Королевство грешников

Глава 32

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ

Паркуя машину на подъездной дорожке, я помогаю Элише выйти. Наши ноги скрипят по заснеженной земле. Я привык к холодной погоде в России, но, похоже, Элиша тоже не возражает. Однако я хорошо знаю, что она собирается переодеться в теплую одежду и посидеть у камина, находясь в моих объятиях. Но это произойдет, если она согласится остаться после того, что я собираюсь сделать. Мои шаги медленно следуют за ее шагами, и я чувствую, как беспокойство проносится по моим нервам. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного, но я также никогда не делал ничего подобного.

Мы прошли долгий путь и преодолели множество препятствий борьбы. Долгие годы судьба разлучала нас. Но теперь?

Все, о чем я могу думать, это быть с ней всю оставшуюся жизнь. Однажды я потерял ее, и это разорвало мою душу. Я потерял частичку себя, которую отдавал только ей, моей королеве… Моему ангелу.

Мое сердце бьется только для нее, и так будет всегда.

Как будто почувствовав, что я соображаю, она останавливается на каменистом тротуаре переднего двора и, нахмурившись, поворачивается ко мне лицом.

— Все в порядке?

— Э-э… да. Все в порядке, — бормочу я, но даже неловкий тон моего голоса заставляет меня внутренне съежиться.

Что, черт возьми, с тобой не так?

Ты, блядь, правишь Россией и колеблешься, как слабак, сказать ей о своих чувствах?

— Ты уверен? — спрашивает она, прикусив губу, как будто ситуация ее забавляет. — Ты выглядишь… нервничающим, что является очень редким зрелищем.

Я энергично качаю головой.

— Нет. Я ни из-за чего не нервничаю. Я просто… кое о чем подумал.

Внезапно выражение ее лица меняется с забавного на серьезное. Губы слегка приоткрываются, в глазах мелькает сомнение.

— Ты жалеешь, что я здесь? С тобой?

На этот раз я потрясенно хмурюсь, чувствуя, как мной овладевают внезапная ярость и собственническое чувство.

Я наклоняюсь ближе и обхватываю ладонями ее лицо, зарываясь пальцами глубже в ее волосы, большими пальцами касаясь ее румяных щек.

— Никогда, мой Angel. Я никогда не пожалею о том, что ты есть в моей жизни, — шепчу я и подхожу ближе.

Ее руки обвились вокруг моей талии, а ее прекрасные груди прижались к моей груди. И ее глаза… блядь.

Столько невинности. Так много любви ко мне.

Несколько минут назад я нервничал, но, видя ее любовь ко мне, я тону в этих прекрасных темных глазах, в которых скрытые эмоции теперь выглядывают на свет.

— Я не знаю, что такого было в тебе, но в ту секунду, когда я увидел тебя той ночью в подземелье, я просто почувствовал связь. — Я пожимаю плечами. — Это было так мгновенно, что я несколько дней задавал себе этот вопрос. Но теперь я знаю почему.

— Почему? — спрашивает она.

— Потому что твой Бог создал тебя для меня. Он знает, что только у тебя есть сила управлять моим безжалостным сердцем.

Она улыбается и целует мою ладонь своими пухлыми губами.

Черт. Если она скажет "да", я буду поклоняться у ее алтаря всю оставшуюся жизнь.

— Но ты этого не хочешь.

Она хмурится с обиженным выражением на лице, как будто я дал ей пощечину.

— Ты хочешь мужчину, который подарит тебе все счастье в мире у твоих ног. Он защитит тебя даже от тени опасности. Но в моем мире ты всегда будешь под крышей опасности и угроз. Это мир, в котором я родился и вырос. Но ради тебя… Я изменю свой мир. Чтобы быть с тобой, я превращу ад в рай.

Ее лицо смягчается, а в глазах начинают накапливаться слезы. От этого зрелища у меня щемит сердце, но в то же время она выглядит такой красивой, что я чувствую, будто снова влюбляюсь в нее.

Элиша хватает меня за запястья, качая головой.

— Ты не обязан.

— Что ты имеешь в виду?

Она застенчиво улыбается, ее щеки пылают. Такая красивая.

— Если быть в твоем мире — значит быть с тобой вечно, тогда я хочу остаться в этом мире. Ад или рай… Ничто из этого не имеет значения для меня, пока ты рядом со мной. И я люблю тебя таким, какой ты есть. Даже когда ты будешь безжалостен, ты останешься королем моего сердца, Максвелл.

