтесь, пока я не скажу.

Они секунду колеблются, прежде чем удалиться, оставляя меня наедине с Реей.

— Они не причинят тебе вреда. Так что сейчас же брось нож.

Она крепко сжимает нож обеими руками.

— Твои слова для меня ничего не значат. Я не просила тебя спасать меня! Я лучше умру, чем снова подвергнусь пыткам… — Последние слова заставляют ее голос дрожать, почти на грани срыва.

Ее разбитые губы слегка дрогнули, прежде чем она сморгнула слезы, не желая показывать слабость ни мне, ни кому-либо еще.

Я понятия не имею, о чем она говорит и на какие пытки она указывает. Я видел ее прошлой ночью в "Андеграунде", и она казалась абсолютно здоровой. Что, черт возьми, произошло всего за один день, что заставило ее превратиться в потерянное, дикое животное?

— Брось нож, и мы сможем поговорить об этом. — Я поднимаю руку, затем медленно опускаю ее. — Я не причиню тебе вреда.

— Пошел. Ты.

Крепко сжимая нож, она бросается на меня, целясь в сердце. Мои толстые ноги отбрасывают меня назад и спасают как раз вовремя. Я опускаю ее запястье и выбиваю нож у нее из рук. Он со звоном падает на пол в углу.

— Нет! — Она бросается, чтобы вернуть нож, но я быстрее и хватаю ее в свои объятия, сцепляя ее руки за спиной, прижимая ее спиной к моей груди. — Нет! Пожалуйста, отпусти меня! Сжалься надо мной, — громко кричит она, вырываясь из моей хватки.

Разозлившись на ее поступок, я разворачиваю ее и бью по лицу.

— Прекрати, черт возьми, Рея! — Я кричу во всю силу своих легких, слыша, как мой голос эхом разносится по комнате.

Ее лицо повернуто набок, грязные непослушные волосы скрывают от меня ее лицо. Схватив ее за подбородок, я поворачиваю ее к себе, встречаясь с ее глазами, полными ненависти.

— Меня зовут не Рея! Перестань называть меня так.

— Прекрати врать. Я трахал тебя часами, наблюдал за тобой днями. В одном я чертовски уверен, так это в твоем имени, — рычу я.

Она хмурится в замешательстве.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я никогда в жизни тебя не встречала. И я бы не позволила тебе находиться рядом со мной. — Ее голос отражает обещание, заключенное в ее словах.

Но когда я смотрю в ее глаза, я вижу это.

Правду. Шокирующую правду, которая носит свою корону передо мной, делая меня похожим на падшего бога. Единственное, что я хорошо читаю, — это когда кто-то лжет. Но в этот момент я вижу, что она не лжет.

— Тогда как тебя зовут?

— Элиша.