Ее слов более чем достаточно, чтобы растопить мое сердце.

— Я всегда любила тебя, Максвелл. Сатана ты или нет, но моя любовь навеки отдалась твоему темному сердцу.

Она так же сильно влюблена в меня, как и я в нее.

Может быть, больше, чем я.

— А что, если я скажу, что хочу, чтобы ты официально стала моей королевой? — Спрашиваю я с лукавой усмешкой.

Удивление мелькает на ее лице, когда она осознает смысл моих слов, но сомнение все еще таится где-то в темноте.

— Ч-что ты пытаешься сказать? — едва слышно шепчет она своим приглушенным тоном.

Я тихонько хихикаю, чувствуя, что меня это забавляет.

— Я прошу тебя выйти за меня замуж, мой маленький глупый Angel.

Она задыхается, несколько секунд молча смотрит на меня, делая эти несколько секунд мучительными для меня. Но когда она улыбается, а по ее лицу текут слезы, я чувствую, каким будет ее ответ.

— Что ты скажешь, Angel? Хотела бы ты вечно быть королевой этого короля? — Она хихикает сквозь слезы, закусив губу. Ее глаза закрываются, а голова наклоняется. — Ответь мне, Angel, — тихо бормочу я, прежде чем поцеловать ее в щеку.

— Все это похоже на сон, Максвелл. Я хочу жить во сне и никогда не открывать глаза.

Волна эмоций обрушивается на мою душу, когда мои глаза видят моего все еще потерянного ангела. Она через столько прошла, что теперь даже простой жест выражения моей любви к ней кажется ей сном.

Хотел бы я поймать каждого ублюдка, который разрушил ее мечты и невинность. Я бы порезал им руки, которые посмели осквернить ее чистую кожу. Пронзить мясницким ножом их головы только за то, что они подумали о том, чтобы осквернить ее. Рубить их члены и яйца, из-за которых она чувствовала себя нечистой.

Я бы применил к ним все невообразимые пытки. И однажды я выслежу их и накажу каждого из них, у кого хватило смелости даже взглянуть на нее. Посмотреть на моего ангела.

Но сейчас я позабочусь о том, чтобы с этого момента каждая ее мечта сбылась. В любой реальности, в которой она живет, это значит без страха и малейшего намека на сомнение.

Проводя большими пальцами по ее щеке, я наклоняюсь вперед и целую каждое ее закрытое веко.

Ее дыхание становится прерывистым от моего нежного прикосновения, ее руки сжимаются вокруг моих.

— Это все еще похоже на сон? — Спрашиваю я.

Она постепенно открывает глаза, смотрит на меня с обожанием, как никогда раньше, и качает головой.

Я целую ее в лоб, вдыхая носом ее сладкий-пречистый аромат.

— Скажи "да", Angel. Скажи ”да" и будь со мной.

Прерывисто вздохнув, она улыбается и приоткрывает губы, чтобы ответить.

БАХ.

Внезапно ее тело прижимается к моему, а лицо морщится, как от невыносимой боли, за чем следует громкий звук выстрела, раздающийся в воздухе.

— Ах! — громко стонет она.

Колени Элиши слабеют, когда она падает на снег, вцепившись в мои руки для поддержки. Ее глаза и рот широко открыты от шока и агонии. Когда я смотрю вниз, я вижу, что часть ее плеча окрашена кровью.

БАХ.

Раздается еще один выстрел, но на этот раз я чувствую обжигающую боль в ноге, заставляющую меня потерять равновесие.

Но я игнорирую все это и держусь за Элишу. Кровь сочится из ее раны, когда она тяжело дышит.

Пуля прошла совсем рядом с ее грудью, еще дюйм, и она прошла бы через сердце.

Я должен защитить ее любой ценой.

Я достаю пистолет и опускаюсь на колени перед Элишей, чтобы подхватить ее на руки. На подгибающихся ногах направляюсь к машине. Ей нужно немедленно ехать в больницу.

Но когда я собираюсь открыть ей дверь, другая пуля попадает мне в другую ногу, и я падаю на землю с Элишей на руках.

Я стону от разрушающей нервы агонии, но это ничто по сравнению с тем, что моему ангелу причиняют боль.

— Максвелл, — шепчет она, тяжело дыша от боли.

— Я буду защищать тебя. Я обещаю.

Я пытаюсь встать, кряхтя и шипя, изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль в обеих ногах.

Но внезапно что-то сильно ударяет меня по затылку. Боль кажется такой мучительной, что у меня на мгновение затуманивается зрение.

В моем ухе отдается звон, и боль, разливающаяся по всему телу, не облегчает ситуацию. Из ниоткуда я чувствую, как чья-то рука хватает меня за руку и оттаскивает подальше от Элиши, прежде чем отпустить ее и дважды ударить меня ногой прямо по щеке.

— Ах! — Я стону от боли, чувствуя, как она пробирается по моим нервам и обжигает их, как кислота. Я чувствую, как кровь сочится из моей раны.

Качая своей ставшей тяжелой, как камень, головой, я непрерывно моргаю, чтобы иметь четкое видение. Именно тогда я вижу фигуру, идущую к Элише. Длинный железный прут в руке, его конец катится по тротуару.

Я зажмуриваю глаза, но когда открываю их снова, зрелище, встречающее меня злобной ухмылкой, заставляет весь мой мир остановиться в считанные секунды.

Это Рея.

На ней черное длинное платье и туфли на каблуках. Она смотрит на меня с улыбкой, от которой у меня мурашки бегут по коже. Улыбка, с которой я знаком, потому что у меня такое же выражение лица каждый раз, когда я встречаюсь лицом к лицу со своим врагом, чтобы обрушить на него ад.

Но сегодня я жертва.

Полубессознательное тело Элиши лежит на снегу, в то время как ее сестра стоит во весь рост, постукивая концом железного прута по земле, но так близко к своему лицу.

Я вижу капли крови, покрывающие его, но в глубине души даже я знаю, что она собирается сделать дальше. Я достаю пистолет и прицеливаюсь в нее. Однако кто-то другой пинает меня по руке, чуть не ломая кости, и забирает мой пистолет.

Я громко стону, чувствуя, как горит все мое тело.

Мое лицо поворачивается к моему ангелу, чьи сонные глаза встречаются с моими. Ее красная рука тянется вперед, как будто она умоляет меня обнять ее. Защитить ее. Слезы текут по ее щекам, падая на снег. Ее тело ослабевает от такой большой потери крови, что она едва может держать глаза открытыми.

Рея перемещает стержень и легонько постукивает им Элишу по виску.

— Она всегда была первой. Всегда, — холодно шепчет Рея. Никаких эмоций. Никакой ярости. Никакой печали. Ее пустой взгляд устремлен на меня. — Я та, кто показала тебе, что боль может быть прекрасной. Такая… успокаивающая, — она кривит губы. Она не прерывает зрительный контакт: — Я увидела настоящего тебя в ту самую ночь. Даже через повязку на глазах я видела демона, которого мы оба разделяли, Максвелл. — Она смотрит на Элишу сверху вниз и саркастически хихикает. — Но она забрала тебя у меня. Она всегда забирает у меня все. — Рея опускается на колени перед сестрой, ее лицо скрывается в тени.

Я снова пытаюсь встать, но еще один удар по руке заставляет меня пошатнуться.

— Помнишь, как наша мать умерла из-за тебя, Элиша? — Ее дрожащий голос выдает похороненные воспоминания, которые прорываются наружу. — Ты знала, что она зависима, и все же позволила ей умереть. Знаешь что, сестра… — бормочет она с шипением, как будто это слово — ругательство. — Ты убила и меня в тот день вместе с моей матерью. Ты никогда не думала о ее семье, потому что она любила меня больше, чем тебя. И сегодня, даже спустя годы, ты делаешь то же самое, черт возьми.

Она сжимает волосы Элиши в кулак, запрокидывая ее лицо вверх. Мой ангел едва может издавать звуки из-за физической уязвимости.

Мое зрение начинает проясняться, и именно тогда я замечаю мужчин в костюмах, окружающих мое помещение. И это точно не мои люди.

Она привела свою собственную армию, чтобы свергнуть меня.

Гребаная сука.

— Я влюбилась в него в ту ночь, когда увидела, что у нас было общего. То, чего у вас с ним никогда не будет. И все же… он выбрал тебя. Он, блядь, выбрал тебя! — кричит она, с громким стуком роняя голову, прежде чем встать. Рея поворачивается ко мне с безумной улыбкой на губах. Безумие, отражающееся в ее глазах, так много говорит о ее одержимости. Я прекрасно знаю, что она сделает все, чтобы получить то, что хочет. Всеми правдами и неправдами.

То же безумие, которое я испытывал годами.

— Я повсюду искала тебя. Я перевернула небо и землю, только чтобы вернуть тебя в свою жизнь. И когда я, наконец, нашла тебя, держала в своих объятиях… Моя сестра забрала тебя у меня. Я уже говорила тебе раньше, что не буду частью твоей сказки. Но я буду частью твоего уничтожения. — В ней бушует чистая ярость, и она немедленно оборачивается к своей сестре. Ее хватка на стержне крепче, и я знаю, что она собирается сделать.

Но прежде чем я успеваю встать, Рея отводит руку назад, прежде чем замахнуться и ударить Элишу прутом по лицу.

— Нет! Остановись! — Я кричу и пытаюсь немедленно встать. Я слышу, как Элиша воет от боли. Теперь ее тело дрожит, как лист на ветру.

Собрав все свои силы, я встаю. На этот раз я готов уложить любого ублюдка, который попытается меня остановить. Тот, кто пнул меня, снова бросается на меня с занесенным для удара кулаком. Я тут же блокирую это своей рукой, выворачивая его запястье и ударяя головой по его носу, наблюдая, как ублюдок рушится на землю. Немногие другие мужчины загоняют меня в угол, набрасываясь на меня все вместе.

Четверо из них держат меня за обе руки, в то время как остальные направляют на меня свои пистолеты. Гребаная кучка трусов.

Один из них бьет меня кулаком в лицо, отчего я едва не пошатываюсь, но другой охранник удерживает меня на ногах. Удар такой сильный, что я тут же чувствую, как у меня из носа течет кровь.

Я качаю головой, чтобы снова сосредоточиться, и когда он подходит ближе, чтобы ударить меня снова, я использую свой шанс и со всей силы ударяю его лбом. Используя каждую унцию своей силы, я освобождаюсь от удерживания и бью противника локтем в челюсть. Мои шаги почти сбиваются из-за ран на ногах, но я не позволяю боли ослабить меня.

Я начинаю наносить удары один за другим тому, кто на меня нападает.

Мои губы покрываются медным привкусом крови, и я чувствую, как болят нервы в моем черепе. Но все это не имеет значения. Все, что имеет значение, — это спасти моего ангела. Мою Элишу.

Один ублюдок за другим падает на землю и стонет от боли, когда они опускаются передо мной на колени. Хотя все они атакуют одновременно, это дает им возможность нанести несколько ударов и по моему телу.

Ничто из этого не мешает мне выбивать дерьмо из каждого. Мои глаза смотрят на Рею со свирепостью, которой я никогда раньше не испытывал. Окровавленный жезл все еще у нее в руке, когда она стоит рядом с телом Элиши. Все больше ее людей приходят с поднятыми ружьями.

— Не надо, — приказывает она, и все, как ее гребаные сучки, опускают оружие.

Я поворачиваюсь и смотрю в ее несчастное лицо.

Она легонько постукивает прутом рядом с головой Элиши, стоически встречая мой взгляд.

— Отпусти ее, Рея. Ты хочешь отомстить мне, верно? Так что сделай мне больно и, блядь, отпусти ее, — я выдавливаю слова сквозь зубы, как яд.

Она кривит губы, как будто планирует что-то еще худшее, чтобы уничтожить меня.

— Ты готов на все ради нее, чтобы спасти ее жизнь? — спрашивает она, наклоняя прут немного ближе к виску Элиши.

Если бы она не была так далеко от меня, я бы вырвал этот прут у нее из рук и размозжил ей череп, пока тот не искривился.

— Просто отпусти ее. Позволь ей уйти, и ты сможешь выместить на мне всю свою годами сдерживаемую ярость. Убей меня, если понадобится, но позволь ей быть свободной.

Она приближается ко мне с ухмылкой, высоко подняв голову. Даже на каблуках она едва достает мне до груди.

— Поцелуй меня, — говорит она.

Я хмурюсь.

— Что? — Мой взгляд немедленно устремляется к Элише, которая смотрит на нее своими едва приоткрытыми глазами.

Рея сжимает мою челюсть, впиваясь ногтями в кожу, вызывая боль от ушибов, и заставляет меня встретиться с ней взглядом.

— Делай, что тебе говорят, Максвелл. Поцелуй меня, как ты целуешь мою сестру. Поцелуй меня так, словно от этого зависит ее жизнь. — Она наклоняется ближе, прижимаясь грудью к моей груди. — Позволь этому темному демону внутри тебя взять инициативу в свои руки. Выпусти это на меня, и я освобожу ее.

Ее лицо придвигается ближе, пока ее губы не оказываются на моих окровавленных губах. Она высовывает язык и проводит по моей нижней губе, ощущая вкус сочащейся крови, в то время как ее руки скользят по моим растрепанным волосам и сжимают их в кулак.

От одного этого прикосновения у меня по коже бегут мурашки, как будто на меня вылили кислоту. У нее есть цель за этим бессмысленным поцелуем. Сучка хочет сломать свою сестру еще больше, чем уже.

Мой ангел физически сломлен, но Рея так легко ее не отпустит… По крайней мере, до тех пор, пока она не отнимет все у нас с ее сестрой.

Я хватаю ее за волосы и оттягиваю голову назад, когда она победно улыбается. С темной похотью, светящейся в ее глазах, как у голодного хищника.

Я наклоняюсь ближе, так что наши губы почти соприкасаются. Ее глаза закрываются в предвкушении, прежде чем я шепчу:

— Я скорее покончу с собой, чем почувствую даже малейшее прикосновение твоих губ.

Ее глаза резко открываются, и когда они это делают, свирепость вспыхивает, как адское пламя.

Я несколько раз называл ее богиней и ни разу не ошибся. Она действительно богиня.

Богиня ненависти. Зла. Тьмы.

Но каждая богиня так или иначе падает. Рея столкнется с такой же развязкой, если я изменю ее судьбу. Точно так же, как она поступает с моей.

Наши взгляды не отрываются друг от друга, когда мы разжигаем огонь войны друг в друге.

Она хихикает, кривя губы.

— Ты только что подписал себе смертный приговор, Максвелл.

Внезапно я чувствую резкий удар в спину.

— Ах! Черт, — ворчу я.

Внезапный удар по пулевой ране на моей ноге заставляет меня упасть спиной на землю.

Мое тело становится слабее из-за количества крови, которую я теряю, но мой разум и душа по-прежнему решительны и сильны, чтобы спасти моего ангела. Единственное, на что я могу надеяться, это на то, что смогу спасти ее вовремя.

Я снова слышу шаги, доносящиеся от входа в мой дом, и именно тогда я вижу, как мужчины вытаскивают из дома обмякшее тело Франциско.

Рея ахает, но даже отсюда я могу сказать, что все это подделка. Она бросается к нему и с беспокойством обхватывает ладонями его лицо.

— О Боже мой! Франциско, малыш, — шепчет она, не заботясь о том, что ее руки покрываются кровью. Его раны и порезы все еще свежи после всех пыток, которым я его подверг. Его глаза едва открыты, но он все еще в сознании и улыбается, видя Рею перед собой.

— Эрида… — едва слышно шепчет он.

Это всего лишь одно слово. Одно гребаное слово.

Это все, что нужно, чтобы понять, что я попал в ловушку своей немезиды с того самого дня, как положил на нее глаз. Начиная с нашей первой встречи и заканчивая ее появлением время от времени, все было спланировано.

Франциско для нее всего лишь пешка. Та, которую она использует, чтобы получить контроль над Братвой.

Рея прижимается своим лбом к его лбу и целует его в ушибленную щеку.

— Теперь ты в безопасности. Ты в безопасности, — шепчет она, и слезы текут по ее лицу. Все это выглядит настолько чертовски реально, что даже я бы на это купился.

Я действительно влюбился в ее поступки.

Мне следовало прислушаться к своим внутренним инстинктам с того самого дня, как я начал сомневаться в ней.

— Охранники отвезут тебя в больницу. Я скоро с тобой встречусь. — Еще больше слез стекает по ее лицу, когда она целует его в лоб. Прежде чем Франциско успевает пробормотать свой ответ, охранники уводят его из резиденции.

В ту минуту, когда она слышит, как хлопает дверца машины и визжат колеса отъезжающей машины, она закатывает глаза и вытирает слезы.

— Всегда требуется слишком много усилий, чтобы плакать, как девица в беде.

Со вздохом она подходит ко мне, превращаясь в гребаную гадюку, прячущуюся под человеческой кожей.

— Помнишь, ты спросил меня, какой самый большой грех я когда-либо совершала? — Ее безжалостный, холодный взгляд не отрывается от моего. — Это была влюбленность в тебя. Но никогда не поздно искупать вину, верно? — спрашивает она.

Когда ее встречает мое молчание, она кивает в сторону своих мужчин. Они не теряют ни секунды и снова начинают пинать меня. Каждый удар ощущается как удар разрушающего мяча, прожигающий мои кости. На снег капает еще больше крови. Моя рубашка вся мятая, грязная и багровая. В голове пульсирует, как будто по ней ударили молотком. Кажется, прошла целая вечность, когда они наконец остановились.

В моих нервах не осталось ни капли энергии, я едва могу дышать или сфокусировать взгляд, когда лежу на спине.

Я чувствую, как мягкие руки ласкают мое лицо, но я не поворачиваюсь к ней лицом. Даже ее вид вызывает у меня отвращение.

— Ты всегда у кого-то что-то отнимал, Максвелл. Это всегда касалось тебя. Но теперь, когда я отняла у тебя королевство, твою власть, твои права… Я, наконец, могу понять, почему ты жаждал этого. Теперь я это вижу. Это было сделано для того, чтобы поддерживать жизнь этого демона внутри тебя. Все всегда было связано с этим демоном.

Обхватив ладонями мое лицо, она заставляет меня посмотреть на нее, хотя я пытаюсь держать голову неподвижно. Но в тот момент, когда ее ногти впиваются в мои раны, я сдаюсь.

— Но сейчас ты слаб, Максвелл. Тебе нечего никому предложить. Даже самому себе. Сейчас мое время править. Каждая история начинается с короля, который когда-то давно правил своим королевством. Но пришло время переписать главы. Пришло время править богине. — Она встает и мрачно смотрит на одного из своих охранников. — Отведите ее в дом и скажите остальным, чтобы принесли вещи из машины. Пора.

Охранник кивает нескольким мужчинам позади себя, прежде чем шагнуть к Элише.

Мое сердце начинает биться быстрее от мгновенного страха.

Нет. Нет. Этого не может быть.

— Нет! Нет! Не прикасайтесь к ней, черт возьми! — Я кричу во всю глотку своим хриплым голосом, умоляя судьбу не забирать ее у меня. Я потерял ее однажды. Я не вынесу, если потеряю ее снова. Мужчины продолжают пинать мое тело изо всех сил, которые у них есть. Мужчина опускается перед ней на колени и подсаживает руки под ее тело. Она обмякла в его руках, когда он заносит ее в дом. Другие охранники возвращаются с металлическими контейнерами. Отдаленный запах керосина наполняет мои ноздри. Они начинают разбрызгивать его по дому, готовя к тому, что вскоре его подожгут.

Сонные глаза Элиши на мгновение встречаются с моими, и я не могу не заметить угасающую надежду в ее глазах. Мужчины в конце концов останавливаются, когда мое тело едва может двигаться. Я чувствую, как кровь сочится из моих ран и порезов. Синяки от ударов ногой заставляют болеть каждую клеточку моих мышц.

Она знает, что это ее конец. Она знает, что больше никогда меня не увидит.

Она разочаровалась во мне.

Я яростно качаю головой.

— Нет!

С моей поврежденной ногой я делаю все возможное, чтобы встать, когда один из мужчин пинает меня прямо в челюсть, отчего мое лицо пронзает сильная боль. Я отступаю, но пытаюсь снова. Мужчина несет ее наверх, пока они оба не исчезают из поля моего зрения, заставляя мое сердце остановиться.

Я не могу потерпеть неудачу.

Я должен спасти ее, пока не потерял навсегда.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь повторить попытку, я чувствую, как игла пронзает мою кожу. Прежде чем я осознаю это, я чувствую, что мое собственное тело сдается и падает обратно на землю. Я лежу так, кажется, целую вечность. Мои мышцы начинают расслабляться, стирая все следы напряжения, которое было у меня несколько минут назад. Я смотрю, как размытая фигура направляется к дому с зажигалкой в руке. Я несколько раз моргаю, чтобы сосредоточиться на видении передо мной, наблюдая, как они бросают зажженную зажигалку в сторону дома. Через несколько секунд огонь начинает распространяться, как чернила по бумаге, охватывая дом и все, что в нем находится.

— Это больно, не так ли? Это больно, как хаос, разрушающий тебя по крупицам, — рычит Рея. — Я вернулась, чтобы быть с тобой, Максвелл. Я изменилась только ради тебя. Я превратила себя в монстра, чтобы ты боготворил меня. Но она лишила меня этого шанса… И ты позволил ей. Вот тогда ты по-настоящему сломал меня, Максвелл. Вот тогда я почувствовала то же опустошение, что и ты. К несчастью для тебя, от этой боли нет лекарства, потому что ты будешь помнить об этой вине, даже когда будешь гнить в аду.

Слезы, которые я не проливал целую вечность, текут по моим щекам. Я смотрю, как горит единственная женщина, которую я когда-либо любил. Она не кричит… Она не плачет. Она умирает в утешении.

А я?

Я лежу на земле, как павший король, а моя душа убита потерей и душевной болью. Воспоминания за воспоминаниями вспыхивают в моей голове с печалью, как моим единственным спутником. Ее улыбка… ее красота… ее невинность… мой ангел.

Мой ангел.

— Я доверяю тебе больше, чем самому себе.

— Я всегда любила тебя, Максвелл. Сатана ты или нет, но моя любовь навеки отдалась твоему темному сердцу.

— Я всегда буду с тобой.

— Ничто не разлучит нас.

Она обещает мне, но я должен был знать, что эти обещания превратятся в пепел от моих грехов.

Боль, пронизывающая каждый нерв в моем теле, ничто по сравнению с болью в моем бездушном сердце. Слов никогда не будет достаточно, чтобы описать агонию, которая пожирает меня заживо. Я никогда не думал, что любовь станет моей погибелью. Но я позволил ей сковать меня своей властью. Я позволяю этому управлять мной, поглощать меня день за днем, пока у меня ничего не останется.

Кровь течет у меня из носа на губы, оставляя медный привкус на языке. Мой рот разбит, ребра, скорее всего, сломаны, и я едва чувствую свои ноги, когда лежу на земле. Мой особняк, мой замок горит, и я ничего не могу с этим поделать.

Я бессилен.

Слабый.

Я чувствую, как кровь застревает у меня в горле, и начинаю задыхаться, а на глаза наворачиваются слезы. Единственное зрелище, что встречает меня в это темное время, — это единственный человек, который в мгновение ока отнял у меня все.

Рея.

— Темнота — прекрасная вещь, не так ли, Максвелл? Оглянись назад и смотри, какой рай может создать темнота.

Я чувствую, как знакомые руки обхватывают мою челюсть и поворачивают меня лицом к моему пылающему королевству. Изображение размытое, но я не могу пропустить пламя и дым, окутывающие каждый дюйм дома.

Как я мог быть таким слепым?

Как я мог это пропустить?

Но просто видеть эту безжалостную, победоносную улыбку напоминает мне о единственном свете в моей жизни. И теперь я потерял и ее тоже.

Я никогда не позволял женщине властвовать над моим сердцем, как королеве… Однажды я это сделал, и это привело меня к падению. После этого я поклялся никогда больше не верить в любовь, потому что ее не существует.

Любовь — это наркотик. Чем больше вы ее принимаете, тем больше она затягивает вас в свою тьму, пока пути назад не станет. Она подпитывает вас ложью, показывая вам мир, которого не существует в реальности. Но когда осознание приходит к вам, становится слишком поздно… Вы теряете все.

И сегодня… Я потерял все.

Мое королевство.

Мою силу.

Мою королеву.

Ярость, месть и тьма снова заняли свой трон в моем сознании. Я был дураком, когда выбросил их, но не больше.

Мое зрение начинает искажаться. Боль и агония захватывают меня в свои объятия с каждой секундой. Наркотики делают меня все слабее и слабее, не оставляя сил сопротивляться.

Ее пальцы крепче сжимают мою челюсть, заставляя мою голову запрокинуться вверх, навстречу этим несчастным темным глазам. Вид их победы еще больше разжигает во мне желание отомстить.

— Итак, скажи мне сейчас. Кто победил, Максвелл? — шепчет она и достает пистолет. — Король? Королева? — Она ухмыляется и направляет на меня пистолет. — Или богиня?

Прежде чем я успеваю что-либо пробормотать, я чувствую, как дуло пистолета приставляется к моему лбу, за чем следует щелчок спускового крючка

Продолжение следует…